Глава 11 Значительные события

Глава 11

Значительные события

Пока адмирал Кумметц вел свое обескураженное соединение назад в Альтен-фиорд, напряжение в ставке Гитлера нарастало. После радиограммы U-354, родившей радужные надежды, воцарилось молчание. Его нарушило рутинное сообщение, что эскадра возвращается в базу. Но вечером службы Немецкого радио перехватили сообщение агентства «Рейтер». В нем со ссылкой на английские источники говорилось, что вражеский крейсер поврежден, а эсминец тонет. Гитлер захотел узнать, почему Кумметц до сих пор не передал свой рапорт о бое. Тогда ему сказали, что корабли в море должны сохранять радиомолчание. Редер, даже когда ему сообщили о растущем нетерпении Гитлера, отказался нарушить это правило. Лишь в 4.10, когда «Хиппер» оказался в безопасности внутри фиорда, Кумметц отправил короткий рапорт, в котором ничего не говорилось о конвое, но был более чем тенденциозный отчет о бое. Гитлер, который надеялся порадовать немцев сообщением о победе в день Нового Года, был разочарован. Он потребовал более детального отчета, добавив, что это просто позор, что главнокомандующего германскими вооруженными силами до сих пор держат в полном неведении, тогда как англичане обо всем объявили по радио еще накануне вечером. Кумметц объяснил свое молчание тем, что ему просто нечего добавить к своему рапорту. Однако он ничего не знал о переполохе, вызванном радиограммой U-354. Примерно в полдень, когда он получил рапорт капитана 1 ранга Штанге о действиях «Лютцова», Кумметц отправил дополнительный рапорт. Позднее, когда были получены рапорты командиров эсминцев, он послал еще одно сообщение с новыми деталями. Это сообщение было отправлено телетайпом, тогда как первые два — по радио. На одном из катеров, доставлявших радиограммы на берег, сломался мотор, радисты перепутали шифры, и в результате Редер в Берлине получил рапорты только в 19.00. Он сразу передал по телефону в ставку Гитлера содержание рапортов, но в к этому времени нетерпение фюрера перехлестнуло за край. В припадке гнева он кричал, что все тяжелые корабли нужно разрезать на металл. Он приказал Редеру немедленно доложить все лично, чтобы он смог принять «окончательное решение». Еще до провала этой операции Гитлер не раз высказывал неудовольствие действиями флота. К тому же Геринг постоянно жаловался ему, что для защиты тяжелых кораблей у него забирают драгоценные истребители, хотя эти самые линкоры решительно ничего не делают.

Редер не стал спешить с исполнением приказа Гитлера, так как надеялся, что фюрер немного остынет и сможет судить о вещах более здраво. Встреча состоялась 6 января. Гросс-адмирал детально описал ее в своих мемуарах. Гитлер произнес речь, которую Редер назвал «злобными и несправедливыми нападками на флот». Потом Гитлер передал ему список соображений, по которым следовало списать все линкоры, линейные и тяжелые крейсера. Через 9 дней Редер представил свой ответ, приложив к нему меморандум о значении морской мощи. «Если Германия уничтожит свои военные корабли, то Великобритания, вся военная стратегия которой зависит от обладания морскими коммуникациями, может считать войну практически выигранной». Но Гитлер не был расположен его слушать. Тогда на личной встрече после официального совещания Редер попросил об отставке, и его просьба была удовлетворена. Долгая и безуспешная борьба подошла к концу, он так и не сумел объяснить фюреру важность и значение морской мощи. 30 января Редера сменил адмирал Дениц, который до того командовал подводными силами.

Когда Дениц стал командующим германским флотом, ему исполнился всего 51 год. Он был не только моложе своего предшественника, но и являлся совершенно другим человеком. Он обладал безжалостностью, которой не хватало Редеру. Именно за эту черту Гитлер особенно ценил Деница. С фюрером у Деница были настолько хорошие отношения, что Геринг вскоре был вынужден считаться с мнением флота. А пока мы оставим Деница разбираться со свалившимися на него новыми проблемами и вернемся к русским конвоям.

Хотя теперь отправка этих конвоев из Англии была ускорена, русские по-прежнему оставались недовольны. Они утверждали, что им обещали по 30 судов в январе и феврале, тогда как для конвоя, который должен был выйти 17 января, было собрано только 14 транспортов. Когда русский посол Майский затребовал официальные объяснения по этому поводу, премьер-министр сказал министру иностранных дел Идену: «Я до смерти устал от этого нытья русских». Как уже упоминалось, русские совсем не принимали во внимание происходящее в остальном мире и повторяли свои требования с утомительной настойчивостью. Однако сейчас в полном разгаре были операции на Средиземном море, близился кризис Битвы за Атлантику, и дефицит торгового тоннажа был острым, как никогда. Тем не менее, адмирал Тови отметил, что успех конвоев JW-51A и JW-51B показал, чего можно добиться во время полярной ночи.

Адмиралтейство, разумеется, ничего не знало об обстоятельствах, связанных с отставкой Редера. Но, учитывая провал попыток атаковать конвой JW-51B, оно вполне могло ожидать, что против следующего конвоя немцы бросят более сильное соединение, может быть, даже и «Тирпиц». Также считалось, что достройка авианосца «Граф Цеппелин» подходит к концу, хотя на самом деле это было не так. Эти подозрения усилились, когда 10 января разведывательный самолет заметил в Скагерраке линейный крейсер «Шарнхорст» и тяжелый крейсер «Принц Ойген». Они направлялись на северо-запад. Были приняты меры, чтобы перехватить их. Однако немецкие корабли поняли, что обнаружены, повернули назад и вернулись в Балтику. Интересно отметить, что Гитлер не отменил их перевод на север, который был утвержден еще 22 декабря до отставки Редера.

В составе британского Флота Метрополии все еще не было авианосцев. Но зато теперь он имел 3 линкора типа «Кинг Георг V», 8 крейсеров и около 20 эсминцев, чего было вполне достаточно для прикрытия следующего конвоя. Поэтому 17 января конвой JW-52, состоящий из 14 судов, вышел из Лох Ю. Погода была прекрасной. Коммодор даже приказал самому тихоходному судну вернуться в Исландию, и потому конвой двигался довольно быстро. 23 января немецкий самолет заметил его, когда конвой находился еще западнее острова Медвежий. Но, благодаря увеличению численности кораблей эскорта, оснащенных новой аппаратурой радиопеленгации, англичане смогли сразу засекать любую подводную лодку, вышедшую в эфир. Поэтому все атаки подводных лодок завершились неудачей. Привычка командиров лодок переговариваться между собой, часто сообщать свои координаты командующему на берег позволила командиру эскорта так менять курс конвоя, чтобы обойти районы патрулирования субмарин. Но адмирал, командовавший крейсерской эскадрой прикрытия, не знал об этих маневрах и держался примерно в 50 милях на фланге конвоя, стараясь не оказаться у него за кормой, где чаще всего сосредотачиваются лодки. Но в результате он именно там и оказался, хотя думал, что находится слева по носу от конвоя. Комментируя это происшествие, адмирал Тови заметил, что каждое соединение должно передавать по радио свои координаты, если противник обнаружил его. В этом случае соблюдать радиомолчание уже не имеет смысла. Если бы это было сделано в данном случае, командир крейсерской эскадры не поставил бы свои корабли в столь неприятное положение. В то же время навигационные сложности полярной ночи, когда долгое время приходится идти по счислению, приводят к тому, что координаты, чаще всего, оказываются довольно неточными.

Удача сопровождала этот конвой до конца. Атака 4 торпедоносцев Не-115 была отбита, причем 2 самолета сбиты. 27 января конвой благополучно прибыл в Кольский залив. Через 2 дня в путь отправился обратный конвой RA-52. По различным причинам к выходу были готовы лишь 11 транспортов, поэтому эскорт, в который вошел и поврежденный «Онслоу», по численности превзошел конвой. Однако на сей раз подводные лодки сумели потопить американский пароход «Грейлок», хотя при этом не погиб ни один человек. Остальные 10 судов благополучно добрались до Лох Ю.

Следующий конвой JW-53 должен был выйти 11 февраля, но погрузка затянулась до 15 февраля, хотя и тогда к выходу были готовы лишь 28 судов из 30. Полярная ночь закончилась, и к концу месяца светлое время составляло уже 7 часов в сутки. Поэтому было решено дать конвою такой же сильный эскорт, какой имел PQ-18. К несчастью, конвой попал в зону плохой погоды через 4 дня после выхода в море. Эскортный авианосец «Дэшер» был поврежден, а крейсер «Шеффилд» потерял крышу носовой башни. Замены поврежденному авианосцу не нашлось, зато на смену «Шеффилду» был прислан другой крейсер. Несколько эсминцев и торговых судов были повреждены, 1 судно ушло в Скапа Флоу, а 5 вернулись в Лох Ю. Сам конвой оказался сильно разбросан. Однако поблизости оказался линкор «Кинг Георг V», оснащенный мощным радаром. Он смог зафиксировать положение транспортов и сообщить их командиру эскорта, которым снова был капитан 1 ранга И.М.Р. Кэмпбелл. Используя эту информацию, он сумел собрать транспорты и снова выстроить их. В очередной раз подводные лодки обнаружили конвой к западу от острова Медвежий. Однако действия эсминцев были такими эффективными, что противник не сумел провести ни одной атаки. 28 февраля 14 бомбардировщиков Ju-88 попытались атаковать конвой. Однако эскорт, в который входил и крейсер ПВО «Сцилла», так тепло встретил их, что немцы сбросили бомбы далеко от цели. На следующий день аналогичную атаку попытались провести 11 самолетов, но тоже были отогнаны. Конвой благополучно дошел до цели, 15 транспортов прибыли в Мурманск, а остальные — в другие порты Белого моря.

После короткого отдыха, который длился всего 2 суток, 1 марта корабли эскорта конвоя JW-53 снова вышли в море, чтобы сопровождать обратный конвой RA-53, состоящий из 30 судов. Вскоре подводные лодки обнаружили его и утром 5 марта потопили транспорт «Порторикан» и повредили «Ричард Бланд». Во второй половине дня конвой атаковали 12 бомбардировщиков Ju-88, но эта атака была отражена. А на следующий день конвой попал в жестокий шторм. Как всегда, корабли разбросало в разные стороны, и подводные лодки получили шанс отличиться. Были потоплены еще 2 транспорта. Погода тоже нашла себе жертву: американское судно типа «Либерти» переломилось пополам и затонуло. На судне «Дж. Г. Латроб» открылась течь, и его взял на буксир эсминец «Оппортьюн». Его экипаж продемонстрировал великолепную морскую выучку, благополучно приведя транспорт в Сейдис-фиорд, Исландия. Заправляться в море в такую погоду было совершенно невозможно, и капитан 1 ранга Кэмпбелл, беспокоясь о тающих запасах топлива на эсминцах, был вынужден отправить половину из них в Исландию заправляться. Он приказал им возвращаться как можно быстрее, чтобы отправить на дозаправку остальные эсминцы. Подводные лодки продолжали рыскать вокруг конвоя, и когда Исландия была уже совсем близка, сумели всадить вторую торпеду в «Ричард Бланд». Это попадание стало роковым, хотя большую часть экипажа удалось спасти.

Адмиралтейство имело все основания быть удовлетворенным результатами январской и февральской конвойных операций. Потери были относительно небольшими, и, как отметил адмирал Тови, они были скорее следствием штормов, чем действий противника. Однако продолжительность дня за Полярным кругом быстро увеличивалась, что само по себе стало достаточным основанием для пересмотра политики отправки русских конвоев. А в начале марта немцы дали еще одно, более веское основание.

8 февраля Дениц представил Гитлеру план списания крупных кораблей. Как заметил сам адмирал, он «не стал выдвигать никаких возражений решению фюрера». Гитлер утвердил план, по которому предусматривалось списание в марте «Хиппера» и «Кёльна», в июле «Шарнхорста», и «Тирпица» осенью. Но на совещании при рассмотрении этого вопроса время не позволило обсудить кое-какие важные детали. А может быть, сам Дениц намеренно не стал касаться вопроса об ограничениях, которые Гитлер наложил на действия адмиралов, и которые помешали добиться результата при атаке русских конвоев. Дениц дал инструкцию своему представителю в ставке Гитлера вице-адмиралу Кранке узнать мнение фюрера о перспективах использования тяжелых кораблей, так как Дениц больше всего боялся повторения неудачи Новогоднего боя. Он хотел добиться разрешения отправлять тяжелые корабли в море, если имеется шанс достичь заметного успеха. Более того, если эскадра вышла в море, далее адмирал должен действовать самостоятельно и лично распоряжаться в бою, как того требует тактическая ситуация, не дожидаясь инструкций высших командиров. Дениц предупредил, что в таком случае возможны потери. Непостоянная натура Гитлера проявила себя еще раз, и он «полностью и решительно подержал» мнение гросс-адмирала. Это решение имело в будущем серьезные последствия.

Хотя Дениц на посту командующего подводными силами ясно выразил свои взгляды относительно методов ведения морской войны, когда ему пришлось всерьез рассмотреть приказ Гитлера о списании тяжелых кораблей, он пришел к тем же выводам, что и Редер. На следующей встрече с фюрером, которая проходила 26 февраля, Дениц отважно вернулся к больному вопросу, заявив, что русские конвои являются прекрасной целью для тяжелых кораблей. Учитывая тяжелые бои, идущие на Восточном фронте, он решил полностью использовать возможности, которые вытекают из этого. Поэтому Дениц предложил послать «Шарнхорст», который все еще торчал в Балтике после 2 неудачных попыток прорыва, в северную Норвегию, к «Тирпицу» и «Лютцову». Там они должны были образовать мощное соединение вместе с 6 эсминцами. Реакция Гитлера, как пишет Дениц, «сначала была крайне несдержанной, но в конце концов он неохотно согласился». В ответ на вопрос Гитлера, как долго будет тянуться поиск подходящей цели, Дениц твердо ответил: «Три месяца». На это последовала пророческая фраза: «Пусть даже это продлится 6 месяцев, но потом вы будете вынуждены вернуться и признать, что я был прав».

«Шарнхорст» покинул Гдыню 8 марта. Плохая погода и снежные шквалы помогли ему, и 14 марта линейный крейсер прибыл в Нарвик, где уже находились «Тирпиц», «Лютцов» и «Нюрнберг». Через 8 дней легкий крейсер отправился в Германию на ремонт, а остальные 3 корабля под прикрытием тумана перебрались в Альтен-фиорд, хотя едва не столкнулись во время перехода.

Когда новость о сосредоточении германских кораблей в Альтен-фиорде была получена адмиралом Тови, он сразу понял, что его предложение приостановить проводку конвоев на лето получило серьезное основание, о чем он не преминул сообщить Адмиралтейству. Тови отметил, что единственным средством защиты конвоев становится выход английских линкоров. Без прикрытия мощным авианосным соединением это было бы безрассудно. Однако, пока шли эти споры, в Битве за Атлантику произошли изменения, которые все решили сами.

Дениц бросил в бой все имеющиеся подводные лодки, пытаясь вырвать ускользающую победу. В январе количество потопленных в Атлантике судов заметно сократилось, зато в феврале и марте кривая потерь круто пошла вверх. Но это стоило и немцам серьезных потерь — в марте были потоплены 12 подводных лодок. Началась война на истощение, назревал кризис. Поэтому Адмиралтейство бросило в Атлантику все имеющиеся резервы, и участь русских конвоев была решена. 30 марта Черчилль сообщил Сталину неприятную новость. В телеграмме главной причиной прекращения отправки конвоев он назвал переброску немецких кораблей на север Норвегии. Черчилль также предупредил, что в мае на Средиземном море будет проводиться крупная десантная операция, в которой будут задействованы все десантные корабли. Как всегда, Сталин принял новость с плохо скрытым раздражением. Он указал на «катастрофическое сокращение поставок вооружения и сырья в СССР». В новой телеграмме от 6 апреля премьер-министр постарался обрисовать способы, с помощью которых союзники намерены оказывать давление на Германию на суше и в воздухе. После этого Сталин немного успокоился.

Примерно в это время Дениц решил устранить одно звено в неуклюжей цепи командования в Норвегии, которая была создана после оккупации этой страны. Он так объяснил причины своего решения: «К началу 1943 года на море сложилась такая ситуация, при которой больше не следовало ожидать крупных операций, для которых и была создана эта структура». Но в действительности главной причиной изменений стала цепочка, по которой шли рапорты о сражении в Баренцевом море. Как уже говорилось в главе 2, пост командующего силами ВМФ в Северных водах был слит с постом командующего Группой ВМФ «Север». Главнокомандующим был назначен адмирал Шнивинд, а его штаб разместился в Киле.

Полярное лето, когда солнце не скрывалось за горизонтом, казалось экипажам немецких кораблей, стоящих в Альтен-фиорде, просто бесконечным. В море не появилась ни одна заманчивая цель. Но само их присутствие на севере Норвегии приносило больше пользы их братьям по оружию — солдатам Восточного фронта, чем все предыдущие вылазки. Нехватка топлива не позволяла кораблям выйти в море даже для артиллерийских учений. Однако в конце августа удалось набрать достаточно нефти, чтобы провести небольшую операцию против Шпицбергена. 8 сентября «Тирпиц» и «Шарнхорст» обстреляли его. Сообщение о выходе немецких кораблей было получено в Лондоне рано утром этого дня. Хотя Флот Метрополии немедленно вышел в море, разумеется, перехватить вражеские корабли он не успел. 22 сентября на Шпицберген прилетела «Каталина», которая доставила перепуганному и поредевшему гарнизону новую радиостанцию и другие припасы.

Вылазка к Шпицбергену сожрала почти весь имеющийся запас нефти, но командир «Шарнхорста» Хоффмайер был недоволен действиями своих артиллеристов. Он запросил разрешение адмирала Кумметца на проведение учебных стрельб. Разрешение было дано, и 21 сентября корабль вышел в море. На ночь он встал на якорь у острова Аарой, намереваясь на следующий день возобновить стрельбы. Поэтому на следующее утро экипаж «Шарнхорста» был страшно удивлен, когда не прибыли мишени. Зато в 11.00 был получен приказ дожидаться прибытия 2 эсминцев, которые должны были провести линейный крейсер обратно на якорную стоянку, где он должен был занять место «Лютцова». Лишь когда корабль оказался внутри ограды противолодочных сетей, стала известна причина изменения планов.

Утром 10 сентября самолет-разведчик Королевских ВВС, который был специально отправлен в Россию, обнаружил, что «Тирпиц» вернулся на свою стоянку в Каа-фиорде — одном из заливчиков Альтен-фиорда. Этой информации с нетерпением ждал командующий подводными силами контр-адмирал С.Б. Барри. Было решено атаковать немецкие корабли, угрожающие русским конвоям, с помощью сверхмалых подводных лодок-миджетов. Эти кораблики имели длину 50 футов и диаметр 5,5 футов. Человек мог стоять лишь в середине корпуса, в оконечностях морякам приходилось сгибаться. Экипаж миджета состоял из 2 офицеров и 2 матросов. На поверхности, используя дизеля, миджеты развивали скорость 6,5 узлов. Под водой максимальная скорость составляла 4 узла. Такая лодка несла 2 бортовых контейнера, в каждом из которых находилось по 2 тонны взрывчатки аматол. Эти контейнеры сбрасывались, когда лодка оказывалась под целью. Взрыватель с часовым механизмом позволял миджету уйти до взрыва. Естественно, дальность плавания миджетов была очень небольшой. Ее ограничивал не только малый запас топлива, но и ужасные условия, которые экипаж просто не мог выдерживать слишком долго. В состав экипаж был включен водолаз, который с помощью специального резака должен был освободить лодку, если она запутается в сетях. Это было очень рискованным трюком, к которому прибегали только в крайних обстоятельствах. Первый миджет был спущен на воду 15 марта, однако на выбор даты атаки повлияло огромное множество факторов. Требовалось учесть продолжительность темного времени суток, фазы луны, высоту прилива и так далее… В результате для атаки было выбрано 22 сентября. Так как дальность плавания миджетов не позволяла даже думать, чтобы добраться до берегов северной Норвегии своим ходом, их предполагалось буксировать эскадренными лодками. «Трэшер» взяла на буксир Х-5, «Трукьюлент» — Х-6, «Стабборн» — Х-7, «Синимф» — Х-8, «Сиртис» — Х-9 и «Скептр» — Х-10. Англичане ждали, когда будут доставлены аэрофотоснимки Альтен-фиорда. Их привезла «Каталина», которая была специально послана для этого в северную Россию. Через 2 дня, когда снимки были тщательно изучены, адмирал Барри отдал приказ лодкам выходить в море. Ночью 11/12 сентября маленькая флотилия покинула базу на западном побережье Шотландии. Х-1, Х-6 и Х-7 должны были атаковать «Тирпиц», Х-9 и Х-10 — «Шарнхорст», а Х-8 — «Лютцов», который находился на стоянке в тот момент, когда проводилась съемка фиорда, но ушел еще до начала операции. «Шарнхорст» накануне отправился для проведения артиллерийских учений. Погода в первые 3 дня перехода была отличной, но потом начала портиться. Рано утром 15 сентября на «Синимф» оборвался буксирный конец. Это было обнаружено лишь 2 часа спустя, когда лодка поднялась на поверхность, чтобы провентилировать отсеки. Несчастный миджет Х-8 был брошен на произвол судьбы, но через 8 часов он столкнулся со «Стабборн», буксирующей Х-7. Х-8 оставался вместе с ними до наступления темноты, а потом оторвался, неправильно истолковав сигнал о повороте. На следующее утро «Стабборн» связалась с «Синимф», но та лишь в 18.00 сумела найти Х-8 и снова взять его на буксир. Впрочем, на этом несчастья миджета не завершились. Из-за какой-то неисправности самопроизвольно отделились подвесные заряды, при этом один вдобавок еще и взорвался. Х-7 получил такие повреждения, что больше не мог участвовать в операции, и его пришлось затопить. Рано утром 16 сентября «Сиртис» обнаружила, что ее буксир тоже оборвался. Однако все попытки найти Х-9 успехом не увенчались, миджет пропал без вести. Было высказано предположение, что он случайно погрузился слишком глубоко и был раздавлен морем. Из 6 миджетов теперь осталось только 4. Перегонные экипажи на подходе к Альтен-фиорду должны были уступить место другим, которым и предстояло провести атаку. Однако и они внесли колоссальный вклад в успех операции. Адмирал Барри сказал позднее: «Перегонные экипажи миджетов заслуживают самой высокой благодарности за то, что проделали долгий и тяжелый путь, а также за то, что сдали свои корабли боевым экипажам в состоянии полной исправности». Смена экипажей произошла вечером 19 сентября, после того как все подводные лодки увидели Норвегию. Затем, не отдавая буксира, они пошли к берегу. В этом момент буксировочный конец «Стабборна» перепутался с минрепом сорванной с якоря мины. Мину подтянуло к носу Х-7, но его капитан, лейтенант Б.К.Г. Плейс, сумел оттолкнуть смертоносный снаряд. Вечером 20 сентября 4 миджета отдали буксировочные концы и двинулись навстречу опасностям. Командирами остальных 3 сверхмалых лодок были: Х-5 — лейтенант Г. Генти-Крир, Х-6 — лейтенант Д. Камерон. Х-10 — лейтенант К.Р. Хадспет. Первой опасностью, которая подкарауливала их, были мины, преграждавшие вход в фиорд. Все миджеты благополучно прошли над ними в надводном положении ночью 20/21 сентября. Днем Х-5, Х-6 и Х-7 вошли в фиорд, а Х-10, на которой начались многочисленные поломки механизмов, зашел в маленький заливчик на острове Стерной, где капитан наделся отремонтироваться. К несчастью, это не удалось, и Х-10 участия в операции не принял. В 16.40 Х-7 заметил «Шарнхорст», стоящий возле острова Аарой. Линейный крейсер только что вернулся с артиллерийских учений. Однако этот миджет имел иную цель а потому вместе с Х-6 двинулся дальше вверх по фиорду. Они провели часть ночи 21/22 сентября возле группы островков Браттхольм, всего в 4 милях от ничего не подозревающего «Тирпица». У Х-6 возникли проблемы с перископом, и потому дальнейшие действия этого миджета еще более замечательны. Примерно в полночь лейтенант Плейс привел Х-7 в Каа-фиорд, через час туда же вошел Х-6 лейтенанта Камерона. Они сумели прорваться сквозь противолодочную сеть, прикрывающую вход в фиорд, но остались под водой, чтобы не столкнуться с патрульным катером. Х-7 запутался в запасной секции сети, которая, вероятно, окружала бывшую стоянку «Лютцова», и миджету потребовалось более часа, чтобы освободиться. В 7.05 Х-6 прошел сквозь проход в сети, который был открыт, чтобы пропустить катер. Он был закрыт буквально через несколько секунд после того, как миджет проскользнул в брешь. К несчастью, в этот момент Х-6 сел на мель и был замечен одним из артиллеристов «Тирпица», которые в это время занимались чисткой орудий. Но тут англичанам повезло, так как командир корабля узнал об этом с большим опозданием. В этот момент Х-6 ударился о подводную скалу, и его снова выбросило на поверхность. Миджет запутался в сети у противоположного борта линкора, снова освободился, и лишь после этого Камерон сумел сбросить подрывные заряды под носовыми башнями линкора. Часы показывали 7.15, взрыв должен был произойти через час.

Поняв, что спастись не удастся, Камерон приказал затопить миджет, удостоверившись, что секретное оборудование и документы уничтожены. Его вместе с экипажем выудил из воды катер «Тирпица», который был отправлен проверить, что там заметили матросы.

Х-7 повезло гораздо больше. Лодка запуталась в сетях, окружающих линкор, но довольно быстро сумела освободиться. Лейтенант Плейс с удивлением обнаружил, что он находится внутри заграждения на расстоянии всего 30 ярдов от «Тирпица». Он двинулся вперед, проскользнул под килем линкора, сбросил один заряд под носовыми башнями, а другой — на расстоянии 200 футов в сторону кормы. Успешно выполнив задание, Плейс попытался ускользнуть. Однако при этом миджет запутался в сети, вырвался и снова запутался уже в другой сети. Давление воздуха в баллонах неумолимо падало, гирокомпас вышел из строя, и Плейс принялся размышлять, что делать дальше. Но тут в 8.12 прогремел ужасный взрыв, который вырвал лодку из сети. Хотя особых повреждений миджет не получил, держаться под водой он уже не мог. Каждый раз, когда Х-7 выскакивал на поверхность, его встречал шквал огня из автоматического оружия. Плейс сумел привести свою лодку к артиллерийскому щиту, на который он и выбрался. Но прежде чем это сделали остальные члены экипажа, Х-7 затонул. Через 2,5 часа помощник Плейса суб-лейтенант Айткен вынырнул на поверхность в спасательной маске. Он отважно попытался спасти двух других членов экипажа, но напрасно, хотя Айткен оставался под водой, пока не израсходовал весь кислород.

Прежде чем описать, что в это время творилось на борту «Тирпица», необходимо закончить рассказ об Х-5. В последний раз этот миджет видели, когда он вместе с Х-6 и Х-7 шел к Альтен-фиорду. Однако потом эта лодка пропала. Немцы утверждают, что потопили ее в 8.42 артиллерийским огнем и глубинными бомбами на подходе к «Тирпицу». Спасшихся не было, поэтому о судьбе лодки точно ничего не известно.

На борту «Тирпица» довольно быстро осознали грозящую кораблю опасность, после того как впервые был замечен Х-6. Уже через 15 минут были задраены все водонепроницаемые двери. Когда командиру линкора капитану 1 ранга Майеру сообщили о происходящем, он немедленно сигналом вызвал буксир и приказал поднимать пары. Однако поняв, что на все это потребуется время, Майер решил передвинуть корабль, вытравливая цепь левого якоря и выбирая цепь правого. Это уже начали делать, когда прогремел взрыв, но, судя по всему, своевременные меры помогли ограничить повреждения. Все 4 заряда взорвались одновременно, после взрыва первых двух сдетонировали и остальные. Результат одновременного взрыва 8 тонн аматола был ужасным. Линкор подскочил на 5 или 6 футов, люди на палубе попадали. Погасли все лампы, сразу появился крен 5 градусов на левый борт. Последующий осмотр показал, что все 3 машины вышли из строя. Система управления огнем была разбита. 2 башни оказались заклинены. Было повреждено электрооборудование и радиостанции. Левый руль был смят. Линкор полностью вышел из строя на очень длительный срок. Адмирал Барри правильно сказал, что это была «смелая атака, которая наверняка войдет в историю как одна из самых отважных операций всех времен». Лейтенанты Плейс и Камерон были награждены Крестами Виктории за выдающуюся отвагу. Однако они вместе с остальными 4 уцелевшими моряками провели остаток войны в лагерях военнопленных. Хотя все офицеры и матросы, участвовавшие в операции, заслуживают самых высоких благодарностей, многочисленные поломки материальной части показывают, что миджеты были слишком сырым и непроверенным оружием. Однако вспомним, что еще год назад Черчилль говорил, что один корабль влияет на ход всей морской войны, и его нужно вывести из строя любой ценой. Хотя после атаки миджетов «Тирпиц» остался на плаву, он больше не являлся действующей единицей. Флот Метрополии получил долгожданную передышку, которая облегчила проводку русских конвоев.