Геринг против СССР

Геринг против СССР

Завершив покорение значительной части Европы и установив там жестокий оккупационный режим, Гитлер и его окружение стали готовить агрессию против СССР. Как и по отношению к другим странам, которые становились объектами германского нападения, Геринг рассматривал СССР, прежде всего, как объект разграбления. В приговоре Международного военного трибунала в Нюрнберге говорилось, что еще до завершения работы над «планом Барбаросса» от 18 декабря 1940 г., «Геринг сообщил об этом плане генералу Томасу – начальнику управления экономики ОКВ. Генерал Томас составил обзор экономических возможностей СССР, включая сырьевые ресурсы, энергетические мощности, транспортную систему и его производственную мощь в области вооружений. В соответствии с этим обзором под непосредственным руководством Геринга был создан экономический штаб по делам восточных территорий со многими военно-хозяйственными учреждениями (инспекторами, командами, группами). Совместно с военным командованием эти учреждения должны были добиться как можно более полной и эффективной экономической эксплуатации оккупированных территорий в интересах Германии».

29 апреля 1941 г. был создан экономический штаб особого назначения «Ольденбург», подчиненный Герингу. Было приказано создать в крупнейших городах СССР специальные хозяйственные инспекции и команды, перед которыми были поставлены задачи по разграблению советской промышленности и сельского хозяйства.

За месяц до нападения на нашу страну Геринг в своей директиве от 23 мая 1941 года об экономической политике на Востоке писал: «Германия не заинтересована в поддержании производительности на этой территории. Она снабжает продуктами питания только расположенные там войска… Население в этих районах, в особенности городское, обречено на голод. Необходимо будет вывозить это население в Сибирь». Геринг исходил из того, что «десятки миллионов людей станут в этих местах лишними». После нападения Германии на СССР эта программа Геринга стала осуществляться.

Выступая 6 августа 1942 г., Герман Геринг заявлял: «В настоящий момент Германия владеет от Атлантики до Волги и Кавказа самыми плодородными землями, какие только вообще имелись в Европе; страна за страной, одна богаче и плодородней другой, завоеваны нашими войсками». Перечисляя их, Геринг говорил: «Россия, «чернозем Украины по ту и эту сторону Днепра, излучина Дона с ее неслыханно плодородными и лишь незначительно разрушенными областями. Теперь наши войска уже оккупировали частично или полностью все плодородные области между Доном и Кавказом… Эта страна, со сметаной, яблоками и белым хлебом сможет прокормить нас».

На этом же совещании Геринг издевательски говорил о благополучии народов оккупированных республик СССР: «С радостью я услышал, что у рейхскомиссара в Прибалтике так хорошо и богато, что люди от полноты страдают легкой одышкой, когда выполняют свою работу. Во всяком случае, при всем моем заботливом обращении… я все же позабочусь, чтобы из бесконечного плодородия этой области кое-что могло быть отдано».

Это «кое-что» включало огромные количества промышленной и сельскохозяйственной продукции, вывезенной оккупантами из СССР. В сообщении чрезвычайной государственной комиссии СССР о материальном ущербе, причиненном немецко-фашистскими захватчиками государственным предприятиям и учреждениям, колхозам, общественным организациям и граждан СССР лишь при перечислении потерь в животноводстве было сказано, что оккупанты «зарезали, отобрали или угнали в Германию 7 миллионов лошадей, 17 миллионов голов крупного рогатого скота, 20 миллионов свиней, 27 миллионов овец и коз, 110 миллионов голов домашней птицы».

Ограбление оккупированных территорий СССР обрекало их население на недоедание, а то и на грань голодной смерти. Уже в конце 1941 г. продовольственный паек, выдаваемый по карточкам в Эстонии, лишь на одну треть удовлетворял потребность человека в пище. В конце 1942 г. и без того более чем скудные нормы выдачи питания были снижены. Теперь рабочему полагалось на день 243 грамма хлеба, 19 граммов жиров, 5 граммов сахара и 100 граммов соленой рыбы. Но и эти нормы снабжения часто нарушались. В это же время служащие немецкой национальности получали в Эстонии по 857 граммов хлеба, по 114 граммов мяса, по 26 граммов жиров в день.

В Латвии мясо, жиры и сахар, выдаваемые по карточкам, заменялись «эрзацами», а то и совсем не выдавались. Историк Е. Греска писал, что в Литве «из нормируемых продуктов питания население могло получить около 1/2–1/3 необходимого для жизни и поддержания трудоспособности количества калорий. К тому же выделявшиеся местному населению предметы потребления, особенно продукты питания, были низкого качества».

Массовое голодание приводило к росту заболеваемости, широкому распространению заразных болезней, резкому увеличению смертности среди населения. Даже издававшаяся оккупантами газета Литовского бецирка «Атейнис» признавала: «Смертность в нашем крае увеличивают не только заразные болезни. При ухудшившихся условиях питания организм человека становится менее устойчивым к любой болезни».

В письме инспектора по вооружениям на Украине от 2 декабря 1941 г., предъявленном на Нюрнбергском процессе, говорилось: «Изъятие из Украины сельскохозяйственных излишков в целях снабжения рейха… мыслимо при условии, если внутреннее потребление на Украине будет доведено до минимума. Это будет достигнуто следующими мерами: 1) Уничтожением лишних едоков (евреев, населения крупных украинских городов, которые, как Киев, вообще не получают никакого продовольствия). 2) Путем предельного сокращения продовольственной нормы украинцев – жителей городов. 3) Уменьшением продовольственного потребления крестьянского населения».

Безжалостное разграбление оккупированных республик СССР привело к резкому увеличению смертности от голода и болезней, вызываемых недоеданием. К тому же в 19 областях и автономных республиках РСФСР, полностью или частично подвергнувшихся оккупации, более 2,4 миллионов человек были угнаны в Германию. Особенно тяжелы были демографические потери в Великолукской, Калининской, Ленинградской, Псковской, Смоленской областях и Крыму, где оккупация длилась 2–3 года. Население колхозов в областях РСФСР, подвергшихся оккупации, сократилось на треть, а городское население – в 2,5 раза.

За три года оккупации Украины 5,3 миллиона ее жителей были убиты (один из шести), 2,3 миллиона человек были вывезены на работу в Германию. В Белоруссии было уничтожено свыше 2 миллионов человек – примерно четвертая часть населения республики. Свыше 380 тысяч жителей угнали на каторжные работы в Германию.

Отвечая на вопрос главного советского обвинителя Р. А. Руденко («Вы признаете, что, как уполномоченный по четырехлетнему плану, вы руководили насильственным угоном в рабство многих миллионов граждан оккупированных стран и что подсудимый Заукель был в своей деятельности непосредственно подчинен вам?»), Геринг заявил: «Я уже говорил, что несу ответственность за это в такой степени, в какой был осведомлен в этой области».

О том, что Геринг был достаточно хорошо осведомлен «в этой области», свидетельствовало его распоряжение относительно порядка содержания советских людей, пригнанных на каторжные работы в Германию. 7 ноября 1941 года он приказывал: «При применении мер поддержания порядка решающим соображением являются быстрота и строгость. Должны применяться лишь следующие разновидности наказания, без промежуточных ступеней: лишение питания и смертная казнь решением военно-полевого суда».

Историк Н. И. Кондакова писала: «Все граждане, угнанные на каторгу, носили номера и куски материи на груди с надписью «OST», продавались землевладельцам за несколько немецких марок. Члены семей разлучались, теряя друг друга, оставляя сиротами детей. От непосильного труда, постоянного голода, жестоких пыток и издевательств в гитлеровских лагерях смерти, на каторге погибли тысячи наших сограждан. А те, кто возвратились на Родину, как правило, были больны, измучены физически и психически. Таким образом, гитлеровцы, кичившиеся своей культурой, в годы Второй мировой войны фактически возродили рабовладельческие порядки, существовавшие в Европе много веков назад».

Нападение на СССР началось с бомбардировок, совершенных авиацией Геринга 22 июня 1941 г. Как и во время предыдущих нападений, немецкие бомбардировщики постарались нанести сокрушительный удар по самолетам в местах их расположения. В первый же день войны было уничтожено 1811 советских самолетов (из них 1489 – на земле). За этот день было сбито лишь 35 немецких самолетов и повреждено 100.

Высоко оценив успехи люфтваффе в первые дни после нападения на СССР, Гитлер 29 июня 1941 исправил указ о преемственности, еще более отметив особую роль Геринга в Третьем рейхе. Указ, подписанный Гитлером, гласил: «Если я окажусь скован в свободе действий, или если я стану недееспособен в других отношениях, рейхсмаршал Геринг должен стать моим представителем или преемником во всех официальных делах государства, партии и вермахта».

Военные сводки германского командования первых дней войны прославляли люфтваффе. В них утверждалось, что к 10 августа немцы уничтожили 10 тысяч советских самолетов (хотя Грефрат сомневается в точности этих данных). Как и в других странах, авиация Геринга разрушала города и села Советского Союза. Сильным бомбардировкам была подвергнута его столица. С 21 июля по 4 октября Москва подверглась 30 авианалетам, а с 4 октября по 6 декабря – 53. Одновременно постоянным бомбардировкам подвергались Ленинград, Ростов, Рыбинск, Горький и другие крупные города. Герфарт писал: «Не проходило ни одного дня без того, чтобы немецкие самолеты не совершали успешные налеты на корабли и портовые сооружения. Они наносили удары по железным дорогам в Донецком бассейне и Донской области, по районам сосредоточения войск противника на центральном участке фронте, на Валдайских высотах, к востоку от Ленинграда и в Карелии. Нередко в сводках встречалось выражение «по всему фронту». И впрямь, действия немецкой авиации распространились по всему Восточноевропейскому театру войны. Авиация стала чаще совершать налеты на Мурманскую железную дорогу, портовые сооружения Мурманска, а также на транспортные суда в Баренцевом и других северных морях».

Однако советская авиация все решительнее давала отпор люфтваффе. Грефрат признавал, что «потери немецкой авиации не были такими незначительными, как думали некоторые. За первые 14 дней боев было потеряно самолетов даже больше, чем в любой из последующих аналогичных промежутков времени. За период с 22 июня по 5 июля 1941 года немецкие ВВС потеряли 807 самолетов всех типов, а за период с 6 по 19 июля – 447. Эти потери говорят о том, что, несмотря на достигнутую внезапность, русские сумели найти время и силы для оказания решительного противодействия».

То, что советская авиация не была уничтожена в первые дни войны, как это случилось с военно-воздушными силами Франции, стало ясно после бомбардировки Берлина семью советскими самолетами в августе 1941 г. Хотя, по словам Грефрата, «на этом этапе войны русские ВВС были еще заметно слабее немецких, как командование, так и летный состав русской авиации стали гораздо опытнее… Большой неожиданностью для немцев было, например, появление у русских самолета-штурмовика Ил-2. Эта машина обладала хорошей броневой защитой и потому была трудноуязвима».

Правда, несмотря на неподготовленность к зиме, немецкие ВВС сыграли немалую роль в спасении войск советско-германского фронта от разгрома после начала неожиданного для немцев наступления Красной Армии. Они осуществляли снабжение окруженных частей, перебрасывая по воздуху в Демянск и Холм грузы. Хотя потери транспортной авиации в зимнюю кампанию были значительны (около 265 самолетов), они совершили свыше 14 тысяч вылетов, перевозя по 265 тонн грузов в день.

В то же время Грефрат признавал, что в ходе зимней кампании 1941–1942 гг. Красная Армия причинила ощутимый урон военной авиации Германии: «Зимой 1942 г. немецкой бомбардировочной авиации был нанесен первый сокрушительный удар». Однако Геринг игнорировал понесенные утраты и исходил из несокрушимости люфтваффе.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.