Глава 17 Встреча «трех» приближается. Верховное командование
Глава 17
Встреча «трех» приближается. Верховное командование
Выбор верховного главнокомандующего для операции «Оверлорд» (наше вторжение в Европу через Ла-Манш в 1944 году) стал неотложным делом. Это, конечно, прямым образом затрагивало военное руководство войной и поднимало ряд важных и деликатных вопросов персонального порядка. На Квебекской конференции я договорился с президентом, что операцией «Оверлорд» должен командовать американский офицер, и я информировал об этом генерала Брука, которому я прежде предложил взять на себя эту задачу. Со слов президента я понял, что он предполагает назначить генерала Маршалла, и это нас вполне удовлетворяло. Однако в период между Квебеком и нашей встречей в Каире мне стало ясно, что президент не принял окончательного решения насчет Маршалла. Никакие другие назначения, конечно, не могли быть произведены, пока не было принято главное решение. Между тем в американской печати стали распространяться слухи и возникла перспектива парламентской реакции в Лондоне.
Бывший военный моряк – президенту Рузвельту
1 октября 1943 года
Я несколько обеспокоен тем, как о наших важных изменениях в верховном командовании доводится до сведения публики. Здесь пока что ничего не сообщалось, но в Соединенных Штатах почти каждый день делается какое-нибудь заявление о Маршалле, и мне, несомненно, будут заданы вопросы, когда во вторник 12-го соберется парламент. Кроме того, у меня возникнут трудности, если о назначении Маршалла главой верховного командования, находящегося в Великобритании, будет сообщено отдельно от сообщения о назначении Александера командующим на Средиземном море. Слухи циркулируют безудержно и питаются тщательно взвешенными и осторожными заявлениями, такими как заявление Стимсона[186], опубликованное в сегодняшних газетах.
Создается впечатление, будто что-то утаивается и скрывается. Это весьма благоприятная почва для злонамеренных людей. Со всем этим было бы покончено, если бы мы предали гласности ясные и четкие решения, к которым пришли. Я надеюсь, что, учитывая все эти обстоятельства, Вы найдете возможным сделать так, чтобы мы одновременно объявили о том и другом перемещении, заявив при этом, что решение вступит в силу, как только это будет целесообразно с точки зрения военного положения.
Учтите также трудности, стоящие передо мной в отношении последующих назначений. Например, как я понял, Маршалл хотел бы, чтобы Монтгомери был его заместителем или же чтобы под его руководством Монтгомери командовал английскими экспедиционными армиями в операции «Оверлорд». Для этого требуется освободить место командующего войсками метрополии, которое сейчас занимает генерал Пэйджет. Сейчас для этого представляется возможность, так как генерал Поунолл, который раньше был главнокомандующим в Ираке и Персии, отправляется с Маунтбэттеном в Индию в качестве начальника штаба, и я могу назначить Пэйджета в Ирак и Персию. Оставлять эти командные посты вакантными в течение длительного времени – трудно и, кроме того, вредно для дела.
При этих обстоятельствах, по-моему, было бы очень хорошо сделать ясное заявление о наших решениях и в отношении всех театров, в том числе о назначении командующих, их начальников штабов и одного-двух старших офицеров, причем сообщить обо всех назначениях одновременно. Я мог бы, если Вы хотите, составить проект такого заявления и представить его Вам.
Президент ответил:
Президент Рузвельт – премьер-министру
5 октября 1943 года
Здешние газеты, начиная с Херста – Маккормика с братией, досыта наговорились по поводу служебных обязанностей генерала Маршалла. Остальная печать в течение нескольких дней трубила довольно громко, но теперь буря почти совсем улеглась. Мне кажется, что, если мы поставим себя в такое положение, что будем делать публичные заявления о наших военных назначениях, уступая нажиму, это поведет к тому, что войной будут руководить газеты. Я надеюсь поэтому, что об этом деле ничего не будет сообщено, пока оно фактически не совершится. Может случиться, что другие соображения, а не газетная критика со стороны наших политических противников вынудят нас сделать совместное заявление раньше, чем я предполагал, но в настоящий момент я очень хотел бы, чтобы мы ничего не заявляли. Я согласен с Вами, что в подходящий момент мы должны будем опубликовать общее заявление относительно всех назначений, и я вполне понимаю Ваше положение у себя в стране, но я не думаю, что затруднения в связи с второстепенными командными назначениями на наших военных фронтах могут служить достаточным основанием для опубликования важного заявления о назначении Маршалла…
Я горячо надеюсь, что Вы согласитесь с тем, что в настоящее время нет нужды делать заявление о Маршалле.
К началу ноября нам стало ясно, что сам президент и его советники хотят, чтобы верховный главнокомандующий вооруженными силами в операции «Оверлорд» командовал также и войсками на средиземноморском театре военных действий, и что, по мысли президента, Маршалл должен командовать обоими театрами, обеспечивая их полное взаимодействие. Я же исходил из предположения, что это будет осуществляться из штаба в Гибралтаре. Я нашел, что нужно без промедления разъяснить английскую позицию. Поскольку на этом этапе мне неудобно было обращаться по этому вопросу лично к президенту, я решил, что лучше будет попросить фельдмаршала сэра Джона Дилла переговорить об этом с председателем объединенного комитета начальников штабов в Вашингтоне адмиралом Леги.
Премьер-министр – фельдмаршалу Диллу, Вашингтон
8 ноября 1943 года
Вы должны разъяснить адмиралу Леги, что мы ни в коем случае не можем согласиться с предложением подчинить операцию «Оверлорд» и средиземноморский ТВД американскому главнокомандующему. Такое положение было бы несовместимо с принципом равного статуса в отношениях между великими союзниками. Я не могу согласиться с объединением двух театров под руководством одного главнокомандующего. Это поставило бы его над объединенным англо-американским штабом, а также ущемило бы право распоряжаться перебросками вооруженных сил, принадлежащее по конституции президенту, как главнокомандующему вооруженными силами США, и премьер-министру, действующему от имени военного кабинета. Я, безусловно, никогда не смог бы взять на себя ответственность за такое решение. До сих пор нам успешно удавалось предотвращать здесь нападки по поводу того факта, что в Тунисе, Сицилии и Италии наши силы и наши потери находились в соотношении приблизительно два с половиной к одному, хотя мы верно служим под командованием американского генерала. Если бы я попытался провести что-нибудь подобное предложенному выше, произошел бы взрыв. Однако этого не случится, пока я нахожусь на своем посту. Вы можете по Вашему усмотрению сообщить вышесказанное Гопкинсу.
На следующий день Дилл увиделся с Леги и совершенно ясно объяснил мое отношение к объединению командования силами «Оверлорд» и средиземноморского театра военных действий.
Леги, хотя он лично и был разочарован, примирился с положением, сказав: «Если это мнение премьер-министра, то об этом нечего больше говорить».
Дилл виделся также с Гопкинсом, который, как он сообщил, тоже был «разочарован».
«Во всяком случае, – передавал Дилл, – Гопкинс и Леги знают, насколько бесполезна была бы новая атака, и, я надеюсь, они не предпримут ее».
Не успел я вернуться домой после Квебекской конференции, как снова занялся вопросом о встрече глав трех правительств, к которой логически вели англо-американские переговоры. В принципе было достигнуто общее согласие относительно того, что она должна быть организована в самом ближайшем будущем, но тот, кто сам не участвовал во всем этом, не может представить себе, сколько тревоги и осложнений пришлось испытать, прежде чем была достигнута договоренность о времени, месте и обстановке этой первой конференции «большой тройки», как ее стали называть потом. Ниже я даю полный отчет об этом, так как вся эта история любопытна, хотя бы с дипломатической точки зрения.
Я обратился сначала к Сталину, который, как я знал, поддерживал идею встречи в Тегеране.
Премьер-министр – премьеру Сталину
25 сентября 1943 года
1. Я обдумывал нашу встречу глав правительств в Тегеране. Должны быть проведены надежные подготовительные мероприятия для обеспечения безопасности в этом до некоторой степени слабо контролируемом районе. Поэтому я вношу на Ваше рассмотрение предложение, чтобы я провел в Каире приготовления в отношении размещения, безопасности и т. д., которые обязательно будут замечены, несмотря на все явные усилия сохранить их в тайне. Потом, возможно, лишь за два или за три дня до нашей встречи, мы бросим британскую и русскую бригады вокруг подходящего района в Тегеране, включая аэродром, и будем держать этот район абсолютно закрытым до тех пор, пока мы не закончим наших бесед. Мы не будем ставить в известность иранское правительство и не будем делать никаких приготовлений для нашего размещения, пока не наступит этот момент. Нам, конечно, будет необходимо контролировать абсолютно все исходящие сообщения. Таким образом, мы будем иметь эффективную ширму от мировой прессы, а также от каких-либо неприятных людей, которым мы не так нравимся, как должны были бы нравиться.
2. Я предлагаю также, чтобы во всей будущей переписке по этому вопросу мы пользовались выражением «Каир-3» вместо Тегерана, который должен быть похоронен, а также чтобы условным обозначением для этой операции должно быть слово «Эврика», являющееся, как я полагаю, древнегреческим. Если у Вас имеются другие соображения, дайте мне знать, и мы тогда сможем изложить их президенту. Я еще ничего не сообщил ему по этому вопросу.
Сталин ответил немедленно и положительно:
Премьер Сталин – премьеру Черчиллю
3 октября 1943 года
Я получил Ваше послание от 27 сентября по поводу предстоящей встречи глав трех правительств. У меня нет возражений против тех отвлекающих приготовлений, которые Вы намерены провести в Каире. Что же касается Вашего предложения бросить британскую и русскую бригады в подходящий район Каир-3 за несколько дней до нашей встречи в этом городе, то я нахожу это мероприятие нецелесообразным, так как оно может вызвать ненужный шум и демаскировку. Я предлагаю, чтобы каждый из нас взял с собой солидную полицейскую охрану. По-моему, этого будет достаточно для обеспечения безопасности.
У меня нет возражений против других Ваших предложений, касающихся предстоящей встречи, и я согласен с теми условными наименованиями, которыми Вы предлагаете пользоваться в переписке, касающейся этой встречи.
На деле же был установлен самый настоящий непроницаемый кордон, военные и полицейские силы исчислялись тысячами, особенно много их было с русской стороны.
Так как я не мог быть уверен, что советники по безопасности разрешат президенту отправиться в Тегеран, я предложил другие варианты. Одним из них было расположиться лагерем в пустыне вокруг авиационной школы в Хаббании, которая так блестяще оборонялась в 1941 году. Здесь мы были бы абсолютно одни и в полной безопасности, и президенту было бы нетрудно прилететь туда за несколько часов из Каира. Я поэтому сообщил ему по телеграфу это предложение.
Президент Рузвельт – премьер-министру
15 октября 1943 года
Я наконец послал Дяде Джо нижеследующую телеграмму и думаю, что Ваша идея превосходна. На Св. Петра иногда находило истинное вдохновение. Мне нравится идея трех скиний. Позже мы сможем добавить еще одну для Вашего старого друга Чан Кайши.
«Проблема моей поездки в Тегеран так затрудняется, что, мне кажется, я должен сказать Вам откровенно, что по конституционным причинам я не смогу пойти на этот риск. Будет заседать конгресс. Мне нужно будет подписывать новые законы и резолюции, которые должны быть возвращены конгрессу не позже чем через десять дней после их получения. Этого нельзя сделать по радио или телеграфу. Тегеран слишком далек, чтобы быть уверенным, что эти требования будут удовлетворены. Возможность задержки при перелете через горы – сначала на восток, а потом на запад – неустранима. Мы из опыта знаем, что самолеты часто задерживаются на три-четыре дня при полетах в обоих направлениях…
Каир во многих отношениях привлекателен, и, насколько мне известно, там есть отель и несколько вилл близ пирамид, которые можно абсолютно изолировать.
В Асмаре, бывшей итальянской столице Эритреи, говорят, есть превосходные здания и аэродром, на который можно совершать посадку в любое время.
Затем, есть возможность встретиться в каком-нибудь порту в восточной части Средиземного моря, где у каждого из нас будет корабль… Другое предложение – встреча в окрестностях Багдада…
Во всяком случае, я думаю, что пресса должна быть совершенно исключена и все место окружено кордоном – так, чтобы нас никак не беспокоили.
Личным и откровенным переговорам с Вами и Черчиллем я придаю и всегда буду придавать очень большое значение, ибо от них в большой мере зависят надежды на будущее мира.
Сохранение Вами инициативы вдоль всего Вашего фронта радует всех нас.
Премьер-министр – президенту Рузвельту
16 октября 1943 года
Я целиком согласен с телеграммой, посланной Вами Дяде Джо относительно «Эврики». Сообщите мне, что он ответит.
Сталин, однако, упорно настаивал на Тегеране.
Иден все еще был в Москве и делал все, что мог, чтобы добиться у Сталина согласия на такое место и время встречи, какое удовлетворило бы президента. Стало ясно, что Сталин будет настаивать на Тегеране как на месте встречи, и, хотя еще ни в коей мере нельзя было быть уверенным в том, что удастся уговорить президента прибыть туда, я приступил к планированию такой встречи.
* * *
Мое внимание поглощали некоторые серьезные аспекты предстоящей конференции. Я считал очень важным, чтобы английский и американский штабы, в особенности президент и я, достигли общего согласия относительно операции «Оверлорд» и ее влияния на средиземноморский театр военных действий. Это предполагало решение вопроса об использовании всех заморских вооруженных сил наших двух стран, причем английские силы должны были быть по численности равны американским в начале операции «Оверлорд», должны были в два раза превосходить американцев в Италии и в три раза – в остальных районах Средиземного моря. Мы, безусловно, должны были достигнуть какого-то ясного взаимопонимания, прежде чем приглашать советских представителей – политических или военных – присоединиться к нам.
Я поэтому предложил президенту соответствующий план.
Президент Рузвельт – премьер-министру
22 октября 1943 года
1. …Нужно иметь достаточно времени, чтобы проанализировать результаты теперешней Московской конференции[187] и, я думаю, также последующей конференции, которую мы имеем в виду. Решение созвать наше совещание, когда еще не кончилась Московская конференция или хотя бы прежде, чем можно будет внимательно изучить ее результаты, вероятно, привело бы к неблагоприятным результатам в России.
2. Штабы, планирующие операции, сейчас составляют общий план разгрома Японии. Важно, чтобы эта работа была закончена и чтобы соответствующие начальники штабов имели возможность изучить ее до общего совещания.
3. Некоторые наметки планов, касающихся операций, одобренных в Квебеке, должны быть представлены Эйзенхауэром и командующими на Тихом океане 1 ноября; их необходимо рассмотреть до совместного совещания…
Таким образом, президент, по-видимому, поддерживал эту идею, но не был согласен с предложенным сроком. В американских правительственных кругах возникло сильное течение, казалось, желавшее завоевать доверие русских даже в ущерб координации англо-американских усилий. Поэтому я снова перешел в наступление. Я считал чрезвычайно важным встретиться с русскими, уже имея ясную и согласованную точку зрения как по важнейшим проблемам операции «Оверлорд», так и по вопросу о верховном командовании.
Бывший военный моряк – президенту Рузвельту
23 октября 1943 года
1. Русских не должно раздражать, если американцы и англичане тщательно согласуют те великие операции, которые они собираются провести в 1944 году на фронтах, где русских войск не будет. И я думаю, что мы должны встретиться со Сталиным, если об этой встрече удастся когда-нибудь договориться, придя предварительно к согласию относительно англо-американских операций как таковых.
2. Меня устроило бы 15 октября, если это самая ближайшая удобная дата для Ваших штабов. Я думал, что штабы могли бы в течение нескольких дней работать совместно до Вашего и моего прибытия, скажем, 18-го или 19-го, а затем мы могли бы вместе отправиться на «Эврику». Я еще не знаю, будет ли это 20 или 25 ноября. Я не думаю, чтобы «Эврика» заняла более трех-четырех дней или чтобы в ней принял участие большой технический аппарат.
3. 15 ноября исполнится 90 дней с начала нашей конференции в Квебеке. За эти 90 дней произошли события первостепенного значения: Муссолини свергнут; Италия капитулировала; ее флот перешел к нам; мы успешно вторглись в Италию и идем на Рим с хорошими шансами на успех. Немцы сосредоточивают в Италии и в долине По около 25 или более дивизий. Все это – новые факты.
4. …Дата операции «Оверлорд» была установлена путем компромисса между американской и английской точками зрения. Можно спорить, достаточны ли для выполнения задач, поставленных перед нами, силы, которые мы накапливаем в Италии, а также силы, которыми мы будем располагать в мае для операции «Оверлорд».
5. Английские штабы, мои коллеги и я – все мы думаем, что это положение необходимо снова рассмотреть и что командующие обоими нашими фронтами должны быть назначены и должны присутствовать. Выполняя квебекские решения, мы уже подготовили две наши лучшие дивизии – 50-ю и 51-ю, теперь находящиеся в Сицилии, для переброски в Англию. Таким образом, они не могут принимать участия в битве в Италии, хотя и находятся так близко от района операций, и примут участие в боях лишь через семь месяцев, и то только если будут выполнены некоторые гипотетические условия. В начале ноября должно быть принято решение о переброске десантных судов со Средиземного моря в район операции «Оверлорд». Это причинит большой ущерб средиземноморским операциям, причем вышеуказанные суда не будут оказывать влияния на события в других местах в течение многих месяцев. Мы придерживаемся решений, достигнутых в Квебеке, но мы не считаем, что подобные соглашения следует истолковывать жестко, без учета быстро меняющейся военной обстановки.
6. Лично я считаю, что если мы допустим серьезные ошибки в кампании 1944 года, то мы можем дать Гитлеру шанс оправиться и добиться новых поразительных успехов. Было подслушано, как военнопленный немецкий генерал фон Тома сказал: «Нам остается надеяться только на то, что они выступят там, где мы сможем бросить против них армию».
Все это показывает, как необходимы в наших планах величайшая осторожность и предусмотрительность, самая точная согласованность сроков между двумя театрами и сосредоточение максимально больших сил для обеих операций, в особенности для операции «Оверлорд». Я не сомневаюсь в нашей способности в намеченных условиях высадить десант и развернуть силы. Однако меня глубоко тревожит вопрос о наращивании сил и положении, которое может возникнуть между 30-м и 60-м днем. Я убежден, что командующий, которому будет поручено руководство операцией «Оверлорд», должен тщательно изучить вопрос о колоссальных перебросках американского личного состава в Соединенное Королевство и боевом составе частей.
Я хотел бы, чтобы вопрос об обоих командующих был разрешен к удовлетворению наших двух стран, а затем можно будет решить вопрос о второстепенных командных постах, которые также имеют очень большое значение. Повторяю, я питаю очень большое доверие к генералу Маршаллу, и, если он будет руководить операцией «Оверлорд», мы, англичане, будем помогать ему, не щадя сил и жизни.
Мой дорогой друг! Это – самое великое дело, которое мы когда-либо предпринимали, и я не уверен, что мы уже приняли все меры, которое необходимы для того, чтобы обеспечить максимальные шансы на успех. Я в настоящий момент довольно смутно представляю себе некоторые проблемы и не способен думать или действовать с той решительностью, с какой необходимо. По этим причинам я стремлюсь к созыву конференции в ближайшее время.
7. Все, что Вы говорите о планах для Эйзенхауэра и командующих на Тихом океане, которые должны быть представлены 1 ноября, прекрасно согласуется с созывом совещания 15 ноября, самое позднее. Я не знаю, сколько времени Вы считаете необходимым для того, чтобы долгосрочный общий план разгрома Японии был составлен объединенным англо-американским штабом и изучен нашими соответствующими начальниками штабов. Я думаю, что более срочные решения, о которых я упоминал выше, не следует откладывать из-за этого долгосрочного плана войны против Японии, которая, тем не менее, должна вестись со всей энергией.
8. Я надеюсь, что Вы найдете эти причины для созыва (англо-американского) совещания основательными. Мы не можем принять окончательного решения до тех пор, пока не получим ответа Дяди Джо. Если тегеранская встреча окажется невозможной, то тем более необходимо, чтобы мы встретились для рассмотрения вопросов в свете информации, которую мы получаем с Московской конференции (министров иностранных дел). Я надеюсь, что Антони[188] вылетит домой в конце этого месяца, а я лично готов тронуться в путь в любой день после первой недели ноября.
9. Я уверен, что Вы, так же как и я, будете довольны тем, что Лерос до сих пор держится. «Собаки питаются крохами со стола своего хозяина».
Прежде чем президент ответил на это предложение, он прислал мне следующую телеграмму, которая показывала, что он все еще не решился принять предложение о поездке в Тегеран.
Президент Рузвельт – премьер-министру
25 октября 1943 года
Грипп надоедает страшно. Макинтайр[189] говорит, что мне необходимо морское путешествие.
Еще нет ни слова от Дяди Джо. Если он останется непоколебим, то как Вы отнеслись бы к нашей с небольшим сопровождением встрече в Северной Африке или хотя бы у пирамид, с тем чтобы к концу наших переговоров к нам присоединился на два-три дня генералиссимус (Чан Кайши). В то же время мы можем попросить Дядю Джо прислать Молотова встретиться с Вами и со мной. Наши предлагают 20 ноября.
Через два дня он прислал мне свои замечания о моей идее организовать предварительное совещание объединенного англо-американского штаба.
Президент Рузвельт – премьер-министру
27 октября 1943 года
Теперешняя Московская конференция, по-видимому, является подлинным началом англо-русско-американского сотрудничества, которое должно привести к скорейшему разгрому Гитлера…
Он предложил послать Сталину следующую телеграмму:
До сих пор мы информировали Вас о результатах объединенных совещаний англо-американских штабов. Вы, возможно, считаете, что было бы лучше иметь на таких совещаниях русского военного представителя, который бы слушал дискуссии относительно англо-американских операций и принимал к сведению решения. Он имел бы право делать такие замечания и предложения, какие Вы найдете желательными. Это мероприятие дало бы Вам и Вашему штабу возможность быстро получать подробные отчеты об этих заседаниях.
Предложение допустить русских на такое совещание вызвало у меня тревогу.
Бывший военный моряк – президенту Рузвельту
27 октября 1943 года
1. Как и Вы, я радуюсь большим успехам, достигнутым в Москве, и горячо надеюсь, что нам удастся договориться об «Эврике».
2. Я не одобряю идею приглашения русского военного представителя на заседания нашего объединенного англо-американского штаба. Если только он не будет понимать и говорить по-английски, это приведет к нестерпимым задержкам. Я не знаю ни одного действительно высокопоставленного офицера русской армии, который говорил бы по-английски. Такой представитель не имел бы права или полномочия говорить что-либо, кроме того, что ему указано.
Он просто приставал бы насчет скорейшего открытия второго фронта и препятствовал обсуждению всех других вопросов. Принимая во внимание, что они не посвящают нас в свои операции, я не думаю, что мы должны открыть им эту дверь, поскольку это, вероятно, будет означать, что они захотят иметь наблюдателей на всех будущих совещаниях, и всякое обсуждение между нами будет парализовано. Очень скоро у нас в Италии будет 600 или 700 тысяч английских и американских войск и летчиков, и мы планируем великую операцию «Оверлорд». Ни в одной из этих операций не будет участвовать ни один русский солдат. С другой стороны, вся наша судьба зависит от них.
Я считаю наше право совместно обсуждать переброски наших собственных вооруженных сил основным и жизненно важным. Пока наши дела шли превосходно, но теперь я чувствую, что 1944 год чреват опасностью. Между нами могут возникнуть серьезные разногласия, и мы можем пойти не тем путем, каким нужно. Или же опять-таки мы можем пойти на компромисс и очутиться меж двух стульев. Остается надеяться лишь на близость и дружбу, установившиеся между нами и нашими верховными штабами; если бы они были нарушены, ближайшее будущее казалось бы мне безнадежным… Вряд ли мне нужно говорить, что английские начальники штабов целиком разделяют эту точку зрения. Я должен добавить, что кампания 1944 года тревожит меня больше, чем любая другая кампания, в которой я принимал участие.
Президент все еще не решался на поездку в Тегеран; в американских политических кругах на него стали оказывать сильное давление, и неудобства возникали также в связи с конституцией Соединенных Штатов. Я вполне понимал его затруднения.
Премьер-министр – президенту Рузвельту
30 октября 1943 года
Я встречу Вас в Каире 20-го, как Вы предлагаете, и, если Вы позволите мне, я возьму на себя ответственность за все меры по обеспечению Вашей безопасности, которые мы должны принять как оккупирующая держава, и всех удобств для Вас.
Президент Рузвельт – премьер-министру
31 октября 1943 года
Чрезвычайно благодарен за Ваше предложение приготовить все в Каире, которое мы принимаем с радостью. Если там возникнет какая-нибудь неполадка, мы можем, конечно, встретиться в Александрии; штабы разместятся на берегу, а мы – каждый на своем корабле.
Я телеграфирую генералиссимусу [Чан Кайши], чтобы он был готов встретиться с нами в окрестностях Каира приблизительно 25 ноября.
Премьер-министр – президенту Рузвельту
31 октября 1943 года
Начиная с 20-го все будет готово для операции «Секстант»[190]. Размещение штабов не встретит никаких трудностей.
Иден сообщил мне, что нечего и думать, чтобы Сталин отказался от предложения о Тегеране. Я поэтому приложил все силы к тому, чтобы сгладить трудности. Я испытал последнее средство, а именно предложил, чтобы президент и я встретились в Оране на наших линкорах и чтобы наши штабы провели предварительное четырехдневное совещание на Мальте. Это предложение не было принято, но президент решил тронуться в путь на своем линкоре. Теперь он выдвинул предложение, чтобы объединенный англо-американский штаб собрался в Каире до того, как будет установлен какой-либо контакт с русскими или китайцами, на присутствии которых в Каире он так решительно настаивал. Но ближайшей датой совещания англо-американского штаба могло быть только 22 ноября. Американцы предлагали, чтобы китайская делегация прибыла в этот же день, а ее присутствие неизбежно привело бы к тому, что китайцы были бы вовлечены в обсуждение. Далее я косвенным путем узнал, что президент одновременно приглашает в Каир Молотова.
Поэтому я послал президенту следующую телеграмму:
Премьер-министр – президенту Рузвельту
1 ноября 1943 года
1. По-видимому, произошло весьма плачевное недоразумение. Из Вашей телеграммы я понял, что английский и американский штабы проведут «много заседаний», прежде чем к ним присоединятся русские или китайцы. Но теперь я узнаю от посла Кларка Керра, что 9 ноября американский посол в Москве передал телеграмму от Вас Сталину, в которой Молотова приглашают приехать в Каир 22 ноября с военным представителем. Но 22 ноября – это первый день, когда могут встретиться штабы. Поэтому я прошу, чтобы прибытие Молотова и его военного представителя было отложено по меньшей мере до 25 ноября.
2. Я был также очень рад узнать от посла Кларка Керра, что Вы предполагаете 26 ноября отправиться в Тегеран. Я предпочел бы, чтобы Вы могли сообщить мне об этом лично.
Я хотел, чтобы все произошло тремя этапами: во-первых, широкое англо-американское соглашение в Каире; во-вторых, верховная конференция трех глав правительств трех великих держав в Тегеране; в-третьих, по возвращении в Каир обсуждение чисто англо-американских дел, касающихся войны на индийском театре военных действий и в Индийском океане, которые, несомненно, носили неотложный характер. Я не хотел, чтобы то короткое время, которое мы имели в своем распоряжении, было истрачено на рассмотрение в конце концов относительно мелких вопросов, тогда как требовалось принять по крайней мере предварительное решение, касающееся хода всей войны. Кроме того, казалось неподобающим официально привлекать Советский Союз на конференцию с участием китайского правительства, когда он еще не объявил войну Японии.
11 ноября я писал Сталину: «Трехсторонней перепиской очень трудно решать дела, особенно когда люди путешествуют по морю и по воздуху».
Некоторые трудности, к счастью, разрешились сами собой.
Президент Рузвельт – премьер-министру
12 ноября 1943 года
Я только что получил известие, что Дядя Джо прибудет в Тегеран… Я немедленно телеграфировал ему, что я уладил здесь конституционный вопрос и поэтому могу приехать в Тегеран на короткую встречу с ним, и сообщил ему, что я очень рад. Даже тогда я сомневался, поступит ли он согласно своему прежнему предложению прибыть в Тегеран. Его последняя телеграмма окончательно решила вопрос, и я думаю, что теперь не может быть сомнения, что Вы и я сможем встретиться с ним там между 27 и 30 ноября. Наконец-то мы вышли из этого очень трудного положения и, я полагаю, можем быть довольны.
Что касается Каира, то я всегда считал, так же как, я знаю, считали и Вы, что было бы ужасной ошибкой, если бы Дядя Джо подумал, что мы сговорились с Вами за его спиной о военных действиях. Во время предварительных совещаний в Каире объединенный англо-американский штаб, как вы знаете, будет заниматься планированием будущих операций. Вот и все. Ни вам, ни мне не повредит, если в Каире будут также Молотов и русский военный представитель. У них не возникнет чувства, что их «обходят». С ними не будет ни штаба, ни людей, занимающихся планированием. Давайте допустим их к участию в высоких инстанциях.
Телеграмму Дяди Джо, подтверждающую Тегеран, я получил только пять часов назад. Молотов и военный представитель, несомненно, вернутся туда с нами между 27 и 30 ноября, а после того как мы завершим наши разговоры с Дядей Джо, они вернутся с нами в Каир, возможно, добавив других военных к одному представителю, который будет сопровождать Молотова в первую поездку.
Я думаю, что этот план необходимо провести в жизнь. Я могу заверить Вас, что не будет никаких затруднений.
Я трогаюсь. Счастливого пути нам обоим.
Премьер-министр – президенту Рузвельту
12 ноября 1943 года
1. Я очень рад, что Вам удалось уладить конституционное затруднение и что вопрос о нашей встрече теперь решен. Это большой шаг вперед.
2. Однако начальники штабов очень обеспокоены Вашими планами относительно военных переговоров, и я разделяю их опасения. Из Вашей телеграммы я понял, что английский и американский штабы проведут «много заседаний», прежде чем к ним присоединятся русские и китайцы. Я по-прежнему считаю это абсолютно необходимым ввиду серьезных вопросов, которые должны быть решены. Против того, чтобы Вы и я встретились с Молотовым до нашей встречи с Дядей Джо, нет возражений, но присутствие советского военного наблюдателя на таком раннем этапе конференции может причинить серьезные неудобства. Правительство Его Величества не может отказаться от своего права откровенно и во всех подробностях обсуждать с Вами и Вашими офицерами жизненно важные дела, касающиеся наших перемешанных друг с другом армий. Советского наблюдателя никак нельзя допустить на конфиденциальные заседания, которые наши начальники штабов должны провести, а его отстранение легко может вызвать обиду. Ни одно из этих затруднений не возникло бы при организации официальной трехсторонней конференции штабов, которую, как я предложил, следует провести в свое время.
В конце концов эта опасность была устранена в результате того, что президент пригласил Чан Кайши. Ничто не могло побудить Сталина скомпрометировать его отношения с японцами участием в четырехсторонней конференции с тремя их врагами. Вопрос о прибытии советских представителей в Каир, таким образом, отпал. Это само по себе было большим облегчением. Однако оно было достигнуто ценой серьезного неудобства, и позже за это пришлось расплачиваться.
Премьер Сталин – премьеру Черчиллю
12 ноября 1943 года
Хотя я писал президенту, что В.М. Молотов будет к 22 ноября в Каире, должен, однако, сказать, что по некоторым причинам, имеющим серьезный характер, Молотов, к сожалению, не может приехать в Каир. Он сможет быть в конце ноября в Тегеране и приедет туда вместе со мной. Со мной приедут и несколько военных.
Само собой разумеется, что в Тегеране должна состояться встреча глав только трех правительств, как это было условлено. Участие же представителей каких-либо других держав должно быть безусловно исключено.
Желаю успеха Вашему совещанию с китайцами по дальневосточным делам.
Вот так наши планы приняли окончательную форму, и мы тронулись в путь.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.