Кровь на снегу
Кровь на снегу
Конфронтация с Советским Союзом была незаменимым средством мобилизации широких масс. В течение пяти лет, с осени 1964 года, напряженность на советско-китайской границе росла. В январе 1968 года военный совет ЦК компартии Китая отправил в приграничные округи директиву: усилить войска на восточном участке границы, подготовиться к ведению боевых действий, разработать оперативные планы с задачей «вступил в бой — должен победить».
25 января 1969 года командование Хэйлунцзянского провинциального военного округа представило план ведения военной кампании. Генеральный штаб его одобрил. Не возражало и министерство иностранных дел. Окончательное решение приняли в ЦК партии. В феврале генштаб отправил директиву о подготовке боевых действий.
В апреле 1969 года Мао Цзэдун созвал партийный съезд, который должен был ознаменоваться военной победой (хотя бы небольшой) над Советским Союзом. Накануне IX съезда успешная военная акция должна была сплотить народ вокруг Мао.
Решили дать бой в районе острова Даманский (китайское название Чжэньбао) на реке Уссури. Почему выбрали именно этот остров? Уже договорились на двухсторонних переговорах, что он перейдет к Китаю, поэтому полагали, что Советский Союз не станет так уж сильно его защищать.
Пограничные заставы появились здесь лишь недавно, и пограничников явно не хватало на огромный участок необорудованной границы. 57-й пограничный отряд, которым командовал полковник Демократ Владимирович Леонов, находился в стадии формирования. Условия службы были тяжелые. Не хватало офицеров, старшин. Трудно было со связью.
Сначала на остров, нарушая государственную границу, приходили китайские рыбаки, обычные китайцы с плакатами, потом появились люди с оружием. Перед пограничниками стояла практически невыполнимая задача — малыми силами, не применяя оружия, раз за разом вытеснять китайцев с советской территории. Эти столкновения быстро перерастали в драки, в ход шли палки, колья, ломы. Пограничники обзавелись рогатинами и дубинами, обливали китайцев из огнетушителей. Потом стали применять пожарную машину, сметая китайцев мощной струей воды. Постепенно схватки приобрели массовый, ожесточенный характер. Запрещено было только одно — стрельба.
От советского берега до острова Даманский — полкилометра, от китайского меньше — в разное время года от трехсот до семидесяти метров. Остров необитаемый, весной его практически полностью заливает река. Китайские солдаты несколько раз пытались его захватить. Однажды произошел настоящий штыковой бой. Начальство требовало от пограничников не открывать огонь. За месяц до кровавых событий на Даманском с бронетранспортеров сняли боекомплект, опечатали и отправили на склад.
В феврале 1969 года все вроде бы успокоилось. В Москве решили, что острый период миновал. Резервные группы вернулись в отряд, остался только личный состав погранзастав. Но командиры 1-й и 2-й застав не верили, что китайцы оставят их в покое. Нарушив приказ, на свой страхи риск они вернули боезапас в бронетранспортеры.
В ночь на 2 марта 1969 года на остров Даманский скрытно проникли несколько сотен бойцов Народно-освободительной армии Китая и замаскировались. Пограничники этого не заметили и не подозревали, что им устроена засада.
Утром 2 марта дежурный наряд засек группу вооруженных китайцев, которые двигались к острову. Начальник 2-й заставы старший лейтенант Стрельников поднял личный состав и на трех машинах выехал на остров. Иван Иванович Стрельников закончил курсы младших лейтенантов и сам построил эту заставу в рыбацком поселке Нижне-Михайловка.
Стрельников, как положено, потребовал от китайцев покинуть остров. Вместо ответа китайцы внезапно открыли огонь. Они практически в упор уничтожили две группы пограничников. И только третья группа, задержавшаяся в пути — подвела машина, — под командованием младшего сержанта Юрия Бабанского вступила в бой. Они бы тоже погибли, но подоспел с двадцатью двумя бойцами начальник соседней заставы — старший лейтенант Бубенин.
Виталий Дмитриевич Бубенин, закончив Алма-Атинское погранучилище, прибыл на Дальний Восток летом 1966 года. Сначала он был заместителем у Стрельникова. А на следующий год командующий Тихоокеанским пограничным округом отвез молодого офицера на вертолете на Кулебякины сопки и показал: «Запомните, лейтенант, здесь будет пограничная застава. Построите ее к 7 ноября — будете ее начальником».
Когда подоспел Виталий Бубенин, двадцать два советских пограничника были убиты, один, тяжело раненный, попал в плен. Вернут его китайцы мертвым…
Командование отряда находилось на учениях и не подозревало, что рядом идет настоящий бой. Пограничникам не разрешалось брать с собой больше двух магазинов к автомату, то есть они должны были отстреливаться, экономя патроны. К исходу первого часа боя Виталий Бубенин был ранен и контужен при разрыве мины, но из боя не вышел.
Старший лейтенант отвел своих людей, асам на бронетранспортере двинулся вдоль острова и, ведя огонь из двух крупнокалиберных пулеметов, оказался у китайцев в тылу. Он вел огонь, пока бронетранспортер не подбили китайские артиллеристы. При абсолютном численном превосходстве китайцы ничего не смогли сделать с небольшой группой советских пограничников. Ни один из наших солдат не сплоховал, ни один не поддался панике, ни один не отступил, хотя шанс выжить был минимальным.
На помощь подъехала резервная группа с заставы Бубенина. Она доставила весь остававшийся боезапас, пулеметы и гранатомет. Старший лейтенант Бубенин (раненный и контуженный!) пересел в бронетранспортер Стрельникова и опять двинулся в сторону китайцев. Бубенин ворвался в их расположение с фланга. Появление бронетранспортера было неожиданностью для китайцев. Безостановочно работавший крупнокалиберный пулемет рассекал китайские цепи.
Бубенину повезло — он выскочил прямо на командный пункт китайцев и расстрелял его в упор. Оставшись без командования, китайцы запаниковали и побежали. Уже в последний момент бронетранспортер подбили, и Бубенин вторично был контужен.
Только потом на вертолете появилось командование погранотряда, перебросили подкрепление с 3-й заставы. В бою погибли тридцать два советских пограничника. В плен попал тяжелораненый ефрейтор Павел Акулов, его тело обменяли на труп китайского солдата в середине апреля 1969 года. Цифра китайских потерь до сих пор держится в тайне.
Из Москвы прилетела комиссия, которую возглавлял первый заместитель председателя КГБ генерал-полковник Николай Степанович Захаров.
«В Имане (нынешнем Дальнереченске), где квартировало командование погранотряда, прошли первые похороны, — вспоминал собственный корреспондент «Известий» по Дальнему Востоку Павел Демидов. — Собрался чуть не весь город. Выступает начальник Иманского погранотряда полковник Демократ Леонов. Говорит хрипло, простуженно. Через несколько дней Демократ Владимирович погибнет, как и его соратники, с которыми он прощается сейчас. Оркестр исполняет Гимн Советского Союза, на этом фоне слышен стук молотков — забивают гвозди в крышки гробов. И вдруг, перекрывая все звуки, раздается пронзительный детский крик: "Па-а-па-а!"»
На всем участке 57-го погранотряда перешли на усиленный режим охраны границы. Командир расквартированной по соседству 135-й мотострелковой дивизии получил приказ наметить маршруты выдвижения войск и артиллерии, если придется вступать в бой. Но вводить в действие армейские части не хотели, и пока что на помощь малочисленным пограничникам выдвинули всего две мотострелковые роты и два танковых взвода. Почему-то в Москве рассчитывали на то, что китайцы больше не полезут. И допустили непростительную ошибку, за которую опять пришлось заплатить кровью наших пограничников. Меньше чем через две недели вновь вспыхнули бои.
15 марта 1969 года заместитель министра иностранных дел Владимир Семенович Семенов записал в дневник: «В восемь часов утра позвонил Ю. В. Андропов и сообщил о новых осложнениях на советско-китайской границе (у острова Даманский). Несмотря на субботу, было заседание Политбюро. Приняли текст заявления советского правительства. Внутри МИДа создал оперативную группу, ввел круглосуточное дежурство, вертелся у телефонов, как пляшущий человечек».
Китайцы наступали с самого утра при поддержке артиллерийского и минометного огня. Противостояла им маневренная группа погранотряда, не имевшая тяжелого оружия. Пограничники просили соседей о поддержке — рядом стояла минометная батарея, но ей запретили открывать огонь. Под напором превосходящих сил пограничники отошли. Китайцы заняли остров. Но пограничники не сдавались, хотя не располагали силами и средствами для общевойскового боя. На бронетранспортерах они пошли в контратаку, но китайская артиллерия поджигала боевые машины.
Командир погранотряда полковник Леонов, не выдержав, буквально заставил четыре танка, не имевших приказа действовать, двинуться вперед. Он сел в головной танк, который подбили. Полковник Леонов выбрался из горящей машины, и китайцы забросали его гранатами.
Генерал армии Вадим Александрович Матросов был тогда начальником штаба пограничных войск. Через много лет он рассказывал в интервью, как в тот день ему позвонил домой сам Брежнев: «Что там происходит? Это война?» Генерал Матросов на следующий день должен был вылететь на место событий. Он просил дать ему время разобраться — тогда будет ясно. Брежнев требовал ответа немедленно: «Мне из генштаба докладывают, что там уже все признаки настоящей войны». Матросов ответил, что, по данным разведки, китайцы своих войск к границе не придвинули. Так что пока это еще не война. Леонид Ильич несколько успокоился.
«Наверное, можно было бы и избежать такого обострения, — говорил генерал Матросов, — в чем-то уступить, но наши политики тогда на компромисс не пошли. В итоге мы получили на границе протяженностью в семь с половиной тысяч километров адскую обстановку. Люди находились в постоянном напряжении».
Генерал Матросов не мог понять логики высшей власти. Если не хотели пускать китайцев на Даманский, надо было сразу перебрасывать туда соответствующие силы и дать достойный ответ. Если, напротив, не хотели ничего затевать, — зачем подставили пограничников, обрекли их на смерть?
Пограничники жаловались, что командование Дальневосточного военного округа не желало вмешиваться и им помогать: это ваше дело, а не армии. К Даманскому вела всего одна дорога — развернуть войска было невозможно. Да и не хотели этого в Москве. Перестрелка между пограничниками — это инцидент на границе. Использование вооруженных сил — это уже война.
Только поздно вечером, после целого дня боев, пограничникам разрешили использовать четыре дивизиона ракетных установок залпового огня «Град». Это Брежнев дал согласие. После десяти минутной обработки острова ракетами, артиллерией и минометами китайцы отошли. На этом кровавый конфликт вокруг Даманского закончился. «Два залпа нашей ракетной установки "Град, наконец, поставили точку в кровавом конфликте: противника как ветром сдуло, — писал Павел Демидов. — Но к тому времени — к 16 марта — наши потери уже составили пятьдесят восемь человек убитыми и девяносто четыре тяжелоранеными… Остров Даманский — тысяча семьсот метров в длину и пятьсот в ширину. Весной его заливало с макушкой, летом и осенью там косили траву для скота, а зимой — белое безмолвие… Через полгода было решено отдать Даманский Китаю. Соседи быстренько засыпали протоку между берегом и островом, и теперь о тех событиях напоминают могилы в центре Имана да детский вопль на пленке моего диктофона, перекрывающий стук молотков».
Во время событий на острове Даманский в марте 1969 года в комитете госбезопасности Юрий Владимирович Андропов устроил совещание. Что делать? Как реагировать? Горячо выступали сторонники мощного удара по китайцам. Андропов был против, и его поддержал Брежнев. Обошлись без войны с Китаем, и конфликт постепенно угас.
16 и 17 апреля столкновения между советскими и китайскими пограничниками произошли на границе между Синьцзяном и Казахстаном. В мае и в начале июня продолжались столкновения по всему Амуру. 8 августа произошли новые стычки. Китайское информационное агентство «Синьхуа» обвинило Советский Союз в подготовке войны против Китая. Критические ситуации на китайской границе возникали и позже, но таких потерь, как на Даманском, уже не было.
Если говорить о событиях вокруг острова Даманский, то китайские руководители поступили преступно и подло, с восточным коварством устроив засаду советским пограничникам. Но было очевидно, что в соответствии с нормами международного права Даманский принадлежит китайцам. Была ли необходимость проливать за него кровь? Уже в перестроечные времена переговоры с Китаем привели к изменению линии границы. Остров Даманский отошел к Китаю и теперь называется Чжэньбао.
В Пекине, похоже, действительно не хотели тогда большой войны. Но если бы лейтенанты Стрельников и Бубенин, сержант Бабанский и другие пограничники не проявили в марте 1969 года поразительное мужество, стойкость, готовность сражаться и, если надо, умереть в бою, у китайских руководителей, пожалуй, могло возникнуть желание вновь и вновь проверять прочность советских границ штыком…
Мао Цзэдун не ожидал такого отпора. Он приказал армии ответного огня не открывать. Испугался советского удара по Пекину в момент партийного съезда. Поэтому IX съезд открылся в полной тайне. О нем сообщили только после окончания. Делегатов тайно доставляли на заседания. Это был 1969 год. Советские войска уже вошли в Чехословакию, чтобы «спасти социализм». Мао думал: а ну как в Москве решат спасать социализм и в Китае?
12-й пленум ЦК КПК осудил СССР за «военную оккупацию Чехословакии с молчаливого согласия и при поддержке со стороны американского империализма».
Мао навряд ли собирался всерьез воевать с Советским Союзом. Но, видимо, хотел показать, что с Китаем не удастся поступить так же, как с Венгрией или Чехословакией. При этом понимал, что и советская армия не рискнет ввязаться в большую войну.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.