Глава 1 Специальные военно-морские диверсанты

Глава 1

Специальные военно-морские диверсанты

В то время как Великобритания, Италия и Япония начали применять специальные малые военно-морские боевые средства еще до войны или в самом ее начале, германский военно-морской флот занялся операциями такого рода относительно поздно. Все мероприятия, о которых я упоминаю на этих страницах, были выполнены на протяжении последних четырнадцати месяцев войны, когда Германия уже перешла к тотальной обороне. Отсюда очевидно, что фактор времени как в создании и усовершенствовании новых германских боевых средств, так и в подготовке команд для них играл существенную роль.

Самая первая диверсионная команда германского военно-морского флота была создана в начале января 1944 года, когда тридцать особым образом подобранных курсантов были собраны в местечке Хайлигенхафен на восточном берегу Кильской бухты Балтийского моря. Там они разместились в неприметных сараях, а их инструктор, капитан-лейтенант Обладен, растолковывал им начальные, еще смутно представляемые задачи будущей деятельности. Им предстоит стать бойцами автономных диверсионных подразделений, вооруженных новыми видами оружия. И выбирали их лишь на основании хороших послужных списков. Только время могло показать, оправдают ли они оказанное им высокое доверие. Каждый из них должен был осознавать, что становился добровольцем в прямом смысле этого слова. Им дадут несколько дней на обдумывание своего решения, и, если они предпочтут вернуться к своей предыдущей службе, это никоим образом не отразится на их дальнейшей карьере.

Новая организация была известна под официальным названием «Kleinkampfmittel-Verband», что буквально означало «Отряд малых боевых средств», что для сохранения тайны сокращалось до «отряда „К“». Предназначение отряда лучше всего описать словами его основателя, вице-адмирала Гельмута Гейе:

«Ситуация зимы 1943/44 года вынуждала нас перейти к обороне. Я уже тогда пришел к выводу, что наилучшие боевые перспективы имеет преимущественное применение маленьких судов и боевых средств, а отнюдь не крупных соединений. Более того, наметилось значительное расхождение во взглядах между германским адмиралтейством и мною в вопросах ведения войны на море. После потери линкора „Шарнхорст“, приказ на выход в море которого на Рождество 1943 года был отдан вопреки мнению главнокомандующего военно-морским флотом, я вполне мог ожидать своего смещения с поста начальника его штаба. Именно благодаря моим взглядам гросс-адмирал Дёниц поручил мне специальные задачи создания отряда совершенно новых малых боевых средств. Для выполнения поставленной задачи моим заместителем был назначен капитан 3-го ранга Фрауенгейм, в то время как я по-прежнему сохранял за собой должность начальника штаба флота. В помощники себе я выбрал капитан-лейтенанта запаса Обладена и капитана 3-го ранга Бартельса, которых посчитал наиболее подходящими для этого дела.

Едва ли покажется удивительным, что создание на пятом году войны абсолютно нового формирования и совершенно нового вида оружия представляло необычайные трудности. Поскольку быстрота в этом деле была критически необходима, полностью исключался метод продолжительных проб и испытаний. По моему предложению главнокомандующий предоставил мне значительные полномочия, которые позволяли избегать утомительных бюрократических процедур и иметь непосредственный контакт со всеми отделами военно-морского штаба, а также – что особенно важно – с промышленными концернами. Не имей я возможности в полной мере использовать данную мне власть, формирование и снабжение отряда „К“ едва ли стало возможным за отведенный для этого отрезок времени.

Среди промышленников я встретил большое понимание и поддержку, поскольку наиболее дальновидные из них понимали тщетность продолжения существовавшей программы строительства боевых кораблей. Сама идея создания совершенно новых малых боевых средств пробудила в них незримо присутствующий в любом человеке дух изобретательства. Инженеры и рабочие в равной мере выказывали интерес к этим проблемам и оказывали мне всемерную поддержку.

Мы сами не обладали ни малейшим практическим опытом в этой области ведения войны. В общих чертах мы знали, что итальянцы и англичане имеют в своем распоряжении несколько различных типов малых боевых средств, но не имели никаких сведений о боевом применении японцами сверхмалых подводных лодок. Наши собственные специальные операции, подобно аналогичным британским, планировались против метеорологических станций противника и всякий раз не доводились до завершения из-за отсутствия подходящей техники и исполнителей.

Нашим первым намерением была разработка и строительство карликовых подводных лодок по типу английских, для проникновения во вражеские гавани, а также для проведения иных операций. К тому же предполагалось подготовить штурмовые отряды, которые можно было бы послать на небольших судах и подводных лодках для нападения на важнейшие объекты противника, находящиеся на побережье, – такие, как радарные станции и позиции береговой артиллерии».

Рассмотрим теперь процесс подготовки первой группы курсантов. Почти все они предпочли добровольно обречь себя на трудности, которые неведомое будущее сулило на избранном ими пути. Ввиду абсолютной секретности проводимой операции они вынуждены были отказаться от отпусков и вообще от любых контактов с гражданским населением; более того, длительное время им было запрещено писать домой письма. Они решились принять на себя тяжелое бремя – всецело, душой и телом посвятить себя решению поставленной задачи, что, однако, не следует смешивать с самопожертвованием, связанным с самоубийством. Напряженные тренировки пехотными и саперными инструкторами сочетались с интенсивным обучением плаванию, гимнастике и борьбе джиу-джитсу с особым акцентом на бой без оружия и бесшумное нападение на часовых. Их обучали началам радиосвязи. Обучение иностранным языкам было направленно не столько на освоение тонкостей грамматики, сколько на фонетически правильное произношение ругательств, наиболее распространенных среди военных противника. Более всего курсанты интересовались переводами британских наставлений для командос и документами, касавшимися планирования и исполнения неудавшегося нападения англичан на африканскую штаб-квартиру Роммеля. Из них явствовало, что британские тренировки были не менее суровыми, чем те, которые теперь выпадали на их долю.

Тем временем в Хайлигенхафен прибывали новые курсанты, многие из которых, правда, вскорости были отправлены назад, поскольку командование отряда нашло их непригодными. В традиционных подразделениях военно-морского флота сохранялись высокие стандарты, и поначалу там не были склонны расставаться со своими лучшими офицерами и нижними чинами. Любой моряк с гордостью считал себя в первую очередь подводником, или членом команды торпедного катера, или специалистом с миноносца и только потом уже – служащим военно-морского флота в целом. Поэтому подчас требовалось довольно длительное время, чтобы преодолеть предрассудки, препятствовавшие его поступлению на новую, еще никому не ведомую службу. Среди высококвалифицированных нижних чинов, таких, как унтер-офицеры радисты или старшие механики, также существовало предубеждение против вхождения в подразделение, где им пришлось бы исполнять многое из того, что никак не связано с их собственной узкой специальностью. Но эти трудности были преодолены выработкой в отряде «К» могучего esprit de corps – корпоративного духа; первые члены отряда были готовы добровольно отказаться от собственных знаков отличия ради обеспечения безукоризненного функционирования всей этой тайной организации.

Тренировки были весьма успешны в плане развития личной инициативы и независимости, что в дальнейшем было продемонстрировано инцидентом, произошедшим с одним из членов отряда в Италии. Одному офицеру из регулярной германской части он показался подозрительным, вследствие чего тот решил продержать моряка до утра под арестом. Но у матроса на этот счет были другие соображения. Используя заряд взрывчатки, с которым никогда не расставался, ночью он, подорвав стену камеры, вышел на свободу и явился в свою диверсионную часть. Люди из отряда «К» были не из тех, кого просто засадить за решетку. В действительности единственное дисциплинарное наказание, которого они боялись по-настоящему, было изгнание из отряда и возврат к рутине обыкновенной службы.

Вечером 17 января 1944 года гардемарины Петтке и Поттгаст – по прозванию «два П» – получили приказ явиться в стоящий на берегу моря изолированный сарай. Там они были встречены своим начальником – капитан-лейтенантом Обладеном. На полу сарая лежали два сигарообразных стальных тела, по всей вероятности – карликовые подводные лодки.

– Ну что ж, – сказал Обладен, – готовы вы выйти в море на этих штуках?

«Два П» внимательно рассмотрели карликовые лодки и заметили, что их секции склепаны достаточно грубо в манере, чуждой высоким стандартам германской промышленности.

– Мы готовы попробовать, – ответил Петтке, а Поттгаст спросил о справочном руководстве к аппаратам.

– Его нам не предоставили, – сообщил Обладен. – На самом деле эти два экземпляра были только что через Норвегию импортированы из Англии, где мы их и подняли со дна, после атаки на «Тирпиц».

«Два П» были среди тех очень немногих из числа первых тридцати членов отряда «К», кто обладал хотя бы каким-то предшествующим опытом морского применения малых судов. Оба служили прежде в 3-й флотилии торпедных катеров на Средиземном море. Именно поэтому их и выбрали для проведения серии пробных испытаний трофейных британских лодок-малюток, проходивших под бдительным наблюдением германских технических специалистов, тщательно отбиравших для своих будущих нужд данные, касающиеся эксплуатационных характеристик и прочих технических деталей этих судов. Позволим адмиралу Гейе рассказать о дальнейшем развитии событий:

«Наша первая германская подводная лодка-малютка, под названием „хехт“ („щука“), была произведена очень малом тиражом. Она была спроектирована водоизмещением в семь тонн с одним только электрическим (питавшимся от аккумуляторных батарей) двигателем, который обеспечивал ей радиус действия в 90 миль. Лодка несла одну мину-„прилипалу“, которую после отделения от находящейся в погруженном состоянии лодки можно было прикрепить к корпусу неприятельского судна. Поскольку в наличии не оказалось подходящего компаса небольшого размера, для установки на лодке пришлось приспособить стандартный гирокомпас, в результате чего ее габариты пришлось увеличить на одну треть, а увеличившееся при этом водоизмещение, в свою очередь, еще больше сократило радиус действия.

Предполагалось буксировать „хехт“ за большой подводной лодкой до неприятельского побережья для выполнения одной конкретной операции. Однако еще на этапе постройки „хехтов“ у нас появились сомнения касательно их эффективности при условии вооружения лодки одной-единственной миной. Первым изменением было оснащение „хехтов“ обыкновенной торпедой, подвешиваемой под корпусом. Торпеду можно было выпустить, не покидая лодки. Позднее передний отсек, который первоначально предназначался для транспортировки мины, был приспособлен под добавочные аккумуляторы батареи. Другим изменением было устройство в носовой части специальной кабины – воздушного шлюза, через который можно было выпускать в воду при действиях против неприятеля подводных пловцов.

Но первые трудности возникли еще при подборе и адаптации мины, и еще прежде, чем „хехты“ были построены, мы оставили идею об их боевом применении. Новым назначением этих лодок стала тренировка команд, а также испытание новых боевых средств, таких, например, как „зеехунд“ („тюлень“). Кроме того, для лодок-малюток был заказан гирокомпас небольшого размера, испытания которого, однако, к концу войны так и не были завершены».

Тем временем в Хайлигенхафене некоторые из курсантов первого состава отряда «К», включая обоих «П», были назначены пилотами новых подводных лодок-малюток. Было уже начало марта 1944 года, и, хотя этих людей информировали, что в случае нападения союзников целью их атак станет союзнический флот, они до сих пор не имели возможности даже одним глазом взглянуть на лодки-малютки, которым предстояло стать их оружием. К тому времени адмирал Гейе был полностью освобожден от службы на флоте, чтобы целиком посвятить себя исправлению должности начальника отряда «К», а набор добровольцев шел такими быстрыми темпами, что для их временного размещения были заняты большие казармы в Любеке. Штаб-квартира отряда помещалась в Тиммендорферштранде в заливе Любека, а новые казармы строились среди сосен в лесу под Любеком, на берегу реки Траве. Другие учебные центры возникли несколько позднее. Одновременно в Хайлигенхафене продолжались интенсивные тренировки. Как только люди были полностью подготовлены и обучены, по их поводу стало возможным говорить: воистину, страшатся они одного лишь Господа Бога на Небесах, но на всей земле – никого и ничего. Наконец-то было доставлено вооружение, и лишь тогда была сформирована самая первая из команд МЕК.[2] В числе первых были МЕК-60 под началом лейтенанта Принцгорна, МЕК-65 лейтенанта Рихарда и МЕК-71 лейтенанта Вальтерса. Каждая МЕК состояла из офицера и двадцати двух нижних чинов и располагала пятнадцатью автомобилями, включая три радиомашины, два грузовика-амфибии, один грузовик-столовую и несколько грузовиков для размещения личного состава, а также прицепами, оборудованием и боеприпасами. Таким образом, эти команды были полностью моторизованы и до мельчайших деталей соответствовали требованиям своего начальства. Они были снабжены продовольствием и боеприпасами в количестве, достаточном для того, чтобы действовать в полной изоляции в течение полутора месяцев. Вооруженные таким образом, команды МЕК проследовали по автомобильным дорогам на позиции ожидания в Данию и Францию. В дальнейшем мы подробнее узнаем об их деятельности там.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.