ПРОЛОГ ПОБЕД

ПРОЛОГ ПОБЕД

Советский «градоначальник» Москвы. Свидетельствует Герберт Уэллс. Уголовно-розыскная милиция набирает силу. Кадры старые и новые. Закат «Черной гвардии». Кража из патриаршей ризницы Кремля. Новый период

Партия большевиков еще в дооктябрьский период рассматривала борьбу с преступностью, работу по наведению и поддержанию общественного порядка составной частью революционной борьбы пролетариата. Не случайно печатный орган Центрального Комитета РСДРП(б) «Рабочая газета» с искренней озабоченностью за судьбу страны в октябрьские дни 1917 года писала:

«Погромы и грабежи стали обычным явлением, громят лавки, громят груженые вагоны, разбивают и растаскивают баржи с хлебом, идущие в город. У революции нет худшего, нет более опасного врага, чем анархия».

Опираясь на указание В. И. Ленина «создавать действительно общенародную, поголовно-всеобщую, руководимую пролетариатом милицию», большевистская партия еще в первые месяцы буржуазно-демократической революции приступила к организации своей рабочей милиции на заводах и фабриках. Одной из задач первых вооруженных формирований пролетариата — Красной гвардии и рабочей милиции — была охрана общественного порядка в районах своих предприятий, защита имущества заводов и фабрик от расхищения.

Количество групп рабочей милиции на заводах и фабриках резко увеличилось после Московской общегородской конференции большевиков, которая состоялась в апреле 1917 года. Наряду с другими важными вопросами, конференция в качестве практической задачи партийных организаций выдвинула лозунг:

«Организовать вооруженную рабочую милицию».

Одновременно с созданием формирований рабочей милиции на предприятиях города Московский комитет партии направил нескольких большевиков служить в «народную милицию» Временного правительства.

Вскоре после общегородской партийной конференции секретарь МК РСДРП(б) Р. С. Землячка встретилась с молодыми членами партии Е. Ефремовым и М. Бурменко. Она расспросила молодых людей о пропагандистской работе, которой они занимались по заданию партии в трудовых коллективах Бутырского района. Внимательно выслушав их, Землячка сказала:

— Это хорошо, что вы нашли общий язык с железнодорожниками и металлистами Бутырок. Теперь вам поручается наладить такие же добрые отношения с милицейской массой районного комиссариата. — Заметив некоторую растерянность на лицах собеседников, пояснила: — Задача состоит в том, чтобы привлечь массы рядовых милиционеров на сторону пролетариата. Надо нейтрализовать эту вооруженную силу Временного правительства, а одновременно помочь, насколько это будет возможно, группам рабочей милиции и красногвардейцам района вооружением и боеприпасами милицейского комиссариата.

— Кто же нас допустит к оружию комиссариата? — невольно вырвалось у Ефремова.

— Рекомендую вам поступить на службу в милицию, а там уже на месте посмотреть, как лучше выполнить партийное поручение, — посоветовала Землячка. — Одновременно вы познакомитесь с организацией работы милиции по охране порядка. Скоро такие люди, знающие особенности милицейской службы, нам будут очень нужны. Взяв власть в свои руки, пролетариату придется непосредственно заниматься утверждением нового, революционного порядка. Тогда-то ваш опыт будет весьма кстати.

Выполняя партийное поручение, Ефремов и Бурменко через некоторое время начали работать в Бутырском комиссариате московской городской милиции. Здесь они развернули активную деятельность по организации вначале участковых профсоюзных коллективов милиции, а затем и районных. Проводили собрания милиционеров, на которых выносились решения, поддерживающие партию большевиков. По рекомендации горкома РСДРП(б) они добились, чтобы милицейским профсоюзам было предоставлено право избирать депутатов в районный Совет рабочих и солдатских депутатов.

Благодаря содействию милиционеров-большевиков резервные винтовки и другое оружие комиссариата частенько попадало в руки рабочих-стачечников и выполняло как раз обратную роль той, которую отводило ему Временное правительство, вооружая свою «народную милицию». Так было, к примеру, когда рабочие Савеловской железной дороги объявили стачку и им потребовалось оружие для охраны паровозов и станционных зданий от штрейкбрехеров.

На милицейских винтовках комиссариата обучались приемам обращения с оружием члены боевых рабочих дружин и бойцы первых отрядов Красной гвардии ряда предприятий Бутырского района. Оружие «народной милиции» Временного правительства потребовалось бутырским красногвардейцам и когда начались октябрьские вооруженные бои московского пролетариата с юнкерами и белогвардейцами.

Октябрьская революция в Москве встретила яростное сопротивление контрреволюционных элементов. На улицах Москвы ожесточенные бои продолжались несколько дней. Лишь в ночь на 3 (16) ноября 1917 года красногвардейцы взяли Кремль. Сопротивление врагов революции было подавлено в открытой схватке. Но борьба за утверждение твердой рабоче-крестьянской власти, за незыблемый революционный правопорядок еще только начиналась.

С первых дней октябрьских боев Московский Военно-революционный комитет, ставший центром вооруженного восстания, принимает меры к обеспечению революционного порядка в городе, охране личной и имущественной безопасности граждан, формированию новой рабоче-крестьянской милиции.

Из обращения Военно-революционного комитета к жителям Москвы:

«Товарищи и граждане! В то время как солдаты-революционеры ведут отчаянную борьбу за вашу свободу, в их тылу бессовестные люди громят лавки и магазины. Товарищи и граждане! Людей, которые грабят на поле сражения, называют мародерами. Мародеров расстреливают без пощады на месте преступления. Та же участь постигает и тех, кто им помогает и укрывает их. Мы не дадим позорить нашу революцию. Мы встали на защиту всех и всех будем оборонять от всяких врагов народа, будь это черносотенный помещик или черносотенный громила, потому что именно из громил и создается армия черной сотни».

Уже 26 октября (8 ноября) 1917 года красногвардейцы заняли почти все 44 комиссариата московской «народной милиции» Временного правительства. Чины старого аппарата, отказавшиеся подчиняться власти рабочих и крестьян, были смещены со своих постов. В ряде районов ВРК назначил своих комиссаров милиции. Однако это были лишь первые шаги по формированию нового органа охраны революционного порядка.

Поэтому в первые недели и месяцы после установления в Москве Советской власти охрану порядка в городе осуществляли Военно-революционный комитет при Моссовете, военно-политический отдел штаба Московского военного округа, революционный трибунал, комиссия по борьбе со спекуляцией, различные комиссии, образованные при районных Советах, и районные РВК.

26 октября (8 ноября) 1917 года Военно-революционный комитет через газету «Известия» обратился к москвичам с призывом развернуть борьбу с пьяными погромами; 1 (14) ноября — издал приказ об изъятии всего оружия у жителей города и сдачи его в районные Советы; 8 (21) ноября — принял решение о предании суду лиц, уличенных в спекуляции. В городе был введен комендантский час.

В одном из приказов Военно-революционного комитета подчеркивалось, что

«у него хватит сил в это тревожное время оградить жителей от нападений, грабежей и погромов».

28 октября (10 ноября) 1917 года Народный комиссариат по внутренним делам принимает декрет «О рабочей милиции». С этого дня ведет свою историю советская, подлинно народная милиция.

14 (27) ноября 1917 года Военно-революционный комитет для руководства милицейскими подразделениями города создает совет московской милиции во главе с комиссаром по гражданским делам Москвы. На этот пост был назначен профессиональный революционер, член партии большевиков с 1907 года, активный участник боев 1905 года на Пресне и Московского вооруженного восстания Михаил Иванович Рогов. Первый документ, который подписал советский «градоначальник» Москвы, — приказ № 1 был о восстановлении порядка и охране жителей города.

Важную роль в укреплении правопорядка сыграло постановление Моссовета от 26 ноября 1917 года «О борьбе с грабежами». Гражданскому комиссару М. И. Рогову Президиум Совета поручил установить контакт с солдатской секцией Моссовета для объединения усилий в борьбе с преступностью. При гражданском комиссаре организуется специальный комиссариат, в который вошли представители солдатской секции Совета рабочих и солдатских депутатов, совета милиции, уголовно-розыскной милиции, летучего отряда Красной гвардии. В распоряжение этого органа поддержания правопорядка был выделен отряд милиционеров-добровольцев численностью 50 человек и 10 красногвардейцев-самокатчиков. В декабре к ним присоединился отряд балтийских матросов, присланных Центробалтом по указанию В. И. Ленина в Москву для охраны революционного порядка. В распоряжении гражданского комиссара находился также и конный эскадрон.

Широкие полномочия в борьбе с контрреволюционерами и уголовными преступниками Московский Совет предоставил Чрезвычайному штабу Московского военного округа.

Из приказа Чрезвычайного штаба МВО от 24 февраля 1918 года:

«1. Лица, застигнутые на месте совершения ими нижеследующих преступлений — грабежа, разбоя, погрома частных жилищ, учреждений или торгово-промышленных заведений, будут расстреливаться отрядами революционной армии.

2. Все частные лица, организации и учреждения, домовые комитеты, торгово-промышленные заведения и предприятия, не имеющие на то особого разрешения, должны немедленно сдать имеющиеся у них бомбы, гранаты, снаряды, взрывчатые вещества или пулеметы в районные Советы рабочих и солдатских депутатов.

Лица, не сдавшие перечисленных предметов, предаются учрежденному сего числа при штабе округа Чрезвычайному революционному суду…»

Столь строгие и решительные предписания первых правоохранительных органов диктатуры пролетариата были вызваны массовым разгулом преступности, играющей на руку контрреволюции и грозящей парализовать нормальную жизнь в стране. Известный английский романист Герберт Уэллс, посетивший Советскую Россию вскоре после Октябрьской революции, писал об обстановке на улицах Москвы и Петрограда в первые послереволюционные месяцы:

«Среди бела дня на улицах Москвы и Петрограда людей грабили и раздевали, и никто не вмешивался. Тела убитых валялись в канавах, порой по целым суткам, и пешеходы проходили мимо, не обращая на них внимания. Вооруженные люди, часто выдававшие себя за красноармейцев, врывались в квартиры, грабили и убивали. В начале 1918 года новому большевистскому правительству пришлось вести жестокую борьбу не только с контрреволюцией, но и с ворами и бандитами всех мастей».

Все более активную роль в наведении революционного порядка и в борьбе с преступностью начинает играть Московский уголовный розыск или, как он назывался в то время, уголовно-розыскная милиция Москвы. Именно в его организации и последующей реорганизации отразились все сложности той обстановки, в которой на заре Советской власти складывались правоохранительные органы молодого пролетарского государства.

Перед рабоче-крестьянской властью с самого начала социалистического строительства встала задача коренной ломки буржуазного административного аппарата и создания на его месте принципиально нового учреждения для борьбы с преступностью. Однако это оказалось делом непростым. У пролетариата не было опыта организации изобличения преступников, не хватало людей, многие чиновники старого сыска бойкотировали мероприятия рабоче-крестьянской власти, отказывались сотрудничать с нею. Но даже те из них, которые по тем либо иным причинам согласились работать в новой службе, далеко не всегда добросовестно относились к своим обязанностям. Над многими из них довлел груз прежних привычек и условностей.

Советская власть в силу определенных причин вынуждена была какое-то время привлекать старых специалистов сыска и мириться с тем обветшалым грузом прошлого, который они старались протащить и в новую службу борьбы с преступностью. Хотя после победы Великого Октября в уголовно-розыскную милицию Москвы пришло немало новых сотрудников из числа революционно настроенной молодежи, опыта розыскной работы у них пока не было.

Пройдут годы, и имена многих из них — таких как рабочий Л. Бахматов, фронтовик Н. Осипов, служащий Н. Ножницкий, гимназист Г. Тыльнер и их боевые соратники — станут хорошо известны за пределами Москвы, на их делах будут учиться другие. Но на первых порах молодым сотрудникам уголовно-розыскной милиции все приходилось познавать с азов, овладевать основами борьбы с преступностью в процессе самой этой борьбы, присматриваться к работе старых специалистов сыска.

Этими причинами в основном и объясняется тот факт, что первое время организация уголовно-розыскной милиции, в отличие от других административных органов бывшего буржуазного государства, не претерпела существенных изменений. Известную роль тут сыграла и широко бытовавшая в те годы теория о том, что уголовный розыск стоит над классами, так как борется с преступностью в равной мере опасной для всех людей — богатых и бедных. Преступнику, мол, необходимо завладеть чужим добром, а кому это добро принадлежит — помещику или фабриканту, рабочему или крестьянину — для него все равно. Подобную теорию надклассовости уголовно-розыскной службы проповедовали в первую очередь руководители старой сыскной полиции.

Вскоре после назначения на должность гражданского комиссара Москвы М. Рогов отправился в 3-й Знаменский переулок, где в свое время располагалась сыскная милиция Временного правительства. По всему чувствовалось, что Октябрьская буря обошла стороной это учреждение. Шок, вызванный разгромом в марте 1917 года картотек и формуляров старого сыскного отделения, прошел. За месяцы властвования Временного правительства все здесь вернулось на круги своя и обрело прежнее состояние уверенности и силы. В большом, великолепно обставленном кабинете гражданского комиссара встретил вежливый выхоленный мужчина старше средних лет.

— Начальник Московского сыска Маршалк, — представился он. — С кем имею честь?

— Комиссар по гражданским делам города, — в тон ему ответил Михаил Иванович Рогов.

— Очень приятно, рад познакомиться, — за внешней изысканностью скрывалась явная озабоченность. — Чем могу быть полезен?

— Хотелось бы познакомиться с делами вверенной вам службы.

Завязалась беседа.

— Уголовный сыск, — развивал свои мысли Маршалк, — сугубо нейтральное к политике учреждение. Он борется с преступностью. А преступность, как известно, большое зло для любого строя. Даже наоборот, бедные страдают от нее в большей мере, чем богатые. Поэтому, если новые власти сочтут возможным, могу предложить им свой опыт. Я и моя служба стоим вне политики. Так что готов и впредь служить на ниве борьбы с преступностью. Можете на меня рассчитывать.

М. Рогов решил временно оставить К. Маршалка во главе уголовно-розыскной милиции Москвы. Маршалк имел богатый опыт сыскной работы, был квалифицированным специалистом своего дела. Он руководил сыскным отделением еще в царское время, затем возглавлял розыскную милицию Временного правительства. Хорошо знал преступный мир Москвы, со многими рецидивистами был лично знаком, имел среди них свою агентуру, помнил клички сотен преступников.

— Пускай пока работает, там видно будет, — объяснил гражданский комиссар свое решение помощникам. — Уголовный розыск — дело специфическое и весьма тонкое. Тут нужны определенные знания и профессиональные навыки. А у Маршалка этого не отнять. Нам необходимо быстрее организовать подготовку кадров своих розыскников, а пока их нет, не стоит пренебрегать услугами старых специалистов. Но за ними мы установим пролетарский контроль.

И такой контроль был учрежден в лице комиссара уголовно-розыскной милиции большевика К. Розенталя. Отныне не начальник УРМ, а комиссар был ответствен перед Советом рабочих и солдатских депутатов и советом милиции города за работу уголовно-розыскной милиции. Только комиссар имел право подписывать приказы по уголовно-розыскной милиции. Он был наделен и рядом других особых полномочий представителя Советской власти в службе уголовного розыска.

В работе по переустройству старого сыска К. Розенталь опирался на балтийских матросов, отряд которых по решению гражданского комиссара М. Рогова был влит в состав уголовно-розыскной милиции города. Моряки-балтийцы вместе с первым пролетарским пополнением молодых сотрудников уголовного розыска и составили крепкое, боевое ядро будущего МУРа. Маршалк все же вскоре понял, что новая власть не даст ему развернуться, как бы он того хотел, и во время одной из служебных поездок в Петроград бежал через Финляндию на Запад. Начальником Московской уголовно-розыскной милиции назначается К. Розенталь.

Сотрудники уголовного розыска решительно начинают заявлять о себе преступному миру города.

Из уголовной хроники

На Москву опустился ранний январский вечер, когда в кафе «Тверь» на Цветном бульваре ворвались человек десять вооруженных бандитов. Предводитель налетчиков — известный рецидивист по кличке Скиба бросился к хозяину кафе Гаган-Али-оглы за стойку. Тот попытался спрятать выручку, но был убит грабителем. Захватив деньги хозяина, преступники начали грабить посетителей. В суматохе один из них выскользнул на улицу и позвонил в уголовный розыск. К месту преступления быстро выехала боевая группа, в которую входили и несколько матросов. Увидев в окно вооруженных моряков, бандиты, отстреливаясь, попытались уйти через запасной выход. Три бандита в перестрелке были убиты, двоих, в том числе и главаря Скибу, обезоружили и задержали. Остальные бежали. Однако во время конвоирования задержанных сбежавшие преступники напали на сопровождающих и пытались отбить своих дружков. Это им не удалось. Тогда грабители несколькими выстрелами убили своего предводителя, опасаясь, что он выдаст на допросе соучастников по налету.

В Москве еще в период первой мировой войны широкое распространение получила наркомания. Ни царский сыск, ни розыскная милиция Временного правительства серьезной борьбы с этим злом не вели. Хотя наркомания значительно способствовала росту уголовной преступности. В тайных притонах, различных кафе, на явочных квартирах, где собирались наркоманы, преступники чувствовали себя вольготно. Грабители и налетчики здесь перепродавали краденое, подыскивали новых компаньонов, обсуждали планы налетов.

В январе 1918 года работники уголовного розыска задержали грабителя-наркомана. Стали выяснять, где он достает наркотики. После недолгого запирательства преступник рассказал, что совсем недавно группа контрабандистов доставила в Москву крупную партию опиума из Персии на сумму более 12 миллионов рублей. Назвал он и притоны, где курят опиум и нюхают кокаин. Поздним вечером несколько групп сотрудников одновременно нагрянули в эти притоны. Несмотря на отчаянное сопротивление и перестрелку, удалось задержать более 20 опасных преступников. Вскоре обнаружили и места хранения персидского опиума. По решению Моссовета изъятый наркотик работники уголовного розыска передали для хранения в контору Госбанка.

Так постепенно к уголовному розыску приходили первые успехи в борьбе с преступностью. И пусть они были еще весьма скромными, все же убеждали москвичей, что советский уголовный розыск способен навести порядок в городе.

Борьба с разного рода преступными проявлениями стала более наступательной и целенаправленной после переезда Советского правительства во главе с В. И. Лениным 12 марта 1918 года из Петрограда в Москву. Поскольку уголовная преступность все теснее смыкалась с преступностью контрреволюционеров, к искоренению вооруженного бандитизма и иных особо опасных преступлений в столице республики Советов активно подключается ВЧК во главе с Ф. Э. Дзержинским. В целях объединения усилий уголовно-розыскной милиции и чекистов в решении общих задач в составе ВЧК создается особый подотдел по борьбе с уголовными преступлениями, который возглавил участник октябрьских боев с контрреволюцией Ф. Мартынов. А с декабря 1918 года, когда была образована Московская городская чрезвычайная комиссия под председательством Ф. Э. Дзержинского, ее сотрудники включаются в очищение столицы от контрреволюции и уголовщины.

По предложению Ф. Э. Дзержинского ВЧК 3 апреля 1918 года обратилась через газету «Известия» к населению Москвы с призывом развернуть всеобщую борьбу с бандитами, их пособниками и покровителями. В обращении подчеркивалось,

«что первейшей задачей Всероссийской чрезвычайной комиссии будет борьба за полную безопасность и неприкосновенность личности и имущества граждан от произвола и насилия самовольных захватчиков и бандитов, разбойников и хулиганов и обыкновенного жулья…»

Вместе с тем, в обращении содержалось предупреждение:

«Лицам, занимающимся грабежами, убийствами, захватами, налетами и прочими… совершенно нетерпимыми преступными деяниями, предлагается в двадцать четыре часа покинуть город Москву или совершенно отрешиться от своей преступной деятельности, зная вперед, что через двадцать четыре часа после опубликования этого заявления все застигнутые на месте преступления немедленно будут расстреливаться».

В практику работы уголовного розыска внедряются систематические обходы и обследования гостиниц и частных домов, где могли находиться преступники, периодические облавы в ночлежках Хитровки, Ермаковки, Хапиловки, других «злачных местах». Вместе с чекистами, работниками охранной милиции сотрудники уголовного розыска «прочесывали» отдельные районы города. Эти меры имели не только профилактическое значение, заставляли преступников бежать с насиженных мест, но и помогали выявлять скрывавшихся от возмездия налетчиков, грабителей, воров.

Вслед за «мелкой сошкой» работники уголовного розыска стали задерживать хищников покрупнее.

Однако и злоумышленники понимали, что милиция и чекисты работают серьезно и спуска им не дадут. Но мир профессиональных налетчиков и грабителей не думал отступать под первым натиском революционных сил правопорядка. Дерзкими ограблениями и налетами преступники пытались запугать не только горожан, но и работников милиции.

Из уголовной хроники

Воскресным весенним днем к дому 25/27, что на углу Домниковской и Каланчевской улиц, подкатил грузовик с пятнадцатью вооруженными грабителями. Преступники, оставив часть людей на карауле, начали вламываться в квартиры и грабить жильцов. О самочинных обысках и захвате имущества стало известно в 1-м Мещанском комиссариате, на территории которого бесчинствовали преступники. К дому, где они хозяйничали, был выслан вооруженный отряд милиции во главе с помощником комиссара Павловым. Когда отряд подъехал, ему навстречу из подъезда дома грабители швырнули бомбу. Затем, отстреливаясь, пробились к своей автомашине и скрылись.

В результате перестрелки и взрыва бомбы были убиты два прохожих и милиционер Коршунов, ранены помощник комиссара Павлов, четыре милиционера и несколько прохожих.

В ходе расследования дела о налете грабителей выяснилось, что банду возглавлял известный рецидивист по кличке Гассан. За несколько месяцев до этого факта в перестрелке с Гассаном и его дружками был тяжело ранен и помещен в больницу милиционер Щербаков. Узнав, что сотрудник милиции жив, бандит ворвался к нему в палату и тремя выстрелами в упор убил его и санитара, который попытался защитить раненого.

* * *

Главарь одной из бандитских шаек по кличке Сабан, прослышав о том, что его разыскивают сотрудники 27-го отделения милиции, явился в отделение, вооруженный двумя маузерами и двумя бомбами, и разогнал всех находившихся там работников. Несколько позднее, разъезжая на двух автомобилях по ночному городу, члены этой банды в течение нескольких часов беспричинно убили 16 постовых милиционеров в районах Долгоруковской улицы, Оружейного переулка, Лесной улицы и Тверской заставы, то есть в самом центре Москвы. Обычно преступники подзывали постового к машине, справлялись у него, как проехать в какой-нибудь переулок, и, когда милиционер начинал отвечать, производили несколько выстрелов в упор.

* * *

В седьмом часу вечера праздничным днем 1 мая от Никитского бульвара по Воздвиженке (ныне часть проспекта Калинина от Арбатской площади до проспекта Маркса), не спеша двигались пять грабителей. Они шли по обеим сторонам улицы, останавливали и грабили всех хорошо одетых прохожих, попадавшихся им навстречу. Одежду потерпевших складывали в автомашину, которая медленно продвигалась по мостовой. Дойдя до Моховой улицы, преступники сели в автомобиль и скрылись, завязав перестрелку с группой работников милиции, высланных для их задержания. Три работника милиции были убиты.

В такой сложной и напряженной обстановке происходит коренная ломка отживших форм и методов розыскной работы, в деятельность Московского уголовного розыска внедряются новые принципы борьбы с преступностью, принимаются меры к решительному укреплению революционной законности среди сотрудников, их ряды очищаются от недобросовестных, скомпрометировавших себя работников, бывших полицейских, служащих старого сыска.

В одном из первых документов, определявших основные принципы построения новой уголовно-розыскной службы, отмечалось, что Советской власти в наследство от царского режима

«остался полуразрушенный, никуда не годный сыскной аппарат с сотрудниками, на которых… широкие слои населения смотрели (и часто справедливо) как на элемент сомнительной нравственности, обделывающий свои личные дела с преступным миром».

Выдвигалась задача:

«поставить дело сыска на научную высоту и создать кадры действительно опытных сотрудников, научных специалистов… Надо… обставить деятельность сыска так, чтобы ни тени подозрения не падало на доброе имя деятеля уголовного розыска, охраняющего нравственность и устои государственные».

Чтобы решить эту важную задачу, совет милиции и комиссар уголовно-розыскной милиции принимают ряд нормативных актов, способствующих разрушению антинародных традиций старого сыска и правовому закреплению новых принципов деятельности советского уголовного розыска. Например, в связи с имевшими место фактами необоснованных действий некоторых сотрудников, особенно из числа старых специалистов, 17 апреля 1918 года издается приказ, согласно которому сотрудники уголовно-розыскной милиции, уличенные в нарушении революционной законности, подлежали аресту и преданию суду военного трибунала.

Через несколько дней в свет вышел новый приказ, Он категорически запрещал работникам МУРа принимать к рассмотрению заявления, не имеющие прямого отношения к уголовно-розыскной работе (бракоразводные дела, имущественные споры и др.), а также оказывать гражданам частные услуги. В мае обнародуется распоряжение о запрещении брать с потерпевших деньги на покрытие расходов по розыску похищенного. В этом документе подчеркивалось, что советский уголовный розыск —

«государственное учреждение, а не частная контора, и на покрытие расходов по розыску отпускаются специальные суммы за счет ассигнованных на содержание уголовно-розыскной милиции кредитов».

Чины царской сыскной полиции, да и «народной милиции» Временного правительства в порядке частнопредпринимательской деятельности — за определенную мзду, конечно, — нередко оказывали гражданам «приватные» услуги по организации слежки за неверными женами или мужьями, торговыми конкурентами или партнерами по игорному клубу, брали на себя роль посредников в бракоразводных процессах, имущественных спорах между гражданами в наследственных делах. Под видом покрытия расходов по розыску похищенного имущества вымогали с потерпевших взятки. Не гнушались этим и старые специалисты, оставленные на службе в уголовно-розыскной милиции после Октябрьской революции.

На решительное искоренение подобной порочной практики служащих старого сыскного аппарата и были направлены эти и ряд других документов, заложивших первые правовые основы организации и деятельности Московского уголовного розыска.

Большую работу по укреплению уголовного розыска проверенными кадрами, привлечению общественности к борьбе с правонарушениями провели в это время московская партийная организация, городской Совет рабочих и солдатских депутатов. В конце июля 1918 года по инициативе горкома партии состоялось общее собрание коммунистов, работающих в московской милиции. Большевики подробно обсудили положение дел с охраной правопорядка в столице и наметили мероприятия, направленные на улучшение деятельности всех подразделений московской милиции, сплочения ее рядов и повышение политической зрелости сотрудников.

В целях морального и материального стимулирования труда работников уголовного розыска весь личный состав был разделен на три группы. Причем основным критерием качества труда сотрудника уголовного розыска становится раскрываемость преступлений. Перевод из низшей группы сотрудника в высшую осуществлялся в строгом соответствии с показателями его работы по раскрытию преступлений. В одном из приказов начальника уголовного розыска К. Розенталя по этому вопросу говорилось:

«Работников, у которых процент раскрытия будет ниже 15 процентов, я считаю неспособными к розыскной службе, и они должны будут оставить таковую. Инспекторам, субинспекторам, агентам, процент раскрытия у которых окажется от 75 процентов и выше, мною будет исходатайствована дополнительная в виде вознаграждения плата, смотря по серьезности раскрытых преступлений».

Заметим к слову, что до революции московское сыскное отделение с разветвленным штатом сыщиков и его многолетним опытом розыска преступников не достигало раскрываемости выше 45 процентов. И этот уровень считался предельным.

В основу деятельности молодого аппарата советского уголовного розыска был положен принцип наибольшей раскрываемости преступлений для их предотвращения в будущем. Принцип этот базировался на ленинском положении о неотвратимости наказания за совершенное преступление. В. И. Ленин писал:

«…предупредительное значение наказания обусловливается вовсе не его жестокостью, а его неотвратимостью. Важно не то, чтобы за преступление было назначено тяжкое наказание, а то, чтобы ни один случай преступления не проходил нераскрытым».

От работников уголовного розыска требовалось так организовать свою работу, чтобы ни одно совершенное преступление не осталось нераскрытым и ни один виновный не ушел от заслуженного наказания. Однако требовалось время, чтобы приобрести необходимые знания, опыт, овладеть формами и методами предотвращения и быстрого раскрытия преступлений. К молодым сотрудникам МУРа в полной мере применимы слова В. И. Ленина:

«Решительности у нас довольно. А нет уменья поймать достаточно быстро… нарушителей советских мероприятий», «…чтобы уметь ловить их, надо быть искусным…».

В тяжелой бескомпромиссной борьбе с преступным наследием прошлого овладевали сотрудники уголовного розыска искусством разоблачения правонарушителей, постигали основы предупреждения противоправных проявлений. Уже с первых дней становления уголовно-розыскной службы столицы была начата работа по внедрению в ее практическую деятельность научных и технических достижений — криминалистических учетов, дактилоскопии, фотографии и других. В целях обобщения передового опыта лучших розыскников и повышения профессионального мастерства всех сотрудников помощнику начальника уголовно-розыскной милиции поручается разработать проект организации музея. Тем самым было заложено начало криминалистическому музею МУРа.

Серьезную роль в предупреждении правонарушений и привлечении москвичей к охране общественного порядка начинает играть печать. В газетах систематически публикуются сообщения о работе правоохранительных органов, в том числе и уголовного розыска по разоблачению преступников. Сотрудники МУРа стали регулярно выступать перед населением, организовывали митинги, вечера и встречи с рабочими коллективами, на которых речь шла о проблемах борьбы с преступностью. В отличие от чинов царского сыска, полностью замкнутых в скорлупе «таинств профессии», новое пополнение работников уголовного розыска деятельно включалось в политическую жизнь молодой Республики Советов.

Однако это были лишь первые шаги на пути полного очищения столицы от профессиональной преступности. Оперативную обстановку в городе серьезно осложняли бесчинства анархо-бандитских групп, в состав которых входило немало преступников-рецидивистов и белогвардейских офицеров. Анархисты самочинно захватили 25 лучших особняков бежавших заводчиков и торговцев. Укрепили их и превратили в свои опорные пункты. Оттуда анархисты совершали налеты на богатые дома, беззастенчиво грабили и растаскивали ценности. Налеты эти нередко сопровождались убийствами и ранениями многих ни в чем не повинных людей, а также ожесточенным вооруженным сопротивлением охраняющим порядок сотрудникам милиции, уголовного розыска, ВЧК. Становилось все более очевидным, что анархизм перерождается в групповой бандитизм.

Один из печатных органов анархистов — газета «Буревестник» попыталась даже теоретически обосновать неизбежность участия преступных элементов в анархистском движении и необходимость тесных контактов анархистов с преступниками. Она писала:

«За нами идет целая армия преступности. Мы это хорошо знаем. Почему же мы идем вместе? Вернее, почему они идут под нашим прикрытием? У нас с внешней стороны одна цель: мы разрушаем современное общество и они разрушают. Мы выше современного общества, а они — ниже. Но мы с глубоким презрением к современному обществу протягиваем руку этим преступникам. У нас общий враг — современное общество… Мы приветствуем всякое разрушение, всякий удар, наносимый нашему врагу. Разите его, доконайте его — вот возгласы поощрения, издаваемые нами при всяком покушении, при всяком посягательстве на современное общество».

Еще в декабре 1917 года работниками уголовно-розыскной милиции была задержана группа анархистов — членов «Черной гвардии», ограбивших торговца Леушева. При обыске у них были найдены бомбы, винтовки, прокламации подстрекательского характера, чистые бланки паспортных книжек со штампом «Освобожден от воинской повинности». И таких анархо-бандитских шаек в городе становилось все больше. С каждым днем они вели себя все более нагло и цинично.

Из постановления Президиума Московского Совета рабочих и солдатских депутатов от 21 февраля 1918 года:

«Ввиду того, что а) анархисты производят целый ряд захватов и нападений на особняки с ценными историческими и художественными произведениями искусства, б) что под видом анархистов выступают громилы и грабители, которые производят хищения и пьянствуют, предложить 1) комиссару тов. Рогову не допускать таких захватов, не останавливаясь перед применением вооруженной силы, 2) указать идейным вождям анархизма на необходимость принятия мер к предотвращению такого рода выступлений со стороны анархистов».

Однако на это постановление анархисты не реагировали. Хотя штаб «Черной гвардии» и заявлял неоднократно, что «все выступления боевых групп анархистов совершаются при непременном присутствии члена штаба, только по мандатам, подписанным не менее чем тремя членами последнего», это далеко не соответствовало действительности. Поскольку сами идейные анархисты провозгласили лозунг: «Ни начальства, ни хозяев», никто не считался с решениями штаба.

Из уголовной хроники

1 апреля 1918 года в особняк по 1-й Мещанской улице, 13, явилась группа вооруженных лиц, человек 50, и заявила, что они — «независимые анархисты» — занимают это помещение. Завладев особняком, анархисты приступили к расхищению имущества. О налете стало известно в районном Совете и штабе военного округа, К особняку была направлена рота красноармейцев Финляндского полка и 16-й летучий отряд. Встретив приближающиеся войсковые подразделения беспорядочной стрельбой, «независимые» разбежались в разные стороны. У них удалось отбить большой ящик, который анархисты пытались увезти на извозчике. Когда ящик вскрыли, обнаружили, что он полон серебра — столовых и чайных ложек, ножей, подстаканников и других изделий столовой утвари, захваченных анархистами в особняке.

Не прошло и нескольких дней, как сотрудники милиции задержали и разоружили анархиста, открывшего среди бела дня беспорядочную стрельбу на Страстном бульваре. Задержанный отказался назвать себя и для выяснения личности был доставлен в здание совета милиции. Здесь он вел себя вызывающе, угрожал всех комиссаров скоро «поставить к стенке».

Через некоторое время из «главного штаба» анархистов, обосновавшегося в бывшем Купеческом клубе (ныне здание театра Ленинского комсомола) в совет милиции позвонил один из главарей «Черной гвардии» и потребовал освободить задержанного. Когда ему ответили отказом, он пригрозил:

— В таком случае мы вынуждены освободить члена нашей федерации силой, хотя анархия и не признает насилия!

Буквально через полчаса на Тверском бульваре, недалеко от здания совета милиции, появился броневик. Под его прикрытием отряд анархистов обстрелял руководящий центр московской милиции. Милиционеры, охранявшие здание, естественно, ответили пулеметной очередью. Завязалась настоящая перестрелка. И только когда к месту событий прибыл отряд красногвардейцев, бандиты поспешно скрылись.

Эта неслыханная по дерзости выходка главарей «Черной гвардии» переполнила чашу терпения. Городской комитет партии большевиков и Московский Совет рабочих и солдатских депутатов приняли решение положить конец бесчинствам анархистов и ликвидировать их федерацию. 11 апреля 1918 года на совместном заседании представителей Моссовета, ВЧК, уголовно-розыскной милиции, охранной милиции, Красной гвардии и районных Советов было принято решение о ликвидации 25 анархистских опорных пунктов и разоружении анархо-бандитских групп. Был намечен план боевой операции, общее руководство которой поручалось Ф. Э. Дзержинскому.

12 апреля, соблюдая необходимые меры предосторожности, все особняки, занимаемые анархистами, были оцеплены. Осажденным было предложено разоружиться и освободить незаконно и самочинно реквизированные здания. Большинство анархистских групп сдалось почти без боя. Но некоторые особняки чекистам, муровцам, работникам охранной милиции и красногвардейцам пришлось брать штурмом. Всего было разоружено и арестовано около 400 человек, изъято много оружия, продовольствия, золота и серебра, других ценностей.

Из обращения Президиума Московского Совета рабочих и солдатских депутатов к населению города:

«Население Москвы взволновано было за истекший день артиллерийской и ружейной стрельбой на улицах Москвы. Но еще более население взволновано было за последние месяцы целым рядом непрекращающихся налетов на отдельные дома и квартиры, на все усиливающееся количество ограблений и убийств, совершаемых под флагом различных групп анархистов, отчасти входящих в федерацию анархических групп, отчасти самостоятельных.

Несмотря на самую вызывающую и резкую идейную критику Советов и Советской власти на страницах анархических газет: «Анархия», «Голос труда» и др., Московский Совет рабочих депутатов не предпринимал никаких мер против анархистов, питая доверие к идейной их части, надеясь, что эта идейная часть справится с той массой чисто уголовных и явно контрреволюционных элементов, которые укрывались под флагом всевозможных групп анархистов, как «Немедленные социалисты», «Независимые», «Ураган», «Смерч» и др. Вместе с тем Московский Совет имел определенные сведения, что целые группы контрреволюционеров входят в вооруженные отряды анархистов, чтобы использовать их имя для выступления, к которому они неоднократно уже призывали как в печати, так и на собраниях. Уголовные преступники после целого ряда убийств и грабежей находили себе убежище в захваченных анархистами особняках. Не проходило дня без нескольких ограблений и убийств, совершенных под флагом анархистов. Особняки, реквизируемые анархистами, по уверениям их идейных вождей, для культурно-просветительных нужд, ограблялись; обстановка их и ценности продавались в частные руки и служили средствами для обогащения отдельных лиц и отнюдь не для удовлетворения общественных потребностей, а сами особняки становились приютами для уголовных преступников.

Перед Советом и всем населением выросла несомненная угроза: захваченные в разных частях города 25 особняков, вооруженные пулеметами, бомбами, бомбометами и винтовками, были гнездами, на которые могла опереться любая контрреволюция. Несмотря на уверения идейной части анархистов, что никаких выступлений против Советов они не допустят, угроза такого выступления была налицо и за последнее время все чаще выдвигалась отдельными группами анархистов…

В ночь на 12 апреля по ранее разработанному плану вооруженные отряды Советской власти приступили к разоружению, решение было принято твердое, отрядам было отдано приказание разоружить всех анархистов во что бы то ни стало. Вместе с тем им было вменено в обязанность всюду, где это было возможно, ликвидировать дело бескровно. В большинстве случаев это удалось. Но там, где было оказано упорное сопротивление, были жертвы с обеих сторон. Есть несколько человек убитых и раненых с той и другой стороны. Несколько сот вооруженных людей, оказавших сопротивление и потом сдавшихся, арестованы… При разоружении отобраны масса оружия, бомб, ручных гранат, несколько десятков пулеметов и бомбометов, огромное количество винтовок, револьверов и патронов. Эта масса оружия в руках явных контрреволюционеров и уголовных бандитов была угрозой существования всего населения. Кроме того, найдено много золота и награбленных драгоценностей…

Президиум Московского Совета рабочих депутатов призывает все население к полному спокойствию; всякую попытку к выступлению он будет пресекать всеми силами, памятуя, что неизбежные при этой борьбе жертвы избавляют нас от еще большей массы жертв, если бы Совет не ликвидировал преступной деятельности вооруженных отрядов контрреволюционных громил и налетчиков, укрывшихся под флагом анархии. В особенности же Московский Совет рабочих депутатов обращается к товарищам рабочим и работницам и призывает их к поддержанию полного революционного порядка, столь необходимого в трудную минуту налаживания расстроенного народного хозяйства Советской Республики, со всех сторон окруженной явными и тайными врагами».

В тот же день в газете «Известия» за подписью Ф. Э. Дзержинского было опубликовано объявление:

«Всероссийская Чрезвычайная комиссия по борьбе с контрреволюцией и спекуляцией при СНК приглашает всех граждан, пострадавших от вооруженных ограблений, явиться в уголовно-розыскную милицию (3-й Знаменский пер., рядом с адресным столом) для опознания грабителей, задержанных при разоружении анархистских групп, в течение 3-х дней от 12 до 4 часов, считая первым днем 13 апреля».

В уголовно-розыскную милицию пришло немало москвичей, пострадавших от преступников. И тут оказалось, что большинство из называвших себя «идейными анархистами» были опознаны потерпевшими как грабители и убийцы. Следственная комиссия установила, что из всех арестованных лишь 20—30 человек можно было отнести к «идейным». В целом же расследование вскрыло «отвратительную картину тунеядства, разврата и воровства».

Вскоре после разоружения банд анархистов чекисты и муровцы ликвидировали еще несколько крупных преступных шаек и арестовали большую группу матерых преступников-рецидивистов, разоблачили и задержали некоторых содержателей притонов и скупщиков краденого.

В частности, была раскрыта кража государственных ценностей на сумму около 30 миллионов рублей золотом из патриаршей ризницы Московского Кремля. Воры похитили массу изумрудов, сапфиров, редких бриллиантов, Евангелие 1648 года в золотом окладе с бриллиантами, Евангелие XII века, золотой оклад которого был осыпан драгоценными камнями, золотую чашу весом 34 фунта и много других ценностей. Президиум Московского Совета обратился ко всем гражданам Российской Республики содействовать розыску преступников и возврату драгоценностей, представляющих собой шедевры культуры и искусства прошлого и ставшие теперь достоянием народа.

Благодаря взаимодействию работников уголовно-розыскной милиции Москвы и Саратова кража была раскрыта и ценности возвращены в Кремль. Когда об этом доложили В. И. Ленину, он через управляющего делами СНК РСФСР В. Д. Бонч-Бруевича передал помощнику начальника саратовской уголовно-розыскной милиции И. Свитневу, руководившему этой операцией, благодарность от имени Советского правительства. Позже И. Свитнев перешел работать в МУР.

В середине мая чекисты и работники уголовного розыска провели крупную операцию по задержанию преступников в районе Верхней и Нижней Масловки. Был захвачен ряд бандитов, терроризирующих длительное время население города. Среди них участники ограбления военно-промышленного комитета, где налетчики захватили более 250 тысяч рублей. Этой же шайкой были ограблены кооператив Земского союза на сумму 196 тысяч рублей, а также контора братьев Бландовых, где преступники похитили свыше 40 тысяч рублей. У налетчиков изъяли большое количество винтовок, револьверов, бомб, другого оружия и трубки с хлороформом для усыпления жертв. По решению коллегии ВЧК наиболее отъявленные преступники были расстреляны.

В июле 1918 года было совершено дерзкое ограбление почтового вагона поезда Москва — Тамбов. Девять вооруженных преступников на ходу проникли в почтовый вагон, связали сопровождавших ценности сотрудников охраны и похитили 9 миллионов рублей, предназначавшихся для тамбовского банка. Активные оперативно-розыскные мероприятия сотрудников Московского уголовного розыска и других милицейских служб увенчались успехом. Вскоре налетчики были арестованы, а ценности возвращены государству.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.