Идейная метаморфоза архитектора

Идейная метаморфоза архитектора

Жизнь в оккупированной немцами Эстонии не была легкой для Розенберга. Он зарабатывал лишь нерегулярными уроками рисования и редкими продажами своих рисунков с изображением старого Ревеля. Тем временем его жена выехала в Германию для лечения туберкулеза.

Начавшийся вывод немецких войск из Прибалтики после завершения Первой мировой войны напугал Розенберга. Во-первых, он боялся создания независимого националистического эстонского государства, в котором неэстонцы стали бы объектом дискриминации. Очевидно, этот во многом оправдавшийся вывод он сделал в ходе пребывания в Таллине в 1918–1919 гг. Он писал о том, что всё «указывало на возможность основания независимого Эстонского государства в абсолютно непредсказуемой форме». Во-вторых, он боялся разлучиться с женой, находившейся в Германии. Так как у него не было германского гражданства, он с большим трудом уговорил оккупационные власти дать ему разрешение на выезд в Германию.

Сразу же после приезда в Берлин Розенбергу, по его словам, уже в подъезде гостиницы вручили несколько революционных брошюр. А вскоре он стал свидетелем возвращения немецких солдат с фронтов войны. «Солдаты с ледяными лицами сидели на оружейных подводах… Несколько с трудом различимых приветственных возгласов – ведь всем было хорошо известно, что означает подобное вступление. В этот самый момент великая скорбь немецкого народа снизошла на меня».

В то же время Розенберг не присоединился ни к тем, кто пылал огнем мщения за поражение в Первой мировой войне, ни к митингу, на котором социал-демократические лидеры страны обращались к фронтовикам. Не стал он читать и революционные брошюры. Он писал, что в ту пору он был «человеком абсолютно преданным искусству, философии и истории, никогда даже не мечтавшим вмешиваться в политику». Вскоре Розенберг поселился в Мюнхене, где тщетно пытался заинтересовать продавцов картин своими этюдами, а издателей – своим сочинением «Форма и содержание».

Объясняя свое душевное состояние того времени, Розенберг писал: «Моя беспечная юность заложила фундамент опыта, выходящего за границы обычного субъективизма; товарищеские отношения студенческих лет воспитали во мне неспособность оставаться сторонним наблюдателем бушующих событий. Но вершиной всего этого стало влияние многообразного окружающего мира: национальная напряженность на родине, благородство и щедрость Санкт-Петербурга, спокойная тишина родных лесов и красота морских просторов, порождение войной новых великих возможностей, московское своеобразие, огромные земли на Востоке. Затем немецкая оккупация, крушение, путешествие в рейх, и вид измотанных, обветшалых немцев».

Нет никаких оснований полагать, что будущий главный теоретик Третьего рейха уже в это время разделял положения расистских теорий. Но в послевоенной Германии мало кого интересовали рассказы о природе и культуре России, виды старого Ревеля и глубокомысленные размышления юного архитектора о форме и содержании предметов искусства. Зато в кругах ограниченных, самодовольных, озлобленных поражением в войне и напуганных революцией бюргеров Баварии, среди которых вращался Розенберг, он представлял интерес как человек, только что вернувшийся из «страшной» большевистской России.

Во время своих хождений по улицам Мюнхена Розенберг встретил давнюю знакомую своей жены. Розенберг поделился с ней своими недавними впечатлениями о жизни в Советской России. Судя по рассказу Розенберга, он не говорил о «благородстве и щедрости Санкт-Петербурга», «московском своеобразии», «тишине родных лесов». Он предпочел говорить на темы, модные в определенных кругах германского общества («угроза большевистской революции», «еврейские комиссары»). Розенберг сказал своей собеседнице, что мог бы даже «написать что-нибудь о большевизме и еврейском вопросе». Женщина посоветовала ему обратиться к поэту Дитриху Экхарту, издателю журнала «Ауф гут дейче» («На добром немецком»). Экхарт прославился своими переводами Ибсена и собственными националистическими поэтическими произведениями.

Статьи Розенберга понравились Экхарту, и он их опубликовал в своем журнале. Правда, опытный литератор Экхарт старался выправлять тексты Розенберга, чтобы придать современное звучание его книжному немецкому языку, принятому тогда в Прибалтике.

Познакомился Розенберг и с экономистом Готфридом Федером, который затем стал автором экономической части нацистской партийной программы. Одновременно Розенберг поддерживал контакты с кругом лиц, в которых вращался бывший «гетман Украины» Скоропадский и белые эмигранты из России. Он также продолжал вести переписку со своими друзьями, оставшимися в Эстонии. В это время Розенберг вступил в тайное мистическое «Общество Туле». Девизом членов общества были слова: «Помни, что ты – немец! Сохраняй чистоту крови!».

Разумеется, не только случайная встреча на улице с его знакомой стала причиной того, что аполитичный Розенберг вдруг попал в окружение воинствующих националистов. В это время многие люди в Германии, оказавшиеся ненужными и неустроенными, искали ответов на вопросы, волновавшие их и всю страну. Многие, как Розенберг, находили ответы в шовинистической идеологии. Другие немцы вставали в ряды быстро растущего коммунистического движения. Раскол в германском обществе проявился и в Баварии. 13 апреля 1919 г. власть в столице провинции – Мюнхене перешла к коммунистам и была провозглашена Баварская Советская Республика. Так, Розенберг вторично оказался в советской республике.

Вскоре после установления советской власти в Баварии, Розенберг случайно принял участие в уличной дискуссии, в ходе которой он атаковал большевизм и советскую власть в России. После этого выступления Розенберг вместе с единомышленниками направились в винный погребок. Там, взяв кусок картона, он написал на нем: «Долой большевиков!» Видимо, считая, что эта надпись исчерпывала смысл его речи, и он профессионально выполнил плакат, Розенберг не хотел больше выступать. Однако его единомышленники повели его на многотысячное собрание врагов баварской советской власти, на котором Розенберг снова выступил с антисоветской речью. Розенберг писал, что после этой речи на улице его стали узнавать в Мюнхене. Хотя «Общество Туле» было запрещено и его членов арестовывали, Экхарт, Розенберг, Гесс и ряд других ее членов избежали арестов, а 1 мая 1919 г. советская власть в Баварии была свергнута.

Вскоре Розенберг познакомился с создателем Рабочей партии Германии (РПГ) Антоном Дрекслером, бригадиром одного из железнодорожных цехов. Розенберг писал, что «эта встреча ознаменовала поворотный пункт в моем прежнем существовании: от жизни отдельно взятого индивида до жизни в среде политического единства». Розенберг с интересом прочел брошюру Дрекслера «Мое политическое пробуждение». Ее автор, по словам Розенберга, «обнаружил свой путь от неразберихи марксизма и союзной тарабарщины к националистическому способу мышления». Брошюра, написанная рабочим, оказалась созвучной взглядам молодого архитектора. Розенберг вспоминал: «Начав читать, я прочел памфлет до конца с огромным интересом, поскольку в нем отражалось то, что переживал я сам двенадцать лет назад».

Розенберг писал, что «через некоторое время я услышал о неком Адольфе Гитлере, который присоединился к РПГ и, к тому же, произносит превосходные речи. Он также приходил к Экхарту. Во время одного из этих визитов я познакомился с ним. Эта встреча целиком изменила мою судьбу, связав ее с судьбой германской нации в целом. Сам Мюнхен стал очагом нового политического движения, которое возглавил Гитлер».

Вспоминая свою первую встречу с Гитлером, Розенберг писал: «Между нами состоялся короткий разговор об угрозе большевизма и в ходе беседы он то и дело обращался к условиям, сложившимся в Древнем Риме. Он утверждал, что точно так же как христианство одержало победу тогда, коммунизм имеет все шансы на успех сейчас». Эти мысли, которые явно было по душе Розенбергу, свидетельствовали о том, что как в коммунизме, так и в христианстве, Гитлер видел роковых врагов цивилизации.

Розенберг присутствовал 24 февраля 1920 г. на публичном оглашении Гитлером программы партии, которая теперь называлась Национал-социалистическая рабочая партия Германии (НСДАП). В том же году вышла в свет первая брошюра Розенберга «След евреев в мировой политике», исходившая из противопоставления евреев как «антинации» немцам как «сверхнации». В ней автор излагал известные антисемитские сочинения, которые были давно широко распространены в Германии и Австро-Венгрии и с которыми Розенберг возможно лишь недавно познакомился после приезда в Мюнхен.

Вскоре Розенберг стал сотрудничать с центральным органом нацистской партии – газетой «Фёлькишер беобахтер». В его статьях постоянно повторялись следующие темы: страх перед Советской Россией, презрение и ненависть к евреям, призыв к национальному объединению для спасения страны от «красной угрозы». Провалы в логике, туманность и непоследовательность мысли прикрывались громогласной риторикой. Ясно было одно: автор статьи видел главные задачи Германию в уничтожении Советской страны и разгроме германских коммунистов.

В 1921 г. А. Розенберг вместе с руководителем штурмовиков Э. Ремом принял участие в съезде антисоветских эмигрантов. На нем он выступил в поддержку плана Скоропадского и Полтавца-Остраницы об отделении Украины от России. Розенберг предложил включить этот план во внешнеполитическую программу НСДАП.

В 1923 г. Розенберг стал главным редактором «Фёлькишер беобахтер». В том же году он развелся с Хильдой, вернувшейся ненадолго после лечения из Швейцарии. Женщина, которая сыграла значительную роль в знакомстве Розенберга с русской культуре, и из-за которой он покинул родину, ушла из его жизни через 4 года после того, как он последовал за ней в Германию. После развода Хильда уехала в Таллин к родителям, затем отправилась лечиться во Францию, где и умерла.

8-9 ноября 1923 г. Розенберг принял участие в мюнхенском «Пивном путче» и в шествии нацистов к центру города. После расстрела шествия Розенберг перешел на полулегальное положение и стал жить за городом. Розенберг вспоминал: «Каждый вечер я отправлялся в город, стоя на неосвещенной платформе трамвая, в надвинутой на глаза шляпе, чтобы встретиться с некоторыми товарищами. Незадолго до своего ареста, Гитлер написал своим соратникам несколько коротких записок. Я тоже получил написанное карандашом послание: «Дорогой Розенберг, с этого момента ты возглавишь движение».

Поскольку, как писал Розенберг, «Гитлер никогда раньше не доверял мне ничего, связанного с организационными вопросами», только тогда ему «стало очевидно, что тщательно организованная партия никогда на самом деле не существовала… В лучшем случае, она состояла из нескольких изолированных групп, со всё возрастающим числом приверженцев». Розенберг принимал меры для сохранения рядов партии. К тому же ему пришлось переходить нелегально германо-австрийскую границу, чтобы рассказать о положении в партии нацистам, эмигрировавшим в Австрию.

Однако в 1924 г. Розенберг был вынужден уступить руководство партии троим – Грегору Штрассеру, Людендорфу и Графе. Затем Гитлер был досрочно освобожден из тюрьмы, а Розенберг вернулся к руководству снова легализованной «Фёлькишер беобахтер». Одновременно он писал статьи в журнале «Национал-социалистише Монатсхефте» и различные книги и брошюры по вопросам нацистской идеологии.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.