Суровые будни и первые конфликты
Суровые будни и первые конфликты
Наверное, со стороны может показаться, что наши отношения с Санни были практически идеальными. Уверяю вас, это не так! И ссоры случались, и обиды, и недопонимание… Слава богу, хватало ума не переводить эти пустяки в серьезную трагедию, хотя порой очень хотелось… Бедный Санни, как он со мной намучился! Теперь, оглядываясь назад, я вижу, что порядком потрепала ему нервы в то время. Он же неизменно проявлял удивительное терпение, такт и заботу. Господи, да он все для меня делал, а я еще капризно кривила губки – мол, это мне не нравится, это тоже не по душе…
Ну, прежде всего, приехав в Индию, я вдруг обнаружила, что стала жуткой плаксой. Реветь принималась по любому мало-мальски значимому поводу. Нет, конечно, я не притворялась ни капельки – всегда рыдала от чистого сердца, ибо, что бы ни случилось, это и в самом деле казалось мне ужасным.
Санни при виде моих слез страдал просто невыносимо.
– Пожалуйста, я тебя очень прошу, – говорил он, – не надо плакать… Ты лучше ори на меня, ругайся, топай ногами, можешь дать мне пощечину… Но только не плачь! Я просто умираю, в самом деле умираю, когда вижу твои слезы…
Естественно, когда меня просили перестать, я с упоением принималась рыдать просто взахлеб – ничего не могла с собой поделать. Случалось даже такое, что Санни, не сумев меня успокоить, принимался плакать сам… Представляю – хороша была картинка, ничего не скажешь! Индийские мужчины, кстати, вообще плачут часто, не стесняясь своих слез, для них это не стыд и не позор, как, допустим, для русских.
Из-за чего я ревела? Да, как теперь понимаю, из-за всяких пустяков. Просто нервы были, простите, ни в… В общем, вы в курсе! Я была постоянно внутренне напряжена, особенно в первые дни, когда меня непрерывно держали под прицелом многочисленные Саннины родственники, рассматривая со всех сторон и изучая, как зверюшку в зоопарке (потом то ли я привыкла к их вниманию, то ли они – к моему присутствию, но стало полегче). К тому же, хоть вечера и ночи Санни проводил со мной, днем чаще всего мне нечем было заняться. Иногда, конечно, Санни выкраивал часок из своего рабочего времени, чтобы примчаться ко мне в отель, привезти что-нибудь вкусненькое, узнать, как дела… Но в основном я была предоставлена сама себе.
Практически каждый мой день проходил по одному и тому же сценарию.
Утром, около восьми часов, Санни будил меня, чтобы я закрыла за ним дверь, и уходил. Я продолжала дрыхнуть часиков до десяти-одиннадцати. Затем вставала, принимала душ и выходила на крылечко – посидеть, просушить на солнце волосы и заодно записать в дневнике, что произошло за вчерашний день. Потом шла в сад – завтракать; общалась с Болой, потешалась над резвящимися бурундучками, играла с местной собачкой («бхай-джан» называл ее моим телохранителем, секьюрити, потому что эта псина вечно болталась возле моей двери, умильно виляя хвостиком и ожидая, когда же я появлюсь). Время после полудня было для меня самым мучительным, ибо оно тянулось бесконечно долго и я просто не знала, чем заняться. Конечно, я привезла с собой около десятка DVD с русскими фильмами, но надо ли говорить, что за неделю я их уже все пересмотрела, а некоторые и по два раза! Я пыталась танцевать бхаратнатьям, но в комнате не было достаточно места, чтобы развернуться. Изредка я улучала моменты, когда поблизости не было никого из постояльцев и обслуживающего персонала, и танцевала прямо у себя на крыльце. Естественно, этого было недостаточно, я чувствовала, что теряю сноровку, но что я могла поделать?.. От скуки я даже принялась понемногу перепечатывать из рукописного дневника кое-какие свои впечатления от жизни в Индии. Собственно, то, что вы сейчас читаете, является результатом моих стараний убить время, проведенное в одиночестве в гостиничном номере… Где-то с половины шестого вечера я начинала ждать Санни. То есть буквально ждать – и ничего больше не делать. Все валилось у меня из рук, мысли рассеивались, и я просто тупо лежала на кровати, уставившись в потолок и ожидая появления любимого. Когда все складывалось удачно, он появлялся в шесть-семь часов, и мы ехали в дом к его сестре. Там мы оставались практически до ночи, ужинали и около полуночи возвращались обратно в отель, где ложились спать. Иногда же случалось так, что дела его задерживали; в таком случае он мог появиться в восемь, в девять, а то и в десять часов. Он привозил с собой готовый ужин из ресторана, и мы поедали его у меня в номере либо заказывали еду здесь же, в отеле. Если честно, мне вот такие наши совместные, тет-а-тет, трапезы нравились даже больше, чем семейные ужины у Гульназ. Санни неизменно подкладывал мне самые лучшие кусочки и был такой внимательный…
Вот так проходил практически каждый мой день, за небольшими исключениями, когда днем мы вместе с Санни выезжали куда-нибудь по делам.
Если честно, я могла бы и более весело проводить время одна. К примеру, можно было бы отправиться прогуляться по Агре, ознакомиться с местностью – я совсем не знала город, потому что никогда не ходила пешком, Санни меня возил всюду. Но он и слышать ничего не хотел о том, чтобы я гуляла одна.
– Я с ума сойду от беспокойства, ты что! – восклицал он в ужасе.
– Да пойми ты, глупый, ничего со мной не случится! Я вполне могу пойти куда-нибудь самостоятельно. В крайнем случае, сяду в рикшу. Когда я приезжала в прошлый раз в Дели, то всегда гуляла там одна!
– Знать ничего не хочу, что ты там делала в Дели, – мотал головой этот упрямец, – а здесь, в Агре, я за тебя отвечаю головой… Потому что в этот раз ты ко мне приехала, и я тебе просто не могу позволить одной здесь разгуливать. Мне самому паршиво оттого, что ты целыми днями в этой комнате, я все время об этом думаю и переживаю за тебя, но… ты потерпи еще немного, а? Вот поженимся – и ты переедешь ко мне домой, начнешь постепенно узнавать город…
– Как скажешь, – удрученно вздыхала я.
Но пару раз все-таки мне удалось осуществить самостоятельные вылазки.
В первый день все прошло очень удачно. После завтрака я взяла сумочку и решительным шагом направилась к выходу из отеля. Бола ошарашенно уставился на меня:
– Решили прогуляться, мисс Джули?..
«Ну, ты еще вечером Санни об этом доложи!» – одарив его ослепительной улыбкой, подумала я, а вслух ответила:
– Да, пройдусь немного…
Цель моей прогулки в тот день была проста – я хотела всего лишь побродить по окрестностям, не углубляясь далеко в город, и найти телефон для международных переговоров. Очень уж хотелось позвонить маме. Санни, конечно, мне всегда разрешает звонить в Россию со своего мобильного, но меня всякий раз совесть мучает, что я его деньги на свою болтовню трачу.
Пока я гуляла, дали о себе знать уже подзабытые первые индийские впечатления: на меня оборачивались прохожие, водители-рикши и велосипедисты, постоянно раздавались крики «Хэлло, мэм!» и делались неоднократные предложения подвезти меня, куда надо… Но я воспринимала все куда менее болезненно, чем в прошлый раз в Дели. Видимо, подсознательно уже была к этому готова и шока не испытала. Да и вообще – в Агре народу все-таки поменьше, чем в столице, и люди спокойнее себя ведут. И улицы здесь более тихие – не такие запутанные и петляющие, как в Дели; все понятно, идешь себе и идешь, тут – налево, а тут – направо… Ну а в целом все то же самое, типичный индийский город, со своими неизменными недостатками: те же гуляющие всюду коровы, валяющиеся на дороге кучи мусора, вонь, нищие попрошайки… И в то же время – ощущение спокойствия, родственности какой-то, словно это действительно мой дом, моя родина… Быть может, в прошлой жизни я была индианкой?..
Вторая моя прогулка по городу без сопровождения не осталась безнаказанной. И ведь, главное, интуиция мне в тот день подсказывала – никуда не ходи! Но просто я уже обещала маме, что буду звонить сегодня. В прошлую мою вылазку я обнаружила недалеко от отеля международный переговорный пункт; туда-то, собственно, я и планировала выбраться. На душе с самого начала было неспокойно. Я чувствовала себя трусливым зайцем – а вдруг за время моего отсутствия приедет Санни? А вдруг (даже если он не собирается сейчас ко мне в гостиницу), когда я пойду вдоль дороги, он будет случайно проезжать мимо и заметит меня? «Я только позвоню и сразу вернусь, – пообещала я себе, – это займет не более получаса…»
Переговорный пункт оказался закрыт на обед. Я решила пока побродить поблизости и свернула в тихий переулочек. Даже вздохнула с облегчением – мол, здесь вероятность встретить Санни равна нулю. И что вы думаете!.. Не успела я дойти и до середины этого крохотного переулка, как мне навстречу на мотоцикле выруливает… Санни! Я готова была сквозь землю провалиться!!! Так стыдно было, просто ужас – как будто меня поймали на месте преступления…
Самое ужасное, что он не сказал мне ни слова упрека. Только грустно вздохнул:
– Ну вот, теперь я буду волноваться за тебя еще больше, когда знаю, что ты все-таки выходишь одна…
– Мне просто нужно было срочно позвонить, – говорю сконфуженно.
– Сказала бы мне – и я бы отвез тебя, куда надо…
– Мне неудобно отрывать тебя от работы по пустякам…
– Глупости! Если даже я буду очень занят, я просто пошлю к тебе своего человека, и он доставит тебя в нужное место. В этом случае я хотя бы буду за тебя спокоен…
Ну что тут скажешь?
– Прости, – говорю.
– Садись на мотоцикл, – вздыхает он. – Говоришь, позвонить надо?..
Повез меня на другой переговорный пункт.
– Иди звони, – говорит и протягивает мне деньги. Я начинаю отказываться – зачем, мол, у меня есть, – так он буквально насильно их мне в сумку затолкнул.
Кстати, на этом пункте звонок в Россию мне обошелся значительно дешевле, чем в прошлый раз. Подозреваю, что тогда меня просто нагло надули, взяв раз в пять больше, чем сейчас. Эх, все-таки прав Санни – ничего-то я одна не умею, ничего не соображаю, дурят меня все кому не лень…
Выхожу я из кабинки и протягиваю Санни его деньги обратно. Он в шоке:
– Зачем это?!
– У меня свои деньги были, – отвечаю я. Ну, в самом деле, неудобно же за каждой мелочью к нему обращаться!
– Богатенькая девочка, да?.. – говорит он с горечью. Мне аж обидно стало.
– Ты пойми, – говорю, – мне просто неловко транжирить твои деньги на решение сугубо моих, личных вопросов…
– «Мои деньги», «твои деньги», – передразнивает он. – Как ты можешь это разделять? Мы же с тобой – одно целое…
Мне снова стало стыдно. Обняла его и спрашиваю виновато:
– Очень сердишься на меня сегодня, да?..
– Да нет, – отвечает, – вообще не сержусь. Просто ты даже представить себе не можешь, как ты мне дорога и как я за тебя всегда переживаю…
В общем, все утряслось, но с тех пор я и в самом деле зареклась ходить куда-либо одна – даже если буду уверена, что он ничего не узнает. Случались конфликты и вовсе из-за сущей ерунды, из-за каких-то глупых выдумок и шуток. Разговаривали мы однажды о том, что я буду периодически навещать своих родных и друзей в России.
– Как часто ты хочешь ездить к маме? – спрашивает он. – Раз в три года? В четыре? В пять лет?
– Да ты что, с ума сошел! – поразилась я. – Хотя бы раз в год – это как минимум…
– Так часто? – удивился он.
– Какое там – часто! Для меня и год – это очень, очень, очень долгий срок…
– Хмм… А когда в ближайшее время ты собираешься туда полететь?
– Ну, возможно, в марте… – Я пожала плечами.
– А вернешься когда?
– В апреле, наверное… Ну, или в мае…
– Или в июне, или в июле, – передразнивает он ворчливо. – А может, вообще в следующем году?
– Да что ты завелся-то? Чего нервничаешь?
– Просто… Я уже думаю о том, как проживу без тебя целый месяц… Как я смогу…
– Не беспокойся! – отвечаю шутливо. – Уверяю, к марту я тебе настолько надоем, что ты сам будешь счастлив от меня избавиться! Станешь радостно орать вслед улетающему самолету: «Да, да, да!!!»
А он вдруг оскорбился до глубины души.
– Ну, спасибо, – говорит мне язвительно. – Вот, значит, как ты думаешь… «Буду счастлив избавиться», – ядовито повторяет он. – Хорошего же ты обо мне мнения…
Отодвинулся от меня, надулся как индюк. Я даже разозлилась:
– Ты что, шуток не понимаешь?! Глупый… Главное, тебе-то позволено подшучивать надо мной, а я уже не имею на это права…
– Я не знал, что это была шутка, – сварливо говорит он. – Предупреждать надо!
– Хорошо, – торжественно отвечаю я, – отныне каждый раз, перед тем как пошутить, я буду говорить тебе: «Внимание! Сейчас будет шутка».
Он захохотал, и мы тут же помирились.
Но иногда мы доводили друг друга до настоящей истерики. Как-то он в очередной раз завел «старую песню о главном» – мол, ему так тяжело при мысли о том, что я целыми днями одна в гостинице…
– Ну, а что мы можем поделать? – вздохнула я устало. – Пока не поженимся – и речи быть не может, чтобы я жила в твоем доме. Подождем еще немного, я готова потерпеть…
Наверное, многие думают – мол, поменяешь шило на мыло, после замужества также будешь сидеть одна, только уже не в отеле, а дома, а муженек твой законный будет целыми днями на работе пропадать… Э-э-э, нет, товарищи, разница тут есть, и очень существенная! Когда мы поженимся, у меня будет уже не номер в отеле, где нет ничего моего, а свой дом. Я смогу заниматься хозяйством, вести домашние дела, готовить для Санни еду… Да мало ли забот сыщется!
Вдруг глаза у Санни загорелись.
– Слушай, – говорит, – а может, ты поживешь некоторое время в доме моего кузена, с его семьей? Они будут счастливы тебя принять… Ну, хотя бы на несколько дней, на неделю!
Я чуть не сдохла при мысли о такой перспективе!
– Нет-нет-нет, не надо! – отвечаю торопливо, похолодев от ужаса. Он смотрит на меня с недоумением.
– Почему не надо? Тебе будет у них хорошо – по крайней мере, уж гораздо лучше, чем в гостинице! А они все к тебе прекрасно относятся, вы неплохо проведете время вместе…
А я как представила это наше совместное времяпрепровождение, меня аж затрясло от страха… В гостинице хоть и одиноко, но зато сама себе хозяйка, что хочу – то и делаю («Хочу – халву ем, хочу – пряники!» – как говорила Тося в «Девчатах»). Могу спать, могу танцевать, могу музыку слушать или фильмы смотреть… А там я каждый шаг буду бояться сделать, лишний глоток воды попросить! Буду тупо сидеть в кресле целыми днями, от чего у меня начнет жутко болеть спина, но, разумеется, на дружеское предложение хозяев поваляться на диване я отвечу отказом – постесняюсь. Все станут меня разглядывать, контролировать и обсуждать каждое мое движение, а я буду напряженно улыбаться, не понимая ни слова из того, что говорят вокруг… Нет уж, благодарю покорно!..
– Извини, – вежливо, но решительно говорю я Санни, – я предпочитаю остаться в отеле…
Вижу, он даже слегка обиделся, потому что не понимает, в чем дело. Глупый, просто хотя бы раз взял и поставил себя на мое место! Ему сложно постичь мои переживания, так как он смотрит на них со стороны. «Почему ты так стесняешься моих родственников?» Почему… Его бы оставить одного в окружении русских людей – как бы он заговорил?!
– Ты не хочешь меня понять, – говорит он мне и безнадежно машет рукой – мол, что толку с тобой разговаривать… – Ты просто не представляешь, как я переживаю из-за того, что ты одна в отеле с утра до вечера…
– А ты не хочешь понять меня! – закричала я в ответ, меня просто затрясло от возмущения. – Ты сам за меня решил, что мне будет хорошо, а что плохо… А надо меня спрашивать тоже, понял?! Так вот, мой ответ – нет!!! Я лучше буду жить одна, чем в окружении твоих родственников! Мне так спокойнее, понимаешь?
И начинаю плакать от бессилия.
– Господи, опять, – вздыхает он, – ну объясни мне, почему ты плачешь?
– Потому что ты даже представить себе не можешь, что для меня значат визиты к твоим родственникам, – всхлипываю я. – Ты-то чувствуешь себя там спокойно, тебя ничего не напрягает, а я… Я ни на секунду расслабиться не могу! Ты меня всегда дразнишь – stupid,[21] мол… Да тут поневоле начнешь себя дурой чувствовать! Я здесь русский язык забывать стала, только с Дженни иногда и общаюсь… Ты когда-нибудь пытался представить себе, что тебя лишили возможности разговаривать на родном языке? В чужой стране чувствуешь себя глухонемой… А все мои попытки заговорить на хинди встречаются бурными взрывами хохота… Скажу какое-нибудь слово, а твои родственнички гогочут – вот диво дивное, зверюшка молвила человеческим голосом!.. Да разве тебе понять?! Ты никогда не был в такой ситуации…
Падаю на кровать и начинаю рыдать с еще ббльшим упоением. В тот момент я действительно чувствовала себя такой одинокой, такой непонятой! Через мгновение чувствую – он осторожно присаживается рядом и начинает дрожащей рукой гладить меня по волосам.
– Господи, какой же я дурак… – говорит он потрясенно, – я просто слепой… Ты права, абсолютно права, я просто никогда не ставил себя на твое место… У меня здесь все: работа, дом, семья, друзья… А у тебя в Агре нет вообще никого, кроме меня… Абсолютно никого… Ты приехала только ради меня, а я тебя так мучаю… – Обнял меня, чувствую – стыдно ему до ужаса за свою недогадливость. – Прости меня, родная моя девочка, я самый тупой идиот из всех в целом мире… Пожалуйста, извини меня! – И начинает тоже плакать.
– Нет, это ты меня прости, – рыдаю я, – вечно я выпендриваюсь, ставлю тебе какие-то условия…
– Нет, нет, не говори так, я сам во всем виноват…
В общем, от души наревелись друг у друга в объятиях, двое чокнутых…
– Скажи мне, кто конкретно над тобой смеется? – спрашивает он вдруг меня. – Ну, когда ты говоришь на хинди…
– Ага, может, тебе еще перечислить имена, фамилии и адреса, чтобы ты потом отправился с ними из-за меня скандалить? Нет уж…
– И все-таки, Джули, кто смеялся?
– Да ты думаешь, это единичные, частные случаи? – вздыхаю я и машу рукой. – Это явление постоянное… В каждом доме, практически каждый человек… Я конечно же понимаю, что они это не со зла, но…
– Но это раздражает, ясно, – продолжает он за меня. – Хорошо, я найду выход из этой ситуации.
– Какой, интересно знать? – любопытствую я.
А он тут и заявляет мне глупость несусветную:
– Я подыщу для нас с тобой отдельный дом, подальше от всякой родни, если они тебе так на нервы действуют.
Я расстроилась ужасно, чуть снова не разревелась.
– Ты что, – говорю, – спятил? Хочешь настроить против нас всю родню? Они же мигом поймут, что это все из-за меня… Зачем нам враги?
– Твое спокойствие для меня дороже всего, – отвечает он.
Я собираюсь с духом, делаю глубокий вдох…
– Послушай, – начинаю, – только ты не обижайся… Во-первых, я знаю, что отдельное жилье нам сейчас не по карману. К тому же еще сколько денег на свадьбу нужно… К чему тебе лишние траты? Во-вторых, не хочу я никакого другого дома!!! Мне так нравится то место, где мы с тобой собираемся жить…
И в самом деле, мне там нравилось – это я не только ради Санни сказала. Две комнаты на втором этаже, одна побольше, другая поменьше, маленькая кухонька, душевая с туалетом, балкон… Внизу – Гульназ с семьей, но вход к ним отдельный, что очень удобно: вроде и рядом, и не вместе. Я уже успела душой и сердцем привязаться к Гульназ (даже звала ее «баджи» – старшая сестра), к ее мужу Джаведу, к их сыну Увезу… Не говоря уж о том, что в первые дни своей семейной жизни я собиралась брать у сестры Санни уроки индийской кулинарии! Мне совершенно необходимо, чтобы Гульназ была рядом, иначе кто научит меня готовить такие привычные для любого индийца блюда, как дал, бриани и чапати?! И район там хороший, зеленый, нешумный, и такой двор замечательный! А какой скверик во дворе – я собиралась бегать там по вечерам, сгонять лишние килограммы… И соседей всех я уже знала, а на новом месте еще неизвестно, кто попадется… Да и с ребятней местной я подружилась!
В общем, я призвала на помощь все свое красноречие, чтобы убедить Санни оставить эту затею со сменой места жительства. Тем более я знала, что он делает это исключительно ради меня, а самому ему вряд ли хочется переезжать оттуда.
– Не беспокойся, – сказала я и в знак примирения чмокнула его в нос. – Скоро я буду говорить на хинди так, словно родилась в Индии! И никто не посмеет даже хихикнуть…
Я действительно очень быстро осваивала язык – не на профессиональном, а на бытовом уровне, запоминая, что и как говорят окружающие, и иногда уточняя у Санни значение тех или иных слов. Порой даже, слушая индийскую речь, я вставляла в разговор свои комментарии, и на меня смотрели в изумлении: а ты что, поняла, о чем мы? Я делала загадочное лицо – мол, знай наших! По крайней мере, теперь никто не осмелится обсуждать меня в моем же присутствии – будут бояться, что я пойму, о чем речь!
Иногда при изучении хинди возникали казусы. Вот как, например, можно спокойно отреагировать на то, что имя одного из моих любимых актеров, Салмана Кхана, переводится как «лосось»? Лосось Кхан – с ума сойти можно!.. А как прикажете, допустим, произнести обычную индийскую связку «hui» и не засмеяться при этом? А используется она между тем в самом ходовом предложении: «Приятно познакомиться!»
«Tumse milkar khushi hui», понимаешь…
Данный текст является ознакомительным фрагментом.