Открытие новых земель

Открытие новых земель

10 ноября. Встали и позавтракали в 6 часов. В 8 часов 15 минут отправились в путь. Ночью пришлось выходить из палатки к лошадям: Квэн объел ремни своей попоны, а Гризи и Сокc передрались. Затем Квэн принялся жевать повод Чайнамена, а последний грыз веревки на санях. К счастью, у Чайнамена нет таких злонамеренных наклонностей, как у Квэна, и мешки с кормом остались нетронутыми. Все это означает дополнительную работу, которая предстоит нам вечером после перехода, чтобы исправить все, что они натворили. Вначале лошади шли хорошо по удобной плотной снежной поверхности, но свет был плохой, и мы в своих финеско нередко падали, спотыкаясь о заструги. В конце концов, я снял снеговые очки, и теперь расплачиваюсь. У меня приступ слепоты. В течение утра страну, расположенную на западе, становилось видно все отчетливее. Шли мы хорошо, так что до остановки на второй завтрак сделали 15,3 км. Все лошади, кроме Квэна, кажутся хорошо упитанными, это действия рациона «моджи».

Отправившись после завтрака в путь, мы сразу же натолкнулись на следы пингвина Адели. Было совершенно непонятно, каким образом птица сюда попала. Судя по тому, что следы были свежие, пингвин проходил здесь недавно. Большое расстояние он полз на брюхе, причем двигался на восток, по направлению к морю, но откуда он взялся – это совершенная загадка. Ближайшая вода в том направлении, откуда он шел, находится в 80 км, и прежде чем добраться снова до воды и пищи, ему нужно было сделать не менее того.

Вид, открывающийся с горы Хоуп

«Как для лошадей, так и для людей путь очень труден. В течение всего утомительного утра лошади, выбиваясь из сил, упорно шли вперед…» Э.?Г.?Ш.

После полудня поверхность пути сделалась ужасно рыхлой. Лошади проваливались выше колен, но внизу был слой твердого снега. В 18 часов остановились и разбили лагерь. Всего за день пройдено 25,5 километров. Во второй половине дня солнце пригревало, так что можно было вывернуть спальные мешки и просушить их. Сегодня температура колебалась от —16° до —11,1°?C. В 20 часов было —15°?C. Сейчас дует легкий северный ветер, и я думаю, что Эребус скоро очистится от облаков. По астрономическим определениям и по засечкам, мы находимся в 96,5 км от нашего склада, где заготовлено 75 килограммов корма для лошадей.

11 ноября. Сегодня утром смогли отправиться в путь лишь в 8 часов 40 минут, так как за ночь температура упала значительно ниже нуля[89], и когда мы встали, было —24,4 °C. Оказалось, что наши финеско и все снаряжение замерзло, как бывало во время весеннего нашего путешествия. Пришлось также распаковать сани и очистить полозья, потому что на солнце снег на верхней части полозьев подтаял, вода подтекла под полозья и за ночь превратилась в лед. Снег опять стал страшно рыхлым, но под ним скрывались нередко твердые заструги. Вероятно, об одну из них споткнулся Квэн и, к нашему ужасу, часов в 11 он стал хромать. Я сначала подумал, что у него набился снег в копыта, мы их почистили, но Квэн все-таки продолжал хромать. Впрочем, к счастью, он быстро поправился и после второго завтрака уже шел как следует. Ночью снег обыкновенно набивается в копыта лошадей и образует комки, так что наша постоянная забота утром при запряжке – очищать их от снега. После полудня дорога стала лучше, слой снега на поверхности достигал не более двенадцати сантиметров, и мы быстро подвигались вперед. Минна-Блаф находится теперь в 26 километрах к северо-западу, вся столь хорошо нам знакомая местность сейчас ясно видна. Эребус испускает огромные массы пара, тянущиеся на юго-запад даже за гору Дискавери, которая отстоит на 80 километров от его кратера. Опять нам попались следы пингвина Адели, шедшего в том же направлении, как и тот, которого мы встретили накануне. В 18 часов 30 минут остановились лагерем, сделав 24 километра. По астрономическому определению до нашего склада еще 75,6 км. Надеюсь, погода продержится, пока мы дойдем до него. Писать сегодня холодно, температура опустилась до —22,8 °C. Вся местность на юго-юго-запад от нас видна чрезвычайно отчетливо.

13 ноября. Вчера не писал дневника, так как у меня был сильный припадок снежной слепоты, да и сейчас я чувствую себя лишь немного лучше. Вчера был сделан хороший переход более 24 км по легкой поверхности. Сегодня мы проделали столько же, хотя путь шел по более рыхлому снегу. Лошади снова набедокурили. Я застал Квэна и Чайнамена закусывающими попоной; они объели всю подкладку.

Погода превосходная, но температура опустилась до —24,5°?C. У всех остальных глаза в порядке, только Уайлд слегка ослеп, но сегодня ему лучше. Снежная слепота крайне неприятна: сперва начинаешь видеть все вдвойне, затем кажется, что глаза полны песку, начинают течь слезы, и, в конце концов, совсем ничего не видишь. Вчера всю вторую половину дня, хотя я и был в очках, слезы непрерывно бежали у меня из глаз и потом замерзали на бороде. Но погода прекрасная и мы счастливы, насколько возможно. У всех хороший аппетит, даже слишком хороший по тому количеству еды, которое мы можем себе позволить. Мы сидим на голодном пайке, но когда лошади погибнут, у нас будет еще конина.

Мы сэкономили столько пищи, чтобы нам хватило ее от нашего первого склада до утеса Минна-Блаф, где на обратном пути мы найдем новые запасы, которые Джойс завезет туда в январе. Надеюсь, что завтра отыщем склад, и можно будет вздохнуть спокойно. Не так-то легко найти эту крохотную точку на снежной равнине, находящуюся почти в 97 километрах от ближайшей земли. Ведь это почти такая же задача, как, например, найти буек в Немецком море, имея для ориентировки лишь горы, видимые в большом отдалении.

Мы теперь знаем, как обстоит дело с давлением льда вокруг утеса, и рассчитываем, что путь до склада будет неплохой. Во время весеннего путешествия нам встретился ряд трещин около утеса. Трещины эти являлись результатом движения ледяного покрова и столкновения его с длинным отрогом Утеса, тянущимся к востоку. Ближе к центру ледника давление выражено еще сильнее, вся поверхность барьерного льда представляет ряд волнистых возвышений и зияющих трещин. Когда летнее солнце начинает греть и ветер сдувает нанесенный снег, поверхность становится чрезвычайно скользкой. Приходится передвигаться на санях с величайшей осторожностью, чтобы как-нибудь не попасть в провалы зачастую глубиной в тридцать метров и более. Дальше от этой области столкновения льда с каменистыми отрогами неровности начинают сглаживаться, глубокие провалы исчезают и зияющие расщелины превращаются в небольшие трещины во льду. Сейчас мы идем уже по ровной поверхности льда и никакие опасности нам не угрожают.

14 ноября. Опять превосходный день, но температура низкая —21,7°?C в 18 часов. Утром холодный ветер с запада-юго-запада дул нам прямо в лицо, обжигая потрескавшиеся губы, зато спину грело солнце. Лошади шли хорошо, несмотря на то, что местами снег был глубок. В полдень остановились для астрономических наблюдений, взяли высоту солнца для определения широты, и ко второму завтраку наше положение было выяснено. Надежда увидеть склад сегодня вечером или завтра утром оправдалась. После полудня, сделав остановку для небольшой передышки, мы заметили, что жестянка с керосином выпала из саней и потерялась где-то по дороге. Адамс побежал назад и нашел ее в пяти километрах от остановки. Это вызвало некоторую задержку и в 18 часов мы разбили лагерь. После обеда занялись нанесением на карту нашего положения, как вдруг Уайлд, осматривавший окрестности в призматический бинокль, закричал, что видит склад. Мы выскочили из палатки и действительно совершенно ясно увидели флаг и вертикально поставленные сани. Для нас это было большой радостью – в складе на четыре дня лошадиного корма и 4,5 литра керосина. Сегодня будем спать спокойно. Поверхность глетчера покрыта теперь огромными застругами, несколько сглаженными и идущими в направлении с запада-юго-запада на восток-северо-восток; между ними мягкий снег. Не было двух дней подряд, когда бы поверхность льда была совершенно одинакова – она так же своенравна и изменчива, как поверхность моря.

15 ноября. Опять превосходная погода. В 8 часов сняли лагерь и в 9 часов 20 минут были уже у склада. Все оставалось нетронутым, флаг приветливо развевался на легком западо-юго-западном ветре. Остановились лагерем и тут же занялись перераспределением грузов и отбором провизии, которую собираемся оставить в складе. Оказалось, что за счет сэкономленного продовольствия мы можем оставить здесь провизии на три дня для обратного пути. Провизию эту мы сложили в мешок, добавили немного керосина в расходную жестянку, а 2 литра оставили для тех 80 км, которые нам предстояло проделать на обратном пути до утеса. Также оставили в складе кое-какую лишнюю обувь, жестянку с сардинками и банку варенья из черной смородины. Эта провизия предназначалась на Рождество, но вес ее слишком велик; каждая унция имеет значение. Из склада же забрали маис, так что лошадям приходится теперь везти 203 кг каждой. Квэн и до этого вез 213 кг, поэтому к его грузу ничего не прибавили. Все эти хлопоты заняли время, и мы кончили возиться только около полудня. Астрономическое определение дало 79°36’ ю.?ш., 168° в.?д.

В полдень позавтракали; в 13 часов 15 минут двинулись далее на юг довольно быстро, так как лошади шли хорошо. По мере нашего продвижения поверхность изменялась: снег стал плотным, с длинными сглаженными застругами высотой до 1,2 метра, похожими на мелкие волны, бегущими с юго-запада на северо-восток. Причем на их поверхности наблюдались заструги меньшей величины, направленные с запада на восток. В 18 часов разбили лагерь, сделав за день 20,7 километра. На небе – высокие слоистые легкие облака, первые облака примерно за неделю. Сейчас, в 21 час, солнце приятно пригревает, хотя температура воздуха —18,9°?C. Стоит мертвая тишь. Теперь на каждой нашей остановке будем устраивать высокий снежный холм-гурий, чтобы потом легче найти обратный путь. Между остановками не больше 11,3 километров и эти знаки смогут оказать нам немалую помощь. Тайна барьерного льда начинает захватывать нас, и мы горим нетерпением узнать, что лежит за ним в неведомой области юга. Если удача будет нам сопутствовать еще две недели, мы это узнаем.

У меня записано, что оставленной на складе провизии должно было хватить на три дня, но фактически запас был не больше, чем на два. Мы чувствовали, что нам важна каждая унция пищи, взятой с собой, и что если на обратном пути мы доберемся до этого склада, то сумеем дойти и до утеса. Еще зимой у нас родилась мысль о том, чтобы оставлять по пути гурии как вехи для возвращения. Мы пришли к выводу, что хоть это и дополнительная работа, но она оплатится с лихвой, если мы хотя бы раз или два наткнемся на них на обратном пути в критическую минуту. У нас были с собой две лопаты и достаточно десяти минут, чтобы насыпать холмик в 2–2,5 метра высотой. Мы не могли знать, устоят ли эти холмики под действием ветра и солнца, а след от наших саней исчезнет, или, наоборот, исчезнут гурии, а след сохранится, или же уцелеет или пропадет и то и другое. Однако поскольку мы шли не по наземным приметам, а двигались на юг по прямой линии, нельзя было пренебрегать предосторожностями. Как оказалось впоследствии, на обратном пути гурии сослужили нам хорошую службу. Они оставались и после того как стерлись наши следы, и находить их было для нас большим облегчением во время обратного пути от достигнутой нами крайней южной точки. – Э.Г.Ш.

16 ноября. Вышли сегодня утром опять при превосходной погоде. Температура —26,1 °C, ночью она спускалась до —31,7°?C. Лошади везли сани отлично. Все Западные горы были ясно видны и поднимаемые миражем казались какими-то фантастическими замками. Даже утес, походивший теперь на гигантскую крепость, можно было видеть вдали. Перед отправлением в путь в 7 часов 40 минут устроили из снега гурий высотой в 1,8 метра. Он был поставлен на хребте крупной заструги, и мы могли различить его, даже отойдя от лагеря на 4 километра. В 11 часов 20 минут остановились, чтобы взять широту, и нашли, что находимся на 79°50’?ю.?ш.

После завтрака снежная поверхность несколько изменилась, но все же идти было довольно хорошо. За день сделали 27,5 километров – для нас это пока рекордный переход. Вечер пасмурный, высокие кучевые облака движутся с юго-востока на северо-запад. Температура —20,6°?C, но совершенно тихо и поэтому нам кажется довольно тепло. Под лучами солнца за день наши спальные мешки из оленьей шкуры высохли, и сегодня мы опять спим в сухих мешках.

По успешности продвижения это была замечательная неделя – совсем не то, что шесть лет назад, когда я тащился по этим же самым местам со скоростью восемь километров в день. Вечером можно было разглядеть огромный горный хребет к югу от прохода ледника Барни. Мы продолжаем экономить продукты, каждый из нас откладывает ежедневно из своей порции три кусочка сахару. Так, мало-помалу, у нас накопится приличный запас. Главная задача – это забросить наши запасы продовольствия как можно дальше на юг, пока нам еще служат лошади. Все в великолепном состоянии, глаза у всех опять в порядке и пока что мы испытываем лишь мелкие неприятности вроде потрескавшихся губ, которые не дают смеяться.

Уайлд весь день шел впереди, мы ежечасно останавливались, я снимал с саней компас и выверял направление нашего пути, чтобы идти как можно точнее, прямо на юг. Чайнамен, или «Вампир», как называет его Адамс, не совсем в порядке, у него что-то не сгибаются колени, и его часто приходится тащить. Квэн, или иначе «Цветочек», среди наших лошадей занимает самое первое место, но его нельзя оставить ни на минуту без надзора – того и гляди сжует всю сбрую! За последнюю неделю он изгрыз большую часть своей попоны, примерно пару метров веревки, несколько кусков кожи и еще разные мелочи вроде застежек от торбы. Но пищеварение у него завидное, и от этого необычного корма он только толстеет. Он предпочитает сгрызть метр пропитанной креозотом веревки, нежели поесть маиса и «моджи», а порой из чистого буйства разбрасывает всю свою еду по снегу.

17 ноября. Вышли в 9 часов 50 минут при пасмурной погоде, но горы впереди были видны до полудня. Затем небо совсем затянуло и освещение стало чрезвычайно трудным для продвижения. Казалось, перед нами стояла глухая белая стена. При расплывчатом свете заструги не отбрасывали ни малейшей тени и были совсем незаметны. Шли от полудня до 13 часов, а потом после второго завтрака до 18 часов. Однако направление наше было далеко не прямым, постоянно приходилось останавливаться, снимать компас с саней, проверять курс и изменять его. Всего было сделано за день 25,9 км по плохому снегу, в котором лошади вязли по колено. Снег этот походит на тот, какой встречался во время нашей последней поездки на юг. Верхняя корка наста легко проламывается, затем на глубине пятнадцати сантиметров находится воздушная прослойка, а под ней опять ледяные корки и воздушные прослойки, расположенные одна под другой. Идти по такому снегу лошадям очень трудно. Но все они справлялись великолепно, каждая на свой лад. Старина «Цветочек» равнодушно шагает вперед, Чайнамен тащится с трудом, так как он уже стар и неловок; Гризи и Сокс стараются взять трудные участки рывком. Все они работают весь день, а ночью исправно питаются. Впрочем, Квэн изъявляет недовольство недостаточным количеством «моджи» и выкидывает из своей торбы маис. Каждую ночь мы ждем от них каких-нибудь новых выходок. Сегодня утром оказалось, что Гризи лежит на земле не в силах подняться. Она запуталась за конец привязи и не могла вытянуть ногу обратно. Гризи тряслась от холода, хотя температура была всего лишь —20,6°?C.

Сегодня в полдень впервые за время пути температура была —12,8 °C, а вечером —15 °C. Покров из облаков действует, по-видимому, как одеяло, и поэтому во время ходьбы нам было тепло, даже слишком тепло.

18 ноября. Вышли в 8 часов при ясной погоде; солнце светило весь день, но утром пошел снег с южной стороны и продвигаться вперед было трудно. Сегодня снежная поверхность просто ужасная. По-видимому, мы пришли в такие широты, где нет ветров и снег остается там, где упал. Ноги вязли гораздо глубже, чем по щиколотку, да и бедным лошадям приходилось туго. Они проваливались сквозь снежную корку выше колен и при каждом шаге им приходилось вытаскивать ноги из этой ломкой корки. Сильнее всего это сказывается на Чайнамене, и он двигается медленно. От трения о снег у него на ногах образовались ссадины. Когда доберемся до следующего склада, примерно дня через три, придется пристрелить его. Забавные животные эти лошади, мы даем им полный рацион, и все же они предпочитают грызть первый попавшийся кусок веревки. Сегодня утром Квэн закусил зубами мою куртку, когда я счищал снег с его задних ног, а прошлой ночью мне пришлось выйти, чтобы остановить Сокса, который отщипывал и глотал куски хвоста Квэна. Если б знать заранее, что они будут выкидывать такие штуки, мы захватили бы трос подлиннее, чтобы привязывать их дальше друг от друга.

Возможно, что мы действительно достигли безветренной полосы вокруг полюса, так как барьерный лед представляет собой сейчас совершенно гладкую, мертвую белую равнину, производящую гнетущее впечатление. Нигде кругом не видно земли. Мы чувствуем себя какими-то ничтожными точками в этом безграничном пространстве.

На небе во второй половине дня, когда погода прояснилась, наблюдались замечательные облака, лучами расходившиеся от юго-запада и очень быстро двигавшиеся в северо-восточном направлении. Кажется, будто мы находимся в каком-то ином мире, но беспокоят все же самые обыденные вещи – потрескавшиеся губы и все сильнее разыгрывающийся аппетит. Еда теперь всякий раз кажется нам недостаточной. Что же будет дальше, когда мы начнем голодать по-настоящему? Я уже испробовал это однажды, теперь придется испытать это вновь вместе с товарищами. Как бы то ни было, мы все время подвигаемся к югу и чувствуем, что с каждым днем приближаемся к нашей цели. Сегодня сделали 24,6 км.

19 ноября. Вышли утром в 8 часов 15 минут при свежем южном ветре со снегом. Температура весь день была —16,7 °C, так что идти было холодно. Но для лошадей это хорошо. Им, беднягам, приходится туго: на каждом шагу они проваливаются в снег на 20–25 см. На первый взгляд это не так уж глубоко, но когда идешь таким образом часами, это вызывает большое напряжение и у лошади и у человека, так как нам приходится поддерживать лошадей, когда те спотыкаются. Несмотря на плохую дорогу и метель, все же к 18 часам мы сделали уже 24,3 км и с радостью разбили лагерь, так как бороды наши и лица покрылись льдом, а шлемы прочно примерзли к голове. В полдень определяли широту и нашли, что находимся на 80°32’ ю.?ш. Во время своей прошлой экспедиции я оказался на этой широте лишь 16 декабря, хотя мыс Хат мы покинули 2 ноября, то есть днем раньше, чем теперь. Лошади наши, как видно, поработали неплохо!

Вчера я писал, что мы как будто находимся в безветренной полосе, но сегодня пришлось изменить это мнение. Все заструги явно направлены к югу, и если на обратном пути будет ветер, он нам сильно поможет. Сегодня опять были видны лучеобразно расходящиеся облака, направленные с юго-востока на северо-запад, а когда разъяснило, появились настоящие кучевые облака, похожие на дождевые облака «в полосе штилей» у экватора. В том месте юго-восточной части неба, где облака сходились, возникали, как видно, новые облака, присоединявшиеся к главной массе. Они были направлены от горизонта под углом в 30°, а расстояние до них казалось лишь в несколько километров. Наметенный ветром снег на поверхности льда образовал сугробы. По своей структуре он был мелкозернистым, и сани по нему двигались с большим трудом. Когда наружная корка проламывается, под ней обнаруживается снег в виде отдельных зернышек, а на глубине примерно 20 см опять – твердая кора, притом почти совершенно ровная. Я предполагаю, что верхний слой в двадцать сантиметров это снег, выпавший за последний год.

20 ноября. Вышли в 8 часов 55 минут снова при пасмурной погоде. Небо кругом обложено, но солнце прорывалось утром сквозь облака, так что можно было кое-как ориентироваться. Снег был хуже, чем когда-либо до сих пор – он страшно рыхл и вязок, но мы все же сделали за день 24,9 км. Последняя часть пути, к вечеру, была лучше.

Надоедает писать каждый день о трудностях пути и о рыхлом снеге, но ведь это самое существенное для нас теперь. Все время приходится думать и говорить о том, что еще встретится дальше на пути к югу. Местность и вся окружающая обстановка так удивительны и не похожи на все, что когда-либо приходилось видеть, поэтому трудно найти подходящие слова для описания. Порой готов сказать вместе со «Старым моряком» Кольриджа:

«Один, один, всегда один,

Один среди зыбей»

Но вдруг со всех сторон в тишине и молчании надвигаются толпы облаков и быстро мчатся по небу без всякого ветра – чудится чье-то присутствие, и слова эти замирают на губах. Затем внезапно порыв ветра с севера, другой с юга, потом с востока или запада, без какой-либо закономерности, как-то неожиданно и беспорядочно! Как будто мы действительно на самом краю света, в том месте, где зарождаются облака и гнездятся все четыре ветра. Возникает такое чувство, будто за нами, дерзкими смертными, следят ревнивым оком силы природы. Вдобавок к этим странным впечатлениям сегодня ночью солнце было окружено ложными солнцами, а в зените виднелась дуга – часть огромного круга. Все это было окрашено цветами радуги.

Мы все ужасно устали сегодня к вечеру, а Уайлд не совсем здоров. Надеюсь, что ночной отдых ему поможет. Лошади все в порядке, за исключением старика Чайнамена. Завтра придется его прикончить. Он не может идти наравне с остальными, плохая дорога его окончательно доконала. Температура —17,8 °C.

21 ноября. Вышли в 7 часов 30 минут, так как хотели сделать в полдень как следует астрономические наблюдения, а вечером пораньше остановиться. Однако все утро нам пришлось идти среди метели, коловшей лицо ледяными иглами. В полдень не было никакой возможности поймать солнце для определения широты. В 12 часов 30 минут остановились лагерем как раз когда погода прояснилась настолько, что с правой стороны вдали стали видны горы. Поскольку мы могли видеть лишь их подножья, определить, что это за горы, было невозможно. Наконец, приплелся Чайнамен, который совсем выбился из сил. Вечером, когда устроили склад, мы пристрелили его. Мясо его используем, это поможет нам дольше продержаться и сберечь сухую провизию. Температура в полдень была только —13,3°?C; ветер был хоть и небольшой, но очень холодный. Ветер все время вращается и дует поочередно со всех румбов компаса, облака движутся в самых разнообразных направлениях. Снежная поверхность барьерного льда сегодня лучше, но все же лошади проваливались по крайней мере на 20 см. Заструги направлены на юго-восток – это, очевидно, направление господствующего здесь ветра. Вечером прояснилось, и мы увидели землю совсем близко впереди, а также большой горный массив, оставшийся позади, к северу от залива Барни.

Прошли за день 24,5 км. Теперь находимся южнее 81-й параллели и чувствуем, что уже приближаемся к желанной цели. Это наш второй склад. Предполагаем оставить здесь около 36 кг конского мяса, жестянку сухарей (12,2 кг), немного сахару и жестянку с керосином, чтобы нам хватило на обратный путь до склада «А». Сейчас уже поздно, так как пришлось долго провозиться с устройством склада. Много работы было с перераспределением груза на сани трех оставшихся лошадей, с упаковкой провианта, с разделкой туши Чайнамена и все это на сильном морозе.

Убивать лошадей было малоприятным делом, но мы испытывали удовлетворение от того, что до последнего момента хорошо кормили лошадей и ухаживали за ними, и что смерть эта была безболезненной. Когда наступало время убить лошадь, с подветренной стороны лагеря мы сооружали снежный холм, так что запах крови не мог донестись в лагерь. Лошадь уводили за холм, чтобы другие животные этого не видели. Факт тот, что остальные лошади никогда не проявляли интереса к происходившему. Даже звук револьверного выстрела не привлекал их внимания. Правда, звук этот далеко не распространялся. Револьвер держали примерно на расстоянии трех дюймов от лба жертвы, и достаточно было одного выстрела, чтобы вызвать немедленную смерть. После этого сразу же перерезали горло, чтобы дать крови вытечь. Затем Маршалл и Уайлд снимали шкуру, а мы срезали мясо с ног, плеч и спины. – Э.?Г.?Ш.

Что касается Чайнамена, то мы вскрыли его и получили печенку и вырезку. Только эта операция была столь длительна, что мы не повторяли ее с другими животными. Туша очень быстро промораживалась, и поэтому всегда торопились еще до этого разрезать мясо по возможности на небольшие куски, так как резать мороженое мясо гораздо труднее. В последующие дни все свободное время мы продолжали нарезать мясо, пока все оно не было подготовлено для варки. Через некоторое время мы обнаружили, что мясо не следует варить, а гораздо лучше только разогреть его. В слегка подогретом виде оно было достаточно мягким, а при кипячении делалось жестким. В то же время у нас было слишком мало керосина, чтобы тушить это мясо, пока оно не размягчится как следует. Керосина из экономии веса мы взяли с собой в обрез. Тщательно варили лишь мясо Гризи, так как обнаружилось, что оно плохое, и мы полагали, что в вареном виде оно не будет вызывать таких приступов дизентерии. Упряжь убитой лошади использовали для крепления саней, оставленных на складе. Сани поставили вертикально, нижний конец их зарыли в снег примерно на метр, а наверху установили черный флаг на бамбуковой палке, чтобы на обратном пути легче было найти этот маленький склад с провизией. Укрепить это сооружение сбруей и упряжными веревками было необходимо на случай снежной бури.

22 ноября. Превосходное утро. Покинули склад с развевающимся над ним черным флагом в 8 часов 20 минут. У нас теперь три лошади, тянущие каждая по 227 кг. Несмотря на рыхлый снег, они работали сегодня превосходно. К моей радости, путь все же становится лучше, местами встречаются участки с более твердой поверхностью.

Особое событие сегодняшнего дня – новая страна, которую мы увидели на юге, – страна, которую до нас не видал еще человеческий глаз. Она состоит из покрытых снегом огромных вершин, поднимающихся позади горы Лонгстаф и простирается внутрь континента на север от гор Маркем. Эти горы не были видны во время предыдущей экспедиции к Южному полюсу, может быть, потому что мы находились слишком близко к их подножью; теперь же, с далекого расстояния, их можно превосходно рассмотреть. День был ясный, все хорошо знакомые нам горы были также прекрасно видны. Линия берега поворачивает с юга на восток, так что нам предстоит еще долгое продвижение к югу. В полдень остановились лагерем и сделали хорошее астрономическое определение – мы теперь под 81°8’ ю.?ш. После полудня взяли несколько более восточное направление. Остановились лагерем в 18 часов, сделав за весь день 24,4 км. Это неплохо – ведь лошади везут очень тяжелый груз. Правда, мы их хорошо кормим. В полдень у нас была долгая стоянка из-за того, что пробовали вырвать Адамсу зуб, который так разболелся, что Адамс всю ночь не спал. Однако зуб сломался, и ему теперь еще хуже. Мы не подготовились к вырыванию зубов во время похода. Уайлд сегодня чувствует себя лучше, но жирная пища ему неприятна и он предпочитает конину. Впрочем, нам всем она нравится – ею можно насытиться, хотя она несколько и жестковата. Во всяком случае, мы сберегаем таким образом большое количество другой пищи. Температура поднялась до —13,9 °C; поверхность барьерного льда хорошая.

23 ноября. Сегодня сделан рекордный переход, прошли 28,9 км. День превосходный для путешествия. С юга тянул прохладный ветер и солнце было слегка закрыто облаками. Лошади шли хорошо. Дорога значительно улучшилась, так как с юга тянулись заструги с довольно твердой поверхностью. Перед нами постепенно поднимались выше и выше восхитительные пики гор Лонгстаф и Маркем. В первом хребте, как видно с теперешнего нашего пункта, имеется несколько острых пиков. За ними земля тянется на большое расстояние к югу, открывая некоторое число вершин, впервые видимых человеческим глазом. Видны также и все давно знакомые нам горы, к которым я пробирался с такими мучениями, когда был здесь в прошлый раз. Теперь у меня совсем другое настроение. Вечером свежий ветер тянет как бы из прорыва между горами Лонгстаф и Маркем и гонит снег по поверхности.

Уайлду вечером стало лучше, но он очень утомлен долгим переходом. На завтрак мы дали ему чашку консервированного бульону и это его несколько подбодрило. С тех пор он ел очень мало, но говорит, что ему значительно лучше. Наконец-то Маршаллу удалось вытащить зуб у Адамса, так что теперь он сможет насладиться кониной. Сегодня мы ее поджарили к ужину и таким образом сэкономили все другие продукты, кроме сухарей и какао. Эту неделю я за повара. Мой товарищ по палатке сейчас Уайлд.

24 ноября. Утром вышли в 7 часов 55 минут и до 13 часов сделали хороший переход – 16,6 км. Затем шли с 14 часов 30 минут до 18 часов и остановились на ночь. Когда мы вышли, был слабый бриз, дувший в лицо, но он постепенно усиливался, стал мести снег по поверхности, и вечером разыгралась настоящая летняя снежная буря при температуре —8,3°?C. Снег таял на палатке и на всем снаряжении. Несмотря на рыхлый снег, мы сделали за день 28 км. Поверхность барьерного льда ровна, как биллиардный стол, нет ни малейшего признака какой-либо волнистости или подъема, но, если Барьер и не обнаруживает никаких изменений, зато горы меняют вид все более и более.

С каждой пройденной милей перед нами раскрывается новая, невиданная страна, состоящая в большей своей части из высоких гор. Вышину их сейчас мы не можем точно определить, но, надо думать, они возвышаются более чем на 3 000 метров. Сейчас ясно, какое преимущество мы имеем, находясь вдали от берега. Отсюда можно различить длинный хребет остроконечных гор, который тянется на запад от гор Маркем и образует южную сторону прохода Шеклтона, находящегося с восточной стороны этих гор. Можно также видеть другие пики и столообразные горы, тянущиеся к югу между горами Лонгстаф и Маркем. Между горой Лонгстаф и этой новой страной, простирающейся к востоку от гор Маркем, по-видимому, имеется широкий проход. Затем к юго-востоку от горы Лонгстаф тянется высокий горный хребет, который при нашем дальнейшем продвижении к югу мы увидим вблизи. Надеюсь, что снежный буран за ночь кончится и завтра мы сможем идти дальше. Уайлду сегодня гораздо лучше, и он перешел на обычное питание. К ужину мы опять жарили конину, а во время марша ели сырое мороженое мясо. Это хорошее блюдо, но у нас едва хватает керосина, чтобы варить мясо к обеду.

25 ноября. Вышли в 8 часов. Утро было хорошее. Ветер, который нанес на палатки слой тонкого снега, за ночь спал. Горизонт был затянут весь день, но к вечеру прояснило, и мы могли рассмотреть все детали окраин барьерного льда. Там, по-видимому, имеется ряд прорывов и мысов по всем направлениям, и нет определенной границы, отделяющей землю от льда. Вместе с тем высокий горный хребет продолжается к югу, слегка уклоняясь на восток. Поверхность барьерного льда сегодня была очень трудной для путешествия – снег рыхлый и скользкий. Лошадям, впрочем, идти было легче. Мы сделали за день 28,8 км. За завтраком мы довольствовались мороженой кониной, а вечером у нас была похлебка из конины с пеммиканом. Уайлд окончательно поправился, а у Адамса, как он сегодня открыл, вырастает зуб мудрости вместо того, который он потерял. С глазами у нас опять не все в порядке.

Мы находимся в удивительном, еще никому неведомом краю, и я чувствую, что не могу описать его. На всем здесь лежит печать безграничного уединения, и когда мы бредем так – несколько темных точек, затерявшихся на снежной равнине, и новая земля возникает перед нашим взором, – невольно охватывает ощущение собственной ничтожности перед величием природы.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.