4

4

В 440 году Восточный Рим испытывал сильные, как никогда дотоле в период правления Федосия II, проблемы с ресурсами. Незадолго до этого в Константинополь пришло известие, что 19 октября 439 года вандалы (и аланы. – Ред.) захватили Карфаген, а гражданское население, а не рабы Италии вооружилось для защиты полуострова. Сигисвульт организовал наблюдательные посты на итальянском побережье. Аэций был на пути из Галлии. В декларации, опубликованной правительством Валентиниана III 24 июня 440 года, говорилось, что народу следует соблюдать спокойствие: помощь из Восточной Римской империи уже в пути.

Действительно ли у Федосия была необходимость направлять помощь Западу? Не следовало ли ему оставить войска для собственной защиты? Однако оборона Северной Африки была так же жизненно необходима Константинополю, как и защита Италии. Вражеский флот, базировавшийся в Карфагене, мог почти так же легко разрушить новый Рим, как и старый. Вандалы и аланы уже обрушились на Родос, стремясь прервать торговый путь, по которому привозилось зерно из Египта, и прошло не так много лет, когда известие о том, что Гейзерих (король вандалов и аланов, правил в 427 – 477 гг. – Ред.) намеревается атаковать Египет, вызвало панику в Константинополе. Весной 440 года мощный флот, состоявший из 1100 кораблей под командованием пяти военачальников, все были германцами, отплыл из Константинополя, чтобы отбить Карфаген у вандалов. Со стороны Феодосия II и его министров эта экспедиция была тщательно продуманным, а не опрометчивым шагом. Много признаков указывало на то, что потеря Северной Африки станет доминирующим событием в политической истории V столетия. Все остальные проблемы должны были отступить на второй план перед этой катастрофой.

Так совпало, что примерно в то же время произошло еще одно трагическое событие. Иранская армия под командованием Йездигерда II (438 – 453) начала вторжение в римскую Армению; нам не известно, какими причинами руководствовался Йездигерд. Хотя иранцы вскоре отступили, поскольку с тыла им угрожали эфталиты, или «белые гунны», для того, чтобы встретить здесь противника, пришлось развернуть значительные римские силы. Таким образом, северная граница лишилась значительной части своих защитников. У Аттилы появился шанс, и он полностью его использовал.

Первым признаком надвигающейся катастрофы было полученное Феодосием II известие о захвате гуннами римской крепости, находившейся севернее Дуная. В этой крепости у гуннов были торговые права согласно соглашению с Руа. Враг напал на крепость во время проведения ярмарки и, несмотря на находившиеся рядом римские войска, умудрился уничтожить много римлян. Римское правительство немедленно выразило протест в связи с захватом крепости и нарушением Маргского договора, в котором оговаривались равные права и безопасность обеих сторон. На это гунны высказали имеющиеся у них претензии. Они заявили, что епископ Марга (у этого города в 435 году Плинта подписал соглашение с гуннами) переплыл через Дунай на гуннскую территорию, разграбил могилы гуннских королей, украв сокровища из захоронений. Римские послы, похоже, не смогли отвести это обвинение. Получилось, что епископ сам дал кочевникам прекрасный предлог. Далее гунны заявили, что римляне не выполняют условия достигнутого соглашения, утаив от них большое количество сбежавших из гуннской империи людей. И опять правда была на стороне гуннов. Они потребовали выдачи епископа и беглецов. Римским посланникам ничего не оставалось, как вяло отрицать предъявленные обвинения[52].

И гунны продолжили военные действия. Пересекая Дунай в точно не установленном месте, они опустошали города и крепости на южном берегу реки. Взятие Виминация стало первой большой победой гуннов.

Судьба Виминация явилась для римлян предупреждением о том, что в будущем ждет их пограничные города. Виминаций сровняли с землей, и спустя столетие Прокопий, упоминая по ходу рассказа место происшествия, просто сказал, что «там стоял древний город Виминаций, который давным-давно был разрушен до основания»[53].

Только через сто лет Юстиниан восстановил разрушенный город. Понимая неизбежность грядущей катастрофы, местные власти нашли время, чтобы зарыть городскую казну, но они уже не вернулись в город. Во время археологических раскопок удалось найти больше 100 тысяч монет. Жители, выжившие во время штурма гуннами города, были взяты в плен, и позже по ходу действия мы встретим среди пленных греческого торговца из Виминация.

Трагическое событие явилось потрясением для пограничных городов. Люди протестовали против принятого решения, считая, что надо выдать маргского епископа гуннам. Почему все провинции должны подвергаться опасности из-за одного человека? Их возмущение было столь велико, что прелат понял, что его выдадут гуннам, и, по выражению Ходжкина, он «заблаговременно решил свою судьбу». Незаметно выскользнув из города, он пришел к гуннам и пообещал Аттиле сдать город. Аттила принял предложение. Ночью гунны подошли к городским стенам, епископ открыл ворота, и Марг перешел в руки врага. Его постигла судьба Виминация, но, в отличие от Виминация, город не был восстановлен. Судьба городского епископа осталась неизвестной.

У нас нет детального отчета об остальной части этой кампании, но главные победы гуннов можно найти в отдельных источниках. В то же время, когда гунны захватили Марг, в их руках оказалась и крепость Констанция. Но главные бедствия этого года были еще впереди. До основания был разрушен Сингидунум[54], и, как Виминаций, он оставался безлюдным до правления Юстиниана.

Но самым страшным бедствием стала потеря жизненно важного города Сирмиума (совр. Сремска-Митровица в Сербии. – Ред.), основного опорного пункта на Среднем Дунае. Гунны разрушили Сирмиум, а жителей превратили в рабов[55].

Взятием Сирмиума закончилась кампания 441 года. Среди окруженных стенами городов и крепостей гуннская конница не могла развернуться в полную силу. Она потеряла свое самое важное качество – маневренность. Гунны не смогли глубоко проникнуть на территорию Римской империи. Однако в обороне дунайской границы была пробита огромная брешь, и на следующий год Балканы находились во власти гуннских конных отрядов.

Но, как ни странно, в 442 году не проводилось никаких военных операций. В обстоятельствах, о которых нам ничего не известно, в начале кампании 442 года Аспар сумел договориться о перемирии сроком на один год. Как только стало известно о развитии гуннского наступления, Феодосий II и его министры отозвали флот с Сицилии, где благодаря искусной дипломатии Гейзериха он ничего не сделал против вандалов и только удручающе действовал на сицилийцев. Флот не смог вовремя прибыть в Восточную Римскую империю, чтобы дать возможность находившимся на борту воинам принять участие в операциях 441 года. Следовательно, правительство не могло организовать в этот год собственную защиту пограничных городов. Мы уверены, что в течение всей кампании Аттила не встретил сопротивления со стороны действующей римской армии. Причина, конечно, кроется в удачно выбранном времени: военные действия с Ираном и в Центральном Средиземноморье отвлекли все имеющиеся в распоряжении римлян силы. Если и существовала надежда, пусть даже небольшая, то и она была разрушена непонятным инцидентом, случившимся во Фракии, в провинции, которая служила в качестве базы для разворачивания контрнаступления против гуннов. Очень сжато летописец повествует о том, что «Иоанн, вандал по происхождению, военачальник, был предательски убит во Фракии Арнегисклом». Арнегискл был членом клики германцев, занимавшей в те годы командные посты в армии Восточной Римской империи. После убийства он занял место Иоанна. Мы не можем сказать, что стояло за этим убийством: личные мотивы или национальная вражда. Ясно только одно: когда командующего убивают и его место занимает убийца, ни о какой организованной обороне не может идти речи.

Какими бы ни были условия перемирия – а они, конечно, включали требования вернуть беглецов и долги по ежегодной дани, – Феодосий II максимально воспользовался предоставленной годовой отсрочкой. Летопись сохранила сведения о его усилиях, связанных с финансированием подготовки к возобновлению войны и обеспечением денежного содержания солдат. На золотых солидах, выпущенных в большом количестве и в страшной спешке, был изображен бюст Феодосия в шлеме и латах, с копьем и щитом. На обратной стороне монеты (реверсе) Виктория, тоже в шлеме, стоящая левой ногой на носу корабля и держащая в левой руке крест. Была выпущена небольшая партия монет, на которых были изображены жена Феодосия II Евдокия и его сестра Пульхерия[56].

Похоже, они вложили личные ценности в осуществление этой задачи. На многих монетах времен Феодосия II выгравированы фразы: «gloria orbis terrarum», «virtus exercitus Romanorum», «victoria Augustorum», но на этой серии монет только дата. Слишком острым был кризис, чтобы растрачивать время на праздные слова.

В результате проведенных подготовительных работ к началу кампании 443 года Феодосий II мог уже держаться более вызывающе по отношению к Аттиле, который обратился с требованием вернуть беглецов и положенную дань. Вождь гуннов предупредил, что в случае задержки и любых наступательных действий со стороны римлян он уже не будет сдерживать гуннов. Министры Феодосия отказались выдать беглецов, которых зачислили в имперскую армию, но ручались направить посланников, которые попытаются достигнуть соглашения, устраивающего обе стороны. Совершенно ясно, что, несмотря на события 441 года, они так и не поняли, что означает война с этими кочевниками. Но уже в скором времени они прозреют.

Узнав об ответе императора, Аттила в ярости стал опустошать римскую территорию и, двигаясь в восточном направлении по Дунаю, захватил несколько крепостей, не имеющих важного значения, и большой, густонаселенный город Ратиария на правом берегу Дуная в Верхней Мезии[57].

Этот большой город был базой дунайского флота империи, и в нем находился один из государственных военных заводов. Гунны разрушили город, а его жителей обратили в рабство и отправили на гуннскую территорию.

Теперь тылы гуннов были надежно защищены. Римляне не могли начать наступление на коммуникации Аттилы, когда его войска направились в глубь римских провинций. Проскакав долиной реки Марг (Морава), гунны ворвались в Наис (современный Ниш в Сербии), важный в стратегическом отношении город. Он располагался на правом берегу реки Нишава в области Дардания; как и в Ратарии, в этом густонаселенном городе находился военный завод. После нашествия гуннов этот город, как и Сингидун и Виминаций, оставался разрушенным до правления Юстиниана (родился в 482 или 483 г., правил в 527 – 565 гг.), восстановившего его в следующем столетии[58].

Затем гунны двинулись в юго-восточном направлении вдоль Нишавы и опустошили еще один большой балканский город Сердику (современная столица Болгарии София), и не приходится сомневаться, что гунны оставляли за собой выжженные территории. Путь к столице империи Константинополю был практически расчищен, и они неслись галопом по военной дороге, проложенной по долине Гебра (древнее название реки Марица в Болгарии). Когда гунны захватили Филиппополь, уже не представлялось возможным осуществлять защиту европейских областей. И хотя Адрианополь и Гераклея то ли отбили атаку гуннов, то ли гунны обошли стороной эти города, Аркадиополь оказался в руках Аттилы. Гунны захватили огромную добычу и бесчисленное количество пленных.

И вот, наконец, они встретились с новой армией Феодосия П. Армией командовали Аспар, алан, договорившийся с гуннами о перемирии, и германцы Ареобинд и Арнегискл, убийца вандала Иоанна. Вне всякого сомнения, в то время они были самыми выдающимися военачальниками армии Восточной Римской империи, но не шли ни в какое сравнение с Аттилой. Они несколько раз вступали в сражение с гуннами у стен Константинополя, но каждый раз несли тяжелые потери. В результате предпринятых гуннами стремительных маневров римляне были отрезаны от Константинополя и отступили на Херсонесский (Галлиполийский) полуостров. Гунны вышли к морю в трех пунктах – в Галлиполи и Сесте южнее столицы и в точно не установленном месте севернее Константинополя. Они также захватили крепость Атирас, расположенную в опасной близости от столицы. Аттила понимал, что не в состоянии захватить Константинополь; город был защищен сильным гарнизоном, для укрепления которого правительство отозвало войска как с иранского фронта, так и из Сицилии. Вместо атаки на столицу, Аттила внезапно напал на остатки армии Аспара в Херсонесе Фракийском (современный Галлиополи или Гелиболу) и уничтожил здесь последние силы римлян в заключительном сражении.

Империя одержала всего одну победу, но к этому регулярная армия отношения не имела. Большой гуннский конный отряд под командованием самых лучших командиров отделился от основной армии, чтобы вторгнуться в Нижнюю Мезию. Гунны захватили здесь много добычи и пленных, прежде чем подошли к маленькому городу Асем (Осым), в месте впадения реки Осым в Дунай, в десятке километров к востоку от Утуса (древнее название реки Вит в Болгарии). Жители Асема (Осыма) не стали полагаться на прочные стены и заградительные рвы. Получив от лазутчиков точные данные о перемещении врага, жители этого города внезапно напали на гуннов, не ожидавших нападения со стороны гражданского населения. Враг понес большие потери, в то время как потери среди жителей Асема были очень незначительные. Им даже удалось отбить у гуннов пленных римлян.

Но это был единичный успех, и после поражения на Херсонесе Фракийском Феодосию II ничего не оставалось, как обратиться с просьбой о мире. Вести переговоры поручили Анатолию, который успешно закончил войну с Ираном. Аттила, которому не было особого смысла продолжать войну, выдвинул очень жесткие требования. Немедленная выдача беглецов. Долги по ежегодной дани, оцененные в 6 тысяч либр золота, должны быть незамедлительно переданы гуннам. Кроме того, утраивалась сумма ежегодной дани, и теперь Аттила должен был получать 2100 либр золота в год. Далее, за каждого сбежавшего римского военнопленного Аттила потребовал 12 солидов вместо 8, предусмотренных условиями договора от 435 года. И наконец, римляне не должны были принимать ни одного варвара, бежавшего к ним. Соглашение было подписано условно до 27 августа 443 года, поскольку в этот день Феодосий вернулся из Малой Азии в Константинополь. Он вряд ли предпринял бы эту поездку, если бы в окрестностях столицы продолжались военные действия.

После заключения соглашения Скотта, один из приближенных Аттилы, отправился в столицу Восточной Римской империи за золотом и беглецами. Золото он получили, а вот всех беглецов, которые отказались вернуться на земли к северу от Дуная, римляне убили. Скотта, похоже, не выразил возмущения, хотя среди убитых, не желавших признавать господство Аттилы, было несколько родственников гуннского вождя. Скотта заявил, что получил приказ внести еще одно условие в мирный договор: жители Асема должны выдать военнопленных, будь они римляне или варвары. В противном случае гунны не отведут свою армию, и соглашение не будет ратифицировано. Анатолий и Феодул, который помогал ему в проведении переговоров, посчитали, что находятся не в том положении, чтобы отказать в этом требовании. На самом деле они пытались убедить Скотту отказаться от дополнительного требования, но их усилия только продемонстрировали полную готовность Аттилы продолжить войну. Тогда они написали жителям Асема, приказывая выдать римских военнопленных, которых они спасли, или заплатить за каждого 12 солидов, поскольку Аттила повысил сумму выкупа за каждого беглеца. Кроме того, они приказали отпустить всех захваченных ими гуннов. В ответ жители Асема сообщили, что все спасенные ими римляне отправились по домам и их невозможно вернуть назад и что они убили захваченных гуннов, за исключением двоих. Этих двоих они собирались обменять на детей, которых гунны захватили за городскими стенами. Аттила, узнав об этом, стал разыскивать детей, но они как в воду канули. Жители Асема поверили Аттиле, что дети пропали без вести, и вернули двух гуннов. Осенью 443 года был ратифицирован Первый мирный договор Анатолия.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.