7 мая

Приятно было вернуться в прохладную, весеннюю, обезлюдевшую из-за праздников, незапылённую Москву. Не припомню, когда видел её такой. Даже не верится, что после праздников на почти пустых проспектах будут пробочный ад, духота и напряжение.

Гастроли в Израиле дались непросто. Хотя премьерой в «Гешере» я очень доволен. Многие смыслы, связанные с ощущением родины и связи с ней, прозвучали для израильской публики иначе. Не острее, а именно иначе. А что-то из того, что является острым здесь, проскочило мимо израильского зрителя впроброс, но таких несовпадений было немного. Очень радовались мои организаторы и взрослые опытные театралы тому, что видели в зале много молодых людей, которые явно приехали в Израиль ещё детьми. Они утверждали, что на других спектаклях, привезённых с бывшей родины, молодёжи почти не бывает. Как я уже говорил, уровень того, что привозят в Израиль, даже уровнем назвать нельзя. Доверие к неким культурным процессам, происходящим у нас, сильно подорвано нашим телевидением, которое многие там активно смотрят. Я побывал в нескольких так называемых русских заведениях, то есть в клубах, куда ходят только «наши». Там молодёжи довольно много, и у меня создалось полнейшее ощущение конца девяностых. Короткая стрижка, обтянутые тонким джемпером толстые мужские фигуры и даже золотые цепи. Эти ребята не могут отчётливо помнить девяностые, они были тогда детьми. Но прививка оказалась сильна. Музыка и обстановка такие же.

А главное – очень много разговоров про то, как у них всё замечательно и как в России всё мрачно. Только спектакли и собравшаяся на них публика давали ощущение нормального и универсального общения. Порадовали студенты-музыканты, которые съехались из разных городов Украины и России и учатся у прекрасных педагогов.

Провожали меня вчера мои друзья, не видел я их два года, они меня страшно ждали, на четыре дня побросали все дела, рассказали мне, что с ними эти два года происходило… я пытался им рассказывать о себе, а они махали рукой и говорили, мол, мы-то про тебя всё знаем, следим, ЖЖ читаем. Перед тем как с ними расстаться я позвонил в Москву, чтобы узнать, какая погода, мне сказали: хорошо, но прохладно. «Прохла-а-адно, – печально протянул один из моих друзей. – Хорошо, когда прохладно». Мы обнялись, я направился в аэропорт, а они – к своим машинам. Когда ещё свидимся? В ситуации, когда остро ощущается, что подлинные культурные связи рвутся и становятся всё тоньше, на вопрос, когда свидимся, ответить трудно.

Хочется сказать спасибо моей израильской публике за звенящую тишину, за слёзы и долгую овацию, а точнее – за острое понимание… Сегодня буду играть в Москве.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.