Глава 1 ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОН

Глава 1

ИСТОРИЧЕСКИЙ ФОН

Несмотря на то что предмет нашего разговора – сельджуки Рума, иначе говоря, Восточного Рима (если использовать название, под которым они были известны своим современникам), в то время, когда они обосновались в Малой Азии после одержанной в 1071 году в Манцикертском сражении победы над византийцами, рассказ о них необходимо начать издалека. Сначала давайте обратим взгляд в далекое прошлое и поговорим о более отдаленных землях, лежащих к востоку от Малой Азии. Как писал персидский географ X века Махмуд Кашгари, в VII веке сельджуки Рума были одним из 24 племен огузов – тюрок-кочевников, живших вдоль границ Афганистана. Некоторые ученые считают, что огузы – это в действительности хуинь-ну, разбойничавшие в западных провинциях Китая еще в 1200 году до нашей эры, или их преемники хунну, которые в 215 году нашей эры были обращены в бегство китайцами и двинулись на запад, в итоге опустошив всю Европу, где и стали известны как гунны. Оставшиеся в Азии огузы увеличились численно и процветали. Во время вторжения арабов, то есть в начале VIII века, их стали называть тюрками. Кроме богини Умай, которую, подобно шаманам более поздних времен, тюрки почитали как защитницу детей, они поклонялись также силам природы. Их чувство национальной принадлежности даже тогда было настолько острым, что в Орхонских надписях, самом раннем тюркоязычном памятнике письменности, часто упоминаются «тюркское Небо», «тюркские Земля и Вода» и т. д.[5]

Сельджуки вошли в Трансоксанию вместе с несколькими другими племенами огузов в 689 году нашей эры, а к 712 году уже взяли под контроль запад Средней Азии и добрались до Самарканда. Несмотря на то что затем некоторые из них стали вести полукочевой образ жизни, все они продолжали жить в шатрах. Сельджуки взяли себе за правило летом собираться в Самарканде и его окрестностях, а на зиму перебираться в Бухару. К X веку сельджуки стали самым жизнеспособным из всех обитавших в низовьях Яксарта[6] племен огузов.

СЕЛЬДЖУК

Сельджуки заявляли о своем царском происхождении, считая предком Сельджука, который, согласно «Тарихи Гузида» или «Истории Мустоуфи»[7], принадлежал к племени кынык царского дома Афрасиаба. С именем Сельджука связано много легенд. Одна из них рассказывает о его битве один на один с ханом могущественных хазар, однако историк XI века Ибн ал-Асир утверждает, что в этом бою принимал участие Тукак, также известный под именем Тимур-яйлык, или Железный Лук, которого он называет отцом Сельджука. Современные ученые скептически относятся к мнению ал-Асира, который считал, что в действительности основателем династии был Тукак, объясняя свою точку зрения в том числе и тем, что Тукак также носил имя Байгу (Д. Данлоп полагает, что «Байгу» – это искаженное «Ябгу», означающее титул человека)[8]. По мнению еще одного раннего исламского историка Ибн Хабреуса[9], карьера Тукака началась со службы в армии хана иудаистов-хазар – к тому моменту эти два народа уже довольно продолжительное время имели тесные торговые связи. Он дослужился до поста командира и умер молодым, когда его сын Сельджук был совсем маленьким. Хазарский хан пожалел осиротевшего мальчика, взял его под личную опеку, поселил у себя в доме и дал ему образование при дворе. Не похоже, чтобы юный отпрыск благородной фамилии был преисполнен благодарности за это: дело в том, что жена хана однажды услышала, как он неуважительно отзывался о своем покровителе. Возмущенная словами Сельджука ханша пожаловалась на него мужу, а тот удовлетворился лишь тем, что изгнал неблагодарного из страны. Возвратившись к своему народу, Сельджук узнал, что между их иранскими сюзеренами Саманидами и тюркской династией Караханидов идет война. Воспользовавшись ситуацией, он повел свой народ в Дженд, который по-прежнему был в руках Саманидов. Сельджук отказывался вывести свое племя оттуда до тех пор, пока оно не получило освобождения от выплаты Саманидам дани, которой, по его мнению, племя было обложено несправедливо. Сельджук умер в Дженде в возрасте 107 лет.

РЕЛИГИЯ

Четыре сына и преемника Сельджука – Микаил, Юнус, Муса и Исраил укрепили свою власть в Бухаре и Самарканде. Факт выбора еврейских имен для двоих сыновей, похоже, подтверждает предположение Д. Данлопа о том, что Сельджук вместе с несколькими придворными вполне мог последовать примеру дружески относившихся к его отцу хазар и принять иудаизм. Однако некоторые российские ученые считают этот факт свидетельством того, что религией сельджуков стало христианство[10]. Точный ответ на этот вопрос дать сложно отчасти потому, что с очень ранних времен все племена огузов стали жертвой миссионеров различных мастей. Сначала это были буддисты, пришедшие в III веке нашей эры в Среднюю Азию из Индии, – тогда для записи текстов огузы начали использовать индийский алфавит, но вскоре отказались от него ради согдийского, или древнеперсидского письма[11]. За буддистами к огузам пришли манихеи, а вскоре после них христиане. Вполне возможно, что представителям каждой из этих религий удалось обратить в свою веру какую-то часть кочевников. Как бы то ни было, христиане никогда не пользовались среди них особым влиянием, даже буддисты не смогли закрепиться там надолго и сдали позиции под напором религии Саса-нидов, а ее, в свою очередь, в VII и VIII веках сменила религия торговцев-арабов, которые во все более возрастающих количествах устремлялись через Среднюю Азию в Китай. Хотя присутствие арабов в Средней Азии положило конец персидскому господству там, сначала они не могли оказывать влияние на религиозные воззрения огузов, большинство которых, вероятно, были шаманистами. Однако неуклонный рост численности арабов постепенно начал давать знать о себе, и к середине IX века расположенные по берегам Окса[12]крупные города были вынуждены строить мечети для проживавшего в них арабского населения. Так огузы познакомились с исламом, и к концу X века – где-то между 920-м и 960 годами – сельджуки стали ревностными сторонниками Мухаммада.

ИСРАИЛ

Исраил оказался выдающимся военачальником и человеком, способным вести за собой людей. В 1003 году он пришел на помощь Саманидам, которые в очередной раз воевали с Караханидами; в результате он получил право использовать определенные угодья в Хорасане – на территории Саманидов. Махмуд Газневи предал данную договоренность забвению, хотя к 1025 году он стал настолько опасаться сельджуков, что решил вторгнуться на земли Исраила в надежде, что такая демонстрация силы может осадить сельджуков, имперские замашки которых стали проявляться слишком явно. Дурные предчувствия Газневи усилились, когда ему сообщили, что, по словам Исраила, тот может собрать 100 тысяч вооруженных воинов, если всего лишь пошлет в свои земли стрелу из своего колчана, и что он может собрать вдвое больше, если пошлет туда свой лук. Махмуд поверил его словам, однако отказался последовать совету приближенных, считавших необходимым отрубить большие пальцы рук всем сельджукам мужского пола – чтобы потом ни один их них не смог выстрелить из лука. Вместо этого он удовлетворился тем, что предостерег сельджуков против каких-либо враждебных действий и забрал одного из братьев Исраила назад в Газну, где заточил его в крепость Каланджар[13]. Может быть, именно из-за этого Исраил принял решение перейти Оке и вторгнуться на территорию Газневидов.

Силы сторон были примерно равны, и, хотя Газне-видам в конце концов удалось остановить наступление сельджуков и захватить Исраила с одним из его сыновей[14], наступивший мир оказался всего лишь передышкой. Враждебность сельджуков заметно усилилась, когда шах Саманид решил забрать у них территории, предоставленные им в пользование его предшественником. Это еще более укрепило сельджуков в намерении получить суверенитет.

МИКАИЛ

Руководство племенем перешло к брату Исраила Микаилу, который обосновался в Бухаре. В 1029 году он с тремя сыновьями – Тогрул-беком (что в переводе означает «сокол»), Дауд-беком (позднее он взял себе имя Чагры-бек[15]) и Ибрахим ибн Иналом[16] – нашел предлог для нападения на Газневидов. Предлогом было убийство внука Сельджука Юсуфа, командовавшего подразделением тюрок в армии Газневидов. До того как они бросили вызов Газневидам, Тогрул рискнул отправить халифу письмо с изложением своей точки зрения на происходящие события. В письме он также заверял халифа в своей преданности и просил благословения на борьбу с Газневидами. Потом было сражение, в котором, возможно, Микаил погиб[17] – дело в том, что в 1030 году армией командовали только его сыновья. Им удалось нанести противнику значительный ущерб, и, по условиям заключенного в 1035 году мира, Сельджукиды получили контроль над всем Хорасаном. Тогрул и Дауд провозгласили себя сторонниками халифов Аббасидов и на следующий год оба были назначены управлять Дихис-таном, Нисой и Фаравой; при этом оба получили особые шапочки с двумя острыми верхушками, богатые халаты и большие знамена: у персов эти предметы традиционно символизировали власть. Кроме того, согласно тюркским традициям, в дар им были преподнесены оседланные кони, золотые пояса и тридцать отрезов тканей.

ТОГРУЛ

Примерно тогда же этот сын Исраила вновь появился в Бухаре, где не был семь лет, которые провел в неволе в Газне. Его возвращение и известие о смерти Исраила стали поводом для очередного нападения Сель-джукидов на Газну. Как и прежде, войсками сельджуков командовали Тогрул и его братья; войско Газневидов возглавил Масуд, наследник Махмуда. В 1040 году их противоречия наконец-то разрешились: в битве у расположенного поблизости от Мерва Данданакана опять победили сельджуки. На этот раз победа была окончательной, Газневиды были вынуждены оставить свои западные земли и скрыться за стенами Газны. Пока сельджуки наслаждались свободой в Хорасане, в Газне сломленный поражением Масуд сложил оружие и предался музыке и винопитию. Падением Газневидов воспользовались отряды воинственных тюрок; началось их постепенное, но настойчивое проникновение в восточные провинции Византии, где они беспрепятственно рыскали, наводя ужас на местное население.

Победа при Данданакане была первой из длинного ряда одержанных сельджуками побед, благодаря которым они в итоге совершили триумфальное шествие через Персию и Ирак в Сирию и Малую Азию. Тогрул понимал, что благодаря этой победе он получил контроль над всей Персией. К 1043 году он укрепил свои позиции в Табаристане и перенес столицу в Мерв. Затем Тогрул отправился в поход в Индию, там в Нишапуре устроил свою ставку и провозгласил себя защитником халифа Аббасида. В ответ высшее духовное лицо ислама признало Тогрула суверенным правителем, назвав его имя во время хутбы – официальной молитвы, возносимой в главной мечети Багдада по пятницам и в дни государственных праздников; причем сначала он упомянул Тогрула и лишь после него суверена этого города ал-Малика из династии Бундов.

Тогрул решил, что наступила пора ему и его братьям разделиться, и, когда Чагры пошел покорять земли мусульман, лежащие к востоку от Тигра, Тогрул отправил Ибрахима в поход на Хамадан. Кампании обоих братьев оказались удачными, но Ибрахим все же добился большего успеха, чем Чагры, поскольку ему удалось настолько прочно обосноваться на северо-западе Персии, что в 1045 году он смог, воспользовавшись помощью огузов, продвинуться дальше на территорию Армении. Его продвижение стало целой чередой сменяющих друг друга отлично организованных рейдов против Манцикерта, Эрзурума и Трапезунда. Эти успехи были настолько впечатляющими, что не могли не разбудить зависть, которая никогда долго и не дремала в душе кочевника. Естественно, Тогрул усомнился в лояльности брата, и Ибрахиму стало известно о подозрениях Тогрула. Опасаясь за свою жизнь, он счел за лучшее уступить Хамадан своему старшему брату и суверену, однако его душу сжигал гнев. С этого момента Ибрахим затаил ненависть.

Рис. 1. Карта территорий, где правили Сельджукиды; подробнее показаны территории, где правили Великие Сельджуки Персии

Тогрул, под властью которого находился весь северо-восток Персии и значительная часть территории Азербайджана, принял решение еще раз перенести свою столицу, на этот раз в чудесный город Рей. Там с ним жил любимый племянник Алп Арслан (вторая часть имени означает «лев»), сын обожаемого Тогрулом брата Чагры. В соответствии с древним обычаем огузов, нескольких своих родственников-мужчин Тогрул сделал местными правителями, наделив их полномочиями частично независимых вассалов. Поскольку он сам всегда хорошо помнил о взятом обязательстве защищать халифа, им он тоже никогда не позволял забыть об этом долге перед их общим духовным лидером. Поэтому, когда слабый и неумелый политик халиф ал-Каим позволил себе стать заложником тюрка Басасири, посланца ал-Малика – последнего правителя Фарса из династии Бундов, Тогрул счел необходимым вмешаться. Поставив цель отстоять независимость халифа, он направил войско в Багдад и сам возглавил поход. Судьба вновь оказалась к нему благосклонна: Багдад быстро капитулировал. И хотя Тогрул воспользовался успехом, чтобы прибрать к рукам светскую власть, которая прежде принадлежала Аббасидам и которую у них отобрали Бунды, он честно постарался восстановить былое могущество халифа, возвратив тому духовную власть – власть высшего религиозного лидера ислама и к тому же позволив ему в этом качестве по-прежнему пользоваться услугами визиря. Взамен в 1058 году халиф осыпал своего доблестного защитника царскими почестями – возложил на плечи Тогрула роскошную мантию, посадил его на пышный трон и провозгласил правителем Востока и Запада (рис. 1). Вскоре после этого теплые отношения между ними стали еще более близкими: халиф женился на Арслан-хатун Хадиче, племяннице Тогрула и сестре Алп Арслана. Свадьбу отпраздновали в Багдаде с большим размахом. В 1063 году в городе Рей накануне своей собственной женитьбы на дочери халифа Тогрул умер от кровотечения. Было ему около 70 лет.

АЛП АРСЛАН (1063–1072)

Алп Арслан верно служил Тогрулу и, возможно, столь же верно стал бы служить его брату Сулейману, правомочному наследнику Тогрула, если бы сын Исраила Куталмыш не вознамерился отобрать у Сулеймана власть. Алп Арслан поднял оружие против претендента. Их войска сошлись в бою у Дамгана. В ходе боя Куталмыш упал с коня, разбил голову и мгновенно умер. Не теряя времени, Алп Арслан принял титул верховного правителя. Однако ему еще предстояло доказать, что он его достоин. И по своему внешнему облику, и по характеру он очень подходил для этой роли: от природы Алп Арслан и так имел большой рост, а очень высокие головные уборы, которым он отдавал предпочтение, только усиливали это впечатление. К тому же он отрастил такие длинные усы, что, когда охотился, ему приходилось связывать их кончики на затылке – иначе усы мешали ему целиться. Он был очень сильным и смелым человеком. Действительно, он был столь же благороден и храбр, сколь впечатляющей была его внешность. Алп Арслан вел аскетический образ жизни, ему были присущи простой вкус и искренность поведения, он отличался огромным великодушием. Со своими врагами он, как правило, вел себя учтиво, по отношению к подданным был щедр: часто раздавал большие суммы денег бедным и всегда был готов помочь нуждающимся, делая им денежные подарки или назначая пенсии. С другой стороны, не каждый раз ему удавалось сдерживать свой горячий нрав, и, когда его что-то сильно задевало, он мог действовать так же жестко, как его дядя Тогрул.

Алп Арслан великолепно разбирался в людях и очень осмотрительно подходил к выбору советников. Он обладал врожденным чувством уважения к знаниям всякого рода, а его замечательный визирь Низам ал-Мульк развил в нем это качество. Именно под его руководством Алп Арслан познал прелесть общения с учеными и художниками, однако наибольшее удовольствие он получал, слушая рассказы о благородных и отважных персидских героях минувших лет. Они служили ему примером для подражания и вдохновляли на подвиги, которые, в свою очередь, были увековечены собранными при его дворе поэтами. С их помощью и в не меньшей степени благодаря его собственным личным качествам достижения Алп Арслана как правителя, военачальника и покровителя искусств стали образцом, на который равнялись все последующие правители Сельджукиды. Не всем им удалось достичь таких же успехов во всех трех ипостасях, а наибольшего прогресса в этом плане смог добиться Ала ад-дин Кейкубад I из Рума. Алп Арслан приобрел репутацию умелого военачальника после того, как взял Герат, что произошло спустя год после его прихода к власти. В последующие двенадцать месяцев он покорил Дженд, где находилась могила его прадеда Сельджука, восстановил порядок в неспокойных районах Фарса и Кирмана, отвоевал у Фатимидов священные города Мекку и Медину и взял Халеб (Алеппо). Женитьба его сына Малика на принцессе из династии Фатимидов помогла восстановить мир и спокойствие на восточных и южных границах государства. Таким образом, к этому времени государство Алп Арслана занимало пространство от границ Афганистана до границ Египта, где правили Фатимиды, незащищенными оставались только его западные границы. На юго-востоке они тогда упирались в особую военную зону, которую с целью предотвращения проникновения арабов через границы империи византийцы были вынуждены устроить вдоль линии, проходившей от Антиохии до Малатьи.

Вторжения мусульман в этом районе стали приобретать опасные масштабы, поэтому пришлось прибегнуть к методам, в свое время используемым Тогрулом для сдерживания набегов туркмен[18]-кочевников. Принятые меры оказались эффективными, и в результате из империи Сельджукидов начался массовый отток доставлявших ей беспокойство кочевников, которые в поисках новых «охотничьих угодий» бежали на восток Византийской империи. Для того чтобы в дальнейшем оградить свою страну от их набегов, а равно и для того, чтобы обезопасить себя от сельджуков, император Василий II (976–1025) хотел получить контроль над Арменией и превратить ее в такую же буферную зону, какая существовала на юго-востоке империи.

И все же, несмотря на меры, предпринятые на юго-восточной границе, проживавшие на территории Византийской империи сторонники ислама продолжали получать подкрепление от постоянно проникавших в укрепленную буферную зону воинственных мусульман и занимавшихся грабежами тюрок. Их действия осложняли жизнь греков, которым стало трудно поддерживать сообщение между населенными пунктами, а также обеспечивать безопасность городского и сельского населения этого региона. В нескольких районах мусульмане даже стали почти независимыми от центральной власти князьками, и это в совокупности со всем остальным заставило императора предпринять попытку (что имело место около 1000 года нашей эры) убедить грузинского и армянского правителей передать часть своих территорий ему. Царь Грузии Давид Курополат согласился отдать ему Иверию, и в 1020 году император рискнул обратиться с таким же предложением к правителю Армении. Переговоры с ним тянулись два года, но в итоге византийцу удалось убедить его в том, что сельджуки представляют собой серьезную опасность, и тот согласился уступить территорию своего царства в обмен на новое владение, расположенное в Тавре, со столицей в Севастии (Сивасе).

Возможно, император поступил бы мудрее, если бы позволил Армении и в дальнейшем самой заботиться о собственной безопасности. Дело в том, что в результате предпринятых его предшественником мер жесткой экономии военная машина Греции находилась в таком состоянии, что император просто не мог обеспечить защиту уже существовавших границ Византийской империи, уж не говоря о безопасности каких-то новых территорий. Тогрул обнаружил уязвимое место Византии в 1045 году, когда во время одного из походов сельджукам удалось дойти до берегов озера Ван и до Карса. В 1047 году византийцы с трудом отбили второе нападение Сельджукидов, целью которых на этот раз был Эрзурум. На следующий год сельджуки возобновили наступление, прорвали оборону города и перебили жителей. В 1049 году они разграбили Ани, в 1053-м вновь атаковали Каре, в 1056-м взяли Мелитену (Малатью), а в 1059-м даже совершили набег на Севастию.

Хотя все эти походы скорее следует считать рейдами, а не спланированными военными кампаниями, тем не менее они были очень хорошо организованы и в них принимали участие регулярные войска. Участники рейда собирались на заранее условленном месте, где их делили на четыре равные по силе группы. Затем группы выстраивали по сторонам квадрата, соответствующим сторонам света. После этого каждая группа выдвигалась в заранее обусловленную точку, где группу вновь делили, на этот раз уже на три равные по численности подгруппы. Со своих позиций все войско выступало одновременно, направление его движения было подобно направлению лучей раскрытого веера. Продвигаясь вперед, разбившееся на группы войско грабило и уничтожало все попадавшиеся на его пути селения до тех пор, пока намеченная цель не была достигнута. Затем сельджуки быстро отступали с награбленным, вновь собираясь в единое войско в полном соответствии с тем же принципом, согласно которому они выстраивались перед рейдом.

Хотя основной целью Алп Арслана было покорение Герата, он, в свою очередь, в 1064 году перешел реку Араке с тем, чтобы атаковать Ани – столицу последнего независимого эмира Карса. Он надеялся, что таким образом ему удастся помешать византийцам упрочить союз с его заклятыми врагами Фатимидами. Разрушив город, сельджуки повернули на юг, где разграбили Антиохию и Эдессу (Урфу), но на следующий год Алп Арслан возобновил набеги на Малую Азию. В 1067 году, одержав победу над армией византийцев у Левитане и Севастии, он штурмовал Кесарию (Кайсери). Вдохновленный успехом, в 1068 году он решил начать вторжение непосредственно на территорию Византийской империи. Поэтому на следующий год он напал на Иконий (Конью) и взял его, а через год атаковал Хонас на Эгейском море.

В это время в Византии правил император Константин Дука (1059–1067). Интеллектуальные пристрастия и демократические взгляды этого правителя-либерала разделял и во многом определял его бывший наставник Михаил Пселл, который в то время уже занимал пост первого министра. Вместе они совершили немало ошибок, и самой большой из них было значительное сокращение финансирования вооруженных сил. Результатом этого стало уменьшение офицерского жалованья и сокращение числа стоявших на довольствии резервистов, что в итоге привело к потере армией боеспособности. Сокращение финансирования негативно сказалось не только на воинстве, но и на тех, кто работал в его вспомогательных службах: в арсеналах и складах. Даже численность воинов пограничных гарнизонов сократилась до опасных пределов. Вскоре многие районы восточных провинций империи обезлюдели, и оказалось, что численность кочевников-туркмен и вождей небольших тюркских племен там превысила численность греческого населения.

Когда Константин умер, Византийская империя уже с трудом могла защитить себя, а его сын и наследник Михаил VII был слишком юн для того, чтобы управлять страной. В этот критический для империи момент мать мальчика, императрица Евдокия, решила стать регентшей, однако этому воспротивилась могущественная группа византийцев, считавшая, что в сложившейся ситуации требовалась более сильная рука. Для того чтобы преодолеть сопротивление, Евдокия решила вновь выйти замуж. В мужья она выбрала Романа IV Диогена (1067–1071), выдающегося военачальника.

Новый император прекрасно осознавал, с какими трудностями ему придется столкнуться. Он понимал, что, хотя к тому моменту сельджуки по-прежнему едва ли имели своей целью нечто большее, чем периодические разбойные набеги на территорию Византии, но, если бы им было позволено продолжать делать это, ситуация могла бы только осложниться. Как и Василий II, он считал необходимым получить контроль над Арменией с тем, чтобы превратить ее в оплот Византии. Поэтому он вознамерился изгнать сельджуков из этой страны. Поставив себе такую цель, он стал собирать армию, но для того, чтобы сформировать ее, был вынужден брать в нее наемников различных национальностей. Так у него в армии оказались скандинавы, франки, славяне, а также представители различных тюркских племен, такие, как огузы, куманы и даже тюрки из южнорусских степей, например печенеги. Многие из них сбежали из армии Романа IV Диогена при первой же возможности. В качестве командиров ему пришлось набрать сицилийцев. В его армии встречались даже крестоносцы. Роман принял решение лично возглавить это разношерстное войско, ведь ему было хорошо известно, что многие подразделения не обладали необходимой боеспособностью. Рассчитывая нагрянуть в Армению неожиданно, он выбрал время, когда Алп Арслан отправился в поход в Египет, и повел свое 200-тысячное войско на восток.

И действительно, начальный, главным образом оборонительный этап этой кампании, пришедшийся на лето 1069 года, оказался для византийцев удачным. Вдохновленный успехом, император запланировал основную часть кампании на 1070/71 год.

Когда войско Романа подошло к границе Армении, он разделил его на две большие группы. Одну отправил брать Ахлат, а вторую повел к Манцикерту (известному также под названием Малазгирт). Когда известие о его продвижении достигло ушей Алп Арслана, султан вверил дела в Египте своему вассалу Атзысу ибн Аваку и среди всего прочего поставил ему задачу взять в 1071 году Иерусалим. Забрав с собой часть хорошо подготовленного войска, Алп Арслан спешно выступил из Египта в северном направлении, намереваясь дать бой Роману. Удача ему благоволила, – императору сообщили о походе Алп Арслана только тогда, когда последний был уже совсем близко. У Романа совсем не оставалось времени на то, чтобы воссоединить оставшуюся у него часть войска с частью, отправленной брать Ахлат. И все же Роман был до такой степени одержим идеей этого воссоединения, что вел войско вперед, даже не высылая разведчиков по пути его следования. За плохую работу разведки и легкомыслие своего императора грекам пришлось заплатить кровью.

МАНЦИКЕРТСКОЕ СРАЖЕНИЕ

Утром рокового для греков дня 19 августа 1071 года Алп Арслан, инсценировав отступление, решил заманить в долину поблизости от Манцикерта основную часть огромного войска византийцев. В течение ночи наемники – печенеги, огузы и куманы (это все тюркские народы, а некоторые их них к тому же состоявшие в родстве с сельджуками) – бежали из войска Романа. Несмотря на большую потерю личного состава, утром он не смог избежать боя. Численность его армии по-прежнему превышала численность войска Алп Арслана, составлявшую не более 150 тысяч, и даже сейчас дело могло бы принять благоприятный для греков оборот, если бы не подразделения франков, входившие в состав армии Романа, которые отказались принимать участие в сражении в самый неподходящий для византийцев момент. Когда бой был в разгаре, они наблюдали за ним издали. Византийцы оказались слабее сельджуков и под яростным натиском последних в панике бежали. В неразберихе рассыпавшаяся на мелкие группки армия забыла об обязанности охранять своего императора. Покинутый даже собственными телохранителями, Роман был пленен воинами Алп Арслана.

Греки потерпели сокрушительное поражение, последствия которого стали для них роковыми. Оба военачальника с самого начала понимали важность происходящих событий, и, несмотря на то что через некоторое время император, заплатив выкуп в полмиллиона динаров, получил свободу, с той поры византийцы, упоминая об этом сражении, никогда не называли его иначе как «тот ужасный день». На условия мира Роман согласился тогда, когда еще находился в плену; они были очень жесткими: в дополнение к огромному выкупу за то, чтобы обрести свободу, он был вынужден согласиться на 50-летнее перемирие и на освобождение всех содержавшихся у византийцев узников-мусульман. Но унизительнее всего было то, что при первой необходимости он был должен предоставлять армии Сельджукидов определенную часть своих воинов.

Пока, пребывая в Армении, Роман соглашался на такие условия, в Константинополе Михаил провозгласил себя императором. Новый монарх был совершенно не подходившим на эту роль человеком. По возвращении Романа между сторонниками обоих императоров разгорелась гражданская война. В конце концов сами монархи пошли на секретные переговоры, и, получив гарантии личной безопасности, Роман добровольно отказался от власти. Однако обещанный иммунитет, хотя и гарантированный самыми высокими сановниками государства, никто не собирался предоставлять. По приказу Михаила его ослепили и заточили в монастыре на одном из Принцевых островов, где пребывавший в глубоком отчаянии император через год скончался от ран.

Роман не преувеличивал степень опасности, грозившей Византии с востока, ибо Алп Арслан тоже понял, что победа в Манцикертском сражении открыла сельджукам дорогу на запад. И действительно, он был настолько уверен в конечном результате, что принял решение придерживаться условий договора и любые военные операции на этом направлении отложить на будущее. Вместо запада он обратил свой взор на Туркестан. Предлогом для похода 1072 года в Среднюю Азию, который он возглавил, было устрашение хорезмского шаха, усиление могущества которого не могло не беспокоить сельджуков. Будущее подтвердило справедливость этих опасений, ведь после смерти сына Алп Арслана Малик-шаха хорезмские правители значительно потеснили Великих Сельджуков, а позднее, после того как с последовавшей в 1157 году смертью султана Санджара династия прекратила существование, они создали империю, куда помимо их собственных среднеазиатских владений вошло большинство северных районов Персии.

Оказалось, что в жизни Алп Арслана это была последняя военная кампания. Смерть его была весьма необычной: она настигла его, когда он судил группу пленных, среди которых был и хорезмский военачальник по имени Юсуф. Последнего подвели к султану связанным, и, когда Алп Арслан вынес ему смертный приговор, несчастный стал осыпать победителя оскорблениями. Задетый ядовитыми насмешками за живое, Алп Арслан велел страже ослабить путы Юсуфа и отойти в сторону. Затем султан поднял лук и выпустил в пленника стрелу. Однако в этот момент судьба сыграла с самым метким стрелком того времени злую шутку: его стрела не попала в цель, а в последовавшее за этим мгновение всеобщего оцепенения Юсуф бросился к Алп Арслану и ударом кинжала убил его.

Со смертью Алп Арслана история Великих Сельджуков Персии – они были известны под этим названием, отличавшим данную династию от династий сельджуков, правивших в других государствах, – перестала иметь непосредственное отношение к сельджукам Рума. И это несмотря на то, что двое наследников Алп Арслана – Малик-шах и Баркиярук – на правах старших в роду один или два раза напомнили о влиятельности своей семьи. Тем не менее никакой сколько-нибудь важной роли в истории они не сыграли. Наступало время, когда на ход событий в Малой Азии все более заметное влияние начали оказывать сельджуки Рума, а Великие Сельджуки Персии постепенно стали сходить со сцены и вскоре окончательно ее покинули.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.