Глава 35. «Тигр» готовится к прыжку
Глава 35. «Тигр» готовится к прыжку
После провала абвера в Логарской долине в Берлине не отказались от планов провоцирования крупного антибританского мятежа на северо-западной границе Индии. Телеграмма И. Риббентропа от 9 августа 1941 г. призывала к осторожности, но не отменяла операцию «Тигр». Более того, военно-политическая обстановка на Восточном фронте, где вермахт приближался к Москве, вызвала оптимизм у руководства III рейха. Кроме этого, в зоне пуштунских племен положение становилось все более взрывоопасным: Факир из Ипи продолжал в Вазиристане борьбу против англичан; моманды и афридии были готовы восстать в любую минуту. А в Афганистане имелась сильная германская «пятая колонна». Все это позволяло Германии надеяться на успех авантюрного плана.
Для успешного проведения подрывных акций против Британской Индии требовалась тесная координация внешнеполитического ведомства Германии с многочисленными спецслужбами. В связи с этим в немецком Министерстве иностранных дел был создан специальный подотдел при Отделе информации. Новый орган получил название «Рабочий кружок по Индии». Возглавил его Адам Тротт цу Зольц{787}. Все вопросы, связанные с деятельностью фашистской агентуры в Афганистане и Индии, в МИДе Германии курировал заместитель И. Риббентропа статс-секретарь Вильгельм Кепплер{788}.
Главную роль в проведении операции «Тигр» должна была сыграть подпольная организация индийских националистов, созданная Бхагат Рамом в Индии. Ее номинальным руководителем считался С.Ч. Бос, но фактическим главой был Бхагат Рам Тальвар. Так как немцы и итальянцы вывезли С.Ч. Боса из Кабула по паспорту радиста— шифровальщика итальянского посольства Орландо Мацотты, то и эта организация в немецких документах проходила под названием «Организации Мацотты», а Бхагат Рам часто, кроме своего главного агентурного псевдонима Рахмат-хан, именовался как «секретарь Организации Мацотты» или «человек Мацотты».
В этих словосочетаниях таилась грубейшая ошибка фашистских спецслужб в оценке личности Бхагат Рама, который был прежде всего индийским коммунистом и агентом Коминтерна, а уж затем проводником и доверенным лицом С.Ч. Боса. Сотрудничество группы «Кирти» с лидером «Форвард блока» было временным и неизбежно должно было прекратиться после нападения Германии на СССР. Должно было, но по какой-то причине не прекратилось… а дипломаты и разведчики стран Оси в Кабуле ничего не заподозрили! Операция «Тигр», как и вся последующая деятельность фашисткой агентуры в зоне пуштунских племен, с самого начала была обречена на провал.
События июня 1941 г. доказали, что за подобные ошибки приходится очень дорого расплачиваться: в Кабуле Хаминдар Сингх Соди установил контакт с советским посольством. Пойдя на этот шаг, он еще не знал, что руководство «Кирти» дало такое же задание Бхагат Раму… Пенджабские коммунисты не хотели работать на врага СССР — фашистскую Германию.
В июне 1941 г. опытный и осторожный Соди пошел на большой риск: он явился переодетым в традиционную пуштунскую одежду в посольство СССР. Ему удалось добиться встречи с атташе Мурадовым, с которым он говорил по-русски. Индиец назвал дипломату свой коминтерновский псевдоним Шерван Бен и оставил для дальнейшей связи адрес лавки Уттам Чанда{789}. Первый шаг к срыву планов абвера в Афганистане и Индии был сделан.
Во время своих следующих визитов в полпредство СССР Соди встретился, скорее всего, с послом К. Михайловым и представителем советской разведки, которым он сообщил о сотрудничестве группы «Кирти» с посольствами стран Оси в Кабуле. Ответную реакцию Москвы на эту ценную информацию нетрудно было предугадать: руководство советской разведки приняло решение использовать членов «Кирти», прежде всего Бхагат Раму, для ликвидации фашисткой разведсети в Афганистане и Индии. Проверка Бхагат Рама и работа с ним была поручена новому резиденту внешней разведки СССР М. Аллахвердову. Им обоим предстояло начать опасную игру с абвером.
Бхагат Рам прибыл в Кабул из полосы «независимых» племен 16 июля 1941 г. Как и в свой прошлый приезд, он вместе с Соди проживал в доме Уттам Чанда, который оборудовал для своих «гостей» особую, скорее всего потайную, комнату, за которую получал отдельную плату от итальянской разведки{790}. Видимо, по этой причине немцы не хотели использовать данную явочную квартиру для связи с индийцами. К. Расмус хотел, чтобы они поддерживали связь с германским посольством через Лутца Гильхаммера, являвшегося представителем гестапо в Кабуле.
Во время очередного приезда «человека Мацотты» в афганскую столицу произошел «логарский инцидент», и в городе начались повальные аресты лиц, связанных с иностранными посольствами. По этой причине миссии стран Оси усилили конспирацию при связи со своей агентурой: сперва с Бхагат Рамом встретился секретарь итальянского посольства Адольф Крешини и лишь через несколько дней в Пагмане сам П. Кварони, который передал Бхагат Раму указания С.Ч. Боса усилить «работу в зоне племен для организации там сильного антибританского движения»{791}.
После провала операции «Пожиратель огня» К. Расмус и Д. Витцель, не надеясь больше на итальянцев, приложили все силы, чтобы создать собственную разведсеть в Северной Индии и независимый канал связи с Факиром из Ипи. После доклада Бхагат Рама о том, что возглавляемая им организация достигла соглашения с момандами долины Хаджури и племенем усман-хель о совместных действиях против англичан и стала обучать вазиров навыкам подрывного дела, они решили перевербовать «секретаря Организации Мацотты». С его помощью немцы планировали развернуть в полосе «независимых» пуштунских племен активную разведывательно-диверсионную деятельность{792}.
Переманить у своего союзника ценного агента было непросто, поэтому вначале К. Расмус вместе с итальянцами поставил перед Бхагат Рамом задачу восстановить связь с Факиром из Ипи. Но вскоре К. Расмус предложил секретарю «Организации Мацотты» работать только на германскую разведку{793}. И Бхагат Рам сразу же согласился, так как его сотрудничество с итальянской разведкой не дало больших практических результатов для «Кирти».
Уже на первой встрече Бхагат Рам попросил у К. Расмуса оружие для своей организации, но германский резидент ответил, что оружие возможно доставить только в небольшом количестве через Турцию и Иран, поэтому главный упор надо сделать на закупку вооружения в самой зоне пуштунских племен. Немец пообещал передать Бхагат Раму для этих целей крупную сумму в английской и американской валюте{794}. Купить оружие у контрабандистов в полосе «независимых» пуштунских племен не составляло труда. Нужны были только деньги (рупии, афгани, доллары США, а лучше всего золотые монеты), чтобы прибрести партию винтовок и даже пулеметов. Уже в июле-августе 1941 г. К. Расмус передал Бхагат Раму 5,5 тыс. американских долларов{795}. С этого момента финансирование деятельности «Организации Мацотты» значительно возросло.
Банкноты племена «независимой» полосы принимали крайне неохотно, поэтому К. Расмус стал спешно обменивать бумажные фунты стерлингов в Афганистане и Индии на соверены, афгани и рупии. Доставать необходимую валюту для подрывных операций в зоне пуштунских племен германской разведке помогали и итальянцы, которые еще не знали, что их «Рахмат-хан» переметнулся к немцам. Агенты П. Кварони активно скупали в Кабуле по любой цене золотые монеты{796}. Операции по обмену валюты приняли такие крупные размеры, что уже 14 августа 1941 г. афганское правительство направило всем иностранным посольствам ноту с предупреждением, что только Афганский банк и Афганский национальный банк имеют право осуществлять операции с валютой{797}. Хотя германская и итальянская миссии конкретно не упоминались, эта нота была адресована именно им.
Разумеется, германская агентура не прекратила обмен бумажных фунтов и скупку золота. Так, английская разведка установила, что золотые монеты в Герате для Факира из Ипи покупал немец Коттер{798}. А Уттам Чанд приобрел для К. Расмуса 2 тыс. соверенов{799}. Логично предположить, что на германского резидента работали не только эти агенты…
К. Расмусу и его людям было что обменивать, так как перед самым вводом англо-советских войск в Иран пять специальных курьеров доставили через эту страну в немецкое посольство новую крупную сумму иностранной валюты{800}. Часть этих средств К. Расмус переправил в Индию, так как менять их в Афганистане было опасно. Эти деньги даже при удачном стечении обстоятельств могли вернуться в германскую миссию в Кабуле только через довольно длительный срок, поэтому летом 1941 г. К. Расмус временно испытывал затруднения в своей работе из-за нехватки крупных сумм рупий и афгани.
Однако для начала диверсионных операций в полосе «независимых» пуштунских племен Британской Индии валюты у германской разведки в Афганистане было все же достаточно, хотя надолго этих средств хватить не могло. Бхагат Рам, как представитель подпольной организации С.Ч. Боса в Индии, согласился развернуть подрывную деятельность среди приграничных пуштунских племен, но запросил за это 90 тыс. рупий в месяц. К. Расмус согласился выделить ему только 70 тыс. рупий, половину из которых должны были выплатить итальянцы{801}.
С финансированием Факира из Ипи дело обстояло еще хуже. По заключенному между ним и Э. Анцилотти соглашению страны Оси обязались выплачивать ему ежемесячно 25 тыс. фунтов стерлингов или 500 тыс. рейхсмарок по курсу валют 1941 г.{802}. Курьеры абвера доставили К. Расмусу в августе 1941 г. английской валюты на эту сумму. Правда, если бы связь с Факиром удалось восстановить, этих средств резиденту германской разведки хватило бы только на месяц.
В связи с финансовыми трудностями К. Расмус вручил Бхагат Раму перед его отъездом из Кабула только 20 тыс. рупий. На эти деньги «Организация Мацотты» должна была осуществлять сбор информации о британских войсках в Индии и организовать саботаж на промышленных предприятиях{803}. Выполнить эти задачи при таком скудном финансировании было крайне сложно. К. Расмус это прекрасно понимал, но больше дать в тот момент из-за нехватки валюты не мог.
Когда СССР и Англия ввели свои войска в Иран, активность германской разведки в Афганистане и полосе «независимых» пуштунских племен Британской Индии еще больше возросла. Опасаясь, что Афганистан разделит судьбу Ирана, К. Расмус и Д. Витцель стали готовиться к переброске в зону племен членов германской колонии. Первыми к Факиру из Ипи должны были проникнуть Д. Витцель и радист В. Дох с рацией, а затем добровольцы из членов немецкой колонии в Кабуле. Чтобы обеспечить их всем необходимым для проведения диверсионных актов против британских войск, в приграничных районах Афганистана было заложено 5 тайников с оружием и деньгами.
Одновременно в Берлине велась подготовка к высадке десанта в Вазиристан. В конце августа 1941 г. генерал-лейтенант абвера Харбих встретился с С.Ч. Босом и обсудил с ним вопрос о возможности сброса оружия и парашютистов в северо-западных районах Индии. Индийский лидер одобрил эти планы немцев{804}.
30 августа 1941 г. в немецкое посольство в Кабуле поступила шифровка из Берлина с указанием найти в зоне племен посадочные площадки для приема самолетов «Кондор». Уже на следующий день К. Расмус сообщил в Берлин, что подходящая посадочная площадка в Вазиристане находится в квадрате с координатами 32 градуса 58 минут восточной долготы, 69 градусов 31–32 минуты северной широты{805}. По-видимому, эту взлетную полосу присмотрел еще Э. Анцилотти.
Для проведения десантной операции в Вазиристане и снабжения по воздуху членов немецкой колонии, если бы они скрылись в зоне пуштунских племен, необходимо было установить надежную радиосвязь между полосой «независимых» племен Британской Индии и Германией. Поэтому 5 сентября 1941 г. из Берлина в Кабул пришла шифротелеграмма с инструкциями для К. Расмуса, которому было поручено «использовать (будущее. — Ю. Т.) пребывание Рахмат-хана в Кабуле для подготовки радиосвязи между Берлином и «Организацией Мацотты»{806}. Для этого немецкому резиденту было приказано: «Передать Рахмат-хану из запасов (посольства. — Ю.Т.) мощную портативную рацию… генератор с ножным приводом, материалы для антенны и запасные детали, необходимые для продолжительной работы»{807}. Бхагат Рам сам должен был найти способ перебросить радиопередатчик в полосу «независимых» пуштунских племен и предоставить своего человека для обучения радиоделу у В. Доха.
В этой же телеграмме подчеркивалось, что рация передается только для связи по схеме: полоса «независимых» племен — германское посольство в Кабуле — Берлин. Лишь в крайнем случае этот передатчик мог работать прямо на Берлин{808}. При повторении иранских событий вместо немецкой миссии связь с «Oрганизацией Мацотты», как было решено адмиралом В. Канарисом, стало бы поддерживать японское посольство в Кабуле{809}.
Активность абвера в Афганистане все больше вызывала страх у англичан, которые знали о планах немцев в отношении Индии. Если бы Германия начала переброску в Вазиристан вооружения и диверсионных отрядов, этому было бы крайне трудно помешать, так как район близ Горвехта, где находилась штаб-квартира Факира из Ипи, не контролировался британскими войсками. Любая карательная экспедиция против Факира могла вызвать всеобщее восстание племен Вазиристана, поэтому такая акция была для Англии крайне нежелательна. В связи с этим любой немецкий «Кондор» мог без помех доставить в этот район диверсионную группу и оружие.
Несмотря на очевидную необходимость, сотрудничество между разведками СССР и Великобритании в Афганистане развертывалось медленно. Сказывалось тяжелое наследство прошлой вражды. Следует также отметить, что обе спецслужбы в Кабуле первое время пытались свести к минимуму контакты между собой. Однако неожиданно деятельность агентов Коминтерна, которая всегда была яблоком раздора между Лондоном и Москвой, ускорила установление прочных деловых контактов между НКВД и ИПР.
В июне 1941 г. через советское посольство в Кабуле Соди — «Шерван Бену» был передан приказ «Центра» обеспечить переброску Ачар Сингха (Ларкина) в Индию{810}. Эмиссар Коминтерна должен был доставить индийской компартии инструкции об изменении характера Второй мировой войны после нападения Германии на Советский Союз, из чего выводилась директива ИККИ о необходимости сотрудничества левых сил Индии с британскими властями.
Видимо, в Москве как в Коминтерне, так и в НКВД не доверяли Соди и его товарищам по «Кирти», так как они скомпрометировали себя сотрудничеством с разведками стран Оси. Поэтому Ачар Сингха попытались перебросить не через Кабул, а через Памир. В итоге в августе 1941 г. он был арестован в Гильгите. Так как Ларкин шел помогать англичанам, то на допросах он раскрыл историю переброски С.Ч. Боса через Афганистан в СССР и поименно назвал лиц, участвовавших в этой операции{811}. Через некоторое время Ачар Сингх был освобожден, но британская разведка начала охоту на Соди и Бхагат Раму.
Одновременно с отправкой Ачар Сингха Коминтерн осуществил проверку «линии связи» через Кабул: вместо Ларкина к Соди прибыл, а затем благополучно перешел индо-афганскую границу некто Турджан. Таким образом, были получены доказательства благонадежности представителей «Кирти» в афганской столице.
Бхагат Рам и Соди, будучи опытными нелегалами, прекрасно поняли, почему им не доверили переброску Ачар Сингха. Поэтому в первом же отчете группы «Кирти», отправленном в Москву, они прямо указали на причину очередного провала Коминтерна на Памире. В этом документе сообщалось: «Допущена большая ошибка, что тов. Ларкин был направлен по кашмирской дороге. Он был арестован при переходе индийской границы, тогда как нами было все подготовлено для переброски через Кабул, где его ожидал наш человек. Другой товарищ — Турджан — прибыл. Мы его уже используем на работе. Если можете послать и остальных товарищей, пожалуйста, посылайте»{812}.
Судя по содержанию отчета «Кирти», пенджабские коммунисты в очередной раз предлагали Коминтерну наладить связь с Индией через «афганский коридор». Может быть, в другое время коминтерновское руководство с готовностью откликнулось бы на это предложение, но после 22 июня 1941 г. главной задачей всех коммунистов стала борьба против фашистской Германии. В связи с этим окончательное решение о том, каким образом использовать «индийских товарищей» в Афганистане, принималось не в Коминтерне, а в советской внешней разведке, резидент которой М. Аллахвердов планировал осуществить перевербовку Бхагат Рама.
В начале сентября 1941 г. «человек Мацотты» вновь прибыл в Кабул. Вскоре на конспиративной квартире состоялась его встреча с советским разведчиком. На ней он заявил М. Аллахвердову: «Я предан революции в Индии, ее освобождению и Советскому Союзу. Я знаю, что свобода Индии зависит от вашей победы, что гитлеровская Германия и ее союзники — это ваши и наши враги, знаю, как тяжело вам сейчас. Хочу помочь вам делом. Моя партия поручила мне войти в контакт с советским посольством в Кабуле и предложить вам сотрудничество мое и партии. Мы располагаем известным влиянием и имеем сторонников здесь, в Афганистане, особенно в зоне свободных племен и в северо-западной пограничной провинции Индии. Всем этим вы можете располагать во имя вашей победы и нашей свободы…»{813} Чтобы его слова были более убедительными, Бхагат Рам передал Заману письмо в Коминтерн, в котором он и его товарищи пытались убедить руководство этой международной организации в том, что «они лишь использовали германскую разведку в целях своей партии („Кирти“. — Ю.Т.), давали ей (германской разведке. — Ю. Т.) лишь вымышленный материал, сами же остаются преданными делу компартии и ожидают инструкций от ИККИ […] в связи с нападением фашистской Германии на СССР»{814}.
Перевербовка резидента германской разведки в Афганистане и Британской Индии открывала для советской разведки возможность поставить под свой контроль деятельность фашистской агентуры в этом регионе и оказать серьезную помощь британскому союзнику.
Человека, ранее сотрудничавшего с итальянским и немецким посольствами в Кабуле, необходимо было тщательно проверить и перепроверить, прежде чем начать с ним сотрудничество. Поэтому начальник внешней разведки П. Фитин направил в Коминтерн на имя Г. Димитрова запрос с просьбой проверить автобиографию Бхагат Рама, предоставленную им советской разведке, и собрать сведения о нем у индийцев, проживавших в СССР.
Кроме сведений о Бхагат Раме, Фитин также запросил в Коминтерне сведения, касающиеся С.Ч. Боса, но коминтерновцы не смогли сообщить главе советской внешней разведки никакой ценной информации о бывшем президенте ИНК.
Данные проверки подтвердили информацию, сообщенную о себе Заману Бхагат Рамом. Несмотря на результаты проверки, руководство Коминтерна не рекомендовало внешней разведке использовать Бхагат Рама и его людей в своей работе. Отдел кадров ИККИ подготовил на имя Г. Димитрова докладную записку, в которой указал: «Одного факта связи… с германской разведкой достаточно, чтобы отказаться от всякой связи с Бхагат Рамом, Ультам Чандом (так в документе. — Ю. Т.), которого он рекомендует в качестве надежного связного…»{815} Однако, исходя из интересов дела, П. Фитин все же решил рискнуть и принять предложение Бхагат Рама.
Своему новому агенту Заман дал псевдоним Ром. Было условленно, что главной явкой для встреч с ним будет лавка Уттам Чанда. Более того, Заман отредактировал доклад о работе в полосе «независимых» пуштунских племен, подготовленный Ромом — Рахмат-ханом для немецкой разведки. С этого момента советская разведка через Рома регулярно снабжала абвер дезинформацией.
17 сентября 1941 г. Бхагат Рам встретился с К. Расмусом, которому он сообщил, что главной базой его организации стал Баджаур, где проживало племя момандов. Пуштуны этого племени якобы согласились сотрудничать с «Организацией Мацотты». С афридиями, как указывалось в докладе Бхагат Рама, тоже удалось достигнуть соглашения о сотрудничестве против Англии. В нем же сообщалось, что к партизанским отрядам пуштунов примкнуло 300 индийцев, дезертировавших из британской армии. Среди них 3 офицера, которые приступили к проведению диверсий в полосе «независимых» пуштунских племен. Как пишет в своих мемуарах Бхагат Рам, немец остался доволен деятельностью его организации в зоне пуштунских племен{816}.
Бхагат Рам попытался выяснить у К. Расмуса, на каком участке индо-афганской границе немецкое командование планирует начать наступление на Британскую Индию. Поэтому он спросил у немца, в каком районе зоны пуштунских племен нужно начать диверсии. На этот вопрос немец ответил, что диверсии нужно проводить по всей Индии. После такого ответа Рахмат-хан предложил свой план проведения диверсионных действий, о котором К. Расмус сообщил в Берлин: «Его идея заключается в том, чтобы при подходе немецких войск к Белуджистану сконцентрировать (диверсионную деятельность. — Ю. Т.) на этом районе»{817}.
В докладе Бхагат Рама ничего не было сказано о ситуации в Вазиристане, что являлось большим его недостатком в глазах К. Расмуса и Д. Витцеля, которые получили из Берлина приказ подготовить все необходимое для высадки немецкой диверсионной группы Факира из Ипи. Поэтому перед своим резидентом в Индии немцы поставили задачу для устройства аэродрома и приема парашютистов, чтобы связаться с Факиром. Бхагат Рам получил от С.Ч. Боса шифровку, в которой вся ответственность за выполнение этого задания возлагалась на него. В связи с этим К. Расмус предложил ему ускорить отъезд в зону племен. Для передачи Факиру Бхагат Рам получил от К. Расмуса 500 фунтов стерлингов золотом, 500 индийских рупий, 550 тыс. афгани и специальное сигнальное ружье с 30 ракетами{818}. Д. Витцель считал, что в состав группы парашютистов обязательно должны входить врач, инженер-радист, механик, топограф, инструктор по военному делу, радист-телеграфист и фотограф. Все члены группы должны были быть похожи на пуштунов{819}.
Инструкции германской разведки Бхагат Раму были согласованы в Берлине с С.Ч. Босом, который поручил ему направить к вождям пуштунских племен его людей, чтобы те организовали антибританское восстание в полосе «независимых» племен. Согласно указаниям С.Ч. Боса, Рахмат-хан должен был «направить в пограничные с Афганистаном районы (Индии. — Ю. Т.) своих делегатов, чтобы убедить племена выступить против английских властей. Делегаты должны дать обязательство руководителям племен по снабжению последних военным имуществом и заверить их, что в программу Свободной Индии входит экономическая помощь племенам, защита их от нападения противников и что на независимость и свободу племен никто покушаться не будет. Делегациям должны быть предоставлены полномочия на заключение договоров с отдельными племенами»{820}. О результатах переговоров с племенами С.Ч. Бос сразу же просил сообщить ему в Берлин. Кроме этого задания, бывший президент Индийского национального конгресса приказал Бхагат Раму установить связь с некоторыми маликами момандов, афридиев и масудов.
В октябре 1941 г. Рахмат-хан в четвертый раз приехал в Кабул. В это время из Афганистана еще не были выдворены германские граждане, не имевшие дипломатического паспорта. Многие из них снимали жилье в Кабуле, что позволяло К. Расмусу и Д. Витцелю контактировать с Бхагат Рамом вне стен германского посольства. Несмотря на это, наиболее важные встречи «человека Мацотты» с резидентами германской разведки проходили в дипмиссии III рейха. На одной из них даже присутствовал посланник Г. Пильгер{821}.
В ходе этих встреч К. Расмус вновь поставил перед своим агентом задачу ускорить подготовку вооруженного мятежа приграничных пуштунских племен. Он сообщил Рахмат-хану, что Германия «очень заинтересована в (взрывоопасной. — Ю. Т.) ситуации среди племен» с целью облегчить себе вторжение в Индию, как только вермахт перейдет Кавказ{822}.
Для успешного выполнения задания Бхагат Раму в немецком посольстве выдали 2 рации с комплектом батарей к ним. Самый мощный передатчик Расмус приказал хранить в доме Уттам Чанда, а портативную рацию предполагалось разместить в полосе «независимых» пуштунских племен Британской Индии{823}. Вместе с ними Рахмат-хану были переданы коды и шифры для связи с германской миссией в Кабуле и новая сумма денег (более 7 тыс. фунтов стерлингов и 500 соверенов). Из нее Ром вручил Заману 5 тыс. фунтов стерлингов и 2 соверена{824}. Таким образом, германские спецслужбы, сами того не подозревая, стали финансировать деятельность советской резидентуры в Кабуле.
Уже на следующий день советское посольство в Кабуле получило ящик с фаянсовой посудой из лавки Уттам Чанда. В нем Бхагат Рам переслал М. Аллахвердову портативную рацию (второй передатчик также вскоре оказался в распоряжении советской разведки). С октября 1941 г., как пишет историк Ю. Кузнец, «вся работа берлинских радиостанций на Афганистан и Индию оказалась под… надежным контролем» советской разведки{825}.
В конце октября Бхагат Рам покинул Кабул и благополучно прибыл в момандское селение Кудахель в Баджауре. Там он сообщил одному из руководителей «Организации Мацотты» — малику Миран Джану о результатах своих переговоров с представителями германской разведки. Как пишет в своих мемуарах Бхагат Рам, малик «был рад, что немцы оценили нашу политическую и организационную работу в зоне племен»{826}. На этой встрече он, посовещавшись с Миран Джаном, принял решение расширить деятельность своей организации на южные районы полосы «независимых» пуштунских племен. Особое внимание при этом планировалось уделить работе в Вазиристане. От «Организации Мацотты» туда планировалось направить Хушал-хана Хаттака. Вскоре после этого Бхагат Рам убедил членов своей подпольной организации установить связь с княжествами Дир и Сват. Таким образом, «Организация Мацотты» существовала, действовала и якобы готовилась в нужный момент начать диверсии на северо-западной границе Индии, поэтому К. Расмус не мог заподозрить Бхагат Рама в сотрудничестве с советской разведкой, которая в тот период берегла своего нового ценного агента как от врагов, так и от своего британского союзника.
Возможно, сведения Бхагат Рама позволили бы Интеллидженс сервис более трезво оценивать ситуацию в Афганистане. При всей полноте информации о деятельности фашистской агентуры на индо-афганской границе данные о подготовке операции «Тигр» для английской разведки оказались крайне неожиданными. К примеру, 5 сентября советник английской миссии в Кабуле Хэйлей в беседе советником Козловым сообщил, что «немцы в Афганистане изолированы сейчас настолько, что, по его мнению, нецелесообразно требовать (их. — Ю. Т.) выдворения..»{827}. Но когда англичане получили информацию о готовящейся абвером десантной операции в Вазиристане, они поняли, что недооценили своего противника.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.