2

2

Первое препятствие мы преодолели, но второе оказалось мне не по зубам.

Падре Иосифа я знал давно и периодически с поляком общался, однако человек он по природе замкнутый, так что общение носило формальный характер. Хотя в то время, когда кошачий коготь не был столь популярен, а точных научных доказательств его эффективности еще не хватало, я написал пару статей о когте для перуанской прессы, чем в меру своих сил помог травнику. Но, как и многие поляки, он не доверял русским в принципе, поэтому лишь холодно поблагодарил меня за поддержку. Я не обиделся, прекрасно зная многовековую и всегда противоречивую историю русско-польских отношений.

Падре, став еще в юности убежденным травником и сделав ставку в первую очередь на кошачий коготь, долго действовал в одиночку. Однако позже, когда ему удалось вылечить богатого американца от одной из самых сложных форм рака – костного, благодарный пациент дал падре денег на организацию небольшой клиники. Клиника, продолжая экспериментировать с когтем и другими лечебными растениями, оставалась скромной, коек на двенадцать, но скоро стала хорошо известна среди онкологов, сначала местных, а потом и иностранных.

Кроме того, при клинике монахи организовали аптеку, где торговали самыми разными целебными травами, причем и здесь зарекомендовали себя с самой лучшей стороны. Если на всех рынках продавали травы весьма сомнительного качества, то в клинике люди покупали лекарства без доли сомнения. Монахи сами ездили за травами по стране, сами готовили лекарства и своей репутацией очень дорожили.

То, что теперь в клинику зачастили эксперты-врачи, неудивительно. «Польское чудо» ставило в тупик, изумляло, вызывало скепсис, но никого не оставляло равнодушным. Попасть к падре на спасительную койку было крайне трудно: мест было мало, да и брали туда лишь при строгом выполнении ряда условий.

Сам падре, не будучи дипломированным врачом, диагноз никогда не ставил. Желавший у него лечиться должен был принести все необходимые анализы, рентгеновские снимки и официальное заключение нескольких независимых специалистов. А после окончания курса лечения пациенты были обязаны повторить все те анализы и снимки, с которыми приходили в клинику. И снова получить заключение нескольких независимых экспертов. Наконец, требовалось повторять эту процедуру раз в три года и письменно извещать клинику о результатах. Все бумаги и снимки аккуратно подшивались в папки. Делалось это, чтобы прекратить разговоры о том, что падре берет на лечение лишь легких больных, которых можно поставить на ноги и другими способами. Я сам держал в руках эти папки и перебирал рентгеновские снимки сначала со злокачественными опухолями, а потом без них.

И еще одно непременное условие поставил монах-целитель. Больной должен был рискнуть. То есть прийти в клинику с подтвержденным диагнозом, но до этого не подвергаться ни лучевой, ни химиотерапии. Как говорил падре Иосиф, оба этих способа напоминают ему атомную войну, после которой остается лишь мертвая земля. В клинике делали ставку на повышение иммунитета, а облучение и химия вместе со злокачественными клетками уничтожают и последние бастионы сопротивления организма. Так что лечить таких больных падре никогда не брался, хотя, как потом показали опыты, проведенные в перуанских, а затем и в зарубежных онкологических центрах, кошачий коготь отчасти помогал даже после подобной «атомной войны». Силы больным коготь все равно прибавлял.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.