Глава 4 Вооружение и война
Глава 4
Вооружение и война
Это была героическая эпоха: произведения на народном языке дают наглядное тому свидетельство. Даже Христа изображали воителем, «юным героем», «доблестным и решительным».
Больше всего в те времена ценилась верность своему повелителю. Воин получал свою часть военных трофеев, но был готов при необходимости отдать жизнь за господина; если вождь погибал в сражении, а кто-то из воинов оставался жив, то это считалось позором. Этот героический дух отражен и в поэзии, и в англосаксонской прозе и сохранялся долгие века после прихода христианства. Войны оставили после себя огромное количество археологического материала в виде множества оружия, захороненного в могилах воинов и крестьян. Обсуждая этот героический век, мы должны рассматривать и то, что от него осталось.
Хотя меч являлся главным оружием в англосаксонскую эпоху, мечи встречаются в англосаксонских захоронениях не слишком часто по сравнению с другими видами оружия. Болдуин-Браун еще давно назвал весьма показательные цифры: в 308 погребениях Кингстона найдены 2 меча, в 150 захоронениях в Бифронсе – 7; в Сарре же на десять погребений приходился один меч. К этим цифрам можно добавить более новые данные: один меч был найден после раскопок ста захоронений в Холивелл-Роу, и ни одного в 123 погребениях в Барвелле.
Мы знаем из источников, что меч считался сокровищем и передавался от отца сыну. Меч, принадлежавший Оффе[30], один из англосаксонских принцев в XI столетии завещал своему брату. В древнеанглийской поэзии мы постоянно встречаем упоминания о том, что меч обладал особой силой, поскольку он был древним или принадлежал кому-то из прославленных героев прошлого.
Мечами владели богатые и знатные люди. Некоторые мечи, как, например, меч Беовульфа Наэглинг, имели свои имена. Немногие из этих мечей дожили до наших дней. Но и в лучшем случае все, что от них осталось, – это остатки бронзовых или из более драгоценного металла частей рукояти . Время от времени в наши руки попадают богато украшенные мечи, и тогда можно не сомневаться, что их владельцы занимали особое и важное положение.
Рис. 23. Схематическое изображение рукоятей мечей: а – рукоять из Камберленда (VII столетие); б – рукоять из Гилтона, Кент (VI столетие); в – викингская рукоять, место производства не установлено; г – рукоять из Абингдона (IX столетие)
Самые древние англосаксонские мечи языческого периода были обоюдоострыми и имели длину приблизительно 75 сантиметров, клинок был тонким, имел прямое лезвие и закругленное острие. Эти мечи именовались «спата», их далеким прототипом был кельтский меч латенской культуры, похожей длины и формы. Мечи носили в ножнах, которые делали из двух тонких деревянных планок, обтянутых кожей. Верх ножен иногда украшали металлической окантовкой. Одним из интересных образцов являются найденные в Чезел-Дауне ножны с позолоченными бронзовыми накладками на внешней стороне и рунической надписью на задней. Некоторые ножны были укреплены полосками металла и имели металлический наконечник, который иногда, как у ножен из Брингептона, покрывал орнамент. Порой ножны обтягивали необработанной кожей, вероятно для того, чтобы шерсть предохраняла лезвие от влаги.
Профессор Аткинсон подробно описал ножны меча из Петерсфингера. В них чередовались слои древесины и кожи; внутри – тонкая деревянная пластина, снаружи – с одной стороны дерево, с другой – кожа. Эти пластины скреплялись по краям бронзовыми полосками. В Брушфилде, в Дербишире, Томас Бейтман нашел ножны, обтянутые кожей и украшенные ромбическим орнаментом; обломок подобных ножен был найден в Хексхеме в Нортумбрии. Лезвие меча было сравнительно тонким и иногда украшалось гравировкой: например, на лезвии меча из Ривер-Ларк выгравированы два кабана. Иногда при изготовлении лезвия несколько железных прутьев скручивались вместе и затем расковывались в тонкий клинок, который укрепляли по краям прочной сталью, – это придавало клинку особую гибкость. Лезвие меча после этого полировалась. В поэме «Беовульф» говорится об одном из таких мечей: «Также герою стало подспорьем то, что вручил ему вития Хродгаров: меч с рукоятью, старинный Хрунтинг, лучший из славных клинков наследных (были на лезвии, в крови закаленном, зельем вытравлены узорные змеи)». Часто, однако, лезвия ковали из цельного куска металла, и в большинстве случаев они не имели украшений.
Рукояти (рис. 23) использовались для типологической классификации мечей, но пока удовлетворительных результатов достигнуть не удалось. Рукоять надевалась на стержень, который являлся продолжением лезвия. Гарда представляла собой обычно тонкую прямоугольную пластину из кости или дерева, выступающую на 2–5 сантиметров за края лезвия. Рукоять делалась из дерева (реже – из кости) и обтягивалась тканью или кожей, а иногда обматывалась серебряной проволокой или шнуром. Иногда, как на мече из Чезел-Дауна, рукоятка была украшена металлическими плашками с орнаментом. На стержень, выступавший за пластину наверху рукоятки и не имевший никакого функционального назначения, надевали навершие – «яблоко». Оно могло быть богато украшено и имело различные формы. У меча, найденного в захоронении во Флим-Дике (Кембриджшир), например, было шарообразное «яблоко». Иногда навершие представляло собой треугольную железную пластину. Но чаще оно имело форму, изящно обозначенную как «треугольная шляпа». Некоторые такие навершия украшали колечками, из которых одни свободно перемещались, в то время как другие были жестко закреплены. Эта разновидность «яблока» редко встречается в Англии, и в основном в Кенте, но в Северной Европе она была повсеместно распространена. Достаточно вспомнить отрывок из «Старшей Эдды»:
Мечи лежат на Сигарсхольме…
Есть там один самый лучший…
С кольцом рукоять, храбрость в клинке
Страх в острие для тех, чьим он станет…[31]
Кольцо, как часто указывалось, ассоциировалось с мужеством и отвагой.
Этот древний тип меча, спата (spatha), с простой рукоятью, очевидно, продолжали производить и в христианский период. На рисунках из каролингских манускриптов изображены мечи подобной формы. Но в конце VIII столетия, с началом викингских нашествий в Западной Европе, возможно, в Англии, а возможно, в долине Рейна появилась совершенно новая по своей конструкции и технике изготовления разновидность мечей. В Англии найдено приблизительно 50–60 мечей этого типа, некоторые из них, очевидно, принадлежали викингам. Они значительно отличаются друг от друга как по качеству, так и по размеру. Большинство из них имеют лезвия длиной в 75–80 сантиметров, по центру которых проходит желобок, и изготовлены описанным выше методом из сплетенных железных прутьев. Лучшие образцы – гибкие и обоюдоострые. Примитивная рукоять спаты заменена более роскошной, с прекрасно отделанной гардой, которая могла быть прямой или изогнутой. По форме «яблока» рукояти грубо можно разделить на две типологические группы: одни закругленные и плоские, а другие полукруглые, несколько же типов не попадают ни в какую категорию.
Лезвия этих более поздних мечей были намного более крепкими и более тяжелыми, чем у спаты. Иногда на лезвии значилось имя мастера, который делал меч, благодаря чему мы знаем, что некоторые из мечей были изготовлены на континенте.
Некоторые англосаксонские рукояти отличались богатым декором. Например, «яблоко» меча из Феттер-Лейн (Лондон) сделано из серебра, покрыто позолотой, и на нем изображены переплетающиеся змеи на фоне лиственного орнамента. Это один из шедевров англосаксонского искусства, сохранившихся до наших дней. Чуть менее роскошный меч найден в Абингдоне (Беркшир) . Его гарда и «яблоко» покрыты серебряными пластинами; на них чернением выполнены изображения животных, растений и даже людей. На абингдонский меч похожи мечи из Ривер-Уитэм около Линкольна , а также находки из Долвена, Гроннеберга и Ховена в Норвегии. «Яблоко» и гарда обычно делались из железа и иногда покрывались серебром, но чаще просто украшались выгравированным орнаментом. Иногда, однако, они изготовлялись из бронзы, как, например, у меча из Экстера, на котором выгравирована надпись на латыни «eofri mefe» (т. е. меня сделал Эофри). Поскольку большинство таких мечей найдено в Англии случайно, то мы знаем о ножнах этого времени меньше, чем о ножнах более раннего периода. Однако остатки древесины и довольно изящная оковка ножен свидетельствуют, что они мало чем отличались от своих языческих предшественников. Меч носился на левом бедре на перевязи, которая перебрасывалась через правое плечо (рис. 24).
Родственник этого меча – нож с заточенным с одной стороны лезвием – скрамасакс. Такими ножами убили Сигиберта в 575 г. Григорий Турский описывал их как «крепкие ножи, обычно именуемые скрамасаксами, смазанные ядом». Вероятно, это заявление дало повод для неправильного предположения, что желоб на мечах делали специально для смазывания их ядом. Под общим названием «скрамасакс» объединяется большое количество ножей от самого короткого, длиной не более чем 7,5 сантиметров, до серьезного оружия, имевшего длину в 75 сантиметров. В этой главе мы опишем только боевые ножи.
Рис. 24. Воин, изображенный в позднесаксонской рукописи. Британский музей
Типичные скрамасаксы периода Великого переселения народов, найденные на континенте, – это грубо сработанные ножи с лезвием длиной приблизительно 40 сантиметров и асимметричной рукоятью – стержнем, хотя иногда, как в случае ножа, найденного в Пуане, они имели длину 52 сантиметра и красиво украшенную рукоять. Скрамасаксы появились в Англии в конце языческого периода, а разнообразие их форм не позволяет четко их классифицировать, так, например, один из скрамасаксов, найденный в Анклеби в Йоркшире, имел длину 60 сантиметров, но встречаются и образцы длиной 35 сантиметров. Их носили на бедре, в ножнах, которые крепились к поясу с помощью небольших бронзовых петель. Гарда скрамасакса часто очень небольшая, в то время как «яблоко» могло иметь различные формы от скромной «треугольной шляпы» до изящного серебряного навершия, как, например, у ножа из Винчестера , который состоит из трех частей: к центральной выпуклости примыкают два боковых элемента, по своей форме напоминающие звериные головы. Еще одно интересное, хотя и относящееся к более позднему периоду навершие рукоятки скрамасакса было обнаружено в Виндзоре. В его центральной части помещена золотая пластина с орнаментом-плетенкой из золотой филиграни; из более толстой проволоки выполнен орнамент, завершающийся условным изображением звериных голов; дополняют декор виноградные грозди из маленьких золотых гранул.
Скрамасаксы оставались в ходу и после принятия англосаксами христианства. Так, скрамасаксы, найденные в Офтоне и Хоксне, в Суффолке и в Темзе около Вендсвурта, были сделаны в VIII столетии. Но наиболее типичные скрамасаксы позднего периода представлены двумя образцами, хранящимися в Британском музее, из Темзы и из Ситтингбурна (Кент) . Скрамасакс из Темзы имеет длину 71 сантиметр; на нем инкрустацией медью, бронзой и серебром выполнен орнамент из треугольников и ромбов. Также инкрустацией изображен весь футарк, рунический алфавит. Скрамасакс из Ситтингбурна украшен пластинами с декором в винчестерском стиле начала X столетия. На них также выгравированы имена владельца и мастера, сделавшего меч: Сигеберет и Бьерктельм. На многих более поздних скрамасаксах была инкрустация медью и бронзой, и эта техника использовалась до XIII столетия. Скорее всего, скрамасаксы служили в качестве кинжалов, хотя позднее длинные образцы, возможно, применялись и как мечи.
Самым распространенным орудием защиты, обнаруженными в англосаксонских захоронениях, является щит (рис. 25). Англосаксонский щит был деревянным, круглой формы, в центре его имелся металлический умбон. Деревянный каркас иногда обтягивали кожей, а отверстие в центре позволяло перемещать руку внутри углубления, образованного умбоном, где крепилась ручка. Некоторые из щитов оковывались по краям металлом, но это было редко, в большинстве случаев использовалась кожа. Щиты различались по размерам. Самый маленький английский щит, найденный в Петерсфингере (Уилтшир), имел 30 сантиметров в диаметре, а самый большой – диаметром 76 сантиметров – найден в Рингмере (Суссекс). Остатки деревянных щитов редко находят в англосаксонских захоронениях, поэтому к приведенным цифрам следует относиться с осторожностью. В Кенби в Линкольншире была найдена часть щита, толщина которого составляла около трех сантиметров; он был украшен позолоченными бронзовыми накладками с орнаментом-плетенкой. Судя по тому, что у некоторых щитов ручка и умбон были склепаны вместе через деревянный круг, и учитывая толщину сохранившихся деревянных фрагментов, англосаксонские щиты языческого периода были не толще 12 миллиметров. Здесь можно вспомнить, что викингский щит, найденный на гокстадском корабле, был большого размера и довольно тонкий. Такой щит был легок, и им удобно было пользоваться в сражении.
Щиты обычно делали из липы и иногда покрывали кожей, как в случае со щитом из Саттон-Ху. Деревянные каркасы порой расписывали, как мы можем видеть по находке в Гокстаде. Все сохранившиеся умбоны сделаны из железа и бывают трех различных форм: с вогнутыми поверхностями и клиновидные, с выпуклыми поверхностями и конические. Они крепились к деревянному щиту бронзовыми или позолоченными заклепками и обычно изготовлялись из цельной металлической болванки, но иногда, как у щита, найденного на Мельбурнском кладбище, конический умбон делался из свернутого в конус плоского металлического листа.
Рис. 25. Изображение англосаксонского щита
Много времени было потрачено в спорах о том, была ли поверхность щитов выпуклой или плоской. Часто говорится, что «скос кромки умбона указывает на значительную кривизну поверхности щита». Этот аргумент неубедителен. Скос кромки умбона, вероятно, связан с техникой изготовления, поскольку очень трудно делать умбон с плоскими краями из-за внутреннего напряжения металла. В то же время скос кромки обеспечивал лучшее прилегание к дереву, когда умбон крепился заклепками. Но этот спор нельзя разрешить окончательно, поскольку до нас дошло слишком мало целых щитов. Во всей Северной Европе, однако, ни одного выпуклого щита не было найдено. С другой стороны, строение ручки щита из Саттон-Ху говорит о том, что он был выпуклым. Аналогичные аргументы приводятся в пользу выпуклости щитов в Италии и Германии. Детальное исследование ручки одного из щитов из Петерсфингера (Уилтшир) убедило археологов в том, что щит был выпуклым, с радиусом кривизны приблизительно 50 сантиметров. Конструкция этого щита весьма интересна. Профессор Аткинсон показал, что каркас щита «состоял из двух или более слоев дерева, при этом они располагались так, что волокна древесины одного слоя шли под прямым углом к волокнам следующего слоя, как в современной фанере». Он предположил, что такая конструкция требовалась, чтобы сделать выпуклый щит. Описание щита, найденного в XIX в. в Линтоне, может быть интересно в связи с находкой из Петерсфингера: «Сохранность его была достаточной, чтобы понять, что он имел круглую форму и что деревянные планки сходились от краев к умбону. Планки крепились к основе щита, по всей видимости деревянной. Точный смысл этого описания не вполне понятен, но оно имеет много общего с описанием щита из Петерсфингера, и возможно, что эти щиты были конической формы или выпуклые. Вероятно, англосаксы использовали выпуклые щиты, и иллюстрации из рукописи (рис. 26) подтверждают это предположение.
Рис. 26. Щиты, наконечники и боевые топоры, изображенные в англосаксонских рукописях
Вооружение рядового воина состояло из щита и копья. Вероятно, это были просто деревянные щиты, обтянутые кожей, и только богатые люди имели щиты с металлическим умбоном. В Оберфлахте в Германии, например, был найден овальный деревянный щит, покрытый кожей и без умбона. Тацит, описывавший германцев в начале нашей эры, говорит, что их щиты были плетеными. Весьма вероятно, что англосаксонские щиты имели такую же конструкцию. Большинство англосаксонских щитов, изображенных в рукописях, круглые, в то время как большинство щитов, изображенных на гобелене из Байе, имеют закругление в верхней части, прямые боковые стороны и заостренный конец. Однако других свидетельств того, что щиты в то время имели такую форму, у нас нет. Кроме того, из рисунков в рукописях и гобелене можно заключить, что щит уже в поздний саксонский период использовался в качестве носителя геральдической символики. Мы не можем утверждать наверняка, что изображения на щите определялись чем-то помимо принципов симпатической магии или художественных вкусов владельца, но не исключено, что эти рисунки могли свидетельствовать о принадлежности к тому или иному роду.
«Arma, id est scutum u lancum» (оружие человека – щит и копье), – говорится во франкских законах, и простые англосаксы сражались главным образом с этим двумя предметами. Если говорить об оружии, железные наконечники копий наиболее частая находка в англосаксонских захоронениях. Но вероятно, в силу их скучного однообразия поэтому их никогда детально не изучали. Копье, применявшееся не только как оружие на войне, но и как орудие для охоты, можно с одинаковым успехом обнаружить и в могиле бедного человека, и в королевском погребении Саттон-Ху. Оружие Водена использовалось повсюду и всеми, и образцы наконечников, инкрустированных драгоценными металлами, служат ясным указанием на то, что оно у англосаксов ценилось.
Источником наших знаний об англосаксонских копьях с археологической точки зрения являются железные наконечники. Наконечники обычно делались в форме листа и имели паз для соединения с древком (рис. 27). В сечении они представляли собой ромб.
Рис. 27. Англосаксонские наконечники копий, найденные в Лондоне
Наконечники отличались по своим размерам: они имели длину от 20 до 60 сантиметров. Их форма в течение саксонского периода почти не изменялась. В некоторых случаях они ковались из переплетенных железных прутьев, но это бывало очень редко. Одной из поздних деталей, отличающих наконечники, называемые также каролингским, являются два «крыла» (рис. 27, а). У них имелось конкретное предназначение: они служили для того, чтобы копье не входило слишком глубоко и можно было легко вытащить. Такую конструкцию копий можно видеть во многих рукописях начиная с IX столетия. Из этих рисунков (рис. 26) ясно, что иногда «крылья» крепились не к раструбу, а к древку, тогда они делались из дерева. Ни одно из англосаксонских копий полностью не сохранилось. Но в Оберфлахте, в Германии, было найдено целое копье, захороненное рядом с гробом, в котором покоился воин. Длина его составляла приблизительно 210 сантиметров, а наконечник был прибит к древку позолоченными гвоздями и примотан кожаной лентой. Благодаря этому копью мы можем считать достоверными иллюстрации в рукописях, где копье по длине превосходит рост человека. Косвенным подтверждением служит расстояние между концом наконечника и концом копья в погребениях в Чезел-Дауне и Петерсфингере.
Рис. 28. Франкиска, или боевой топор, найденный в Хоулеттсе, Кент. Лондон, Британский музей
Меч, скрамасакс, щит и копье – наиболее распространенное оружие, постоянно встречающееся в англосаксонских захоронениях и на месте англосаксонских поселений. Однако следует поговорить о менее распространенных типах оружия и доспехов. К ним относятся топор, шлем, лук и стрелы, дротик и кольчуга. Обычным оружием на континенте в языческую эпоху была франкиска, или метательный топор (рис. 28), который имел сравнительно короткую ручку и обух, который шел от ручки под тупым углом к слегка вздернутому лезвию. Топоры такой формы применялись главным образом у франков, но иногда попадаются и в Англии, например в Кенте на обухе. Одного из таких топоров, обнаруженного в Хоулеттсе, имеется позолоченная пластина на обухе. В более позднюю англосаксонскую эпоху широкое распространение получил топор с широким закругленным лезвием, укрепленным под прямым углом на рукоятке (рис. 26). Его использовали в основном как боевой топор в рукопашной схватке; подобные топоры изображены на гобелене из Байе, поскольку к этому времени боевой топор становится типичным оружием англосаксов (Стентон говорит, что он был традиционным орудием личных королевских воинов – «хускарлов») наряду с копьем. Такая разновидность топора, вероятно, использовалась и для рубки дерева (хотя Т-образный топор чаще применялся для этой цели). Топоры с металлической рукоятью, найденные в Саттон-Ху, также, должно быть, представляют собой разновидность боевых топоров. Железную рукоять нельзя разрубить метким ударом другого топора.
Только два шлема были найдены в англосаксонских захоронениях, и оба принадлежат к языческому периоду. Первый обнаружен в Бенти-Грейндж в Дербишире в 1848 г. и имеет очень сложную конструкцию . Шлем составлен из металлических полос, образующих сферу: на наноснике серебром инкрустирован крест. Промежутки между полосами были покрыты пластинами из рога (которые не дошли до наших дней). Они крепились к каркасу серебряными заклепками. На гребне шлема помещалась фигурка кабана , украшенная позолоченными серебряными накладками. На месте глаз помещались гранаты, оправленные в золотую филигрань. По-видимому, тело кабана было первоначально покрыто эмалью. Второй шлем найден в Саттон-Ху. Он, по всей вероятности, был привезен издалека, и поэтому мы поговорим о нем в другом месте. Фигурка кабана на шлеме из Бенти-Грейндж проясняет ряд образов, встречающихся в древнеанглийской литературе, в частности, в «Беовульфе», где шлем именуется «кабаном»: «И тогда на костер золотые сокровища вместе с воином, с героем Скильдингом, были возложены: люди видели окровавленные битв одежды железотканые с кабаном позолоченным на груди вождя».
«Золотой… железобокий кабан» – наиболее примечательная деталь шлема из Бенти-Грейндж.
В англосаксонский период шлем носили, скорее всего, только вожди или богатые люди. На ларце Френкса, например, только шлемы предводителей имеют наносник, а у остальных воинов головные уборы из мягкой кожи. Даже на континенте, в германских погребениях, шлемы находят редко, хотя во Франции, Германии и Швеции они встречаются гораздо чаще, чем в Англии. В рукописях христианской эпохи только знатных людей изображают в шлемах. В битве при Гастингсе у всадников[32] были шлемы с коническим верхом и наносником. К сожалению, ни одного шлема этого типа не было найдено в Англии, хотя в других местах подобные шлемы часто встречаются: например, шлем святого Вацлава, хранящийся в Пражском кафедральном соборе, который, подобно шлему из Бенти-Грейндж, украшен изображением христианского символа (в этом случае – распятия) на наноснике. Кажется весьма вероятным, что к концу англосаксонской эпохи шлемы стали носить все воины, о чем свидетельствует запись англосаксонской хроники под 1008 г., где говорится, что с каждых восьми гайд земли должны были быть предоставлены шлем и кольчуга. Но мисс Келлер, несомненно, права, когда говорит, что шлем был сравнительно редкой вещью до этого периода. Простой воин, вероятно, носил так называемый фригийский колпак, который, возможно, как предполагает Лейниг, был обшит металлическими пластинками.
Лучники изображены на ларце Френкса, сделанном в VIII столетии , на гобелене из Байе и во многих рукописях англосаксонского периода. Луки и стрелы, однако, очень редко находят в англосаксонских захоронениях. В отчете о раскопках в Чезел-Дауне Хиллер написал: «Присутствие лука около пяти футов в длину можно установить по явно выраженному темному следу сгнившего дерева, оставшемуся в меловой почве». Болдуин-Браун нашел аналогический след в Бифронсе. Также в Чезел-Дауне были найдены наконечники стрел и следы многочисленных древков, которые были сделаны, по предположению археологов, из орешника. Наконечники стрел иногда находят, но это не самый распространенный артефакт англосаксонской эпохи, и, по мнению Болдуин-Брауна, это вполне мог быть наконечник копья или метательных копий. Среди них встречаются наконечники с раструбом и стрежнем, некоторые явно поцарапаны. Однако возможно, что стрелы делали вообще без наконечника, а просто сушили в огне. В Оберфлахте, в Швабии, например, были найдены стрелы длиной приблизительно в 60 сантиметров, «настолько иссохшие, что их приняли за тетиву»; на месте наконечника имелось лишь коричневое пятно. Там же было обнаружено несколько луков; длина одного из них составляла около 2 метров. Они были сделаны из тиса, укреплены в центре, сужены к концам и слегка изогнуты.
Рис. 29. Воины несут оружие. Гобелен из Байе
Лук был оружием рядового пешего воина и служил как для охоты, так и для сражения. Стрелы с оперением носили в колчане, который висел на плече. Луки, изображенные на гобелене из Байе, имеют длину приблизительно 1,2 метра, но едва ли разумно делать какие-то выводы по поводу размера луков, основываясь на иллюстрациях. Гораздо более длинный лук был найден в Хедебго в Германии; единственный сохранившийся до наших дней лук, найденный в Англии и датированный началом XIII столетия, имел длину 1,2 метра. Считается, что лук не был привычным оружием англосаксов, и в утверждении Генри Хантингтонского[33], что Вильгельм Завоеватель одержал победу из-за того, что у англосаксов не было хороших лучников, возможно, есть доля истины.
Агафий, писавший о войнах между Юстинианом и «тевтонами», вторгшимися в Италию, сообщает, что главным оружием захватчиков было легкое оружие, которое могло использоваться и как метательное копье, и в рукопашной схватке. «Древко было покрыто листом металла так, что дерево едва было заметно». Описание Агафия несколько путаное, и попытки уяснить, что же он имеет в виду, пока не дали результатов. Это мог быть «ангон», который часто находят на континенте; но также и в Англии, главным образом в Кенте, где образцы подобного оружия нашли в Сарре, Бифронсе, Хай-Дауне и Струде. Другие экземпляры обнаружены в Беддингтоне в Суррее. Но это оружие является, несомненно, чужеземным и настолько редко попадается в Англии, что не стоит обсуждать его здесь.
Кольчуги, которые в большом количестве изображены на гобелене из Байе, практически не представлены среди археологических находок. Фрагменты кольчуги были обнаружены в Саттон-Ху и в Бенти-Грейндж, но от кольчуги из Бенти-Грейндж сохранился очень маленький кусок, возможно, что она всего лишь покрывала шею (подобный шлем нашли и в захоронении № 6, Вальсгарде, Швеция). Кольчуга из Саттон-Ху, безусловно, представляла собой кольчужную рубашку. В отличие от континентальных кольчуг кольца в ней были не заклепаны, а сцеплены. Подобная техника имела только одно преимущество – простоту исполнения. У кольчуг, изображенных на гобелене из Байе (рис. 29, 30), короткие широкие рукава и нижняя часть в виде «юбки», с «разрезами» впереди и позади, чтобы удобнее было ехать верхом. Сэр Джеймс Манн указал, что, несмотря на эти прорези в «юбке», ездить в такой кольчуге даже сильному и выносливому воину было трудно. Такие кольчуги, должно быть, стоили дорого, и, очевидно, их носили только знатные воины. Кожаная безрукавка считалась достаточной защитой для простого человека. Кольчуга надевалась на такую же безрукавку, чтобы, если она будет пробита, кольца не впивались в кожу.
Рис. 30. Изображение воина. Гобелен из Байе
В качестве примера, на котором можно уяснить приемы ведения боя и использование разных видов оружия, я выбрал описание сражения, происшедшего 11 августа 991 г. около Мэлдона в Эссексе. По названию этого города его именуют Битвой при Мэлдоне. Сражение произошло на берегу реки Блэкуотер. Даны[34] первоначально находились на острове Нортхей, но по неразумению англосаксов переправились через реку по насыпи, которую можно видеть и сегодня. Этой битве был посвящен гобелен, который до наших дней не сохранился, его подарила аббатству Эли вдова Бюрхтнота, предводителя англосаксов; а также поэма на древнеанглийском языке, текст которой я привожу ниже. Я сократил поэму, убрав из нее некоторые риторические пассажи и те фрагменты, которые не относятся к нашей теме:
Сам он всадникам приказал
всех коней отпустить,
спешно спешиться, —
уповали бы в рукопашной
молодые лишь на доблесть
да на доброе свое оружие…
…стал по уставу Бюрхтнот
ставить войска,
скакал на коне, указывал
каждому воину,
кому какое мужу место,
а вместе наказывал,
чтобы щиты
наизготове держали
крепко в руках и прямо,
дабы страха не ведать;
когда же рать-преграду
построил как должно,
там он спешился,
среди приспешников верных,
среди приближенных дружинников,
живших в доме его.
(Тут появляется вестник викингов, предлагающий англам заплатить выкуп и таким образом избежать битвы; его предложение с презрением отвергнуто.)
Там со щитами
он [Бюрхтнот] поставил воинов,
над рекой по его приказу
войска стояли,
и только протока
противников разлучала…
(Через какое-то время Бюрхтнот любезно позволяет врагам переправиться через брод.)
Стая волчья
стала переправляться,
войско викингов
– воды Панты их не пугали —
через потоки светлые со щитами
на восточный берег
вышли и вынесли
боевые доспехи;
Бюрхтнот же к бою
с ратоборцами изготовился,
сторожил кровожадных,
и сложить повелел,
собрать из щитов ограду,
чтобы ратовать стойко
дружине в сраженье:
приближалась битва,
слава близилась,
время пришло
пасть избранниками израненным
на поле брани.
Вот взволновалось войско,
вороны кружат,
орел воспарил, стервятник,
крики на поле;
тут пустили стаю
копий, как сталь, каленых,
остреные древки,
дроты взлетали,
луки труждались, жала,
визжа, в щиты вонзались,
сшиблись дружины,
мужи гибли,
первые пали юноши
на поле ратном…
был племянник Бюрхтнота
избит мечами,
сын сестрин
в сече изрублен…
сам он [Бюрхтнот] двинулся в сечу,
меч подъявши
и щит для защиты,
ища противника,
войсковода отважный
воину вражьему шел навстречу —
зла, не блага,
они желали друг другу;
морестранник направил
с полдня копье остреное
и поранил, задел
вождя ратного, —
тот щитом прикрылся,
распласталось надвое древко,
ясень копейный,
вспять прянул,
и тут же неукротимый
пустил ответное,
горло гордому
врагу пронзило,
смелым бойцом
умело нацеленное
жало прошило
шею ратнику, —
жизни решил он
несокрушимого,
и сразу грозный
срезал второго,
грудь пронзил,
просквозил доспехи,
от плеча разошлась кольчуга,
торчал из сердца
дрот отравленный…
(Бюрхтнот снова ранен.)
…меченосец новый
к знатному приближался,
коваными кольцами
искал поживиться,
чистой кольчугой,
мечом очеканенным;
Бюрхтнот не мешкая —
меч из ножен,
сверкнул широколезвым,
по железу ударил;
но поздно: на помощь недругу
подоспел корабельщик,
отсек предплечье,
изувечил раной, —
в землю вонзился
золотом украшенный
клинок его,
и не смог бы воитель
взяться – отказали руки…
(Бюрхтнот произнес торжественную речь, после чего был убит вместе с двумя своими воинами; кое-кто из англов бежал с поля боя, но другие смело кидаются в битву, состязаясь при этом в героических речах.)
За них же прилежно
и заложник ратовал,
из нортумбрийцев
знатного рода,
этот Эскферт,
Эглафа отпрыск,
прочь не пустился,
из потехи бранной,
но мечет, не мешкая,
меткое жало,
то по щиту,
а то и в тело,
раз по разу
дразнит, ранит,
колет, доколе
рукой владеет.
Там же еще остался
статный Эадвеард…
рушил щит-ограду,
ратовал с недругом,
воздал морским бродягам
за вождя кольцеподателя,
местью за смерть,
и с мертвыми лег он;
так же Этерик:
этот знатный,
ратник рьяный,
брат Сибюрхта,
не на жизнь сражался;
и дружинники многие
копья в щиты вгоняли,
оборонились храбро;
сшибались щитов ободья,
битва страшную пела
песнь доспехов…
щиты грохотали,
одолевали морескитальцы…
Бюрхтвольд молвил,
щит подымая,
тряс он, яростный,
дротом ясеневым,
ратник старый
учил соратников:
«Духом владейте,
доблестью укрепитесь,
сила иссякла —
сердцем мужайтесь;
вот он, вождь наш,
повергнут наземь,
во прахе лежит добрейший;
да будет проклят навечно,
кто из бранной потехи
утечь задумал;
я стар, но из стычки
не стану бегать,
лучше, думаю, лягу,
на ложе смерти
рядом с господином,
с вождем любимым[35].
Эта поэма, написанная вскоре после сражения, когда память о героических деяниях была еще свежа, позволяет воссоздать военную тактику, применявшуюся в англосаксонскую эпоху.
Англосаксы сражались в пешем строю. Битва была тяжким делом: как только противники сходились, сражение превращалась в рукопашный бой на ограниченном пространстве, длившийся до тех пор, пока одно из сражающихся войск не было полностью уничтожено или не обращалось в бегство. Из поэмы видно, что, несмотря развитые политические институты, характерные для Англии этого периода, в армии были живы героические традиции языческого времени, и их основой были взаимные обязательства воина и его повелителя. Когда вождь побеждал, его воины делили с ним богатства и славу, когда же удача ему изменяла, они делили его судьбу и, подобно Бюрхтвольду и Этерику, погибали рядом с ним на поле боя. Бежать с поля битвы после смерти повелителя значило покрыть себя позором. Почти все сражения того времени длились очень долго и были кровопролитными.
Из текста поэмы «Битва при Мэлдоне» следует, что предводитель англосаксов строил своих воинов в боевой порядок, создавая стену из щитов. Высказывались предположения, что стена из щитов строилась по принципу римского testudo – боевого порядка, при котором воины держат щиты над своими головами. По мнению профессора Гордона, «стена из щитов была своего рода оборонительным укреплением, созданным из рядов воинов, стоящих близко к друг другу и державших свои щиты так, чтобы получалась сплошная стена. Передний ряд выставлял щиты вперед, а задние ряды держали их над головами, чтобы защитить стоящих впереди и себя». Эта интерпретация в общем верна, но мне кажется, в ней присутствуют некоторые идеи, чуждые англосаксонским представлениям о битве. Прежде всего, я считаю, что мы должны отбросить идею о перекрывании щитов, поскольку в таком случае любой маневр становился невозможным. Даже в отлаженном римском testudo щиты держали так, что они не перекрывали друг друга. Также сомнительно, что воины во втором ряду, если вообще была вторая шеренга, держали свои щиты, прикрывая свои головы и головы первой шеренги. Сражение в те времена начиналось тем, что воины с обеих сторон пускали в противника стрелы и метали копья, а при таком построении невозможно ни натянуть лук, ни бросить копье. Можно предполагать, что войско строилось более или менее в линию и достаточно тесно, каждый воин держал щит перед собой. Противникам при этом казалось, что они видят стену из щитов. Воины второй шеренги делали то же самое. Когда кто-то «разбивал стену из щитов», он, по всей видимости, прокладывал себе путь через ряды стоящих воинов.
Щиты действительно играли важную роль в сражении: иногда в них попадало столько стрел и копий, что воины, не в силах их удержать, просто бросали их на землю. Ими пользовались в качестве защиты в рукопашной схватке и, как указано в поэме, отражали удары копья. В литературе того времени довольно часто описывается, как щит был расколот. В руке у воина в таком случае не оставалось ничего, кроме умбона, который он мог применять как оружие нападения. После сражения нетрудно было заменить разбитый щит.
Меч использовали как рубящее оружие, а копье – как колющее. Важность этих оружий следует из приведенного отрывка: на его примере отчетливо видно, что именно они решали исход сражения.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.