16
16
А в Лондоне между тем события приближались к развязке: наступал вечер, на который премьер– министр назначил заседание комитета обороны, о котором он говорил в начале недели доктору Р.В. Джонсу.
Явившись на совещание, доктор Р.В. Джонс обнаружил, что ему отвели кресло во главе стола, обычно занимаемое одним из начальников штабов и находящееся прямо напротив места премьер– министра. По левую руку от мистера Черчилля сидели Эттли, Иден, Брэкен, Бивербрук, далее – Черуэлл и Криппс. Справа расположились генерал Исмей, начальники штабов, Моррисон и различные приглашенные. Дункан Сэндис и члены его комитета также были среди присутствующих. Вряд ли кто из них забудет детали дискуссии, последовавшей за вступительной речью мистера Сэндиса с демонстрацией фотоснимков Пенемюнде, на которых так отчетливо были видны белые корпуса ракет.
Только Герберт Моррисон и лорд Черуэлл высказали свои сомнения, причем последний был более убедителен. Моррисона удивило только то, что полигон в Пенемюнде не был должным образом замаскирован.
Лорд Черуэлл же, взяв на себя роль, как он сам пояснил, «адвоката дьявола», решил, что комитету может помочь, если кто-нибудь выступит в роли оппонента. Он отверг показания военнопленных как явно ненадежные, в особенности когда они говорили о германском «супертопливе». Он также настаивал, что было бы неверно предполагать, что немцы одним скачком достигли этапа, который у британских конструкторов ракетных систем занял более пяти лет.
Ему определенно представлялось курьезным, что немецкие ракеты были окрашены в яркий белый цвет и словно специально оставлены лежать там, где союзники не могли проглядеть их. По мнению Черуэлла, вся эта история попахивала «тщательно продуманной дезинформацией», призванной скрыть другие, более гибельные разработки немцев.
У него не было определенных идей относительно формы реальной угрозы, кроме той, что немцы могут использовать «беспилотные летательные аппараты с реактивным двигателем». Но даже в этом случае, согласился он с Сэндисом, Пенемюнде следует бомбить, а в тех районах Северной Франции, где, возможно, возведены «пусковые установки», необходимо вести постоянное радиолокационное наблюдение и аэрофотосъемку. В то же время он снова повторил, что союзникам опасно пренебрегать поисками других доказательств, в особенности признаков ведения разработок в области систем радиоуправления, которые послужили бы признаком готовности врага нанести удар с помощью беспилотных самолетов.
Мистер Уинстон Черчилль признал, что доводы професссора заслуживают внимания, однако он был совершенно уверен, что Германия в скором времени атакует Британию. Он пригласил Джонса высказаться по этому поводу. Джонс долго помнил, как премьер-министр повернулся к нему и сказал:
– Ну а теперь, доктор Джонс, давайте послушаем правду!
К ужасу лорда Черуэлла, его протеже принялся один за другим опровергать все выдвинутые им весомые аргументы. Пенемюнде, провозгласил Джонс, является, без всякого сомнения, «самым важным германским экспериментальным центром» после Рехлина. Отвечая на ранее заданный мистером Черчиллем вопрос, Джонс признал, что некоторые ракеты действительно были окрашены в белый цвет, однако на фотоснимках присутствовала и ракета черного цвета, которую очень сложно было обнаружить. Это не подходило под гипотезу о дезинформации.
Да и с какой целью немцы стали бы громоздить такой обман? Единственным результатом этого явилась бы бомбардировка одного из двух самых важных экспериментальных центров Германии. Относительно стадии, на которой могла находиться разработка ракет, Джонс рассказал, что неделей раньше было перехвачено сообщение от штабного офицера в Берлинский департамент вооружений генерал-майора Лейерса о требовании Гитлера относительно немедленного ввода ракет в строй. В сообщении также говорилось, что уже сооружены тридцать катапульт, однако начало наступления – первоначально запланированное на 1 июля – необходимо отложить до конца месяца, а может быть, придется перенести и на более поздний срок. Это сообщение вряд ли могло оказаться «уткой»; возникал единственный логический вывод: как можно скорее уничтожить Пенемюнде.
Хотя он не мог сказать об этом на заседании по причинам секретности, одним из самых убедительных для доктора Джонса доводов в пользу истинности информации по Пенемюнде стала на первый взгляд обычная директива германских ВВС о выделении топлива. Джонс попросил Блетчли-Парк отследить сообщения «Энигмы», в которых упоминался бы Пенемюнде. Через некоторое время Джонсу был направлен перехват, в котором центр в Пенемюнде упоминался в самом начале списка распределения топлива. Этого было достаточно: центры явно располагались в порядке их важности, и Пенемюнде стоял вторым после Рехлина.
В конце доклада доктора Джонса премьер-министр взглянул на лорда Черуэлла. Тот удрученно молчал, скептически покачивая головой. Профессор не был удовлетворен выступлением Джонса. Мистер Черчилль, по общему мнению, напротив, получал от всего этого большое удовольствие. После каждого нового пункта доклада он грозил пальцем Черуэллу, кричал «Стоп!» и провозглашал:
– Вы слышите это? Это весомый довод против вас!
Один раз он сказал:
– Вспомните, ведь это вы представили его мне!..
Заседание быстро шло к концу. Черуэлл высказал свой последний довод: если бы в Пенемюнде проводились запуски ракет, в Швеции наверняка должны были заметить вспышки, сопровождавшие эти запуски. Однако аргумент отмели как неубедительный. Было очевидно, что Сэндис одержал победу.
Комитет постановил: «Необходимо организовать и провести самое тщательное обследование района в Северной Франции в радиусе 130 миль от Лондона. Обследование должно быть настолько эффективным и скрупулезным, насколько это возможно.
Атака экспериментальной станции в Пенемюнде должна принять форму самого сокрушительного ночного налета бомбардировщиков сразу, как только это позволят условия. В то же время над Пенемюнде не должна проводиться слишком интенсивная воздушная разведка, количество вылетов «москито» следует сократить.
Как можно скорее необходимо подготовить планы для немедленной воздушной атаки пусковых ракетных установок на севере Франции, сразу же по их обнаружении».
Принято было решение отложить бомбардировку главного бункера в Виссанте, чтобы позволить союзникам наблюдать за его возведением.
Все основные рекомендации Сэндиса были приняты. С другой стороны, одно финальное заключение говорило также и о победе профессора: Сэндису предписано было изучить состояние разработки в Германии беспилотных летательных аппаратов с ракетным двигателем.
Через два дня после заседания комитета из офиса премьер-министра к лорду Черуэллу явился курьер с запечатанным конвертом. На конверте значилось: «Строго секретная телеграмма, предназначается только получателю. Разглашение запрещается».
В конверте лежал один листок бумаги. Это была копия телеграммы от агента в Швейцарии: «Немцы объявили о разрушительной атаке с воздуха на Великобританию, намеченной на август. В ходе атаки будут использованы снаряды на жидком воздухе ужасающей разрушительной силы. Также будут применены другие, пока неизвестные методы, не использовавшиеся до настоящего времени. Газовой атаки точно не предвидится. Атака будет чрезвычайно интенсивной».
Лорд Черуэлл, один из немногих людей, информированных о разработке союзниками атомной бомбы, предположил, что «другие неизвестные методы» могут включать и атомную бомбу.
В последующие недели поступило второе донесение агента, которое, казалось, давало больше оснований для предположений об использовании германского атомного оружия.
В соответствии с этим донесением немцы разработали снаряд с дальностью полета до 500 миль, весом в 40 тонн и длиной 65 футов. Первая треть этого снаряда представляла собой боеголовку. Производство оружия было налажено на острове Узедом (Пенемюнде) и в Бремене, Фридриксхафене и Вене. Два последних города были известны как крупные центры производства германского секретного оружия.
Оружие должно было вступить в строй к 1 сентября 1943 года, что согласовалось со вторым июльским донесением об «оружии с низкой точностью попадания, изготовленном в Пенемюнде, с дальностью полета от трехсот до четырехсот миль и способностью уничтожать все в радиусе семисот ярдов от эпицентра взрыва». Это оружие также должно было быть готово к сентябрю. Еще одно донесение, на этот раз от беженца, говорило о шведском инженере, который видел «остров, полностью стертый с лица земли».
Одна особенность была характерна для всех трех донесений: период, когда оружие планировалось ввести в строй. Все донесения указывали август или сентябрь.
17 мая разведка, наконец, выпустила первый отчет по Ваттену. Повторная аэрофотосъемка этого района принесла результаты: на снимках были видны новые строящиеся железнодорожные пути, которые вели к «массивным сооружениям». То, что ранее представляло собой бесформенный котлован, похожий на гравийный карьер, теперь было полностью застроено лесами и почти готово для бетонных работ.
Все эти донесения 9 июля были доведены мистером Сэндисом до сведения кабинета министров. Сообщения совершенно определенно говорили о неизбежности ракетной атаки, некоторые из них также указывали на возможное использование «отравляющего газа, беспилотных самолетов и оружия большого радиуса действия». Сэндис подтвердил, что операторам радиолокационных установок на юго-востоке Англии были даны четкие инструкции осуществлять постоянное наблюдение за ракетными запусками с континента.
Ситуация складывалась достаточно мрачная, вполне оправдывающая планы частичной эвакуации из Лондона 100 000 человек, в первую очередь женщин и детей, по 10 000 человек в день. Кроме того, в Лондон было доставлено 30 000 «убежищ Моррисона».
Планы атаки Пенемюнде, разработанные на совещании командования бомбардировочной авиации 8 июля, были внимательно изучены начальниками штабов на встрече с Моррисоном, Черуэллом и премьер-министром на Даунинг-стрит, 10 семью днями позже. Хотя Черуэлл все еще сомневался в необходимости атаки, сэру Артуру Харрису было приказано воспользоваться ближайшей благоприятной с метеорологической точки зрения возможностью для проведения бомбежки. Сэндис распорядился подготовиться к глушению вражеских радиолокационных установок в случае, если немцы будут использовать радиоуправление для ракет или для расчета точки их падения. Были приняты все меры по отслеживанию любой информации о ракетных инцидентах, а эвакуацией решено было охватить также Портсмут и Саутгемптон.
В июле донесения от агентов разведки в оккупированной Европе продолжали вносить коррективы в расследование. Два дальнейших донесения сообщали о «бомбах на жидком воздухе», а третье – о возможном сбросе фосфора на Лондон в августе. Также в донесениях упоминались радиоуправляемые беспилотные самолеты. Четыре агента сообщали о ракетах с радиусом действия от 200 до 500 миль. Один из агентов, как уже говорилось ранее, упоминал о боеголовке «по типу атомной». Два донесения информировали о ракетах, запускаемых с самолета, с начальным весом в 10 тонн и радиусом действия 300 миль.
Для мистера Сэндиса было достаточно того, что многие донесения подтверждали мысль – угрозы действительно реальны. Когда возникал спор, он мог положиться на аэрофотоснимки, которые предоставляли неопровержимые доказательства существования секретного оружия. В то время как два агента союзников сообщали о Ваттене, где располагались «бетонные сооружения для тяжелого вооружения, склады боеприпасов, бараки и ангары», а также «подземные склады оружия, топлива или бараки», свежие данные воздушной разведки от 29 июля показывали, что площадка в Ваттене совершенно непригодна для тех целей, которые приписывали ей агенты.
Группа парашютистов, сброшенных вблизи этих угрожающих сооружений, могла бы прояснить, для каких целей они возведены. Но лорд Черуэлл имел свою точку зрения по этому поводу. «Я нахожу довольно спорным, – писал он генералу Исмею 29 июля, – что информация, которую не удается получить путем аэрофотосъемки, может быть собрана парашютистами за полчаса, да еще в темноте. За последние три года мы уже проявляли интерес к работам в этом районе, и неудивительно, что противник вправе ожидать там высадки нашего десанта. Вне всякого сомнения, прежде чем жертвовать ста пятьюдесятью высококвалифицированными людьми, начальники штабов убедятся лично, что доказательства, связывающие эти площадки с предполагаемыми ракетами дальнего действия, в самом деле неопровержимы… Однако, несомненно, мое мнение не может считаться объективным, поскольку я не верю в существование ракет».
Воздушная разведка над Пенемюнде была сведена к минимуму, чтобы не насторожить немцев. В июле было совершено всего два вылета, а полученные в результате фотоснимки были тщательно изучены. Теперь даже недымящие трубы электростанции не могли обмануть разведку. Капитан Кенни все же обнаружил слабый дымок над двумя трубами и пришел к выводу, что электростанция работает. Лихтеры и баржи выгружали все больше угля в маленьком доке Пенемюнде. Однако противовоздушная оборона центра в Пенемюнде также крепла. Немцы даже соорудили ложную цель, покрывавшую 20 акров земли и состоявшую из тридцати огневых точек; они явно ожидали воздушного налета.
Вылет «москито» на Пенемюнде 26 июля принес в результате великолепные фотоснимки всего восточного края территории. Дешифровщики снимков обнаружили доказательство прибытия в Пенемюнде в течение последних четырех дней значительного количества новых зенитных орудий.
Бомбардировочное командование пришло в ужас от скорости укрепления противовоздушной обороны центра. Теперь вопрос был в том, кто успеет раньше – немцы нарастить оборону или британцы разбомбить Пенемюнде. Лето заканчивалось, начинались летние ночи, и центр Пенемюнде был в пределах досягаемости бомбардировщиков, однако командование решило ждать полнолуния.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.