Глава 12 Ассирийцы

Глава 12

Ассирийцы

Несмотря на то что Хаммурапи завоевал много провинций и объединил их под единым правлением, его сын Самсуилуна (1749—1712 гг. до н. э.) не смог удержать власть над империей: восстания на юге и вторжения врагов на севере превратили Вавилонию в небольшое слабое государство, столицу и территорию которого в 1591 г. до н. э. завоевали и разграбили хетты. Так пришел конец первой вавилонской династии, которая правила свыше двухсот лет.

Хетты, завоевавшие великий культурный центр Древнего мира, были кочевым племенем индоевропейского происхождения, схожим с германцами и кельтами, какими они описаны в трудах Юлия Цезаря и Тацита. Это был воинственный народ, почти постоянно находившийся в движении (отсюда и важная роль лошадей). Во главе отдельных групп стояли вожди, называвшие себя «царями», – своего рода тираны, имевшие смутное представление о цивилизации. Воинственные хетты основную энергию направляли на походы и завоевания, а из сооружений знали толк лишь в строительстве мощных каменных стен укреплений и подземных туннелей. В остальном же они мало интересовались искусством и наукой, предоставляя заниматься этим своим жрецам, точно так же как племенные вожди древних британцев считали науку уделом друидов, а бароны Средневековья оставляли это занятие представителям церкви. Но по мере завоевания обширных земель Среднего Востока хетты постепенно перенимали интеллектуальные достижения завоеванных ими народностей, например законы и письменность вавилонян. Более или менее цивилизовавшись, эти индоевропейцы смешались с другими, в основном семитскими, племенами и народами Среднего Востока, в среде которых в конце концов и растворились наряду с такими более загадочными народами, как хатты, хурриты, «лукка» и «аххиява».[24]

Вслед за хеттами в Вавилон вторглись касситы. Они пришли, предположительно, с гор на территории современного Западного Ирана, расположенные к востоку от Тигра, и царствовали на протяжении около шестисот лет (так называемая «вторая вавилонская династия»). История этого периода полностью неизвестна до сих пор; дошедшие до нас имена великих царей или называвших себя так самозванцев мало что говорят о том времени. Однако звучат эти имена довольно впечатляюще: Нацинугаш (1350—1345 гг. до н. э.), Нацимарруташ (1323—1298 гг. до н. э.) и Каштилиаш (1242—1235 гг. до н. э.). Имена следующих десяти правителей нам неизвестны. Из надписи на постройке, возведенной в 1241 г. до н. э. по приказу ассирийского царя Тукультининурты, современника Каштилиаша, становится ясно, почему эти имена исчезли из истории. В ней с обычной для ассирийцев напыщенностью сообщается:

«Полагаясь на великих богов, моих владык, и на Иштар, царицу неба и земли, идущую впереди моего войска, я заставил Каштилиаша из Вавилона выйти со мной на бой. Я разгромил его войско и уничтожил его людей. В ходе битвы я сам взял в плен Каштилиаша, вавилонского царя. Моя нога встала на его царскую шею, он был подставкой для моих ног. Я привел его, пленного, и связал перед богом Ашуром, моим господином. Весь Шумер и Аккад я взял под свое правление».

Другими словами, Вавилон стал вассальным государством Ассирии и оставался таковым на протяжении последующих шестисот лет, пока вавилоняне не подняли восстание и не отомстили за все, едва полностью не истребив своих противников.

Но во времена Тукультининурты завоевание Вавилона способствовало тому, что Ассирия стала главной политической силой на Среднем Востоке. Хеттское царство быстро угасало; Египет клонился к упадку. В XIII в. до н. э. ни мидяне, персы, финикийцы, ни греки еще не составляли особой конкуренции ассирийцам. В искусстве войны ассирийцам и вовсе не было равных, ведь они подняли эту науку на особую высоту. Основным видом их войск были запряженные лошадьми колесницы, которые они заимствовали у хеттов. Предполагается, что в других армиях того времени в колесницы, если они вообще имелись, запрягали ослов или волов. Ассирийцы, как и римляне, несколько столетий спустя всячески совершенствовали искусство ведения боя. Кроме колесниц, у них были отдельные отряды конницы и инженерные войска, разрушавшие укрепления врага при помощи стенобитных орудий. Благодаря этому ко времени Салманасара III Ассирия владела уже всей Месопотамией.

Почему так произошло, легко понять по рельефам из дворца Нимруда и Ниневии, найденным Лэйярдом и другими исследователями в золотую эпоху открытий и раскопок XIX в. Например, знаменитая серия рельефов из Юго-западного дворца царя Синаххериба изображает осаду Лахиса, победа над которым кратко, но драматично упоминается в Ветхом Завете как одно из бедствий, испытанных евреями во времена Езекии, царя иудейского. Из Четвертой книги Царств мы узнаем, что Синаххериб взял один за другим все укрепленные города Иудеи. Езекия был вынужден сдаться безо всяких условий и выплатить ассирийскому царю 300 талантов серебра, 30 талантов золота и все серебро из храма и дворца. По изображениям на рельефах дворца Синаххериба видно, что евреи отчаянно защищали свои города. Ассирийцы катят свои осадные башни по огромной насыпи к стенам Лахиса. Тысячу лет спустя то же самое проделывали римляне при осаде крепости Масад. За башнями следует пехота, готовясь с помощью лестниц штурмовать стены. Осажденные сбрасывают со стен камни, горящие поленья и даже колеса колесниц, пытаясь защитить крепости. Но их усилия тщетны. В надписи на одном из цилиндров Синаххериба сказано следующее:

«Я осадил и взял город при помощи хорошо утрамбованных скатов, ударов стенобитных орудий и пеших воинов, проникших в город через проломы, подкопы и по лестницам. Всего 200 150 человек, старых и молодых, мужчин и женщин, а также лошадей, мулов, верблюдов, коров, быков и овец без счета я взял и вывел в качестве добычи».

На рельефах изображено, как одни из этих людей убегают через ворота Лахиса; других поймали и распяли вдоль дороги; третьи подползают на коленях к трону царя, сидящего за городом (конечно же вне досягаемости пращей защитников), умоляя его о пощаде. Некоторым повезло, и они уцелели; другим отрубили головы; с третьих живьем содрали кожу, а иных расчленили на куски. Скорее всего, скульптор правдиво изобразил детали, поскольку из Ветхого Завета известно, что Синаххериб лично присутствовал при взятии Лахиса, ожидая предводителей евреев с согласием на капитуляцию. Езекия же там лично не присутствовал и только послал сказать: «Виновен я; отойди от меня; что наложишь на меня, я внесу», – высказывание человека, не до конца лишенного чувства собственного достоинства. Ассирийские тексты описывают победу иначе. По их стилю можно судить о менталитете ассирийцев. Типично, например, заявление Тиглатпаласара I (1116—1078 гг. до н. э.):

«Земли, горы, города и государей я покорил и подчинил своей власти. Я сражался с шестьюдесятью царями и покорил их своей неодолимой силой. Мне не было равных в битве, не было соперников в сражении…»

Такой помпезный стиль стал обязательным для всех последующих ассирийских монархов, и четыреста лет спустя Саргон II (709—705 гг. до н. э.) даже превзошел Тиглатпаласара в своем хвастовстве:

«С избранными охранниками и неукротимыми воинами я шел вперед, словно сильный дикий бык. Ущелья, горные реки и потоки, опасные пропасти преодолевал я в паланкине. Если дорога становилась слишком обрывистой, продвигался я пешком. Словно молодая газель взбирался я на горные вершины, преследуя врага…»

Еще больше об образе мыслей ассирийцев говорит их обращение с покоренными народами. Обычная формула описания побед гласит следующее: «Я разграбил их город, сжег его огнем, превратил его в груду развалин и пустыню». Похоже, что данная фраза (в отличие от большинства официальных заявлений) описывает реальное положение дел, ибо целью военных походов было не просто покорить врага, а уничтожить его полностью. Поэтому строения врага разрушали, мужчин убивали, а женщин насиловали и, по утверждению надписи Салманасара III (1840 г. до н. э.), затем сжигали вместе с детьми; фруктовые деревья выкорчевывали; скот уводили; плодородную почву засыпали вредными веществами, такими, как селитра.

Ассирийцы, по существу, предвосхитили современную практику «тотальной войны», хотя их методы в чем-то показались бы чрезмерными даже ярым милитаристам. Они, например, сознательно продлевали мучения жертв. Властителей покоренных городов проводили по улицам Ниневии, словно быков, с кольцом в носу или в губах; выставляли в клетках, будто обезьян; под конец же отрубали им руки и ноги, вырывали ноздри и глаза. Обычных узников убивали тысячами, а их головы складывали в аккуратные пирамиды по обеим сторонам от царя и полководцев. Общее количество жертв этих древних войн подсчитать невозможно, как невозможно подсчитать число жертв войн современных. Официальным историкам доверять не стоило во все времена, так как их главной задачей была фальсификация истины. Поэтому утверждение Синаххериба (704—681 гг. до н. э.) о том, что он взял в плен 200 тысяч человек за одно сражение, не следует понимать буквально; это, скорее всего, преувеличение, свойственное официальной военной пропаганде.

Однако, судя по дошедшим до нас изображениям, не остается никаких сомнений по поводу характера ведения боевых действий Синаххериба против вавилонян, финикийцев и эламитов. Мы видим, как его войска приближаются к врагам по суше или по морю, осаждают города, побеждают противника и грабят лагеря. Некоторые ассирийские воины держат в руках по нескольку отрезанных голов, словно желая порадовать царя и писцов, – довольно характерная деталь для понимания образа мысли ассирийцев. Однако сама резня и поражение врагов не были достаточными стимулами для воинов. Они почти не получали платы за свою службу, а в мирное время их лишь кормили и давали ночлег. Основным источником их доходов были трофеи, поэтому для содержания большой профессиональной армии царю требовалось постоянно предпринимать все новые военные кампании. Сохранился список добычи (мы опять имеем дело с официальным источником), взятой во время четвертого вавилонского похода:

208 тысяч пленных мужчин и женщин;

7200 коней и мулов;

11 073 осла;

5230 верблюдов;

80 050 голов крупного рогатого скота;

100 100 овец.

Интересная особенность данного списка – указание точного количества животных (например, 11 073 осла) и округленное число людей. Кони, ослы, верблюды и другие домашние животные, а также вещи, которые можно было легко взять с собой, прежде чем предать дома огню, считались более ценными, нежели люди покоренного города, поскольку для армии важнее всего была добыча. Самые дорогие трофеи – драгоценности, украшения, мебель и утварь из дворцов и храмов – считались собственностью бога (то есть Ашшура) и, следовательно, собственностью его представителя на земле, то есть царя. Все награбленные ценности в течение многих столетий хранились в крепости Салманасара, неподалеку от Ниневии, пока в 612 г. ее не захватили и не разграбили мидяне и вавилоняне. В том же году победители сожгли на кострах десятки тысяч статуэток из слоновой кости, которые ассирийцы награбили во всем подвластном им мире, вместе с мебелью и украшениями, хранившимися в царской сокровищнице в течение двухсот шестидесяти лет. Археологи, занимавшиеся раскопками крепости Салманасара, утверждали, что это «величайшая свалка изделий из слоновой кости за всю историю человечества, результат крайнего вандализма врагов (то есть мидян и вавилонян), которые в один миг выплеснули всю свою ненависть к Ассирии в знак отмщения за страдания, причиненные им за предыдущие века бывшими властителями».

Дошедшие до нас произведения изобразительного искусства и письменные документы недвусмысленно излагают нам причину такого гнева. Перед яростью угнетенных народов жестокий режим не смог устоять даже с помощью хорошо организованной и умелой армии. Десятки тысяч рабов, строивших крепости, дворцы и храмы царей, покоренные народы, которые вынуждены были платить дань, и даже простые ассирийцы неблагородного происхождения с радостью восприняли гибель монархов, которые в своих собственных сочинениях прославляли себя как героев, а в глазах всего остального мира выглядели законченными убийцами.

Помимо того, что мы узнаем об ассирийцах из дошедших до нас записей, некоторые черты их характера можно понять на примере законов, как это было в случае с вавилонянами и сводом законов Хаммурапи. Вот типичный пример:

«Если замужняя женщина украла что-либо из дома мужа и стоимость украденной собственности более пяти ману (= 2,5 кг или приблизительно 5 фунтов) свинца, то владелец собственности должен поклясться, что не позволял женщине брать его собственность и что было совершено воровство. Если муж желает решить дело, взяв жену на свое поручительство, он волен отрезать ей уши. Если же он отказывается от такого разрешения дела, то женщину следует объявить виновной и владелец собственности может отрезать ей нос».

Вообще, в ассирийском законодательстве довольно широко практиковалось нанесение увечий женщинам – отрезание носа и ушей, сосков или целых грудей, отсекание пальцев, чтобы женщина не могла заниматься домашней работой и чтобы она не казалась привлекательной в качестве жены или наложницы. Вавилонянам такого рода наказания, как правило, были неизвестны, хотя они и позволяли отдавать женщину в рабство, считая, что это согласуется с естественным и божественным законом. Шумеры, как и следовало ожидать, проявляли в этом вопросе еще больший гуманизм; в некоторых случаях женщины обладали перед судом равными с мужчиной правами. Ассирийцы же обращались с ними как с покоренными народами, поскольку в основе всего их правосудия лежал принцип: собственность ценнее человеческой жизни. Жена и дети мужчины считались его собственностью, поэтому он мог поступать с ними как ему заблагорассудится. Отсюда следует, что наихудшими, с точки зрения ассирийца, преступлениями были воровство, нарушение долговых обязательств и прелюбодеяние, особенно если муж высоко ценил свою жену, как дорогую домашнюю вещь. В таком случае ее измена приравнивалась к краже пяти фунтов серебра, и если муж полагал, что она уже бесполезна для него в качестве супруги, домохозяйки, кухарки или служанки, то он вполне мог ее убить. Если же услуги жены или польза от нее были ему безразличны, он мог просто отрезать ей нос. Любовника жены могли приговорить к смертной казни, если жена приравнивалась к достаточно ценной вещи и ее утрата для мужа была значительной. Если же ее стоимость была незначительна, то любовника могли просто оскопить или искалечить каким-либо иным образом.

Ассирийцы, предпочитавшие во всем проявлять жестокость, возродили и усовершенствовали древний принцип «око за око» в делах, касающихся сексуальных связей. Так, если женщину обвиняли в том, что она повредила яички мужчины «в борьбе», то ее жестоко наказывали. Фраза «в борьбе» звучит несколько странно, ибо трудно представить, будто жена, любовница или даже проститутка могли умышленно драться с мужчиной с целью повредить его половые органы. Вполне возможно, что обычные ассирийские проститутки, в отличие от храмовых, пользовались дурной репутацией чрезмерно агрессивных женщин, но, скорее всего, «повреждение яичек» означает «заражение венерическим заболеванием», и в таком случае «в борьбе» означает «во время соития». В любом случае женщине отрезали груди; эта потеря была равноценна потере яичек.

Почти во всех ассирийских законах четко прослеживается, что собственность является наиболее священной и неприкосновенной. В каком-то смысле все люди – мужчины, женщины и дети – были чьей-либо собственностью, и даже царь считался собственностью местного бога. Во всех обществах, где именно право собственности регулирует общественное поведение, основная цель законов – защищать богатых от бедных и сильных от слабых, так как бедные и слабые всегда представляют потенциальную угрозу эксплуатирующей их системе. Например, в Ассирии рабы, представители самого низшего слоя, были лишены абсолютно всех прав; положение замужних женщин не намного отличалось от положения рабов, поскольку женщины также принадлежали к одному из самых бесправных слоев. Их бесправие, в частности, подчеркивалось необходимостью носить в общественных местах покрывала на голове. Проституткам же, напротив, запрещалось закрывать лица. Это прекрасный пример ассирийского воззрения: женщины – частная собственность, и их нужно скрывать от посторонних глаз; проститутки – общественная собственность, и потому их нужно выставлять на всеобщее обозрение, как всякий рыночный товар. Считалось, что если молодую жену разглядывали другие мужчины, то это уменьшало ее ценность в глазах мужа; проститутку же, осмелившуюся разгуливать по улице с закрытым лицом, наказывали плетьми и обливали ей голову смолой.

Неудивительно, что история Ассирийской империи представляет собой в основном историю непрерывных внутренних и внешних восстаний. Наиболее могущественные цари, а точнее, самые безжалостные полководцы, беспощадно подавляли эти восстания, постоянно перебрасывая войска из одного конца страны в другой. Характерный пример – время правления Синаххериба (704—681), который взошел на трон в результате неожиданной гибели отца в сражении с киммерийцами. Киммерийцы – легендарный народ, описанный еще во времена Гомера как люди, «на которых никогда не глядит солнце». На самом деле это были племена, обитавшие некогда на юге современной России, а позже перешедшие Кавказские горы и в VIII в. до н. э. вторгшиеся в Малую Азию. Придя к власти, Синаххериб вынужден был первым делом подавлять восстание вавилонян в битвах при Куте и Кише. Затем он двинулся на запад и покорил Сидон, Аскалон и Экрон. После этого он напал на финикийцев и филистимлян и покорил их; подавил восстание в Киликии и осадил Иерусалим. Через некоторое время в Вавилонии поднялось новое восстание. Синаххериб пошел на восток и успешно подавил его. Разрушив Вавилон, он описал свои боевые подвиги в характерном для ассирийцев стиле:

«Я сотряс город и его дома от оснований до вершин; я опустошил их и дал пожрать огню. Я сломал и снес внешние и внутренние стены, храмы, все кирпичные зиккураты и бросил обломки в канал Арахту. Потом я разрушил Вавилон, разбил его богов и вырезал его людей, я вырвал его почву и бросил ее в Евфрат, чтобы ее унесло в море».

Синаххериб, убивший десятки тысяч неповинных и беспомощных людей, сам, в свою очередь, стал жертвой собственных братьев. На трон взошел Асархаддон, его сын от любимой наложницы, который правил с 680-го по 669 г. до н. э. Новый монарх показал себя достойным преемником своих предшественников: Тукультининурты, Тиглатпаласара, Салманасара, Саргона и своего отца Синаххериба. Он посвятил свою жизнь новым завоеваниям. Поскольку к тому времени между Тигром и Средиземным морем практически не оставалось независимых от Ассирии народов и царств, он решил покорить Египет. Это удалось ему в 671 г. до н. э., и все его победы, как и положено, были увековечены в соответствующей надписи.

«Я ежедневно нападал на египтян и истреблял их, пройдя в походе от города Ишхупри до царского города Мемфиса за 15 дней.

Я окружил Мемфис и взял его за полдня при помощи проломов в стенах, опустошительного огня и приставных лестниц.

Я разграбил и погубил его, отдав на поглощение огню.

Фараона Тарку, его царицу, женщин из его гарема, его законного сына и наследника Ушанахуру, других его сыновей и дочерей, его вещи и собственность, его коней, его коров, его овец я доставил в Ассирию как добычу. Никто из тех, кто не покорился мне, не остался в живых; я назначил новых царей, новых правителей, управляющих, военачальников, глав стражи и писцов».

Но вскоре после того, как Ассирия стала владычицей всего известного тогда мира, ей, как империи, созданной в результате непрерывных завоеваний, разрушений великих городов и систематических переселений целых народов, настал конец. Асархаддон завещал свои обширные владения сыну Ашшурбанапалу, который начал свое правление с того, что, подобно предшественникам, подавил дворцовый переворот. Это восстание возглавлял его старший брат, недовольный тем, что вместо царя всей Ассирии ему пришлось стать всего лишь царем Вавилона. Ашшурбанапал не стал терять время на бесплодные споры по вопросу престолонаследия, собрал войска, победил соперника у ворот Вавилона и положил конец всем его притязаниям ударом меча. Удачливому царю оставалось победить единственного оставшегося врага – Элам, сильное царство к востоку от Вавилона. В 646 г. до н. э. Ашшурбанапал возглавил поход против эламитов, и с тех пор эта страна уже больше никогда не представляла реальной военной силы.

В течение двадцати лет Ашшурбанапал правил империей, протянувшейся от хребтов Тавра на севере до южных границ Египта, но по каким-то причинам, не до конца понятным, она начала постепенно разваливаться. Правда, один из факторов очевиден: ассирийских тиранов так ненавидели, что восстания следовали одно за другим практически непрерывно. Египтян слишком воинственными не назовешь, но и им удалось свергнуть чужеземных владык – тех самых царей, правителей, управляющих, военачальников, глав стражи и писцов, назначенных Асархаддоном; кроме того, Египет располагался слишком далеко, за пустыней, и потому ассирийской армии трудно было добраться туда, чтобы подавить восстание. Таким образом, Египет и некоторые другие территории быстро отделились от Ассирии.

Другой причиной молчания официальных источников о последних годах царствования Ашшурбанапала могло быть то, что царь отдалился от общественных дел – то есть от военных походов, которые до тех пор были практически единственным достойным описания занятием ассирийских царей. К тому времени ему уже нечем было похвастаться. Царь-воин превратился в книгочея и даже библиофила. Почти все время он проводил в беседах со своими писцами и за чтением книг. Ашшурбанапал выучил даже давно вышедший из употребления шумерский язык, который он называл «любопытным и темным». Он отправил своих гонцов к древним городам Месопотамии, лежавшим под грудами развалин. Эти гонцы должны были собирать древние тексты и переводить их на ассирийский язык. Таким образом Ашшурбанапал собрал величайшую в Древнем мире библиотеку. Как говорил он сам:

«Я писал на табличках, писал и читал их, и, когда я покончил с табличками, я поместил их в свою библиотеку, чтобы просматривать их самому или читать их вслух (гостям)».

Удивительная скромность для царя, который всю жизнь командовал армией и сражался в битвах! Но о том, что Ашшурбанапал всерьез интересовался литературой, свидетельствует царская библиотека из многих десятков тысяч текстов, 30 тысяч из которых пережили разрушение дворца в Ниневии.

Чем же руководствовался Ашшурбанапал, собирая древние произведения? Ведь никто из его предшественников ничем подобным не занимался. Были ли это искренняя любовь к знаниям, уважение к искусству и литературе или простое тщеславие? Ассириологи даже не пытались объяснить столь странное поведение; скорее всего, любые домыслы и предположения о мотивах подобного поведения древнего царя окажутся бесплодными. Нам остается лишь благодарить судьбу за то, что она уберегла библиотеку Ашшурбанапала, сохранив ее до нашего времени. Почти все остальное от его империи было уничтожено, ее враги настолько разрушили Ниневию, что даже само ее местонахождение оставалось неизвестным вплоть до середины XVIII в. О ее развалинах не упоминается уже в труде Геродота, который путешествовал по этим местам всего через сто пятьдесят лет после гибели столицы Ассирии. Такое быстрое и полное забвение почти невозможно представить, но следует иметь в виду, что в те времена, как правило, все, что нельзя было унести с собой в качестве добычи, бросали в костер. Однако в данном случае огонь, призванный разрушить храмы и дворцы и навсегда стереть память о городе, лишь способствовал сохранению памяти о нем и о последнем величайшем его царе. Огонь обжег глиняные таблички, придав им дополнительную крепость, и, хотя некоторые из них оплавились, превратившись в сплошную массу, большинство донесло до наших дней сведения об Ассирии и позволило заново воссоздать ее историю.

Говоря по существу, в текстах из библиотеки Ашшурбанапала и на рельефах, украшавших некогда стены царских дворцов, ассирийцы изображены гораздо более реалистично, чем в Библии. Теперь мы можем по-новому прочитать сцены нападения ассирийских захватчиков на Израиль и представить эти события в контексте общей истории того времени. Мы видим, что древнееврейские летописцы ошибались в именах и датах: например, сообщается, что города Самарии и Иудеи во время царствования Езекии осаждали Салманасар III и Синаххериб. Но Салманасар правил Ассирией с 858-го по 824 г. до н. э., а Синаххериб – с 704-го по 681 г. до н. э., в то время как все правление Езекии в Иерусалиме, если судить по Четвертой книге Царств, занимало не более двадцати лет. Следовательно, он никак не мог подвергаться нападениям этих царей. Теперь по рельефам из Ниневии нам известно, что Синаххериб действительно осаждал и захватил Лахис (в Четвертой книге Царств утверждается, что это было на четырнадцатый год правления Езекии). Но тогда захват Самарии ассирийцами, скорее всего, приходится на время правления Саргона. Вполне вероятно, что переписчики Библии перепутали Салманасара с Саргоном.

Но все эти хронологические неточности меркнут по сравнению с образом безжалостных завоевателей, какими ассирийцы изображены в Библии. Исходя из всего описанного, их по праву можно назвать одной из самых бесчеловечных наций как древности, так и современности. Единственным оправданием массовых убийств и депортаций служит тот факт, что другие цари Среднего и Ближнего Востока, в том числе и сами израильтяне, поступали ничуть не лучше. Истинная причина всех злодеяний того времени – фанатичная вера семитских племен в верховного бога племени, который требовал уничтожения приверженцев других богов-соперников. В Ветхом Завете можно прочесть, как «сделал каждый народ и своих богов, и поставил в капищах высот, какие устроили Самаряне, – каждый народ в своих городах, где живут они» (4 Цар., 17:29). Кажется, что даже сами имена этих антропоморфных божеств источают некую угрозу:

«Вавилоняне сделали Суккотбеноф, Кутийцы сделали Нергала, Емафяне сделали Ашиму, Аввийцы сделали Нивхаза и Тартака, а Сепарваимцы сожигали сыновей своих в огне Ардамелеху и Анамелеху, богам Сепарваимским.

Господа они чтили, и богам своим они служили по обычаю народов, из которых выселили их».

То, что ассирийцы шли на войну по воле своих богов, подтверждается фразой, которую произнесли послы Синаххериба представителям Езекии после осады Лахиса: «Господь сказал мне: «Пойди на землю сию и разори ее». Но, как постоянно подчеркивается в Ветхом Завете, бог Израиля сильнее бога Ассирии, поэтому, когда Синаххериб попытался осадить Иерусалим:

«И случилось в ту ночь: пошел Ангел Господень, и поразил в стане Ассирийском сто восемьдесят пять тысяч. И встали поутру, и вот все тела мертвые. И отправился, и пошел, и возвратился Сеннахирим, царь Ассирийский, и жил в Ниневии. И когда он поклонялся в доме Нисроха, бога своего, то Адрамелех и Шарецер, сыновья его, убили его мечом, а сами убежали в землю Араратскую. И воцарился Асардан, сын его, вместо него».

История последующих иудейских царей, правивших до распада Ассирийской империи, интересна тем, что прослеживается стремление некоторых из них угодить своим повелителям, приняв веру в ассирийских богов, а это равноценно отказу от всего, что для евреев было самым дорогим и священным, начиная со времен Моисея. Так, сын Езекии, Манассия, «делал неугодное в очах Господних», воздвигая жертвенники Ваалу. Более того, Манассия, который взошел на престол двенадцати лет, достигнув зрелого возраста, «провел сына своего чрез огонь, и гадал, и ворожил, и завел вызывателей мертвецов, и волшебников».

В дальнейших упоминаниях «всего воинства небесного», похоже, содержатся указания на вавилонскую практику наблюдения за небесными телами, благодаря чему вавилоняне составили астрономические таблицы, которыми позже воспользовались греки. Вероятно, еврейские священники быстро догадались о том, что переход к новой системе предсказания будущего угрожает их собственному положению. Поэтому они предсказывали самые ужасные бедствия, если их народ будет продолжать заниматься «ворожбой», и предупреждали его, что гнев Яхве достиг предела.

«…вот, Я наведу такое зло на Иерусалим и на Иуду, о котором кто услышит, зазвенит в ушах у того.

<…> И вытру Иерусалим так, как вытирают чашу – вытрут, и опрокинут ее;

И отвергну остаток удела Моего, и отдам их в руку врагов их, и будут на расхищение и разграбление всем неприятелям своим».

В конечном итоге еврейские пророки оказались правы, хотя и неизвестно, откуда они получили такие сведения – узнали ли непосредственно от бога; проявили смекалку и рассчитали политические события (в то время Мидия и Вавилония готовились восстать против Ассирии); или же написали свои пророчества уже после случившегося. Ветхозаветная версия падения Ассирии в целом верна. Империя Ашшурбанапала трещала по всем швам, ее враги поджидали подходящего момента, чтобы нанести окончательный удар, занимаясь тем временем тайной дипломатией. Судя по тому, что написано в Ветхом Завете (4 Цар., 20:12, 13), – Езекию явно приглашали принять участие в заговоре:

«В то время послал Беродах Баладан, сын Баладана, царь Вавилонский, письма и подарок Езекии. <…> Езекия, выслушав их, показал им кладовые свои, серебро и золото, и ароматы, и масти дорогие, и весь оружейный двор свой и все, что находилось в сокровищах его; не оставалось ни одной вещи, которой не показал бы им Езекия в доме своем и во всем владении своем».

Другими словами, сначала Езекия благосклонно отнесся к замыслу вавилонян напасть на Ассирию с помощью других вассальных царств. Этот план, возможно, предполагал нападение эламитов с востока, вавилонян с юга и сирийской коалиции (в которую входила и Иудея) с запада. Но главный советник Езекии, Исайя, названный пророком, переубедил своего царя, заставив его «выслушать слово Господа»:

«Вот, придут дни, и взято будет все, что в доме твоем, и что собрали отцы твои до сего дня, в Вавилон; ничего не останется, говорит Господь. Из сынов твоих, которые произойдут от тебя, которых ты родишь, возьмут, и будут они евнухами во дворце царя Вавилонского».

Очевидно, такого предупреждения оказалось достаточно, чтобы запугать старого царя и лишить его всех надежд на освобождение своей страны. Вскоре после этого сообщается, что Езекия почил с отцами своими и воцарился Манассия, сын его, вместо него. Когда же Вавилон поднялся и сверг ассирийцев, Иудея не входила в число заговорщиков и не добилась своего освобождения. Напротив, ее посчитали частью добычи, ведь победители практически мгновенно завладели всей бывшей империей. В состав этой империи входили и небольшие государства Палестины, поэтому евреи стали вассалами вавилонян.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.