Глава 13 Бульвар Сен-Жермен, 151 Проклятие Бен-Барки (1965)

Глава 13

Бульвар Сен-Жермен, 151

Проклятие Бен-Барки (1965)

На бульваре Сен-Жермен в 1965 году было скучно: обуржуазились даже притоны «троглодитов»-экзистенциалистов «Флор» и «Де Маго». А о расположенном напротив, в доме номер 151, «Липпе», основанном в 1880 году супругами-эльзасцами и славившемся пивом, свиной рулькой, селедкой «Бисмарк» и тушеной капустой, и говорить нечего. Некогда его ражий хозяин Марселей Казес, защищая социалиста Леона Блюма, одолевал в рукопашной дюжину фашистов, но былинные времена миновали. На банкетках красной кожи, под фаянсовыми панно эпохи модерна, встречались солидные люди. Писатели-академики (или будущие академики), модельеры, живописцы-орденоносцы, сенаторы, адвокаты, министры. Мальро обмывал здесь Гонкуровскую премию, труппа театра «Старая голубятня» — премьеры.

«Липп» приносил удачу: все будущие президенты за минувшие полвека были его завсегдатаями. Здесь Миттеран выпивал для храбрости перед инсценированным им самим покушением (12), Жак Ширак потчевал Грегори Пека, а 7 сентября 1965 года примирились Помпиду и Жискар д’Эстен. Не прошло и двух месяцев, как репутацию «Липпа» омрачило мерзкое преступление.

В пятницу 29 октября в 12.30 — священный час обеда — сорокапятилетний, респектабельный, хотя и подвижный, как ртуть, марокканец Махди Бен-Барка так и не переступил порог «Липпа», где у него была назначена важная встреча. Прилетев утром из Женевы, он прошелся по магазинам, купил шляпу и темные очки, но все равно пришел слишком рано и решил пропустить стаканчик рядом, в новом кафе «Драгстор». На входе в «Липп» его остановили полицейские. Марокканец не удивился: на родине его еще в ноябре 1963 года приговорили к смерти за заговор против короля Хасана И. Но и не испугался: кроме алжирского дипломатического паспорта, у него были некие гарантии безопасности. Он спокойно сел в «пежо» и исчез.

«Флики» были самые что ни на есть настоящие: Сушон, шеф отдела наркоконтроля в полиции нравов, и Вуато. Им ассистировал сотрудник «Эр Франс» Лопес, агент контрразведки, спец по вскрытию диппочты в аэропорту Орли. Они работали неряшливо: засветились, упустили друга Бен-Барки — студента Тхами Аземмури, который, решив, что того взаправду арестовали, ушел на дно и забил тревогу слишком поздно. Банду Сушона объявили оборотнями в погонах, судили, но к началу 1970-х она оказалась на свободе. Примечательно, что их адвокатов оплачивала «Рыжая» Кадия Гольдфард, знаменитая бандерша и агент полиции. Но кто нанял Сушона? Следствие — вы не поверите — длится до сих пор. Новые ордера все выписывают, вот только предъявить их некому или невозможно. Кто жив, тот занимает высокие посты в Марокко, чьи власти саботируют расследование.

* * *

Бен-Барка преподавал математику наследному принцу Хасану, вел переговоры о возвращении на трон его отца Мохамеда V, смещенного французскими колонизаторами, но затем возглавил левую оппозицию средневековой монархии. Его имя звучало столь же громко, как имя Че Гевары. Когда же команданте вернулся в партизанские джунгли, Бен-Барка занял его место лидера третьего мира, что должен был закрепить антиимпериалистический конгресс «Движения трех континентов» в Гаване. Таких, как он, во Франции называют политическими зверями. Любого — русского, китайского, египетского — лидера он не то что склонял на свою сторону, а соблазнял, имитируя полное с ним единомыслие.

Каким же образом попал в западню средь бела дня опытный конспиратор? Где прокололся? Зачем в разгар подготовки конгресса примчался в Париж? Смешно: его погубила вера в волшебную силу кино, свойственная 1960-м.

Бен-Барка мечтал снять и показать в Гаване фильм-манифест деколонизации под названием «Баста!»: себя он видел в роли идеолога и консультанта. На свою беду, он дружил с журналистом Филиппом Бернье, одним из основателей «Врачей без границ», публиковавшим статьи Бен-Барки в издаваемом им бюллетене об африканских делах. Честность Бернье несомненна, но он, как человек публичный, был слабым звеном в окружении Бен-Барки. Марокканская разведка уже подводила к нему «бизнесмена», якобы готового финансировать бюллетень при условии встречи с Бен-Баркой, но тот был занят, каковое обстоятельство и продлило ему жизнь.

Но вот ради встречи с человеком, который найдет режиссера и сценариста, Бен-Барка бросил бы все дела: времени уже не оставалось — конгресс открывался 3 января. Тут-то к Бернье и обратился со сногсшибательным предложением знакомый — тридцатидевятилетний Жорж Фигон, готовый финансировать «Баста!». Все выглядело так заманчиво. Режиссером якобы готов стать Жорж Франжю, ведущий документалист 1950-х, успешно перешедший в игровое кино. Сценарий напишет знаменитая Маргерит Дюрас, сценаристка прославленной «Хиросимы, моей любви» (1959) Алена Рене, левая интеллектуалка и алкоголичка.

Да и сам Фигон, «человечек с округлым лицом и редкими усиками», был почти звездой. Сын важного чиновника, он в юности провел три года в психушке, затем подался в бандиты. При ограблении скупщика драгоценностей, оправдав репутацию психопата, стал палить направо и налево, получил двадцать лет, из которых отбыл четырнадцать. Фигон стал своим в Сен-Жермен, пытался издавать фотороманы и журналы: то экологический «Крик животных», то «Здравствуйте, друзья», пропагандирующий старый добрый шансон в пику рок-н-ролльному «Привет, чуваки!». Интеллектуалы падки на жертв общества, сыплющих на воровским арго выстраданными истинами: Дюрас дважды интервьюировала его для «Франс обсерватер» и, возможно, спала с ним. Но Фигон с детства дружил еще и с адвокатом и депутатом Пьером Лемаршаном, своим человеком среди звезд уголовного мира и политики, в начале 1960-х в Алжире — шефом «барбуз» (46), уголовной зондеркоманды де Голля. То, что это он втравил Фигона в похищение, доказать, конечно, невозможно. Причастность к делу, однако, стоила ему пожизненного запрета на профессиональную деятельность, затем смягченного до трехлетнего срока.

Две сентябрьские встречи с Фигоном на нейтральной территории — в Каире и Женеве — убедили Бен-Барку, что на него можно положиться. Именно с Фигоном, Бернье и Франжю должен был встретиться в тот день в «Липпе» марокканец. Они ожидали его на втором этаже ресторана и не могли видеть похищение. Однако впечатлительный Франжю перепугал Дюрас, клянясь, что до конца дней своих не забудет взгляд, который бросил на него Бен-Барка, когда «флики» уводили его. Дюрас удалось убедить Франжю в том, что он грезит под воздействием алкоголя: в тот день Франжю бросил пить.

В машину к «фликам» Бен-Барка сел без страха: и потому, что привык к общению со спецслужбами всего мира, и потому, что ждал встречи с кем-то очень высокопоставленным. По его намекам друзья поняли, что речь могла идти только о де Голле. Время встречи не было определено, поэтому Бен-Барка принял предложение проехать как должное. Разве что обратил внимание на фальшивые номера: «Ну, вы даете. Эта серия уже два года не существует». Про криво наклеенные усы Сушона он из деликатности не сказал ничего.

Бен-Барка терпеливо ждал встречи на вилле в Фонте-не-ле-Виконт под Парижем, куда его доставили. Читал, непрерывно пил чай, рассказывал, как станет премьером Марокко и разгонит коррумпированную полицию. Бен-Барку, знавшего, с какими кадрами приходится работать политикам, не удивило, что хозяин виллы расписан татуировками, в том числе фразами «Страдай и молчи» и «Хочу пить». Это был Жорж Бушезейш, гестаповец из «банды Бонни-Лафона» (37), участник «банды Безумного Пьеро» (39), «барбуз». У его подручных Дюбеля, Ле Ни и Палисса — более или менее схожие биографии. Они не лукавили, уверяя Бен-Барку, что важная персона вот-вот приедет. Но ею оказался не де Голль, а шеф марокканских спецслужб, генерал Мохамед Уфкир.

Уфкир храбро сражался за Францию против нацистов и вьетнамских партизан. Струя немецкого огнемета изувечила его: с тех пор он не снимал черные очки и мог запросто на официальном ужине отбить аппетит у высоких гостей, сорвав рубашку и демонстрируя чудовищные шрамы. Бойня повстанцев в горах Рифа в 1959 году принесла ему прозвище Мясник. В марте 1965 года он с наслаждением расстреливал с борта вертолета из пулемета манифестантов в Касабланке. Можно представить себе ужас Бен-Барки при виде Уфкира, прилетевшего из Марокко, как только его оповестили, что похищение удалось. По официальной версии, Уфкир в этот момент навещал своих детей в Швейцарии. Что касается майора Ахмеда Длими, сопровождавшего Уфкира, то Бен-Барка, благодаря высокопоставленному «кроту» в спецслужбах Марокко, знал: в 1962 году Длими лично убил и скормил королевским львам его ближайшего соратника Мохамеда Лахризи. Более того, заманил в Марокко и уничтожил его жену-швейцарку и восьмилетнюю дочь. Мастер пыток, снайпер и кокаинист, Длими отличался спокойствием, тем более пугающим, что его сменяли приступы дикого гнева.

И тут начинаются вопросы. Выполнял ли Уфкир приказ короля? Или действовал сам, встревоженный желанием Хасана примириться с Бен-Баркой? Сыграли ли свою роль в похищении ЦРУ, до сих пор не рассекретившее тысячи документов по делу Бен-Барки, и Моссад? А французские спецслужбы? Они не только знали — еще с апреля — о готовящемся похищении, но располагали информацией о точном его времени и месте, видели, что Париж заполонили марокканские агенты. Де Голль назвал похищение «вульгарным и второстепенным» делом, но разогнал руководство контрразведки, использовав трагедию для назревшей чистки, и отозвал посла из Марокко. Но не более того. Государственные интересы перевесили возмущение беспределом чужих спецслужб.

Что произошло на вилле? По версии Фигона, Бен-Барка погиб вечером 30 октября. Снотворное, подсыпанное в чай, возымело обратный эффект, придав ему силы. В отчаянной драке с бандитами Бен-Барке разбили голову; потом его, «как хирург», резал кинжалом Уфкир; наконец, пленник задохнулся, слишком крепко связанный. Альтернативная версия: Бен-Барка был еще жив 1 ноября и погиб, захлебнувшись, во время пытки водой. Считается: его хотели вывезти в Марокко, а гибель — эксцесс исполнителей.

Версий о судьбе тела еще больше. 3 ноября в реке Эссон выловили труп, но полиция, не озаботившись идентификацией, заявила, что это не Бен-Барка. Тело закопали в саду виллы, а через две недели перезахоронили на острове Гранд-Жатт? Сожгли? Закатали в бетон на строительстве автострады? Отрезали голову и отвезли ее Хасану? Похититель Лопес обнародовал в 2003 году безумную версию: труп Бен-Барки — в фундаменте крупнейшей французской мечети Эври. Возможно, его вывезли в Марокко и растворили в кислоте, засняв процедуру, в специальной ванне, сконструированной по чертежам резидента ЦРУ «полковника Мартина»: в шахском Иране он оценил такой радикальный способ избавления от диссидентов.

* * *

То, что Бен-Барка угодил в лапы Уфкира, выяснил журнал «Экспресс»: 2 ноября сенсационная статья «Странные обстоятельства дела Бен-Барки» положила начало журналистскому расследованию, а 10 января 1966 года журнал взорвал бомбу, опубликовав исповедь Фигона «Я видел, как убивали Бен-Барку». Проверить ее достоверность возможности не представилось. Фигон не покинул Париж и не очень таился: 2 ноября он прибежал за помощью к Лемаршану. Тот свел его с руководством спецслужб: Фигона успокоили, он и не волновался. Но через неделю после опубликования статьи, 17 января 1966 года, слишком многочисленные «флики» слишком демонстративно окружили его убежище на улице Ренод. Зарекшийся возвращаться в тюрьму, Фигон застрелился в ванной комнате. Правда, на пистолете не нашли его отпечатков, а на руке — следов пороха.

По количеству трупов дело Бен-Барки соперничает с делом Кеннеди. Уфкир, во Франции заочно приговоренный к пожизненной каторге, возвысился до министра обороны и поднял 16 августа 1972 года «путч авиаторов». Самолеты мятежников открыли огонь по королевскому борту: Хасан занял место убитого пилота и по радио попросил мятежников прекратить свои действия, поскольку «тиран мертв». Осознав свою ошибку, они обстреляли короля, когда он уже посадил самолет в аэропорту, бомбили его дворец, но тщетно. Уфкир, по официальной версии, покончил жизнь самоубийством. По неофициальной, его выманил к «тяжело раненному» королю и лично застрелил Длими, тогда уже генерал. Жена и дети Уфкира провели двадцать лет в зинданах. Место «сильного человека» Марокко занял Длими, который в октябре 1966 года неожиданно сдался французским властям, но был оправдан. Однако и он погиб в Марракеше 25 января 1983 года, возвращаясь с аудиенции у короля: в его машину якобы врезался грузовик, водитель которого, естественно, скрылся. Стоит ли удивляться тому, что несчастье приключилось с генералом едва ли не накануне официального визита в Марокко президента Миттерана?

Уголовники-похитители, как и Уфкир, осужденные заочно, бежали в Марокко. Им подарили бордели и кабаре, половину доходов от которых они перечисляли госбезопасности, а в марте 1971 года их арестовали. Бушезейша, Ле Ни и Дюбеля казнили осенью 1974-го, Палисс умер своей смертью.

Дело Бен-Барки убивало даже рикошетом. В пять утра 2 февраля 1966 года комиссар Морис Галибер нагрянул в парижский бар «Ле Сен-Клер», где якобы заметили Jle Ни. Но встретил там Кристиана Давида — «Красавчика Сержа», грабителя в розыске, друга Фигона. Хотя Давид находился в бегах с октября 1961 года, похоже, его никто не искал. Криминальный патриарх Жо Аттиа (46), к которому беглец обратился за помощью, свел его — угадайте с кем — с мэтром Лемаршаном, а тот подобрал Давиду работу по профилю. В числе «барбуз» он выжигал в Алжире подполье OAS, пленных боевиков которой лично пытал в казармах Тагарен, «работал» и в иных странах Африки. Ему повезло и на этот раз.

Особо опасному Давиду, которого уже выводили под конвоем из ресторана, разрешили вернуться за плащом, забытым на вешалке, когда он предъявил удостоверение — сине-бело-красное, как у настоящих полицейских — голлистской «параллельной полиции» SAC (46). В плаще лежал пистолет. Вернувшись к полицейской машине, «Красавчик» застрелил комиссара, ранил двух «фликов». Бежавший в Южную Америку Давид скооперировался с Огюстом Рикором, гестаповцем, вложившим общак «банды Бонни-Лафона» в трафик героина. Когда 21 октября 1972 года Давида вслед за Рикором все-таки схватили (США надавили на бразильскую полицию) с тремя пистолетами и уругвайским диппаспортом, он признался местным следователям, что участвовал в похищении Бен-Барки и подвозил на улицу Ренод киллера, ликвидировавшего его друга Фигона.

Впрочем, признание под пытками не считается?

Давида судили в Нью-Йорке: Франция затягивала требование о его выдаче до тех пор, пока юридический поезд не ушел безвозвратно. Давид же — вот мазохист! — умолял, чтоб его выслали на родину, на почти неминуемую казнь. Тщетно. Проведя десять лет в американских камерах сенсорной изоляции и тюремных психушках, он вернулся во Францию полной развалиной.

Не иначе, Бен-Барка, умирая, наложил страшное арабское заклятие на своих палачей и всех, кто соприкоснется с тайной его гибели.

P. S. В «Покушении» (в советском прокате — «Похищение в Париже», 1972) Ива Буассе, шедевре политического кино, Бен-Барка назван Садиелем (Джан Мария Волонте), Лемаршан — мэтром Лэмперером (Мишель Буке), Бушезейш — Антуаном Аконетти (Даниель Ивернель). Власти чинили Буассе мыслимые и немыслимые препоны. Даже хозяина «Липпа» Роже Казеса безуспешно запугивали тем, что, если он разрешит съемки на террасе своего кафе, его замучают налоговыми, санитарными и пожарными проверками. Роже Казес сыграл самого себя в «Хорошеньком удовольствии» (1983) Франсиса Жиру.

В фильме Сержа Ле Перона и Саида Смихли «Я видел, как убивали Бен-Барку» (2005) Бен-Барку сыграл Симон Абкарян, Фигона — Шарль Берлинг, Дюрас — Жозиан Баласко, Франжю — Жан Пьер Лео, Бернье — Матье Амальрик. В «Деле Бен-Барки» (2007) Жана Пьера Синапи роль Бен-Барки исполняет Атмен Келиф, Фигона — Ипполит Жирардо, Лопеса — Оливье Гурме. Жизни Бен-Барки посвящен документальный фильм Симона Биттона «Бен-Барка — марокканское уравнение» (2001).

Намеки на похищение очевидны и в политическом памфлете Жана Люка Годара «Made in U.S.A.» (1966), и в комедиях Жака Беснара «Большой ресторан» («Ресторан господина Септима») (1966) и Жерара Ури — «Приключения раввина Якова» (1973).

Данный текст является ознакомительным фрагментом.