Кижи — русское чудо

Кижи — русское чудо

Кижи — один из 1369 островов Онежского озера. Его название происходит от вепско-карельского слова «кижат», что означает «место для игр». В древности тут было языческое капище, где приносили ритуальные жертвы. С XII века на заселенный финно-угорскими племенами Север начали проникать предприимчивые новгородцы, и в 1496 году здешний Спасский погост был впервые упомянут в Писцовой книге, а в 1616-м там же появилось и первое описание его церквей: «Спасова Преображения деревянной с папертьми, верх шатровый, и Покрова Пресвятой Богородицы, теплой, тож деревянной». Упоминается и колокольня, стоявшая рядом с церквями.

Земли, примыкавшие к Онежскому озеру, входили в состав Обонежской пятины Великого Новгорода. Через озеро шел путь к новгородским владениям на Беломорье. Несколько десятков поселений обычно объединялись административным центром — погостом. Здесь располагались местные органы самоуправления, устраивались ярмарки и народные празднества. Тут же был и основной церковный приход с кладбищем. Нередко погосты служили и крепостями, особенно когда они стояли недалеко от рубежей Русского государства.

Главной постройкой погоста всегда являлся высокий храм, поставленный, как правило, на возвышенности. Подобно маяку, он служил ориентиром для всех подъезжающих к погосту. Церковь была не только местом богослужений, она играла большую роль в жизни жителей окрестных деревень, поэтому в строительстве и украшении ее принимали участие все жители окрестных сел и деревень. Народные мастера вкладывали в постройку все свое умение, весь свой талант. В храмах и на площадях перед ними проходили народные собрания; отсюда шли в бой за русские земли воины-ополченцы; здесь же ликовал народ в честь победы над врагом. В церквах хранились важные правительственные грамоты и ценные бумаги, а иногда и казна прихода.

Именно таким административно-территориальным объединением, включавшим в себя в XV веке более ста деревень, был Спасский Кижский погост — на Кижском острове, в северной части Онежского озера. В том, что погост располагался на острове, не было ничего удивительного, так как деревни, входящие в его состав, также находились на многочисленных мелких островах и лодка была наиболее удобным, а часто и единственным средством сообщения. На лодке-кижанке ловили рыбу и охотились, на лодке ездили на покос и на ярмарку, на лодке везли крестить новорожденного и к венцу невесту.

Каким именно был Кижский погост в те далекие времена, сказать трудно. С присоединением в конце XV века Новгорода к Москве значение торговых путей, проложенных к Беломорскому побережью через Онежское озеро, потеряло свое былое значение, и в XVI–XVII веках Заонежье стало глухой окраиной русского государства.

Частые вооруженные вторжения в пределы Карелии немцев, шведов и польско-литовских войск заставили наиболее крупные заонежские погосты серьезно укрепиться. К середине XVII века вокруг погоста в Кижах была возведена бревенчатая стена с невысокими сторожевыми башнями. Она просуществовала, по всей вероятности, до XIX века.

Древние шатровые церкви до наших дней не сохранились — в конце XVII века они погибли от пожара, вызванного ударом молнии. И практически сразу, в 1699 году, погост начал отстраиваться заново. Но и новые постройки не прожили долго, и с XVIII века ансамбль вновь стал перестраиваться, постепенно приобретая современный вид.

В 1714 году был торжественно освящен грандиозный Преображенский храм, он представляет собой апофеоз развития деревянной древнерусской архитектуры. Храм был построен в самый разгар Северной войны, когда Россия прочно утверждалась на берегах Балтики и становилась мощной морской державой, когда пали крепости Гельсингфорс, Або и Ваза и по всей России гремели салюты в честь победы русского флота при Гангуте, когда уже предопределился благоприятный исход Северной войны. Вот в этой атмосфере возник величественный образ двадцатидвухглавой Преображенской церкви, звучащий как торжественный гимн героическому русскому народу в честь его исторической победы.

На 37 метров вознесся центральный крест «церкви о двадцати стенах». Как крылья раскинулись стрельчатые бочки со стройными барабанами на острых их гребнях с двадцатью двумя элегантными луковичными главками. Покрывает их чешуя из 60 000 серебристых осиновых лемехов — северной деревянной черепицы. В облике этого удивительного храма слышатся и отголоски язычества, и праздничность православия, и даже явный намек на барокко. Легенда рассказывает о мастере Несторе, который, закончив дело, выбросил свой любимый топор в Онежское озеро со словами: «Не было, нет и не будет такой!»

Неслучайно старинное предание прямо связывает строительство Преображенской церкви с личностью Петра I. Будто бы Петр, путешествуя из Повенца Онежским озером, остановился у Рижского острова, заметил множество срубленного леса и, узнав о постройке, собственноручно начертил план. Так ли это было — трудно сказать. Но в каждом предании есть доля исторической правды. В представлении народа сам факт сооружения Преображенской церкви связывался, почти ассоциировался с личностью Великого Петра, с новой эпохой в истории русского государства.

Несмотря на кажущуюся сложность композиции церкви, ее план прост и лаконичен. В ее основе лежит традиционная схема восьмерика с четырьмя прирубами. Она имеет такие же глубокие корни в русском деревянном зодчестве, как и многоглавие.

Икон, относящихся ко времени постройки храма, осталось немного — не более десяти. Это в основном доски нижнего, так называемого «местного» ряда иконостаса, где помещались наиболее почитаемые местные святые. Они создавались заонежскими иконописцами. Среди лучших — «Георгий в житии», «Зосима и Савватий в житии», «Успение», «Троица ветхозаветная с хождением».

Все эти иконы отличаются повествовательностью, простотой изображения, четкостью силуэта, неяркими красками. Народные мастера Заонежья творили вдали от крупных городов России, и редко кому из них удавалось поучиться у маститых художников того времени. Главным их учителем была жизнь и суровая, но величественная северная природа. В этих местах преобладали иконы с изображениями святых, которые считались покровителями ремесел, животных, птиц и т. п. Особенно почитались охранители пасек Зосима и Савватий и покровители коневодства — Фрол и Лавр. Иконы помещались не только в часовнях, церквах или избах, но и в конюшне, хлеве и амбаре. Такое «обиходное» отношение к иконе определило многие особенности иконописной северной школы. Народные художники вводили в нее мотивы, тесно связанные с крестьянской росписью предметов быта: прялок, туесов, одежды — можно сказать, что иконы стали живописной летописью жизни Севера.

Икона «Зосима и Савватий в житии» — одна из тех, которые восходят ко времени основания храма. В клеймах ее идет подробное повествование о жизни на острове отшельников, основавших Соловецкий монастырь. Все жанровые сцены — пахота, рубка леса, плавание по морю — неизменно сопровождаются трогательным и наивным в своей передаче северным пейзажем, с его холмами, елочками, бушующими волнами Белого моря.

К тому же времени относят и житийную икону «Троица ветхозаветная с хождением». В ее двенадцати клеймах, рассказывающих историю Авраама и Сары, немало бытовых черт, взятых непосредственно из повседневной жизни. Икона написана охрами, киноварью, золотом. Яркость этих красок подчеркнута контрастами синего и зеленого, хотя местные художники обычно предпочитали спокойную приглушенную красную краску местного происхождения.

Рядом с Преображенской церковью, как обычно на северных погостах, стоит зимняя теплая Покровская церковь. Она менее величава в сравнении с летней. Построенная на полвека позже Преображенской церкви, она несет в своей архитектуре первые черты изменения стиля народного деревянного зодчества. Все ее помещения — сени, трапезная, четверик и алтарь — имеют одинаковую ширину и в плане образуют вытянутый прямоугольник с двумя срезанными углами.

В храме традиционного типа, к которому относится Покровская церковь, помещение трапезной было самым большим и превышало по площади саму церковь в два-три раза, а иногда и больше. Если в XV–XVI веках трапезные встречались в церквах как исключение, то с начала XVII века, когда по всей России оживилась земская деятельность и окрепло местное самоуправление, они становятся почти обязательной составной частью зимних церквей. А сами трапезные превращаются в своеобразные центры мирской жизни многих погостов.

По своему назначению трапезная при северных церквах была гражданским помещением и служила главным образом для нужд населения погоста. Она была местом мирской сходки-суёма, на котором жители погоста и входящих в его состав сел и деревень решали свои насущные житейские дела. Здесь происходили судебные разбирательства, оглашались царские и воеводские указы, принимали подати, заключали торговые сделки, выбирали должностных лиц и т. п. Здесь же, у крыльца церкви, публично наказывали провинившихся. Не было дня, чтобы тут не толпился любопытствующий народ.

Против мирского использования трапезных боролась официальная церковь. Но вековые традиции народного зодчества продолжали жить. Так произошло и с трапезной Покровской церкви: она сохранилась, но размеры ее уже невелики, потому что ко времени постройки церкви изменилась основная функция, в которой уже не осталось места для трапезной как общественного центра всего погоста. И все же Покровская церковь — один из лучших памятников народного деревянного зодчества русского Севера.

Были нужны безупречный вкус и творческая дерзость, чтобы заменить традиционный шатер «букетом» из девяти глав, чтобы так удачно найти верное решение трудной задачи. Что же поставить рядом с фантастическим многоглавием Преображения? Соперничать ли с ним или стремиться его превзойти? Подражать ему? Эта задача с честью была решена строителями. Купола этого памятника отличаются особой выразительностью, утонченными пропорциями, тонкими, изысканными профилями всех контуров, в то же время они достаточно скромны, чтобы не затенять величие церкви Преображения.

Архитектурный ансамбль Кижского погоста был бы неполным без шатровой колокольни, стоящей отдельно между Преображенской и Покровской церквами.

Это самое позднее сооружение ансамбля, возведенное в 1874 году, когда пора расцвета народного деревянного зодчества уже миновала. Новая колокольня была поставлена на месте старой шатровой колокольни и в какой-то мере создавалась по ее подобию. Архитектура нынешней колокольни далека от традиций народного зодчества. Но постройка ценна тем, что хотя бы приближенно воспроизводит формы старой шатровой колокольни и восполняет традиционную часть ансамбля, типичную для архитектуры северных погостов.

Формирование музейной экспозиции острова Кижи началось в 50-х годах прошлого столетия, когда был привезен первый «экспонат» — деревянный дом зажиточного крестьянина Ошевнева. Сегодня в экспозиции Государственного историко-архитектурного и этнографического музея-заповедника «Кижи», официальной датой основания которого считается 1966 год, более 70 памятников деревянной архитектуры. Этнографическая коллекция музея насчитывает более 10 тысяч предметов народного искусства и быта карел, вепсов и русских, населявших Карелию.

В церквях и часовнях восстановлены иконостасы, в церкви Покрова Богородицы возобновлены регулярные церковные службы. В самой высокой точке острова, на Марьиной горе, видная отовсюду, стоит часовня Спаса Нерукотворного (XVII–XVIII века), привезенная из деревни Вигово. Она поставлена на месте часовни Святого Духа, сгоревшей в послевоенные годы и принадлежавшей жителям соседней старинной кижской деревни Ямка.

Почти с любого места острова и окрестностей виден стройный силуэт Кижского погоста. Царящий над округой, повторенный в безмятежных водах Онежских шхер, он кажется сошедшим с полотен Васнецова.

Так в округе твой образ точен,

так ты здесь для всего нужна,

будто создана ты не зодчим,

а самой землей рождена.

Наум Коржавин

Кижский погост с его двумя церквами — Преображенской и Покровской — является высшим достижением русского деревянного зодчества в Заонежье. Недаром погост на далеком холодном «Онего» все историки искусств мира признали русским чудом.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.