Параграф XXXVIII Отходы и преследования

Параграф XXXVIII

Отходы и преследования

Отходы, конечно, самые трудные операции в войне. Это замечание настолько верно, что прославленный принц де Линь (очевидно, маршал Франции Шарль Жозеф де Линь (1735–1814). – Ред.) сказал в своей обычной пикантной манере, что он не может взять в толк, как армия когда-либо может быть успешной в отступлении. Когда мы думаем о физическом и моральном состоянии армии при полном отходе после проигранного сражения, о трудности поддержания порядка и о бедах, к которым может привести беспорядок, нетрудно понять, почему самые опытные полководцы колеблются в попытке перехода к такой операции.

Какой способ отхода можно рекомендовать? Будет ли сражение продолжено со всеми его рисками до наступления ночи, и отход будет осуществляться под покровом темноты? А может быть, лучше не ждать этого последнего шанса, а покинуть поле боя, пока это можно сделать и пока еще оказывается сильное противодействие преследующей армии? Следует ли вынужденный марш проводить ночью – для того, чтобы как можно больше оторваться от противника? А может быть, лучше остановиться на половине дневного перехода и снова дать сражение? Каждый из этих способов, хотя и вполне подходит в определенных случаях, в другой ситуации может оказаться гибельным для всей армии. Если теория войны и оставляет какие-либо вопросы неохваченными, то отход – это один из них.

Если вы настроены энергично сражаться до наступления ночи, можете подвергнуть себя полному разгрому до наступления этого времени, а если вынужденное отступление должно начаться, когда ночные тени погружают все в темноту и сумрак, как вы можете предотвратить распад своей армии, которая не знает, что делать, и не может ничего как следует разглядеть? Если, с другой стороны, поле сражения покинуто при свете дня и прежде, чем все возможные усилия приложены к тому, чтобы удержаться на нем, вы можете бросить противоборство в тот самый момент, когда противник собирается сделать то же самое. А если об этом факте узнают в войсках, вы можете потерять их доверие, поскольку они всегда склонны обвинять благоразумного полководца, который отступает, прежде чем необходимость сделать это становится очевидной. Более того, кто может сказать, что отступление, начавшееся при свете дня в присутствии активной армии противника, не превратится в беспорядочное бегство?

Когда отход фактически начат, не менее трудно решить, делать ли вынужденный переход с как можно большим отрывом от противника, поскольку это торопливое движение иногда может привести к уничтожению армии, а может, в других обстоятельствах, стать ее спасением.

Все, что можно определенно утверждать по этому предмету, сводится к тому, что в целом с армией значительного размера лучше отступать медленно, короткими переходами, с хорошо организованным и достаточно сильным арьергардом, чтобы сдерживать головные колонны противника несколько часов.

Отходы бывают различных видов, в зависимости от породившей их причины. Полководец может совершать отход по собственной воле до сражения с тем, чтобы выманить противника на позицию, которую он предпочитает той, на которой находится в данный момент. Это скорее благоразумный маневр, чем отход. Именно таким был отход Наполеона в 1805 году из Вишау (Вишков) в Моравии к Брюнну (Брно), чтобы выманить союзников на место, которое подходило ему в качестве поля сражения. Именно таким был отход Веллингтона от Катр-Бра к Ватерлоо. Именно это я предлагал сделать перед атакой у Дрездена в 1813 году, когда стало известно о подходе Наполеона. Я указал на необходимость движения к Диппольдисвальде, чтобы выбрать выгодное поле боя. Посчитали, что я предлагаю отступление; и ложно понимаемая честь не дала совершить отход без сражения, что было бы средством избежать катастрофы следующего дня (26 августа 1813 года).

Полководец может совершать отход с тем, чтобы поспешить к обороне угрожаемого противником пункта, либо на флангах, либо на направлении отхода. Когда армия следует маршем на расстоянии от своих складов, в разоренной стране, она может быть вынуждена отступать для того, чтобы подойти ближе к своим источникам снабжения. Наконец, армия отступает непреднамеренно после проигранного сражения или после безуспешного предприятия.

Это не единственные причины, оказывающие влияние в отходах. Их характер будет изменяться в зависимости от местности, от расстояния и препятствий, которые предстоит преодолеть. Они особенно опасны в стране неприятеля, а когда пункты, у которых начинаются отходы, находятся далеко от дружественной страны и операционной базы, они становятся мучительными и трудными.

Со времени известного отхода десяти тысяч (знаменитый переход греческих наемников в 401–400 гг. до н. э. от места битвы при Кунаксе близ Вавилона на север к Черному морю. – Ред.), так справедливо превозносившегося, и до ужасной катастрофы, которая обрушилась на французскую армию в 1812 году, в истории отмечено немного отступлений. Отступление Антония, изгнанного из Мидии (запад Ирана), было скорее горьким, чем славным. Отступление императора Юлиана Отступника, потрепанного теми же иранцами, было катастрофой. В более близкие к нам дни отход французского короля Карла VIII в Неаполь, когда он проходил мимо корпуса итальянской армии в Форново, был превосходным. Отступление М. де Беллиля из Праги не заслуживает похвалы, которая ему воздавалась. Те отходы, которые осуществлялись королем Пруссии Фридрихом II после снятия осады Ольмюца и после сюрприза (его разгрома австрийцами. – Ред.) у Хохкирха в 1758 году, были хорошо организованы, но войска отходили на короткие расстояния. Отход Моро в 1796 году, важность которого превозносилась воодушевлением его сторонников, был похвальным, но вовсе не чем-то экстраординарным. Отход Лекурба в Альтдорф (под ударами Суворова) и Макдональда после поражения при Треббии, так же как и Суворова из Муттенталя в Кур, были славными ратными подвигами, но частичными по характеру и краткими по продолжительности. Отступление русской армии от Немана до Москвы протяженностью двести сорок лье в присутствии такого противника, как Наполеон, и такой активной и отважной кавалерии французов, как та, которой командовал Мюрат, было, конечно, выдающимся. Ему, несомненно, сопутствовали многие благоприятные обстоятельства, но оно заслуживает высокой похвалы. Дело не только в таланте, проявленном генералами, которые руководили первыми этапами отхода, но и в поразительной силе духа и мужестве, проявленными выполнявшими отход войсками. Несмотря на то что отступление из Москвы стало кровопролитной катастрофой для Наполеона, этот отход также прославил его и войска, которые сражались у Красного (где Наполеон потерял 32 тысячи, в т. ч. 26 тысяч пленными против 2 тысяч у русских. – Ред.) и Березины (потеря 50 тысяч против 4 тысяч у русских), потому что основа армии была сохранена (жалкие остатки. – Ред.), когда мог бы не вернуться ни один человек. В этом незабываемом событии (война 1812 года) обе стороны покрыли себя славой на века (русские – да, а Наполеон, имевший вначале подавляющее превосходство, – вряд ли. Разве тем, что угробил несколько сот тысяч лучших солдат Европы. – Ред.).

Целый ряд условий имеет огромное влияние на принятие военачальниками решения об отступлении, не говоря уже об умелой организации выполнения отхода. К ним относятся как огромные расстояния, которые нужно преодолеть, так и характер страны и ресурсы, которые она может предоставить, преграды, встречающиеся на пути, атаки вражеских сил, которые приходится отражать как с тыла, так и с фланга.

Полководец, войска которого откатываются назад, к своей родной стране, мимо своих складов снабжения, может поддерживать в них полный порядок и может влиять на отход с большей безопасностью, чем тот, который вынужден кормить свою армию на вражеской территории, для чего необходимы протяженные боевые порядки. Было бы нелепостью делать вид, что французская армия, отступающая из Москвы к Неману без пополнения продовольственных запасов (склады были. – Ред.), при нехватке кавалерии и тягловых лошадей, могла выполнять передвижение в таком же полном порядке и с той же уравновешенностью, как и русская армия. Последняя хорошо снабжалась всем необходимым, шла маршем в своей собственной стране и прикрывалась большим количеством легкой кавалерии.

Есть пять способов организации отхода.

Первый состоит в том, чтобы двигаться единой массой по одной дороге.

Второй – в разделении армии на два или три корпуса, двигающиеся на расстоянии дневного перехода друг от друга – для того чтобы избежать неразберихи, особенно с боевой техникой.

Третий способ состоит в следовании маршем единым фронтом по нескольким почти параллельным дорогам, имеющим общий пункт прибытия.

Четвертый состоит в движении по последовательно сходящимся дорогам.

Пятый, наоборот, состоит в движении по расходящимся дорогам.

Мне нечего сказать в отношении формирования арьергарда, но само собой разумеется, что хороший арьергард всегда должен быть подготовлен и надежно поддерживаться частью кавалерийского резерва. Эта организация является общей для всех видов отходов, но ничего не имеет общего к отношениям этих операций к стратегии.

Для армии, отступающей упорядоченно, с намерением сражаться, как только она получит ожидаемые подкрепления или как только она достигнет определенной стратегической позиции, предпочтительнее первый способ. Он особенно хорошо обеспечивает сплоченность армии и позволяет ей быть в готовности к бою почти в любой момент. Для этого просто нужно остановить головные части колонн и выстроить остальные войска под их защиту, как только они благополучно подойдут. Армия, использующая этот способ, тем не менее не должна ограничивать себя одной главной дорогой, если есть боковые дороги (достаточно близко, чтобы их занять), что сделает ее передвижения более быстрыми и безопасными.

Когда Наполеон уходил из Смоленска, он применил второй способ, при котором части его армии отделял друг от друга целый дневной переход. Он совершил тем самым огромную ошибку, потому что противник не следовал за его арьергардом, а двигался по боковой дороге, которая приводила его, почти перпендикулярно, к самой середине разделенных французских корпусов. Три роковых дня у Красного (4 (16)—6 (18) ноября 1812 года) стали результатом всего этого. Применение этого способа в основном призвано избежать загромождения дороги, когда промежуток между отбытием нескольких корпусов довольно велик, а артиллерия может легко следовать в колонне. Вместо того чтобы разделяться на корпуса в общем марше, армии следовало бы разделиться на две массы войск и арьергард, на расстоянии половины дневного перехода друг от друга. Эти массы, двигаясь последовательно с интервалом в два часа между отбытием их нескольких армейских корпусов, могут двигаться шеренгой, не загромождая дорогу, по крайней мере, на обычной местности. При переходе через перевал Большой или Малый Сен-Бернар или Балканы, несомненно, понадобятся другие расчеты.

Я распространяю эту идею на армию в сто двадцать или в сто пятьдесят тысяч человек, которая с тыла имеет арьергард в двадцать или двадцать пять тысяч человек на расстоянии половины дневного перехода. Армия может быть разделена на две группы войск по шестьдесят тысяч человек в каждой, вставших лагерем на расстоянии трех-четырех лье друг от друга. Каждая из этих группировок будет подразделяться на два или три корпуса, которые могут либо успешно продвигаться по дороге, либо выстроиться в две линии через дорогу. В любом случае, если один корпус из тридцати тысяч человек двинется в пять часов утра, а другой – в семь, нет опасности того, что они будут мешать друг другу, если только не произойдет что-либо непредвиденное, потому что если вторая группировка войск находится в те же часы дня примерно в четырех лье позади первой, то они никогда не будут занимать один и тот же отрезок дороги одновременно.

Когда по соседству есть проходимые дороги, подходящие, по крайней мере, для пехоты и кавалерии, интервалы могут быть уменьшены. Едва ли есть необходимость добавить, что такой порядок марша может быть использован только тогда, когда продовольствия в избытке; и третий способ обычно бывает наилучшим, потому что армия тогда двигается маршем в боевом порядке. В долгие летние дни и в жарких странах наилучшим временем для марша является ночь и начало дня. Одна из наиболее трудных проблем снабжения состоит в том, чтобы составить подходящий почасовой график начала движения и остановок для армий; и это особенно справедливо в случае отходов.

Многие генералы пренебрегают упорядочением способа и времени остановок (привалов), следствием чего становится полный беспорядок на марше, поскольку каждая бригада или дивизия несет ответственность за привал, когда солдаты уже немного устали, и считает приемлемым останавливаться на привал, когда считает нужным. Чем крупнее армия и чем теснее ее колонны на марше, тем важнее становится хорошо рассчитать часы начала движения и привалов, особенно если армия осуществляет переход ночью. Неудачно рассчитанная по времени остановка колонны на привал может принести такие же неприятности, как и беспорядочное бегство. Если арьергард достаточно долго подвергается плотному натиску противника и понес серьезные потери, армии следует остановиться для того, чтобы заменить его свежим корпусом, взятым из второго эшелона. Противник при виде восьмидесятитысячного войска в боевом порядке примет решение остановиться и подтянуть свои колонны; нашему же войску следует возобновить отход с наступлением ночи, чтобы наверстать упущенное.

Третий способ отхода по нескольким параллельным дорогам превосходен, когда дороги находятся довольно близко друг к другу. Но если они достаточно отдалены друг от друга, так что один фланг отделен от центра и от другого фланга, это может быть опасным, если противник атакует значительными силами и вынуждает его остановиться и занять оборону. Прусская армия, двигавшаяся из Магдебурга в направлении Одера в 1806 году, может служить подобного рода примером.

Четвертый способ, который состоит в следовании по концентрическим путям, несомненно, является наилучшим, если войска отдалены друг от друга, когда дан приказ на отход. Ничего не может быть лучше в таком случае, чем объединить силы; и концентрический отход – единственный способ осуществить это.

Пятый из указанных способов является не чем иным, как знаменитой системой эксцентрических направлений, которую я приписываю Бюлову и против которой так горячо выступал в более ранних изданиях своих трудов, потому что думал, что не ошибаюсь как в отношении смысла его замечаний по предмету, так и в отношении объекта его системы. Я заключил из его определения, что он рекомендовал отступающей армии, двигающейся с какой-либо данной позиции, разделиться на части и следовать по расходящимся дорогам с двойной целью – более легкого ухода от преследующего противника и задержкой его марша, угрожая его флангам и линиям коммуникаций. Я обнаружил большой изъян в этой системе по той простой причине, что побитая армия и без того уже достаточно слаба, чтобы бессмысленно дробить ее силы перед победоносным противником.

Бюлов нашел защитников, которые объявляют, что я насчет него ошибаюсь и что под термином эксцентрический отход он не имел в виду отход, совершаемый по нескольким расходящимся дорогам. На самом же деле он имел в виду такой отход, который вместо того, чтобы быть направленным к центру операционной базы или к центру страны, должен быть эксцентрическим к эпицентру боевых действий и проходить по направлениям вдоль границ страны.

Вероятно, на меня произвел впечатление его языковый стиль, и в этом случае моя критика бесполезна. Я настоятельно рекомендовал тот вид отхода, которому дал название параллельный отход. По моему мнению, армия, оставляющая направление движения, которое ведет от границ к центру государства, с целью двигаться вправо или влево, вполне может следовать курсу почти параллельно линии границ или своему фронту операций и своей базе. Мне представляется более рациональным дать название такому движению, как вышеописанное, параллельный отход, назначая эксцентрический отход по расходящимся дорогам, которые все ведут от стратегического фронта.

К чему бы ни привел этот спор о терминах, единственной причиной которого была неясность текста Бюлова, я придираюсь только к тем отходам, которые совершаются по нескольким расходящимся дорогам – под предлогом прикрытия протяженной границы и создания угрозы противнику на обоих флангах.

С употреблением таких громких слов, как фланги, напускная важность может придаваться системам, далеко отходящим от принципов военного искусства. Армия в отступлении всегда находится в невыгодном положении как физически, так и морально, потому что отступление может быть только результатом неудач или недостаточной численности войск. Будет ли такая армия еще более ослабленной при ее разделении? Я не имею ничего против отходов, выполняемых несколькими колоннами с целью облегчения движения, когда эти колонны могут поддерживать друг друга. Но я говорю о тех из отходов, которые совершаются по расходящимся операционным направлениям. Предположим, армия в сорок тысяч человек отступает перед другой армией, но численностью в шестьдесят тысяч человек. Если первая из них образует четыре обособленные дивизии примерно по десять тысяч человек каждая, противник может маневрировать с двумя группировками войск в тридцать тысяч каждая. Разве он не погонит своего соперника, не окружит, не рассеет и не разобьет одну за другой все его дивизии? Как они смогут избежать такой судьбы? Только концентрацией. А это уже полная противоположность расходящейся системы, последняя сама себя дискредитирует.

Привожу в поддержку своей позиции великие уроки, полученные на основании богатого опыта. Когда передовые дивизии итальянской армии Наполеона были отброшены Вурмзером, Бонапарт собрал их все вместе у Ровербеллы (севернее Мантуи. – Ред.). Несмотря на то что у него было всего сорок тысяч человек, он сражался и разбил шестидесятитысячную австрийскую армию, потому что ему нужно было действовать лишь против отдельных колонн. Если бы он совершил отход по расходящимся направлениям, что стало бы с его армией и с его победами? Вурмзер после первого этапа боевых действий предпринял эксцентрический отход, направляя оба своих фланга к краям линии обороны. И что в результате? Его правый фланг, хотя и был защищен горами Тироля, был разбит у Тренто. Затем Бонапарт обрушился на левый фланг с тыла и уничтожил его у Бассано и Мантуи.

Когда эрцгерцог Карл отступил перед первыми ударами французских армий в 1796 году, спас бы он Германию эксцентрическим маневром? Разве Германия не обязана своим спасением концентрическому отходу? Наконец, Моро, который двигался сильно растянувшись и с обособленными дивизиями, понял, что это была великолепная система для его собственного разгрома – если бы он остался на месте и сражался или принял альтернативу отхода. Тогда Моро собрал свои разрозненные отряды, и все усилия противника были бесполезными в присутствии массы войск, за которыми необходимо было наблюдать на всем протяжении в двести миль. Такие примеры должны положить конец дальнейшей дискуссии[27].

Есть два случая, когда расходящийся отход допустим, и при этом становится последней возможностью. Во-первых, когда армия пережила серьезное поражение в своей собственной стране, а разбитые и рассеянные отряды ищут защиты за стенами укрепленных мест. Во-вторых, в войне, когда удалось завоевать симпатии всего населения, каждая такая группировка армии, будучи обособленной, может служить ядром собирания сил в каждой провинции. Однако в классической войне, ведущейся в соответствии с принципами искусства регулярными армиями, расходящиеся отходы просто нелепы.

Есть еще одно стратегическое соображение в отношении направления отхода, чтобы решить, когда его следует совершать перпендикулярно границе и в направлении внутренней части страны или когда его следует совершать параллельно границе. Например, когда маршал Сульт сдал линию Пиренеев в 1814 году, ему пришлось выбирать одно из двух направлений отхода – либо через Бордо в глубь Франции, либо через Тулузу параллельно границе, образованной Пиренеями. Таким же образом, когда Фридрих II отступал из Моравии, он следовал маршем в направлении Богемии (Чехии), вместо того чтобы возвратиться в Силезию.

Эти параллельные отходы часто предпочитают по той причине, что они уводят противника от марша на столицу государства и центра власти. Правомерность придания такого направления отходу должна быть определена в зависимости от конфигурации границ, расположения крепостей, большего или меньшего пространства, которое армия может иметь для своих маршей, и условий для налаживания ее прямых коммуникаций с центральными частями государства.

Испания отлично подходит для использования этой системы. Если французская армия вторгается в эту страну через Байонну, испанцы могут базироваться в Памплоне и Сарагосе или в Леоне и Астурии. В любом случае французы не могут двигаться прямо на Мадрид, потому что их операционное направление будет под ударами их противника. Граница Османской империи на Дунае дает такие же преимущества, если турки знают, как воспользоваться ими.

Во Франции параллельный отход также может быть использован, когда сама нация не разделена на две политические партии, каждая из которых стремится к овладению столицей. Если неприятельская армия прорвется через Альпы, французы могут действовать на Роне и Соне, проходя близ границы до самого Мозеля с одной стороны или до самого Прованса – с другой. Если противник вторгается в страну через Страсбург, Майнц или Валансьен, может быть сделано то же самое. Оккупация Парижа противником была бы невозможна или, по крайней мере, становится очень опасным делом до тех пор, пока французская армия остается в хорошем состоянии и базируется на своем кольце укрепленных городов. То же самое можно сказать обо всех странах, имеющих двойной фронт операций[28].

Австрия, пожалуй, расположена не столь удачно, с учетом направлений Ретийских Альп, альпийских хребтов Тироля и реки Дунай. Однако Ллойд рассматривает Богемию и Тироль в качестве двух бастионов, связанных мощной преградой реки Инн, и считает эту границу очень подходящей для параллельных маневров. Это утверждение вовсе не подтвердили события кампаний 1800, 1805 и 1809 годов, но, поскольку параллельный метод все еще не прошел окончательного испытания на этой местности, вопрос все еще остается открытым.

Мне кажется, что правомерность применения параллельного метода зависит главным образом от существования в каждом отдельном случае предшествующих обстоятельств.

Если бы французская армия подошла с Рейна через Баварию и нашла бы значительные силы союзников на Лехе и Изере, бросать целую австрийскую армию в Тироль и Богемию (Чехию) было бы весьма деликатной операцией, могущей, таким образом, задержать наступление на Вену. Если половина австрийской армии остается на Инне для прикрытия подходов к столице, следствием этого будет неудачное разделение сил, а если принимается решение бросить всю армию в Тироль, оставляя путь на Вену открытым, возникнет огромная опасность, если противник вообще предпринимает какие-либо активные действия. В Италии за рекой Минчо параллельный способ со стороны Тироля применить было бы трудно, как и в Богемии против неприятеля, приближающегося из Саксонии, по той причине, что театр боевых действий был бы слишком сжатым.

В Пруссии параллельный отход может быть использован с большим преимуществом против армии, выходящей на открытое место из Богемии на Эльбу или Одер, в то время как применение его было бы невозможным против французской армии, двигающейся с Рейна, или русской армии с Вислы, пока Пруссия и Австрия являются союзниками. Это результат географической конфигурации страны, которая позволяет осуществлять боковые движения и даже благоприятствует им: в направлении ее наибольшей протяженности (от Мемеля до Майнца), но такое движение было бы опасным, если бы оно шло из Дрездена к Штеттину.

Когда армия отступает (каким бы ни был мотив этой операции), этому всегда сопутствует преследование.

Отход, даже если он осуществляется самым умелым образом и армией в хорошем состоянии, всегда дает преимущества преследующей армии, и особенно в случае поражения, и когда источник снабжения и подкреплений находится далеко, потому что в этом случае отход становится более трудным, чем любая другая операция в войне, и его трудности возрастают пропорционально мастерству, проявляемому противником в осуществлении преследования.

Смелость и активность преследования, конечно, будет зависеть от характера командиров и от физического и морального состояния двух армий. Трудно установить жесткие правила для всех случаев преследования, но следующие моменты нужно иметь в виду:

1. Всегда лучше направлять преследование на фланг отступающих колонн, особенно если оно ведется в своей собственной стране, где нет опасности в движении перпендикулярно или диагонально операционным направлениям противника. Однако нужно позаботиться о том, чтобы не делать слишком большой крюк, потому что тогда не исключена возможность полной потери отступающего противника.

2. Преследование должно, как правило, вестись как можно смелее и активнее, особенно когда оно следует за выигранным сражением, потому что деморализованная армия, если энергично ее преследовать, может быть полностью рассеяна.

3. Очень редко бывает так, что есть смысл в сооружении «моста из золота» для противника, что бы ни имела в виду эта древнеримская поговорка, потому что едва ли желательно платить неприятелю за то, чтобы он покинул страну, за исключением случая, когда неожиданная победа над ним достигается значительно уступающей ему в численности армией.

Ничего еще столь же важного нельзя добавить по вопросу отходов к уже сказанному настолько, насколько они связаны с большими стратегическими комбинациями. Мы можем, в дополнение к этой теме, обозначить несколько тактических мер, которые могут сделать их осуществление более легким.

Одна из наиболее действенных мер с целью сделать отход успешным состоит в ознакомлении офицеров и солдат с той идеей, что противнику можно оказывать сопротивление с таким же успехом при его наступлении с тыла, как и с фронта. Кроме того, военнослужащие должны знать, что сохранение порядка – единственное средство спасения войскового формирования от беспокоящих атак противника во время осуществления отхода. Для укрепления дисциплины должно быть обеспечено снабжение армии продовольствием – чтобы войскам не приходилось рыскать с целью добычи продуктов мародерством.

Неплохо назначить командиром арьергарда офицера, обладающего большим хладнокровием, и штабных офицеров, которые могут заранее выбрать и проверить места, которые можно было бы занять, чтобы какое-то время держать противника под контролем. Кавалерия может быстро соединиться с главными силами, и, очевидно, желательно иметь значительные соединения таких войск, поскольку они чрезвычайно облегчают выполнение медленного и методичного отхода. Отряды конницы являются также средством, обеспечивающим тщательную проверку самой дороги и окрестностей – с тем, чтобы предотвратить неожиданное нападение противника на фланги отступающих колонн.

В основном достаточно, если арьергард держит противника на расстоянии половины дневного перехода от главных сил. Арьергард подвергается огромному риску самому быть отрезанным, если увеличит разрыв. Однако, когда у него в тылу есть узкие проходы, которые заняты своими, это может расширить сферу его операций и оставить дистанцию в целый дневной переход по отношению к тылу, потому что теснина, если она удерживается, облегчает отход в той же степени, что и делает его более трудным, если ею владеет противник. Если армия очень многочисленна и арьергард, соответственно, большой, он может оставаться на расстоянии целого дневного перехода сзади. Однако это будет зависеть от его силы, характера местности и сил преследователей. Если противник оказывает давление совсем близко, важно не позволить ему делать это безнаказанно, особенно если отход ведется организованно. В этом случае неплохо время от времени останавливаться и неожиданно обрушиваться на авангард противника, как делал эрцгерцог Карл в 1796 году у Нересхайма, Моро у Бибераха и Клебер у Укерата. Такой маневр почти всегда бывает успешным с учетом внезапности удара по не ожидавшему контратаки войсковому соединению, в котором уже не думают о чем-либо ином, кроме сбора трофеев и легкой добычи.

Переправы через реки при отходе также являются вовсе не лишенными интереса операциями. Если река узка и через нее есть постоянные мосты, операция сводится лишь к переправе через теснину, но если река широкая и через нее нужно переправиться по временному военному мосту, то это уже чрезвычайно тонкий маневр. Среди принимаемых предосторожностей очень важной является та, при которой артиллерийские парки достаточно выдвинуты вперед – так, чтобы они не были на пути армии. С этой целью для армии неплохо сделать остановку на расстоянии в половину дневного перехода от реки. Арьергарду также следует держаться от главных сил на дистанции большей, чем обычно, конечно, настолько, насколько позволят характер местности и имеющиеся силы. Армия, таким образом, может перейти по мосту без особой спешки. Марш арьергарда следует организовать таким образом, чтобы он достиг позиции перед мостом как раз к тому времени, когда пройдут последние части главных сил. Это будет подходящий момент для замены арьергарда свежими войсками на прочных позициях. Арьергард пройдет через промежутки свежих войск, занявших позиции, и переправится через реку, а подошедший противник, обнаружив готовые дать ему бой выдвинутые свежие войска, не будет делать никаких попыток теснить их слишком плотно. Новый арьергард будет держать свою позицию до ночи, а затем переправится через реку, разрушив за собой мосты.

Конечно, понятно, что, как только эти войска переправятся, они организуются в боевые порядки и установят артиллерийские батареи для того, чтобы прикрывать корпус, оставленный для сдерживания противника.

Опасность такой переправы при отходе и характер мер предосторожности, которые снижают ее, указывают, что всегда должны быть приняты действия, чтобы наскоро обустроить укрепления в месте, где будет построен мост и должна быть осуществлена переправа. Если для сооружения обычного предмостного укрепления нет времени, неоценимую пользу в прикрытии отхода последних войсковых подразделений окажут несколько хорошо вооруженных редутов.

Если форсирование крупной реки довольно затруднительно, когда противник только оказывает давление на хвост колонны, то это тем более трудно, когда армия находится под угрозой с фронта и тыла, а река охраняется значительными силами противника.

Знаменитая переправа французов через Березину являет собой один из примечательных примеров такой операции. Никогда еще армия не была в более отчаянном положении, и никогда прежде она не выходила из него столь блестяще и мастерски. Страдая от голода, окоченевшая от холода, оторванная на двенадцать сотен миль от своей операционной базы, атакуемая противником с фронта и тыла, с рекой с заболоченными берегами перед собой, окруженными обширными лесами, как она могла надеяться выйти из этой ситуации? Армия Наполеона дорого заплатила за обретенную славу. Несомненно, ошибка адмирала Чичагова помогла ее спасению, но армия продемонстрировала героизм, которому надо отдать должное. Мы не знаем, восхищаться ли больше планом операций, по которому русские армии без помех подошли к Березине от окраин Молдавии, из Москвы и из Полоцка для соединения, – планом, который был близок к тому, чтобы осуществить полную ликвидацию своего грозного противника, – или поразительной твердостью преследуемого таким образом льва, которому удалось открыть себе проход и вырваться из вражеского окружения.

Единственные правила, которые тут могут быть предложены, состоят в том, чтобы не дать подвергнуть свою армию плотному натиску, обмануть противника в отношении места переправы и энергично обрушиться на корпус, блокирующий путь, и на тот, который, следуя за хвостом вашей колонны, может подойти. Никогда не занимайте позицию открытую таким опасностям, потому что выход из такой ситуации находится редко.

Если отступающей армии нужно постараться защитить свои мосты (либо обычными предмостными укреплениями, либо хотя бы линиями редутов для прикрытия арьергарда), то так же естественно, что преследующий противник приложит все усилия для того, чтобы разрушить мосты. Если отход осуществляется по берегу реки, то в реку могут быть брошены деревянные дома, а также мельницы и брандеры. Этот способ применяли австрийцы в 1796 году против армии Журдана вблизи Нойвида на Рейне, где они почти поставили под угрозу французскую армию Самбры и Мёза. Эрцгерцог Карл сделал то же самое у Эслинга в 1809 году. Он разрушил мост через Дунай и поставил Наполеона на грань катастрофы.

Трудно уберечь мост от такого рода атак, если только есть время на сооружение перед ним укрепления. Лодки могут быть поставлены на якорь, снабжены канатами и баграми, чтобы зацеплять плывущие по реке предметы, и средствами тушения брандеров.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.