VI. Кавказцы, конференция ликвидаторов

VI. Кавказцы, конференция ликвидаторов

Выше мы говорили о шатаниях одной части кавказских социал-демократов, не устоявшей против националистического «поветрия». Шатания эти выразились в том, что упомянутые социал-демократы пошли – как это ни странно – по следам Бунда, провозгласив культурно-национальную автономию.

Областная автономия для всего Кавказа и культурно-национальная автономия для наций, входящих в состав Кавказа, – так формулируют свое требование эти социал-демократы – кстати сказать, примыкающие к русским ликвидаторам.

Выслушаем их признанного лидера, небезызвестного Н.

«Всем известно, что Кавказ глубоко отличается от Центральных губерний как по расовому составу своего населения, так и по территории и сельскохозяйственной культуре. Эксплуатация и материальное развитие такого края требуют местных работников, знатоков местных особенностей, привыкших к местному климату и культуре. Необходимо, чтобы все законы, преследующие цели эксплуатации местной территории, издавались на месте и проводились местными силами. Следовательно, в компетенцию центрального органа кавказского самоуправления войдет издание законов по местным вопросам… Таким образом, функции кавказского центра состоят в издании таких законов, которые преследуют цели хозяйственной эксплуатации местной территории, цели материального процветания края».

Итак – областная автономия Кавказа.

Если отвлечься от мотивировки Н., несколько сбивчивой и нескладной, следует признать, что вывод у него правильный – Областная автономия Кавказа, действующая в рамках общегосударственной конституции, чего и Н. не отрицает, – в самом деле необходима ввиду особенностей состава и бытовых условий последнего. Это признано и российской социал-демократией, провозгласившей на II съезде «областное самоуправление для тех окраин, которые по своим бытовым условиям и составу населения отличаются от собственно – русских областей».

Внося этот пункт на обсуждение II съезда. Мартов мотивировал его тем, что «громадное пространство России и опыт нашего централизованного управления дают нам повод считать необходимым и целесообразным существование областного самоуправления для таких крупных единиц, как Финляндия, Польша, Литва и Кавказ».

Но из этого следует, что под областным самоуправлением нужно понимать областную автономию.

Но Н. идет дальше. По его мнению, областная автономия Кавказа захватывает «лишь одну сторону вопроса».

«До сих пор мы говорили только о материальном развитии местной жизни. Но экономическому развитию края способствует не только экономическая деятельность, но и духовная, культурная»… «Культурно сильная нация сильна и в экономической сфере»… «Но культурное развитие наций возможно лишь на национальном языке»… «Поэтому все те вопросы, которые связаны с родным языком, являются вопросами культурно-национальными. Таковы вопросы просвещения, судопроизводства, церкви, литературы, искусства, науки, театра и пр. Если дело материального развития края объединяет нации, то национально-культурные дела разъединяют их, ставя каждую из них на отдельное поприще. Деятельность первого рода связана с определенной территорией»… «Не то – культурно-национальные дела. Они связаны не с определенной территорией, а с существованием определенной нации. Судьбы грузинского языка одинаково интересуют грузина, где бы он ни жил. Было бы большим невежеством сказать, что грузинская культура касается только проживающих в Грузии грузин. Возьмем, например, армянскую церковь. В ведении ее дел принимают участие армяне разных мест и государств. Здесь территория не играет никакой роли. Или, например, в создании грузинского музея заинтересован как тифлисский грузин, так я бакинский, кутаисский, петербургский в прочий. Значит, заведывание и руководство всеми культурно-национальными делами должно быть предоставлено самим заинтересованным нациям, Мы провозглашаем культурно-национальную автономию кавказских национальностей».

Короче: так как культура – не территория, а территория – не культура, то необходима культурно-национальная автономия. Это все, что может сказать Н. в пользу последней.

Мы не будем здесь еще раз касаться национально-культурной автономии вообще: выше мы уже говорили об ее отрицательном характере. Нам хотелось бы только отметить, что, непригодная вообще, культурно-национальная автономия является еще бессмысленной и вздорной с точки зрения кавказских условий.

И вот почему.

Культурно-национальная автономия предполагает более или менее развитые национальности, с развитой культурой, литературой. Без этих условий автономия эта теряет всякий смысл, превращается в нелепицу, Но на Кавказе имеется целый ряд народностей с примитивной культурой, с особым языком, но без родной литературы, народностей к тому же переходных, частью ассимилирующихся, частью развивающихся дальше. Как применить к ним культурно-национальную автономию? Как быть с такими народностями? Как их «организовать» в отдельные культурно-национальные союзы, что несомненно предполагается культурно-национальной автономией?

Как быть с мингрельцами, абхазцами, аджарцами, сванами, лезгинами и пр., говорящими на разных языках, но не имеющими своей литературы? К каким нациям их отнести? Возможно ли их «организовать» в национальные союзы? Вокруг каких «культурных дел» их «организовать»?

Как быть с осетинами, из коих закавказские осетины ассимилируются (но далеко еще не ассимилировались) грузинами, а предкавказские частью ассимилируются русскими, частью развиваются дальше, создавая свою литературу? Как их «организовать» в единый национальный союз?

К какому национальному союзу отнести аджарцев, говорящих на грузинском языке, но живущих турецкой культурой и исповедующих ислам? Не «организовать» ли их отдельно от грузин на почве религиозных дел и вместе с грузинами на почве прочих культурных дел? А кобулетцы? А ингуши? А ингилойцы?

Что это за автономия, исключающая из списка целый ряд народностей?

Нет, это не решение национального вопроса, – это плод досужей фантазии.

Но допустим недопустимое и предположим, что национально-культурная автономия нашего Н. осуществилась. К чему она поведет, к каким результатам? Взять, например, закавказских татар с их минимальным процентом грамотности, с их школами, во главе которых стоят всесильные муллы, с их культурой, проникнутой религиозным духом… Не трудно понять, что «организовать» их в культурно-национальный союз – это значит поставить во главе их мулл, это значит отдать их на съедение реакционным муллам, это значит создать новый бастион для духовного закабаления татарских масс злейшим врагом последних.

Но с каких пор социал-демократы стали лить воду на мельницу реакционеров?

Отграничить закавказских татар в культурно-национальный союз, закабаляющий массы злейшим реакционерам, – неужели ничего лучшего не могли «провозгласить» кавказские ликвидаторы?…

Нет, это не решение национального вопроса.

Национальный вопрос на Кавказе может быть разрешен лишь в духе вовлечения запоздалых наций и народностей в общее русло высшей культуры. Только такое решение может быть прогрессивным и приемлемым для социал-демократии. Областная автономия Кавказа потому и приемлема, что она втягивает запоздалые нации в общее культурное развитие, она помогает им вылупиться из скорлупы мелконациональной замкнутости, она толкает их вперед и облегчает им доступ к благам высшей культуры. Между тем как культурно-национальная автономия действует в прямо противоположном направлении, ибо она замыкает нации в старые скорлупы, закрепляет их на низших ступенях развития культуры, мешает им подняться на высшие ступени культуры.

Тем самым национальная автономия парализует положительные стороны областной автономии, обращает последнюю в нуль.

Именно поэтому непригоден и тот смешанный тип автономии с сочетанием национально-культурной и областной, которую предлагает И. Это противоестественное сочетание не улучшает дела, а ухудшает, ибо оно, кроме того, что задерживает развитие запоздалых наций, превращает еще областную автономию в арену столкновений наций, организованных в национальные союзы.

Таким образом, непригодная вообще, культурно-национальная автономия превратилась бы на Кавказе в бессмысленную реакционную затею.

Такова культурно-национальная автономия И. и его Кавказских единомышленников.

Сделают ли кавказские ликвидаторы «шаг вперед» и последуют ли за Бундом и в организационном вопросе – покажет будущее. До сих пор в истории социал-демократии федерализм в организации всегда предшествовал национальной автономии в программе. Австрийские с.-д. еще с 1897 года проводили организационный федерализм и только через два года (1899) приняли национальную автономию. Бундовцы первый раз заговорили внятно о национальной автономии в 1901 году, между тем как организационный федерализм практиковали еще с 1897 года.

Кавказские ликвидаторы начали дело с конца, с национальной автономии. Если они дальше пойдут по стопам Бунда, то им придется предварительно разрушить все нынешнее организационное здание, построенное еще в конце 90-х годов на началах интернациональности.

Но насколько легко было принять пока еще непонятную для рабочих национальную автономию, настолько же трудно будет разрушить годами строившееся здание, взлелеянное и вспоенное рабочими всех национальностей Кавказа. Стоит приступить к этой геростратовской затее, чтобы рабочие открыли глаза и поняли националистическую сущность культурно-национальной автономии.

Если кавказцы решают национальный вопрос обыкновенным способом, путем устных прений и литературной дискуссии, то всероссийская конференция ликвидаторов придумала совершенно необыкновенный способ, Легкий и простой способ. Слушайте:

«Выслушав сообщение кавказской делегации… о необходимости выставить требование национально-культурной автономии, конференция, не высказываясь по существу этого требования, констатирует, что такое толкование пункта программы, признака вдето за каждой национальностью право на самоопределение, не идет вразрез с точным смыслом последней».

Итак, прежде всего – «не высказываться по существу этого» вопроса, а потом – «констатировать». Оригинальный метод…

Что же «констатирует» эта оригинальная конференция?

А то, что «требование» национально-культурной автономии «не идет вразрез с точным смыслом» программы, признающей право наций на самоопределение. Разберем это положение.

Пункт о самоопределении говорит о правах наций. По этому пункту нации имеют право не только на автономию, но и на отделение. Речь идет о политическом самоопределении. Кого хотели обмануть ликвидаторы, пытаясь перетолковать вкривь и вкось это издавна установленное во всей международной социал-демократии право политического самоопределения наций?

Или, может быть, ликвидаторы станут увертываться, защищаясь софизмом: дескать, культурно-национальная автономия «не идет вразрез» с правами наций? То есть, если все нации данного государства согласятся устроиться на началах культурно-национальной автономии, то они, данная сумма наций, имеют на это полное право, и никто не может им насильственно навязать другую форму политической жизни, И ново, и умно. Не добавить ли, что, говоря вообще, нации имеют право отменить у себя конституцию, заменить ее системой произвола, вернуться к старым порядкам, ибо нации, и только сами нации, имеют право определять свою собственную судьбу. Повторяем: в этом смысле ни культурно-национальная автономия, ни любая национальная реакционность «не идет вразрез» с правами наций.

Не это ли хотела сказать почтенная конференция?

Нет, не это. Она прямо говорит, что культурно-национальная автономия «не идет вразрез)» не с правами наций, а «с точным смыслом» программы. Речь здесь о программе, а не о правах наций.

Оно и понятно. Если бы к конференции ликвидаторов обратилась какая-либо нация, то конференция могла бы прямо констатировать, что нация имеет право на культурно-национальную автономию. Но к конференции обратилась не нация, а «делегация» кавказских социал-демократов, правда, плохих социал-демократов, но все-таки социал-демократов. И спрашивали они не о правах наций, а о том, не противоречит ли культурно-национальная автономия принципам социал-демократии, не идет ли она «вразрез» «с точным смыслом» программы социал-демократии?

Итак, права наций и «точный смысл» программы социал-демократии – не одно и то же.

Очевидно, есть и такие требования, которые, не идя вразрез с правами наций, могут идти вразрез с «точным смыслом» программы.

Пример. В программе социал-демократов имеется пункт о свободе вероисповедания. По этому пункту любая группа лиц имеет право исповедывать любую религию: католицизм, православие и т. д. Социал-демократия будет бороться против всяких религиозных репрессий, против гонений на православных, католиков и протестантов. Значит ли это, что католицизм и протестантизм и т. д. «не идут вразрез с точным смыслом» программы? Нет, не значит. Социал-демократия всегда будет протестовать против гонений на католицизм и протестантизм, она всегда будет защищать право наций исповедывать любую религию, но в то же время она, исходя из правильно понятых интересов пролетариата, будет агитировать и против католицизма и против протестантизма, и против православия, с тем чтобы доставить торжество социалистическому мировоззрению.

И она будет это делать потому, что протестантизм, католицизм, православие и т. д., без сомнения, «идут вразрез с точным смыслом» программы, «т. е. с правильно понятыми интересами пролетариата.

То же самое нужно сказать о самоопределении. Нации имеют право устроиться по своему желанию, они имеют право сохранить любое свое национальное учреждение, и вредное, и полезное, – никто поможет (не имеет нрава!) насильственно вмешиваться в жизнь наций. Но это еще не значит, что социал-демократия не будет бороться, не будет агитировать против вредных учреждений наций, против нецелесообразных требований наций. Наоборот, социал-демократия обязана вести такую агитацию и повлиять на волю наций так, чтобы нации устроились в форме, наиболее соответствующей интересам пролетариата. Именно поэтому она, борясь за право наций на самоопределение, в то же время будет агитировать, скажем, и против отделения татар, и против культурно-национальной автономии кавказских наций, ибо и то и другое, не идя вразрез с правами этих наций, идет, однако, вразрез «с точным смыслом» программы, т. е. с интересами кавказского пролетариата.

Очевидно, «права наций» и «точный смысл» программы – две совершенно различные плоскости, В то время как «точный смысл» программы выражает интересы пролетариата, научно формулированные в программе последнего, – права наций могут выражать интересы любого класса-буржуазии, аристократии, духовенства и т. д., смотря по силе и влиянию этих классов. Там обязанности марксиста, здесь права наций, состоящих из разных классов. Права наций и принципы социал-демократизма так же могут идти или но «идти вразрез» друг с другом, как, скажем, Хеопсова пирамида – с пресловутой конференцией ликвидаторов. Они просто несравнимы.

Но из этого следует, что почтенная конференция самым непростительным образом спутала две совершенно различные вещи. Получилось не разрешение национального вопроса, а бессмыслица, в силу которой права наций и принципы социал-демократии «не идут вразрез» друг с другом, – следовательно, каждое требование наций может быть совмещено с интересами пролетариата, следовательно, ни одно требование наций, стремящихся к самоопределению, не будет «идти вразрез с точным смыслом» программы!

Не пожалели логики…

На почве этой бессмыслицы и выросло то отныне знаменитое постановление конференции ликвидаторов, по которому требование национально-культурной автономии «не идет вразрез с точным смыслом» программы.

Но конференция ликвидаторов нарушает не только законы логики.

Она нарушает еще свой долг перед российской социал-демократией, санкционируя культурно-национальную автономию.

Она самым определенным образом нарушает «точный смысл» программы, ибо известно, что II съезд, принявший программу, решительно отверг культурно-национальную автономию. Вот что говорилось по этому поводу на этом съезде:

«Гольдблат (бундовец): …Я считаю необходимым создание особых учреждений, которые обеспечивали бы свободу культурного развития национальностей, и потому предлагаю прибавить к § 8 – «и создание учреждений, гарантирующих им полную свободу культурного развития» (это, как известно, бундовская формулировка культурно-национальной автономии. И. Ст.).

Мартынов указывает на то, что общие учреждения должны быть устроены так, чтобы они обеспечивали и частные интересы. Невозможно создать никакого особого учреждения, обеспечивающего свободу культурного развития национальности.

Егоров: В вопросе о национальности мы можем принять лишь отрицательные предложения, т. е. мы против всяких стеснений национальности. Но нам, как социал-демократам, нет дела до того, будет ли та или другая национальность развиваться как таковая. Это-дело стихийного процесса.

Кольцов. Делегаты Бунда всегда обижаются, когда заходит речь об их национализме. Между тем та поправка, которая внесена делегатом от Бунда, – чисто националистического характера. От нас требуют чисто наступательных мер для поддержания даже тех национальностей, которые вымирают».

…В результате «поправка Гольдблата отвергнута большинством против трех».

Итак, ясно, что конференция ликвидаторов пошла «вразрез с точным смыслом» программы. Она нарушила программу.

Теперь ликвидаторы пытаются оправдаться, ссылаясь на Стокгольмский съезд, который якобы санкционировал культурно-национальную автономию, Так, Вл. Коссовский пишет:

«Как известно, по договору, принятому на Стокгольмском съезде. Бунду предоставлено было сохранить свою национальную программу (до решения национального вопроса на общепартийном съезде). Этот съезд признал, что национально-культурная автономия во всяком случае не противоречит общепартийной программе».

Но попытки ликвидаторов тщетны. Съезд в Стокгольме и не думал санкционировать программу Бунда – он просто согласился временно оставить вопрос открытым. Храброму Коссовскому не хватило мужества сказать всю правду, Но факты сами говорят о себе. Вот они:

«Вносится поправка Галиным: «Вопрос о национальной программе остается открытым ввиду не рассмотрения его съездом». (За – 50 голосов, против – 32.)

Голос. Что значит – открытым?

Председатель. Если мы говорим, что национальный вопрос остается открытым, то это значит, что Бунд до следующего съезда может сохранить свое решение по этому вопросу».

Как видите, съезд даже «не рассмотрел» вопроса о национальной программе Бунда – он просто оставил его «открытым», предоставив самому Бунду решить судьбу своей программы до следующего общего съезда. Другими словами: съезд в Стокгольме уклонился от вопроса, не дав оценки культурно-национальной автономии ни в ту, ни в другую сторону.

Между тем, конференция ликвидаторов самым определенным образом входит в оценку дела, признает культурно-национальную автономию приемлемой и санкционирует ее именем программы партии.

Разница бросается в глаза.

Таким образом, конференция ликвидаторов, несмотря на всякие ухищрения, ни на шаг не двинула вперед национального вопроса.

Виляние перед Бундом и кавказскими национал-ликвидаторами – это все, на что она оказалась способной.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.