Князь Петр Иванович Шаликов (1768–1852)

Князь Петр Иванович Шаликов

(1768–1852)

Грузин по происхождению. Бездарный поэт, служивший всеобщим посмешищем, до конца жизни писавший слащаво-сентиментальные стишки в карамзинском стиле; издатель «Дамского журнала»; в течение двадцати пяти лет был также редактором «Московских ведомостей». Агент Третьего отделения М. Я. фон Фок писал в 1826 г. Дибичу: «Князь Шаликов с давнего времени служит предметом насмешек для всех, занимающихся литературою. В пятьдесят лет он молодится, пишет любовные стихи, влюбляется и принимает эпиграммы за похвалы. Место редактора «Московских ведомостей» получил он по протекции Ив. Ив. Дмитриева, которому он служит предметом насмешек под веселый час. Этот князь Шаликов не имеет никаких сведений для издавания политической газеты и даже лишен природной сметливости». Чрезвычайно чувствительный певец в стихах, Шаликов в жизни был человеком злым и раздражительным. «Буйный, необузданный, без правил и без нравственности», – отзывается о нем современник. Говорил он всегда плавно, с нежной интонацией голоса, любил эротические разговоры, прикрытые дразнящей завесой скромности. Уже незадолго до смерти он прогуливался по Тверскому бульвару, еле передвигая от дряхлости ноги, но все по-прежнему рассматривал в лорнет встречавшихся дам и восклицал: «Ах, какая хорошенькая!» Всегда был одет, как куколка, подкрашен, накрашен, затянут и терпеть не мог напоминаний о старости.

Пушкин, конечно, относился к Шаликову с насмешкой и отрицанием. Но однажды ему вздумалось сделать Шаликову приятное. В 1825 г. вышла в свет первая глава «Онегина» с помещенным впереди «Разговором книгопродавца с поэтом». В «Разговоре» были такие стихи:

Глаза прелестные читали

Меня с улыбкою любви;

Уста волшебные шептали

Мне звуки сладкие мои…

Но полно! в жертву им свободы

Мечтатель уж не принесет;

Пускай их Шаликов поет,

Любезный баловень природы.

Вяземскому Пушкин писал: «Ты увидишь в «Разговоре» мадригал Шаликову. Он милый поэт, человек, достойный уважения, и надеюсь, что искренняя и полная похвала с моей стороны не будет ему неприятна. Он именно поэт прекрасного пола; у него много заслуг перед ним, и я очень доволен, что изъяснился о том всенародно». По поводу приведенных стихов Шаликов поместил в своем «Дамском журнале» стихотворение «К А. С. Пушкину на отречение петь женщин»:

…наш любезный сибарит

Талантом, чувством, песнопеньем

Лишь только женщин отбранит,

Как вдруг невольно, с восхищеньем,

О ножках, лучшей красоте

Роскошно-томного Востока,

Своей прелестнейшей мечте,

Воспомянув, в мгновенье ока

У ножек с лирою златой…

Пушкин узнал о стихах Шаликова от Вяземского и с удивлением спрашивал: «Неужто он обижается моими стихами? Вот уж тут-то я невинен, как барашек! Спросите у братца Леона: он скажет вам, что, увидев у меня имя князя Шаликова, он присоветовал мне заменить его Батюшковым, я было и послушался, да стало жаль, и я смело восстановил Шаликова». В последующих изданиях вместо «Шаликов» Пушкин поставил «юноша».

Весной 1827 г. Пушкин, Баратынский и другие завтракали у Погодина. Кто-то рассказал случай из домашней жизни Шаликова. Пушкин совместно с Баратынским изложили этот случай в таких стихах:

Князь Шаликов, газетчик наш печальный,

Элегию семье своей читал,

А козачок огарок свечки сальной

В руках со трепетом держал.

Вдруг мальчик наш заплакал, запищал.

«Вот, вот с кого пример берите, дуры! –

Он дочерям в восторге закричал. –

Откройся мне, о, милый сын натуры,

Ах, что слезой твой осребрило взор?»

А тот ему в ответ: «Мне хочется на двор!»

Шаликов относился к Пушкину с неизменным восхищением и даже обожанием. Еще в 1822 г. он приветствовал Пушкина в «Новостях литературы» двустишием «К портрету А. С. Пушкина»:

Талант и чувства в нем созрели прежде лет,

Овидий наш, он стал ко славе Муз поэт.

По возвращении из Арзрума Пушкин посетил в Москве дядюшку своего Василия Львовича. У него сидело несколько человек гостей, в их числе Шаликов. Пушкин стал рассказывать о своей поездке. Шаликов присел к столу, стал писать и потом сказал Пушкину:

– Недавно был день вашего рождения, Александр Сергеевич. Я подумал, что никто не воспел такого знаменитого дня, и написал вот что:

К А. С. Пушкину

В день рождения

Когда рождался ты, – хор в Олимпийском мире

Средь небожителей пророчески воспел:

Младенца славный ждет удел,

– Пленять сердца игрой на лире.

Пушкин прочитал, пожал Шаликову руку, и не знакомя присутствующих с творением своего поклонника, положил листок в карман.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.