О, «Россия!»

В нью-йоркском музее Гуггенхайма, когда в ООН проходила юбилейная 60-я сессия, открылась выставка «Россия!» – ретроспектива русского искусства за восемь веков. Мне, специалисту, без малого полстолетия занимающемуся реставрацией, сохранением, изучением и популяризацией отечественного художественного наследия, такой факт изначально должен доставлять удовлетворение. Следуя заветам русских славянофилов, особенно И.С.Аксакова, я считаю одним из основных составляющих русской культуры ее интернациональность, открытость и умение использовать лучшие достижения западных и восточных собратьев по разуму. Радуюсь, что редкие русские иконы, блестящие портреты XVIII—XIX веков, полотна Сурикова, Репина, Крамского, Серова, Нестерова, изысканные творения мастеров Серебряного века и лучшие образцы созданного в советские годы в эти недели увидят тысячи посетителей нью-йоркского музея. Но радость эту омрачает не ложка, а бочка дегтя, которым сознательно портят роскошное духовное угощение те, кто нынешнюю выставку готовил, а теперь представляет и воспевает ее в близких по духу СМИ. Дабы не показаться голословным, приведу цитаты из передовицы специального «Review «Россия!», приложенного к «Коммерсанту».

«О ras…! Ног. О Русь!» – сходство названия выставки «Россия!» с эпиграфом ко второй главе «Евгения Онегина», осознанное или нет, бросается в глаза любому, более или менее знакомому с русской культурой… Впрочем, пушкинская цитата из Горация, предпосланная описанию отечественной идиллии, не позволяет забывать, что именно идиллия является наиболее подходящим фоном для катастроф… Блаженная русская патриархальность всегда оказывалась начиненной опасностью взрыва, и в любом русском изображении, будь то «Рожь» Шишкина или «Масленица» Кустодиева, есть ощущение, что покой нам только снится, так как все равно русскому человеку придется улететь в космос (sic! – С.Я.).

Инсталляцией Кабакова «Человек, улетевший в космос» заканчивается «Россия!». Убогая раскладушка, стоптанные кеды и – дыра в потолке, прорыв в неизвестность Божественного (да простит меня Господь за цитирование этого. – С.Я.)… Зритель устремляется ввысь, оставив залы с Борисом и Глебом… Толстого с Достоевским, бурлаков с черным квадратом… октябрьскую революцию – и восклицательный знак в названии обретает зримое воплощение в пробитой героем Кабакова дыркой в потолке, а Россия остается внизу».

На этой «оптимистической» ноте можно и закончить мне рецензирование выставки, ибо кому, как не коммерсантовским авторам (а тут и директор гуггенхаймовского фонда господин Кренц, и руководитель ФАКК Швыдкой, и хозяин Эрмитажа Пиотровский, и представительница главного денежного мешка выставки олигарха Потанина, и стоический русофоб – обозреватель по искусству некий Ревзин) знать, во имя чего выставка задумывалась и каким целям она служит. На торжественной церемонии открытия с непременным VIP-банкетом представлявшие выставку VIP-персоны сошлись в мощном панегирике фонду Гуггенхайма, являющемуся сегодня, по их словам, главным пропагандистом и ревнителем русского искусства в мире. Слушая дифирамбы заединщиков, невольно представляешь их славящими недавнюю Московскую международную биеннале, представляющую для швыдковских выдвиженцев гордость и надежду русского искусства и приравниваемую ими к конкурсу Чайковского и Московскому кинофестивалю. Главными экспонатами биеннале, приведшей в ужас всех здравомыслящих людей, были как раз устремленные в космос отстойно генитальные «шедевры» учеников Кабакова, которые в большой чести у гуггенхаймовских спонсоров и покровителей.

Концепция выставки «Россия!» разработана людьми, получившими в августе 1991 года право распоряжаться культурным наследием столь же бесцеремонно, как их одержимые бесом революционные предшественники – доморощенные футуристы-разрушители, среди которых выделялся бриковский родственник Маяковский. Они тоже искали свою дырку в космосе, призывая выбрасывать на свалку истории шедевры прошлого и подменяя их черно-белыми квадратами, уродливыми памятниками мнимореальной монументальной пропаганды и криворожими портретами современников. Для горе-новаторов Кабаков и иже с ним – «наше все», а не только дырка в космосе. Восторженная журналистка Кабанова вместе с упомянутым Ревзиным, поливавшая грязью творчество Аркадия Пластова, Виктора Попкова и всех стоящих им поперек горла талантов, буквально сомлела, когда прикоснулась в Мюнхене к пиджаку «самого Кабакова». Приезда раздутого мэтра в Россию велеречивые писаки вместе с превратившимися из «совков» в модернистов музейщиками ждали как манну небесную, словно это возвращение истинных творцов вроде Бунина, Коровина, Шаляпина или Куприна. «Приезд Кабакова на открытие его выставки в Эрмитаже говорит о том, что кончилась эпоха… Счеты сведены (с кем? – С.Я.),