Параноик или все же… снайпер

Параноик или все же… снайпер

Всегда считала себя великой искусницей разрывать отжившие связи. Раз – и нет, хлопнула дверью и забыла. Сказала – отрезала.

Не сразу, конечно, забыла. Рана еще долго болит, место среза кровоточит, но что поделаешь, тут уж что-то одно: либо порвать и потом маяться, пока не зарубцуется, либо терпеть долгие годы в надежде, что само отсохнет.

Давний роман, роман, которому в реале был месяц или два, затянулся, продолжая напоминать о себе уже после своей смерти, после разрыва. Человек звонил, осыпая проклятьями меня и мою семью, то и дело доставал моих знакомых и друзей.

И главное, сделать ничего не можешь, как в песне «сумасшедший, что возьмешь», выльет ведро дерьма, исчезнет на полгодика, считай – повезло. Обтекаю…

Разборки не чинила сама и никого не просила вписываться, сезонные обострения – они всегда резкие и неприятные, а человек по жизни талантливый, безумие – плата за талант.

Звонил, иногда просил о встрече: появиться на пути, вильнуть хвостом и опять исчезнуть. Карма…

Я почти уже привыкла к выкрутасам своего бывшего, привыкла к мысли, что «только смерть разлучит нас», но тут стала замечать, что и меня саму вдруг стали терзать странные предчувствия, непонятные и незнакомые ранее ощущения. То, возвращаясь ночью с репетиции, вдруг кажется, что кто-то идет за тобой, так что оглядываешься, оглядываешься, оглядываешься… пока не навернешься на какой-нибудь колдобине или же пока прохожие не начинают пальцами показывать – вот очередная городская сумасшедшая. Или вдруг возникает ощущение, что за тобой установлена форменная слежка.

Почему-то это чувство усиливалось в театре, где я в то время работала. Буквально стоило подойти к окну в танцзале, как появлялось четкое ощущение взгляда, направленного ровнехонько в переносицу. А по дороге в театр, когда я шла по Пушкинской улице, все казалось, что вот-вот кирпич на голову свалится или пьяный из подворотни выскочит.

Дорога из театра тоже не радовала, поэтому я специально ускоряла шаг, чтобы как можно скорее достичь безопасного метро.

– Наверное, в прошлой жизни ты уже была здесь и что-то плохое сделала, – вяло предположила работающая со мной танцовщица Яна. – Убила кого-нибудь.

– Тогда уж не одного, – согласилась я. – За одного так мучить не будут. Паранойя у меня явная. Лечиться нужно.

– Паранойя не паранойя, – вступил в разговор тихий и спокойный охранник Толик из бара «Атлантида», где мы частенько подхалтуривали в ночной программе, – а проверить имеет смысл.

– Что проверять? – не поняла я.

– Ты где это чаще всего на себе ловишь?

– Да прямо здесь! – я подошла к проклятому окну, ощущая движение мурашек по спине.

– А направление, откуда идет ощущение, указать можешь? – он бесшумно подошел ко мне, встав за спиной.

– Мурашки бегут от пяток к голове, хотя теперь уже и не знаю, – я поежилась.

– Нет, откуда это приходит извне? – он бросил быстрый оценивающий взгляд на дом напротив. – Будь я снайпером, засел бы вот на том чердачке… Не показывай пальцем.

Я посмотрела в сторону чердака, но ничего подозрительного там не обнаружила.

– Снайпер – это целое состояние, – отчего-то зашипела Оля.

– Враги есть?

– А то, – ответила она за меня. – Конкурентки, бывшие мужики, да мало ли…

– Давай проверим, – охранник потянул меня за рукав от окна. – Сделаем так, я пойду первым, чтобы не привлекать внимание, а ты минут через пять после меня. Поднимайся сразу же наверх и ничего не бойся.

Идея, конечно, была идиотская, очень похожа на ловлю привидений, но по мне лучше уж такая, чем беспомощное бездействие.

Я дождалась, когда Толик перейдет через дорогу и скроется в подъезде напротив, после чего накинула курточку и не торопясь вышла сама.

Идею о снайпере я отвергла сразу же как нереальную. Но поглядеть, что там делается, по-любому было интересно.

Соседний дом являл собой, что называется, старый фонд с добротными лестницами и огромными пролетами, выкрашенными в отвратительно болотный стенами. Должно быть, когда-то они были очень красивыми. Во всяком случае, вдоль стен сохранился цветочный узор, а перила выглядели просто королевскими.

Поднявшись на самый верх, я обнаружила приоткрытую дверь чердака, и тут же мне навстречу вышел Толик с фонариком в руках.

«Странно, не видела, чтобы он его забирал из театра», – только и успела подумать я, когда охранник потянул меня за собой.

– Не поверишь, что я тут нашел! – обычно мрачное и сосредоточенное лицо Толика светилось детской радостью. – Настоящее лежбище.

– Бомжи, что ли? – безрадостно поинтересовалась я.

И тут он подвел меня к круглому окошку, возле которого лежал ватник, стоял стакан и валялась куча знакомых мне сигаретных окурков.

– За тобой наблюдают из этого окна! Факт! Погляди только – здесь нет пыли! Почему? Он вытер ее, чтобы не ходить грязным, или сама стерлась, потому что нужно было где-то сидеть, за что-то браться. Вот и окошечко чистенькое, точно рачительная хозяйка его мыла, а вот здесь, – он показал на гвоздик, на котором болталась мохеровая синяя нитка, – вот здесь он стоит и фотографирует тебя или смотрит в бинокль. Еще доказательства? Завтра же приду сюда с ребятами, хорошая оптика нам не помешает, а если он вооружен… – Толик мечтательно закатил глаза…

Я сняла с гвоздя мохеровую нитку. Люблю вязать мохер, во-первых, на шерсть у меня аллергия, а во-вторых, мохер отлично тянется и с ним не приходится долго возиться, буквально пара вечеров перед телевизором с мамой.

– Только чтобы не калечить, – попросила я, и Толик меня понял, расплывшись в довольной улыбке. Небось боялся, что я вообще запрещу всяческую коммерческую деятельность с отобранным в бою трофеем.

На следующий день, перед тем, как пройти в репетиционный зал, я долго смотрела на чердак напротив, пытаясь разглядеть через круглое, похожее на иллюминатор окошко некогда любимое лицо.

Репетиция не задалась. Пришлось раньше времени сделать перерыв. Девчонки притащили какие-то салатики и домашнее вино.

В разгар трапезы в дверях появился Толик с черным длинным футляром, под мышкой болтался штатив.

Так, в тот день я излечилась от необъяснимых страхов, и с тех пор лишь иногда, когда на душе бывает особенно паскудно, забираюсь на какой-нибудь чердак или в полуразрушенный дом, что на капремонте, в поисках бог знает чьих следов, секретов и артефактов.

А на самом деле Толик, конечно, – свинтус порядочный. На мои расспросы, как все прошло, скупо обмолвился, что, мол, мордобитие не состоялось, а обнаруженный на чердаке чел со страху им сам все отдал.

Мог бы и меня на задержание пригласить. Все какой-никакой материал. Да и отобранную технику они с друзьями пропили, а меня – можно сказать, главное действующее лицо, даже в кафе-мороженое не пригласили.

Жмоты!

Данный текст является ознакомительным фрагментом.