ОЛЯ

ОЛЯ

Олю я впервые увидела в самом начале сезона в полупустом прибрежном ресторанчике и сначала приняла ее за индианку. Молодая беременная женщина, длинные темные волосы уложены в затейливую прическу, на голову накинута тонкая шаль – от солнца. Она сидела за столиком и всему вокруг счастливо улыбалась. Меня поразило тогда невероятно светлое и радостное выражение ее лица. Я никогда не видела таких лиц у беременных в России: обычно на них лежит печать мрачноватого самодовольства. Потом я не раз встречала Олю в Мандреме вместе с мужем, поняла, что они русские. Однажды мы разговорились, и выяснилось, что Оле 27 лет и что она приехала рожать к Злате, нашей гоанской повитухе. Потом вся деревня некоторое время страшно переживала из-за того, что сроки уже прошли, а Оля все никак не родит. Ну а через полтора месяца, когда ее сынок Прохор сладко спал в гамаке на балконе, я записала Олину историю.

Я впервые приехала в Гоа лет шесть назад. Получилось это совершенно случайно. Я собиралась ехать в Непал… Нет, начну по-другому. У меня была одна жизнь, с одними людьми, с одними приоритетами и ценностями, но и другая, новая уже резко подпирала: ничего не идет, все плохо у меня, все не то, не то, не то, не то… Я начала заниматься йогой, и, когда, лежа в шавасане, полностью расслабилась, у меня было такое видение: флажки непальские. И я думаю: накоплю-ка я денег и поеду в Непал.

Училась я тогда на вечернем в Налоговой академии, и мне это вообще не нравилось, я сразу, с первого курса поняла, что это не мое, но родители просили: не уходи, милая! А работала я в отделе кадров менеджером по персоналу – в Институте косметологии и пластической хирургии. Хорошая такая компания, все замечательно у меня там складывалось: и денег много, и карьерный рост прекрасный мне светил…

А тут мне подружка говорит: хочу на море. Я говорю: ну ладно, Индия рядом, давай тогда в Гоа съездим, а потом я одна поеду в Непал. Поехали.

Восемь дней в Гоа у нас получилось. Это был конец сезона, апрель, народу никого. Мы приехали в Арамболь, ничего не поняли. И тут у меня начали происходить абсолютно волшебные события. Сразу же появляется какой-то русский человек, который давно здесь живет. Пойдем, говорит, покажу, где я йогой занимаюсь. У него там дерево такое было типа баньяна[27]. Вот, говорит, приходи, будем вместе заниматься.

В общем, все мне там начало доставаться даром. Не помню, чтобы я вообще тратила деньги. Постоянно кто-то чем-то угощает, все как-то само собой происходит. Сосед, например, приходит: поехали кататься – и возит меня на байке несколько дней. И на меня обрушивается огромная лавина впечатлений… Потом еще в Непал я съездила, там в шоке, в полной тишине ходила по горам…

Никаких умозаключений я не делала, но по возвращении в Москву моя жизнь резко изменилась. Я рассталась с молодым человеком, с которым долго встречалась, и он меня терроризировал, энергию из меня высасывал. Вообще изменился круг общения. Как будто была темная полоса, а началась светлая, стало мне переть по жизни. И какое-то время – лет пять – я не приезжала сюда.

А вот работу я сменила не сразу – прошел год или полтора, и я решила уйти из офиса. Меня довольно долго не отпускали, были очень хорошие отношения с начальством. И тут мне снится сон, что директор мне говорит: «Оль, знаешь, тебя хотят сократить». И у меня в этом сне такой прилив счастья, просто фантастика! И вот я прихожу на следующий день на работу, а директор говорит: твою должность хотят наполовину сократить, на полставки тебя перевести. Я такая: господи боже мой, какое счастье! Мне, говорю, даже сон про это приснился! Он: ну ты же останешься на полставки? Я говорю: нет!

И я, значит, ухожу из офиса. Это было весной. Я сразу же встречаю своего будущего мужа, Прохора, и у нас начинается такой летний отрывон, бесконечное лето в душе, в голове и всюду… Жизнь разукрашивается во все краски, я даже не могу сравнить ее с тем, что было раньше. Работу я даже не искала. Вокруг было очень много друзей, которые помогали. Мне нужны были деньги, например, чтобы поехать тусоваться – и мне кто-то дает карточку на метро или проездной. Кто-то меня кормит… Причем это не нахлебничество, просто все, что мне было нужно, приходило без денег. Зарплаты уже не было, но что я раньше потребляла, то я и продолжала потреблять, нисколечко вообще не обламываясь.

И с того момента я поняла, что вот этого «надо работать» не существует! Вот нравится мне сейчас что-то там из дерева ковырять, – буду ковырять, нравится вязать – буду вязать. Продам – так продам, но и такой цели у меня не было. Я просто поняла, что теперь буду делать только то, что мне нравится. Вот, думаю, флористика: мне это симпатично, и со вкусом у меня вроде ничего: пойду-ка я во флористику. Каждый день в офис ходить я не буду больше никогда в жизни, хоть убейте меня. С утра я вставать не могу, в метро в час пик ездить не могу, уже натерпелась всего этого. И каждый день работать не буду, не хочу этого: доживать до пятницы, а потом в пятницу угореть так, что субботу-воскресенье не помнишь… Сначала ты работаешь: надо, надо, надо, а потом – выплескиваешь это все, делаешь то, что вроде как хочешь, а на самом-то деле от этого маятника удовольствия немного… И я решила, что буду жить теперь все время в удовольствии.

Все, что хотела, я получила. Я устроилась в арт-галерею, прекрасное место, где я работала три дня в неделю, с одиннадцати до девяти, где меня кормили. У меня были такие красивые заказы: цветы, декор, оформление залов под выставки, полностью все по моему вкусу, – в общем, красота!

Институт я к тому времени уже закончила, сдала госы на пятерки, написала великолепный диплом.

Что так сильно изменило мою жизнь? Думаю, я просто наконец-то поверила, что жизнь складывается хорошо тогда, когда ты делаешь все по воле сердца, а не по воле разума и стереотипов. Именно когда на желании на своем прокатываешь… Индия, конечно, повлияла: я поняла, что существует волшебство. Я ведь ничего не планировала, ничего особо там не хотела, просто приехала, у меня там все развернулось само собой, и я поверила, что такое бывает. Ну, и йога, безусловно. Я ею еще раньше начала заниматься, до поездки в Индию. Занималась с большими перерывами. Но все равно йога меня держала в некоей своей философии.

Самое главное – это состояние медитации, остановки ума. Вначале аж до паники тяжело было расслабиться и потерять контроль над своим умом. Когда он переставал говорить, это было страшно, как смерть. Но потом блаженное состояние гармонии, которое при этом достигается, меня вдохновило. Это было, наверное, первым таким маячком: если то, что мы себе придумали, или то, что нам навязали, немножечко остановить, то начинают происходить вселенские дела, которые на самом деле и ведут тебя к тому, что нужно. А дальше я просто начала верить во все эти чудеса.

Расскажу о том, как я во второй раз приехала сюда. (И теперь, надеюсь, мы здесь надолго…) Я к тому моменту уже уверовала в то, что Вселенная мне подает знаки, и в этом расслабленном состоянии я больше доверяю интуиции, знакам души, чувствам, чем голове. И когда я забеременела… Но еще до беременности мне снились сны индийского характера. Индусы там со мной взаимодействовали, какие-то старцы там были, какие-то дети и их дома.

А потом мне приснилось, что мы с мужем стоим около большой реки, она не очень чистая, к ней спускаются каменные ступеньки, и там купаются индусы. А я захожу по колено и говорю: Прохор, поймай мне рыбы, пожалуйста. И все – сон заканчивается. А я знаю эту примету: ловить рыбу – это к беременности.

И действительно, я забеременела! Это вообще-то было возможно, но все равно получилось неожиданно. И первым делом накатил страх, что я не представляю себя вообще никак – беременной или с ребенком – здесь, в Москве, в суете, в холоде. У меня аж прям депрессуха пошла. У меня не радость от этого состояния, а страх перед будущим… А потом я подумала: я же могу сделать так, как хочу (опять у меня это щелкнуло: не так, как надо, а так, как я хочу!). Мы же можем все изменить: хотим, чтобы зимы не было, – не будет зимы! Ведь все возможно! Я рассказала об этом мужу, сказала, что по-другому просто нельзя. А у него даже загранпаспорта не было на тот момент, и у нас даже скандалы случались из-за того, что мы не можем никуда уехать (там с военным билетом была загвоздка).

Но потом мы все-таки решили, что любым способом уезжаем в теплую страну. И тут как-то сразу все у нас получилось. Сделали загранпаспорт. А у мужа работа была серьезная – он работал программистом в одной государственной организации. Решили: увольняться не увольняться, а мы уезжаем. Благо он меня поддержал, у него не было никаких вопросов. И я начала себе представлять, какой хочу видеть свою жизнь.

Естественно, в тот момент я думала в первую очередь о том, как я хочу рожать. А страшно же… Это же болезнь ужасная, невыносимая, это же опасно… Ну, я расслабилась и поискала в Интернете что-то типа «роды в разных странах», нашла про естественные роды на Бали… Думаю: ну, ничего себе, как бывает! Я ведь ни о чем таком никогда не слышала. И я абсолютно расслабилась, ничего больше не искала.

А потом мы поехали на эзотерический фестиваль Тримурти. Приехали за неделю до начала: просто пожить в лесу. Мы устраиваем себе место, и люди, которые уже после нас приехали, заходят к нам на костерок.

И вот в какой-то момент мы отошли собрать дров, и в это время приходит девушка с маленьким ребенком, садится у костра, тут собираются еще какие-то люди и начинают разговаривать про естественные роды. Я думаю: о, надо же, пришли по мою душу, даже просить ни о чем не надо. Так оно обычно на этих эзотерических фестивалях и бывает: только ты запрос отправишь – и все сразу же происходит! Я ведь приехала просто расслабиться, помедитировать, побыть на природе, а тут мне еще и ответили на все мои вопросы! Я люблю, когда ко мне вот так вот все само приплывает… У меня возникло полное доверие к ситуации, я поняла, что иду в правильном направлении.

Потом я уже эту девушку попросила рассказать подробней. Ну, она говорит: вот есть такие-то и такие-то женщины, которые принимают естественные роды. Единственная, кого я запомнила, была Злата Према, которая принимает роды в Гоа. Очень легко запомнить: «према» – это любовь.

Я набрала в Интернете: «Злата Према» – и тут же выскочила статья именно той девушки про роды у Златы, то есть как раз о том, о чем я не успела расспросить: как проходят роды. И даже ссылка на контакты Златы там была. Я сразу же ей пишу, и такой у нас случился коннект по Интернету, что сразу у меня ушли все страхи: а получится ли, а можно или нельзя, а вот страшно очень… А она мне написала пару слов: привет, все будет хорошо, я рада знакомству с тобой, приезжай, да ты что, у нас все детки замечательные, все классно, – и сразу же меня отпустило. Я поняла: это мой человек, я поеду к ней.

При этом я ходила в женские консультации, где меня быстренько опускали, пугали: ой, у вас все там плохо… Если у меня, не дай бог, кольнуло в боку, и я начинаю искать об этом информацию в Интернете, на меня сразу же обрушивается лавина страхов, что может быть то, а может быть это… Я писала Злате, и она сразу же успокаивала какими-то элементарными словами.

Я очень боялась лететь на самолете, у меня всегда начиналась паника – до трясучки, до тошноты, до полуобморочного состояния – прямо паническая атака, конец света, просто умираю… А во время беременности – не дай бог самолет, а если я там рожу, а если еще что… И до самого отлета меня держал этот сильный страх.

И вот мы уже взлетаем, я смотрю в иллюминатор, и тут у меня происходит такое резкое озарение… Это называется, наверное, полная вера, доверие к Богу. Либо ты доверяешь этому состоянию, своему сердцу и тому, что происходит в жизни, и не боишься ничего, либо ты не доверяешь, и тебя сковывает страх.

И вот мы летим уже несколько минут, и мне не верится в мое состояние… Я просто старалась уже держать это, я поняла: вот оно, лекарство-то от всех недугов! Я ведь раньше об этом слышала, но, пока это ощущение внезапно изнутри не придет, не поймешь ничего, сколько бы тебе об этом ни говорили.

А потом мы прилетели – и стало все очень-очень хорошо, спокойно и замечательно. Начало октября, не сезон, никого нет. Есть только я, муж, пустой пляж и вся эта красота. Каждый день снился сон, что меня забирают обратно в Москву по какому-то делу, говорят: вот ты сейчас приедешь, а потом мы тебя вернем обратно. И мне страшно, паника: нет, нет, нет… И обратно я не могу попасть: то самолеты не взлетают, то еще что…

Со Златой познакомилась. Она – человек, рядом с которым все проясняется. Она ничего такого особенного не говорит, не доказывает, экономит энергию, потому что у нее работа сложная. Она очень простой человек, с ней легко. Это потому, что она очень верит в Бога, и ты рядом с ней понимаешь, что все эти твои проблемки – это такое надуманное, такая ерунда… Либо ты веришь, и тебе хорошо, либо не веришь, и тебе плохо. Вот и выбирай. И она мне еще сказала очень важную вещь, что Бог-то – он принимает тебя любым, со злобой твоей, со всеми твоими темными сторонами, которые ты сам никак не можешь в себе принять. Как же так? Мы же должны быть хорошими… А оказывается, у нас есть еще другая сторона, и мы ее всегда глубоко заталкиваем, стараемся не проявлять, и из-за этого получаем болезни и всякие неприятности. А Злата – просто от Бога, такая поддержка, просто как ангел какой-то… Очень духовный человек.

Злата и до родов работает с женщинами. У нас есть йога. Есть замечательная техника – пение. Скорее, звукоизвлечение: в медитативном состоянии, после йоги, в полном расслаблении нужно почувствовать, что у тебя есть как бы труба, в которой – звук. И рождается звук: «а», «о», «у», – и он пробивает всякие блоки, которые у нас в горле, в других местах.

Еще у нас есть театр прикосновений. Это вообще чудесная штука. Женщина, которая уже на сносях, ложится, а вокруг нее садятся все остальные. Она закрывает глаза, расслабляется, и все с разных сторон начинают ее по-разному трогать. Этот процесс полностью обезличивается, ты теряешь понимание, что тебя трогают люди, полностью отдаешься этому. Раньше мне было бы стыдно, если бы какая-то незнакомая девушка дотронулась, например, до моей груди, а тут просто ощущение такое, как будто ты на какой-то планете, а это все твои родные существа, и они тебя все так волшебно поддерживают. Эти ощущения – просто незабываемые, фантастические!

А еще были упражнения в воде – в основном на доверие к мужу: когда большие волны и ты боишься, что тебя захлестнет. Ты – беременная, вся такая трогательная, муж тебя поддерживает, и ты полностью ему доверяешься. И ты понимаешь, что вот там такая стихия бушует, а муж за тобой следит.

Самое важное, что Злата делает в подготовке к родам: она объясняет: вы рожаете сами. Вы не можете полностью переложить на меня ответственность. Она подготавливает нас к тому, чтобы самим возложить на себя ответственность за этот процесс, поверить в себя, понять, что все хорошо: у нас есть Бог, у нас есть мы, у нас никакая не патологическая ситуация, и это нормально и естественно – родить самой, а не с чьей-то помощью.

И вот, когда мой срок уже подходил, все начали звонить, писать: а ты еще не родила? А почему? А ты перенашиваешь… И вся деревня наша беспокоилась: что такое? Может, тебе на точку какую нажать, может, в больницу тебе съездить? Если бы я была в больнице, то, естественно, мне бы там роды стимулировали. А Злата к стимуляции относится плохо, потому что не врачам решать, когда рождаться ребенку. И если женщина чувствует себя хорошо, то, может быть, именно ей нужно поносить подольше.

У меня был перенос 18 дней. А потом все внезапно произошло. Я, конечно, уже так ждала, просто до невозможности: ну когда же? Может, я и вообще не рожу? И вот я проснулась рано утром, случайно пальцем нажала на телефон, набрала маме, прямо сразу ей сказала, что все в порядке. А я еще и не поняла ничего. В итоге оказалось, что уже схватки начались, очень интенсивно, резко. Злате я написала, что у меня, типа, схватки, но ты пока не беспокойся. А у меня эйфория такая… Я думаю: сейчас за кокосовой водой схожу, потом на море пойду, петь там буду, все у меня будет плавно, красиво и замечательно. Спускаюсь вниз и понимаю: нет, никуда я не пойду: как-то все очень сильно.

Приехала Злата, говорит: ну, давай петь с тобой. Я начинаю петь и понимаю, что схватки все сильнее и сильнее, и меня это захватывает полностью и начинает психоделически накрывать: теряется время, теряется пространство, я уже не вижу, что происходит вокруг, мне все безразлично, я просто нахожусь в этом водовороте – даже не боли, а это как волны какие-то непонятные: и вроде страшно и вроде больно – просто тебя накрывает, слегка отпускает и снова накрывает, ты просто вся в этом и уже не ждешь ничего, не хочешь…

Страшно не было. Обычно мы боимся боли. А Злата нам объяснила, что при родах чем больнее и страшнее, тем лучше: это значит, что все разворачивается. Каждая волна схваток, какая бы она ни была страшная и болезненная, она все важнее и важнее, потому что именно она ведет к рождению ребенка. И тут я уже потеряла счет времени, и у меня были такие сильные-сильные, интенсивные-интенсивные, болезненные схватки без перерывов, и это все очень долго длилось: около 13 часов.

Мы постоянно пели. Этот звук спасает реально: расслабляет, вводит в медитацию. Ты и не боишься, потому что ты постоянно занят делом. Иногда я сбивалась, вскрикивала от боли, но слышала, как мой муж и Злата ровно поют этот звук. И я, естественно, подстраивалась, потому что этот звук – ровный, и тебе в нем комфортно. А когда вот эти взвизгивания тебя вверх-вниз кидают, ты еще больше чувствуешь боль.

А потом я, видимо, отключилась. Это как будто ты находишься где-то сверху. Я не сплю, но нахожусь в каком-то замирании между мирами. Как мне потом сказали, полтора часа я спала, лежа на бассейне, но на самом деле я не спала, а пребывала в каком-то промежуточном состоянии. Было выброшено полностью все: страхи, эго, какие-то мысли… Я даже не сказала бы, что я там отдохнула, – нет. Просто замирание полное.

Потом потуги пошли. И тут я понимаю, что у меня вообще не осталось сил. Я не могу сделать глубокий вдох, и нет сил тужиться, а надо… Ведь только я это могу сделать, только я, только я… Я это понимаю, но не могу. Ну, где их брать, силы-то? Что мне куда толкать, если я не могу вообще никак? Мне Злата говорит: все, уже голова выходит. А я ее где-то глубоко чувствую, но понимаю, что сил нет вообще никаких, и Злата начинает уже достаточно жестко со мной разговаривать: давай, только ты можешь это сделать, я уже начинаю переживать…

Она меня взбодрила, немножко даже припугнула. Она говорит: тужься, а я – все, нет сил… Она: тужься! А я – пуф… Она: ты понимаешь, что так мы никуда не уедем, ничего вообще не будет? Ты, и только ты… Вот это ощущение, даже не мысль, что есть только ты – и все… Даже не чувство ответственности, а просто – есть у тебя силы, нет у тебя сил, – это делаешь ты, делаешь – и все… Все зависит только от тебя.

И тут – это реально ощущение, что тебе сверху по капельке кто-то дает: капельку – раз, на вдох, и еще капельку, чтобы ты все это направила, трансформировала в какую-то сильную энергию.

У меня это было все как будто в темноте. Злата держала мою руку, показывала куда, потому что я уже вообще не соображала, куда мне тужиться. Сверху вот эта капелька, и тело, как некий трансформатор, который проталкивает из себя – совершенно волшебно! У меня даже стрелка такая светящаяся рисовалась, куда тужиться…

И потом мы родили… Причем далеко не с третьей, не с четвертой потуги, это было долго. Достает Злата мальчика моего, я его вижу и сразу же понимаю, что все хорошо, что я его знаю уже миллион лет. Нет такого: а что мне с ним делать, а здоров ли он? Нет, все в порядке, я тебя знаю, вообще все хорошо, сейчас я тебя возьму, ты засосешь… Злата там поливает его холодной водой, муж ходит, а у меня все о?кей.

А потом Злата нас патронировала, приезжала, купала нас, бэби-йогу нам показывала, раны обрабатывала, душила любовью нас по полной программе…

Сейчас я понимаю: те сны, которые мне снились, – что я уезжаю в Москву и у меня там ничего нет, а здесь есть все, – наверное, они означают, что для меня здесь происходит что-то очень важное, что я сама для себя что-то здесь должна пройти, понять и без этого мне нельзя возвращаться. Я понимаю, что мне надо перестать играть во все эти игры эго: нравиться другим, выражать себя. Свою темную сторону надо принять, поверить в Бога, научиться себе доверять, себя слушать, плыть, верить в волшебство, – вся эта тема здесь еще больше, больше и больше должна раскрываться.

Что будет дальше, я не знаю. Но знаю, что все это приводит только к большим и большим облегчениям, что все становится легче и легче, отношения все лучше и лучше, чище и чище, люди все лучше и лучше вокруг, и даже если внезапно окажется, что кто-то не тот закрался в жизнь, то он тебя так учит, что понимаешь: да он просто Богом мне дарован…

Важно, конечно, и то, что муж меня с самого начала во всем поддерживал. Ведь наш отъезд грозил ему увольнением, а дальше-то как жить? Но он абсолютно не боялся этого. Он сказал на работе: ребята, я уезжаю, хотите или не хотите, а я буду четыре месяца там, у меня жена рожает. А так как он у меня такой хороший работник, то они сказали: ну, давай ты на удаленке поработаешь. Здесь, конечно, очень тяжело работать, потому что Интернет плохой и совершенный релакс вокруг, но он полностью выкладывается, работает, может быть, даже больше, чем в Москве. И в итоге они ему разрешили еще здесь остаться, и при этом он не потерял ни копейки заработка.

И все получилось, все срослось, потому что так в общем-то и должно было произойти. Ребенок-то ведь, как Злата говорит, сам выбирает, где ему родиться, у кого и как. И даже если мама думает, что естественные роды – это модно и классно, то ребенок, если он этого не захочет, все равно родится в клинике. Ну а мой дитек выбрал себе такое рождение.

А вот с моими родителями все было гораздо сложней. У меня папа очень жесткий, а мама много лет была в депрессии, не знали, к каким врачам или к каким колдунам обращаться, и только потом, когда она поверила в мой путь, ей потихоньку стало лучше. Мама сначала испугалась моего выбора, а потом все-таки встала на мою сторону, поняла меня и поддержала, а теперь, когда сын родился, приехала к нам помогать. А папа так меня и не понял, не принял и только сейчас, когда уже все хорошо, сказал: «Ну, может быть, она и правильно сделала».

А в завершение я вот что скажу: меня зовут Грачева Ольга Алексеевна. Инициалы получаются: ГОА!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.