И еще раз о «Досах»

Нуртас Кусаинов, вокалист:

– В начале 1975 года начались интенсивные гастроли ансамбля по Казахстану. Дело в том, что «Казахконцерт» был сильно заинтересован поскорее отправить нас в тур. Ансамбль мог принести значительную финансовую выгоду. Так что, быстро подготовив программу со вторым составом, мы выехали в Кзыл-Орду, и первыми слушателями стали работники милиции УВД Кзыл-Ординской области. Концерт состоялся в Доме Политпросвещения. Когда открылся занавес, то меня поразил состав зрителей: одни милиционеры, одни серые мундиры. А когда прозвучали первые песни, которые всегда проходили на бис, то реакция была нулевая. Думаю, что-то не так – может, новый состав ансамбля не воспринимают? Так продолжалось до песни Тлендиева «Куа Бол», которая на русский переводится как «Будь свидетелем». Автор призывает быть свидетелем не преступления, а свидетелем красоты природы Ала-Тау. И зал вдруг как прорвало. Я думаю, тут немаловажную роль сыграл юмор Бахыта Джумадилова, который обыграл название песни. А потом все расслабились, и концерт прошел на «ура».

В те дни ансамбль давал по 5–6 концертов в день! Причем все это вживую, без всяких фонограмм и не всегда на одной точке. Бывало, перевозили аппаратуру раза три в день с одной концертной площадки на другую и даже за несколько десятков, а то и сотен километров. И это были не халтуры, а полноценные концерты. Работа была адская. Все просто с ног валились. После первого гастрольного тура я потерял примерно килограммов десять веса. Но, несмотря на все эти трудности, удовольствие от этих концертов было огромное. Народ нас просто носил на руках. Люди стояли возле наших гостиниц, чтобы получить автограф, сфотографироваться с нами. Или просто увидеть кого-либо из ансамбля. Наверное, еще ни одна группа в Казахстане не была предметом такого обожания.

Хочу вспомнить случай, когда во время одного из первых живых наших концертов во Дворце имени Ленина толпа, которая не достала билетов, просто смела охрану и поломала огромные стекла этого уникального строения. Потом этот случай стал предметом обсуждения на Бюро ЦК Компартии Казахстана. И нас даже хотели запретить, но Кунаев, который всегда относился к нам с теплотой, защитил ансамбль. Вот какой случай произошел в одной из поездок по Чимкентской области. К нам за кулисы пробрался возбужденный молодой человек, немного подшофе – оказывается, у него родился сын, и он назвал его Мукасаном! И в честь этого джигит даже встал на колени перед нами, чтобы упросить нас поехать к нему домой. Домой к нему поехали, посидели за столом и пожелали, чтобы мальчик вырос талантливым и удачливым. Уже через много лет этот парень стал певцом и создал свою группу, которую назвал «Нур-Мукасан»!

Вообще было бесчисленное множество историй, которые случились во время гастролей по городам и весям Советского Союза. Но вот особенно запомнилась семимесячная поездка в США и страны Латинской Америки. Для нас, выросших за «железным занавесом», соприкосновение с капиталистической действительностью было настоящим шоком. Особенно первая остановка перед Соединенными Штатами на Канарских островах. Когда мы вышли (а моряки говорят не плавать, а ходить, потому что плавает известно что) из Одессы, был слякотный декабрь 1976 года, а тут – 25 градусов тепла. А когда мы сошли на берег, то сразу же нас просто поразило обилие всего, чего душа хочет. Из голодного и бедного соцлагеря мы попали в настоящий оазис изобилия. К тому же цены тут были без пошлинных накруток, поэтому джинсы стоили от 3 до 5 долларов, а сигареты, например, «Мальборо» – по 25 центов за пачку. Множество отдыхающих туристов, в основном из Англии и Германии, – красивые загорелые женщины и мужчины. А вокруг царит такая безмятежность, что я подумал – если и есть рай на земле, то вот он. Потом мы увидели и другие места, но именно Канары были самым первым и ярким впечатлением от этой поездки.

В то время в Союзе, как известно, был страшный дефицит всего, особенно хорошей одежды, и нам, молодым, прежде всего хотелось хорошо и модно одеться, но той зарплаты, что платили, не хватало. (А нам платили, как старшим офицерам – по 45 долларов в месяц, к тому же шла тройная зарплата в СССР, а также одна зарплата в чеках Международного морского пароходства.) Туристы-американцы постоянно просили кассеты с нашими записями или пластинки. Но ни того ни другого у нас, конечно, не было. И тогда мы с Бахытом Джумадиловым купили кассетный магнитофон и несколько блоков кассет. В Мексике 10 кассет стоили всего 1 доллар. Сделали запись концерта, вложили в кассеты полиграфическим способом выполненную обложку (на теплоходе была своя типография) и начали продавать по 7 долларов за штуку. Отбоя не было от желающих их купить. И мы ощутили себя чуть ли не миллионерами, когда на руках появились первые сотенные бумажки. Нам хотелось привезти из Америки несколько машин. Например, в Новом Орлеане приличная, слегка подержанная машина тогда стоила 300–400 долларов. А в той же Одессе продать ее на месте можно было уже за 20–30 тысяч рублей. Но начальство категорически потребовало прекратить все это «безобразие», грозя отослать обратно в Союз. Так мы не стали воротилами шоу-бизнеса.

Бахыт Джумадилов, вокалист, его еще называют Мистер Кудаша:

– Говорят, что в 73-м году вы поехали в Минск на конкурс артистов советской эстрады по фиктивным документам?

– В Казахстане не нашлось достойного коллектива, чтобы представлять республику на этом престижнейшем конкурсе. И нам дали документ, что мы – профессиональная группа. Это было обманом, санкционированным свыше. Тогда уже появились «Песняры», «Самоцветы», и они тоже участвовали в этом конкурсе, но они были профессионалами, а мы – студенческим ансамблем. И даже и не надеялись на то, чтобы выиграть конкурс – хотелось просто поучаствовать, набраться опыта. Подготовили небольшую программу, в том числе там была песня «Соловьи России» известного советского композитора Валентина Левашова. Неожиданно прошли первый тур, потом второй, а на третий уже вышли «Песняры», еще кто-то и мы. У нас с «Песнярами» установились прекрасные отношения. Они нам даже давали свою аппаратуру «Динакорд», тогда ведь это была целая проблема. В финале выступали вместе с ними во Дворце спорта Минска, и Дворец стоял на ушах. Концерт транслировался на весь Советский Союз. Решение жюри было таким: первое место дали «Песнярам», второе – «Дос-Мукасану». И в Берлин на Всемирный фестиваль молодежи и студентов тоже вместе с «Песнярами» поехали. И там на конкурсе молодежной песни получили золотую медаль. Это была уже вершина для группы из соцлагеря.

В 73-м году, когда ехали на 10-й Всемирный молодежный фестиваль в Берлин, то поезд возглавлял Тяжельников, первый секретарь ЦК ВЛКСМ, который любил иногда пропустить рюмашку-другую. И Гена Янаев, будущий гэкачепист, ехавший в нашем вагоне, тоже любил заложить за воротник. У него был бурный роман с одной из наших молодых танцовщиц, не буду называть ее фамилию, а Женя Мартынов как просыпался, то сразу пел свою «Лебединую верность». Когда в Берлине давали общий концерт, неожиданно на сцену вышел Дин Рид. Высокий, широкоплечий блондин с ослепительной улыбкой, он стал вместе со мной петь на русском «Пусть всегда будет солнце». На следующий день все немецкие газеты вышли со снимками Дина Рида и вашего покорного слуги. А «Песняры» неоднократно приходили к нам на концерты. Мы вместе выступали на фестивале «Белорусская осень» и однажды даже поехали в колхоз, которым руководил молодой энергичный коммунист Александр Лукашенко.

– Говорили, что во время поездки в США вам предлагали остаться…

– На теплоходе мы работали вначале с американским составом под названием «Дэнлепор», но через некоторое время наш импресарио отказал им, так как посчитал, что мы и без них прекрасно справляемся. Этот американский импресарио, опытный профессионал Чарльз Рэо, вообще предлагал нам полугодовые гастроли по Штатам, а потом и американское гражданство. Но, честно говоря, тянуло домой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.