3. О шахматах и шахматистах
3. О шахматах и шахматистах
ВОПРОС: Гроссмейстер! Человечество знакомо с шахматами вот уже три тысячелетия. В чем, по-Вашему, секрет их притягательной силы?
Р. ФИШЕР: Об этом хорошо сказал второй чемпион мира Эмануил Ласкер: «На шахматной доске лжи и лицемерию нет места. Красота шахматной комбинации в том, что она всегда правдива. Беспощадная правда, выраженная в шахматах, ест глаза лицемеру».
ВОПРОС: Какова природа шахмат?
Р. ФИШЕР: Шахматы, как и жизнь, это тотальная война!
ВОПРОС: А каковы средства к достижению цели?
Р. ФИШЕР: Свою главную цель я вижу в том, чтобы подавить «эго» соперника.
ВОПРОС: Но ведь на этом пути возможны неудачи?
Р. ФИШЕР: Разумеется. Однако никто не любит вспоминать о них.
ВОПРОС: Что Вы все-таки чувствуете после поражения?
Р. ФИШЕР: Очень злюсь, когда проигрываю без борьбы. Впрочем, с надеждой жду следующей партии.
ВОПРОС: И, несмотря на поражение, в следующей партии играете «на все сто»?!
Р. ФИШЕР: Русские писали, что раньше я плакал, когда проигрывал. Ерунда! Теперь я холоден, как айсберг! Когда я проиграл Спасскому в Зигене (1970), то сдался, как Капабланка. Если я сейчас проигрываю, то чувствую себя королем, подающим милостыню нищему. (1971)
ВОПРОС: Вы говорите, что, проиграв партию, холодны, как айсберг. Кое-кто с этим не согласен…
Р. ФИШЕР: А русские вообще, когда проигрывают, заболевают и берут тайм-аут! Они берегут своего чемпиона и позволяют ему играть, только когда этого требует ФИДЕ! (1971)
ВОПРОС: Почему Вы такой оптимист?
Р. ФИШЕР: Этого требуют шахматы.
ВОПРОС: Чем являются для Вас шахматы?
Р. ФИШЕР: Интересной и очень волнующей игрой. Хочу верить, что в шахматы будут играть повсюду: на скамейках и столиках парков, в шахматных клубах, в школах, колледжах, армии, тюрьмах…
ВОПРОС: Как бы Вы охарактеризовали свой внутренний мир?
Р. ФИШЕР: Мой мир – черно-белая доска. В моих ходах динамика и искусство – спасибо, если Вы можете это понять. А кто не может понять, того мне жаль.
ВОПРОС: Что Вас больше всего привлекает в шахматах?
Р. ФИШЕР: Возможность путешествовать, деньги, шахматная атмосфера. Я очень люблю шахматы… Все же шахматные профессионалы теперь могут жить. Продолжительное время я не играл в турнирах, но шахматы давали мне средства на жизнь. Еще у меня есть ежемесячный доход в размере 300 долларов за ведение шахматной рубрики в одном молодежном журнале. Я не делаю все за деньги, но живу шахматными заработками. (1970)
ВОПРОС: Дают ли Вам шахматы больше, чем Вы им, или наоборот?
Р. ФИШЕР: Это соотношение примерно равно.
ВОПРОС: Если Вы живете только на шахматные доходы, то как преуспеваете в этом?
Р. ФИШЕР: Только на шахматные и вполне хорошо. (1968)
ВОПРОС: Многие спорят, что есть шахматы: спорт, наука или искусство. Если признать эстетическое начало, то каков критерий красоты?
Р. ФИШЕР: Шахматы, несомненно, искусство, но над этим я не задумывался. Красивой же может быть только точная, сильная игра… Точность, пожалуй, прежде всего. В конце концов все решает класс игры. И тогда получается красивая игра. Но, чтобы играть красиво и точно, надо многое знать и уметь…
ВОПРОС: Можно ли сравнить шахматы с другими видами спорта?
Р. ФИШЕР: Шахматы в чем-то сродни баскетболу. Иногда приходится долго вертеться возле корзинки, прежде чем удастся выйти на удобную позицию для броска…
ВОПРОС: Составные успеха?
Р. ФИШЕР: Талант, знания, тренированность, хорошее психофизическое состояние.
ВОПРОС: Какое значение Вы придаете психологическим факторам, роли характера например?
Р. ФИШЕР: Очень важное! В 1970 году в Герцег-Нови я принял участие в международном блицтурнире. В партии с Петросяном мы то и дело обменивались шахами, причем он произносил это слово по-русски, а я – по-английски. В момент, когда у обоих уже начал зависать флажок, я вдруг возьми и скажи по-русски: «Вам шах, гроссмейстер!» Он был настолько поражен, что на какой-то миг забыл о флажке и тут же просрочил время.
ВОПРОС: Бытует мнение, что худой мир лучше доброй ссоры. Согласны ли Вы с этим утверждением применительно к шахматам?
Р. ФИШЕР: Нет и еще раз нет! Я ненавижу ничьи. Ничья в шахматах – это глупость, ненормальность. Только победа делает шахматы игрой!
ВОПРОС: Что, на Ваш взгляд, престижнее – победа в матче или турнире?
Р. ФИШЕР: Могу сказать только о себе. Меня гораздо больше интересует игра в матчах, так как турниры – соревнования не очень серьезные, это – показательная выставка. Поэтому результат каждой отдельно взятой партии для меня важнее, чем общая победа в турнире.
ВОПРОС: Следуете ли Вы какому-либо стилю, направлению?
Р. ФИШЕР: Я не пытаюсь следовать определенному стилю, а только ищу хорошие идеи, точные ходы.
ВОПРОС: Ваше кредо спортсмена?
Р. ФИШЕР: Я люблю забирать материал, пожертвованный соперником из общих соображений, и дальнейшей игрой доказывать некорректность этой жертвы, крах всего замысла…
ВОПРОС: Другими словами, нечто большее, чем столкновение деревянных фигурок. И, значит, конфликт личностей. Уже на склоне лет Вильгельм Стейниц говорил: «Шахматы – не для людей слабых духом. Шахматы требуют всего человека, полностью. Они трудны, и всю их глубину и смысл видишь лишь после тщательного анализа». Он же, кстати, призывал и к самоконтролю. Вспомним его знаменитое: «Только безжалостная критика ведет к цели…» Неужели для того, чтобы хорошо играть, необходим какой-то «комплекс преодоления»? И если так, то адекватны ли, на Ваш взгляд, эти жертвы общественному статусу шахмат?
Р. ФИШЕР: Конечно нет! Сколько бы я не работал над шахматами, до сих пор встречаются люди, которые толком не знают американец я или эскимос! Неслыханно, но от произвола не защищен ни один маэстро. Мы все страдаем от непорядочности организаторов и зрителей. Им все равно что организовывать и на что смотреть. В этом мне приходилось убеждаться не раз…
ВОПРОС: Например?…
Р. ФИШЕР: Матч с Решевским (1961) игрался в «Беверли Хилтон Отеле» в Лос-Анджелесе, и мне никогда не забыть бурной реакции зрителей, думавших, что мы оба по очереди «зеваем». В зале попеременно слышалось: «Фишер выигрывает!», «Решевский выигрывает!» А в одной из партий с Талем на турнире претендентов 1959 года каждый ход вызывал в зале шум и свист. Позднее я узнал, что среди зрителей было много спортивных болельщиков. Видимо, не состоялся какой-нибудь футбольный матч, и шахматы в тот день оказались в центре внимания в Белграде.
ВОПРОС: Не из-за подобных ли «проклятых» противоречий, слишком сложных для «просто» игры, Борис Спасский однажды в сердцах сказал, что чемпион мира должен иметь душу убийцы?! Это, кстати, чем-то созвучно Вашему признанию о необходимости подавлять «эго» соперника…
Р. ФИШЕР: Но это самая справделивая и демократичная игра из всех, данных человечеству. Ведь чемпион мира может родиться в любой стране…
ВОПРОС: Тогда опять «вечный» вопрос: какими средствами и какой ценой? Ваш частный пример, когда шахматный Олимп штурмовал гений-одиночка, только укрепил общее правило готовиться к штурму заоблачных шахматных высот целыми «штабами», противодействовать командами – с многочисленным штатом советников и экспертов, походными шахматными библиотеками, а в последнее время и сверхмощными компьютерами. В этой связи уместен вопрос: что ждет шахматы в будущем? По милости божьей (а вернее, тех, кто, по словам В. Стейница, «умеет не держаться рабски за пройденное, а самостоятельно пытается исследовать глубины шахмат») они не раз спасались от «ничейной смерти», но вот смогут ли пережить нарушение «экологии духа»?
Р. ФИШЕР: Шахматная игра должна быть точным отражением индивидуальных способностей игрока, а не отражением силы и способностей команды его консультантов, справочных пособий и компьютеров. «Командные» шахматы приведут к катастрофе. Быть может, кто-то и поинтересуется результатом такой игры, но уже никто не скажет: «Если бы зрители видели, как интересно я мыслю за шахматной доской!»
ВОПРОС: Значит ли это, что образ «Бобби-компьютера», созданный досужими журналистами, далек от правды оригинала и Вам больше по душе роль Гамлета шахматной доски, сомневающегося, а потому творящего, а значит, существующего?
Р. ФИШЕР: Об этом судить не мне…
ВОПРОС: Однако Ботвинник полагает, что природа Вашего таланта – быстрый расчет элементарных функций. Именно поэтому Вы быстро и точно разбираетесь в тактических осложнениях, где есть форсированные варианты, но заметно слабее в иррациональных позициях, где в первую очередь необходима интуитивная оценка положения. Вы согласны с этим утверждением?
Р. ФИШЕР: Ботвинник действительно писал, что я считаю варианты лучше, чем другие. Он говорит, что я – вычислительная машина. Я, мол, необыкновенный человек. Но ничего необыкновенного во мне нет. Я просто профессионал – целый день играю в шахматы, учусь и стремлюсь знать больше. Еще я учусь с помощью магнитофона и стремлюсь улучшить старых мастеров. Я знаю сейчас больше, чем они. Но Роберт Джеймс Фишер – не вычислительная машина, как кое-кто хочет. Я всего лишь человек. Я родился под знаком Рыбы. Большая рыба жрет маленькую. Я большая рыба. Я «проглатываю» гроссмейстеров. И только в этом смысле – человек необыкновенный.
ВОПРОС: Будущее шахмат? Неужели оно все-таки за сверхмощными ЭВМ?…
Р. ФИШЕР: Ботвинник прав. Шахматные машины поднимутся на такой уровень, что побеждать их станет трудно.
ВОПРОС: Профессионалам, значит, придется искать другую работу?
Р. ФИШЕР: Почему же, я по-прежнему верю, что шахматы для них всегда будут хорошим источником доходов. Ни в одной области жизни я, например, не достиг бы того, чего достиг в шахматах…
ВОПРОС: Верить ли молве, что Вы играете, как машина, не делая ошибок?
Р. ФИШЕР: Нет, иногда я делаю ошибки, а так как машина не может ошибаться, значит, я не машина.
ВОПРОС: Но как Вы научились так хорошо играть?
Р. ФИШЕР: Я прочитал, наверное, тысячу шахматных книг и взял из них все самое лучшее.
ВОПРОС: Ваша самая памятная партия?
Р. ФИШЕР: Мне было 13 лет. Я играл в турнире на Кубок Розенвальда (1956) партию с Дональдом Бирном. Она долгое время была моей самой красивой партией. (1965)
ВОПРОС: Позднее Ваше мнение изменилось?
Р. ФИШЕР: Нет. Самую лучшую партию я сыграл против Дональда Бирна в 1956 году. (1970)
ВОПРОС: А какое шахматное событие произвело на Вас наиболее сильное впечатление?
Р. ФИШЕР: Считаю, что ни один турнир без моего участия не будет особенно интересным…
ВОПРОС: Ваше отношение к блицу?
Р. ФИШЕР: Вообще-то, я люблю «пятиминутки» за азарт борьбы. Но блицы, как и сеансы одновременной игры, вредны для творчества. Блиц убивает идею!
ВОПРОС: Молодые шахматные «звезды»?
Р. ФИШЕР: Думаю, что выделяется Мекинг. Импонирует мне и пуэрториканец Каплан. (1970)
ВОПРОС: О чем Вы хотели бы напомнить молодым шахматистам, от чего предостеречь?
Р. ФИШЕР: Недостаточно, как заметил Тарраш, быть хорошим игроком, нужно еще хорошо играть.
ВОПРОС: Лучшие шахматные страны?
Р. ФИШЕР: СССР, потом США, Югославия, Аргентина и Венгрия. (1970)
ВОПРОС: Что Вы можете сказать о развитии шахмат в СССР?
Р. ФИШЕР: Советский Союз – первая шахматная держава мира и, наверное, еще долго будет ею. (1970)
ВОПРОС: Чем объясняется превосходство советских шахматистов?
Р. ФИШЕР: Они были и остаются сильнейшими, так как имеют исключительно хорошую профессиональную подготовку: теоретическую, физическую, психологическую. Они очень много времени посвящают шахматам и всегда в пике спортивной формы. Государство оказывает им большую поддержку. Это именно то, чего до недавних пор не имели их противники. Сейчас, правда, положение меняется. Шахматы начинают пользоваться все большей популярностью в США и других странах, растет число международных турниров, увеличиваются призы… (1970)
ВОПРОС: Когда, по Вашему мнению, шахматисты Запада будут иметь реальные шансы в борьбе за титул чемпиона мира?
Р. ФИШЕР: О сроках говорить трудно. С советскими гроссмейстерами сражаться нелегко, так как их мастерство все время совершенствуется. Еще труднее играть с ними в командных соревнованиях. Но русские уже не всегда первые, так как условия более или менее выравнялись. (1970)
Данный текст является ознакомительным фрагментом.