7. СОЮЗНИКИ

7. СОЮЗНИКИ

Когда повесть «Шуми, тайга, шуми!» была напечатана в газете, в редакцию хлынул поток писем. Ученые, рабочие, теоретики и практики лесного дела, студенты, военнослужащие, охотоведы, короче говоря, самые разные люди спешили высказаться по проблемам, затронутым в повести, поддержать добрым словом комсомольцев в их борьбе за свою мечту. Среди сотен этих разных людей нет ни одного человека, который не одобрил бы дела, начатого комсомольцами. Писем так много, что нет возможности даже бегло пересказать их. Ограничимся несколькими. Вот что пишет заведующий лабораторией Всесоюзного научно-витаминного института, кандидат химических наук Г. Самохвалов:

«Летом прошлого года я был в Горном Алтае, именно там познакомился с лесничим Юрием Суровым. Он окончил недавно Свердловский лесотехнический институт, однако из уральских лесов этого истинного любителя и друга природы потянуло в суровые и прекрасные места Горного Алтая. Я уверен, что Юрий будет верным сотоварищем комсомольцам, описанным в повести. Юрий пишет мне письма. На днях сообщил, что у него ночевал отбившийся от своих студент МГУ, приехавший с группой товарищей для учета марала на территории организованной опытной станции.

И вот с чувством большой озабоченности я, рассчитывая на большую трибуну, посылаю вам выдержки из писем моего друга лесничего. Они полны глубокой тревоги за сохранность рыбных и животных богатств замечательного края:

«…Расположено лесничество в поселке Суучак на р. Пыже, которая впадает в Бию. Кордон, где я живу, отстоит в 10–15 минутах от реки. Бывает, утки и гуси садятся прямо под окна».

«…Богатства здешней природы разбазариваются. Браконьеры козлов уже выбили, сейчас взялись за лосей и маралов. Снег глубокий, зверь долго бежать не может. На лыжах догоняют и бьют. Недавно убили стельную матку и молодого лося, а другого загнали в Бию. Не знаю, что будет, когда образуется наст! Все кругом выбьют».

«…А рыба? Еще недавно реки Горного Алтая славились рыбой: тайменем, ленком, хариусом. 20–25 килограммов хариуса и ускуча выловить на удочку в однодневную рыбалку было не в диковину. Но за последние годы количество рыбы в реках Бийского бассейна резко снижается. Рыба буквально исчезает.

Одна из основных причин, оказывающих влияние на снижение количества рыбы, — молевой сплав леса. Реки Бийского бассейна все сплавного значения, но дело не только в этом. Много рыбы, малька и икры варварски уничтожается аммоналом, которым «рыбаки» пользуются, не особенно стесняясь, — это ведь легче, чем поймать на удочку! К тому же взрывчатку достать нетрудно, так как хранение ее часто бесконтрольно и безучетно.

Большое количество рыбы при скатывании ее вниз из верховьев рек попадает в различные заколы и покатники, которыми перегораживаются реки. Так, река Уймень перегорожена не менее чем в 15 местах.

Возникает вопрос: кто должен заниматься охраной наших рыбных запасов, если нет рыбнадзора? Я считаю, этим делом должны заниматься, в частности, лесхозы, которые, кстати, не считают нужным обращать сейчас внимание на подобные «мелочи», Я надеюсь положить конец безобразиям в моем лесничестве, написал недавно статью в газету, но как в целом предотвратить окончательное оскудение рек Бийского бассейна?»

«Браконьерство, — пишет далее тов. Самохвалов, — сама его хищническая психология глубоко чужды нашему созидательному времени. Но оно продолжает жить. Несомненно, в горноалтайских поселках достаточно людей, глубоко любящих свой край, осуждающих браконьерство. Надо помочь созданию общественного мнения и контроля в борьбе с разграблением богатств родной природы. Следует вместе с тем сурово наказывать тех, кому законы не писаны. Но главное средство, по-моему, — рациональное использование природных богатств государственными хозяйствами, о чем мечтают и за что борются Сергей Шипунов и его славные друзья».

А вот письмо из Перми, от специалистов лесного хозяйства:

«Судьба леса волнует не только нас, специалистов, но и многих людей самых разнообразных профессий, всю нашу молодежь. Да и кому же, как не молодым и горячим нашим современникам, отстаивать мечты и убеждения поколений! Мечты нашей молодежи прекрасны, и никто даже и думать не хочет о том, чтобы на месте наших лесов возникли пустыри, болота и обнаженные горные склоны. Однако, как это ни странно, с бесхозяйственностью в лесах нам приходится сталкиваться очень часто. Часто люди забывают, что в истории есть много примеров, когда в результате уничтожения лесов ухудшался климат, происходили наводнения, возникали суховеи и черные бури, высыхали реки.

На лес ни в коем случае нельзя смотреть только как на источник получения древесины. Лес является кладовой очень многих природных богатств, на которые наши заготовители, по существу, еще не обращают внимания. Больше всего пользы человеку приносят хвойные леса, из которых на первое место надо поставить кедровые. Однако, как это ни странно, больше всего нарушений правил пользования лесом происходит именно в хвойных лесах, а особенно в кедровых. А ведь нет на свете другой такой тайги, она есть только у нас, в Советском Союзе.

Мы недавно слыхали, что один ученый муж выступил с предложением о значительном увеличении объема рубок в удобных для вывозки местах. Это предложение он обосновывает тем, что в переходный период от социализма к коммунизму якобы надо жертвовать лесом. Мы думаем, что это обоснование неправильно. В строительстве коммунизма мы не хотим жертв, ни больших, ни маленьких. У нас есть все возможности построить коммунизм без жертв. В коммунизм мы хотим прийти вместе с нашими прекрасными лесами, вместе с кедровой тайгой, где живут соболи и маралы, потому что все это пригодится.

Мы вовсе не против рубок леса, так как отлично сознаем, что лес нужен стране, и в очень большом количестве. Но рубить его надо так, чтобы не превращать в пустыри лесную землю, не уничтожать зеленые зоны городов, не сводить ценные леса, которые при своей жизни могут дать куда больше пользы, прежде чем будут превращены в «кубики».

По объему лесозаготовок мы давно уже обогнали Америку. И недостающее сейчас количество древесины мы можем и должны получить за счет более рационального использования лесосек и разумного использования древесины в народном хозяйстве. Кроме того, надо поторопиться с освоением лесов Сибири, с перебазированием лесозаготовок в многолесные районы, о чем неоднократно указывалось в решениях нашей партии и правительства».

Это письмо подписали:

Н. Телегин, главный инженер проекта Генплана развития лесного хозяйства Пермской области,

Т. Гостева, секретарь комсомольской организации Ленинградской аэровизуальной экспедиции.

Охотовед К. Ф. Елкин из Бийска пишет:

«В Горном Алтае организована кедровая опытно-производственная станция по комплексному ведению хозяйства в кедровых лесах. На первых шагах организации хозяйства возникли неизбежные трудности. Хозяйственникам из Алтайского совнархоза показалась сомнительной новая организационная форма комплексного использования кедровников. Комсомольскому начинанию необходима всесторонняя поддержка и помощь. Но несомненно, что в недалеком будущем кедровые леса Сибири будут покрыты сетью таких кедропромхозов, — настанет конец бесхозяйственного использования и подчас прямого истребления богатств кедровой тайги.

Эксплуатация кедровой тайги социалистическими методами — требование жизни и дело не только специалистов лесного хозяйства. Большое место в комплексном кедровом хозяйстве отводится производственной охоте. Только при разумном сочетании интересов охотничьего и лесного хозяйства возможен переход кедропромхоза на хозрасчет. Продукты производственной охоты — идущая на экспорт пушнина (в том числе соболь, шкурка которого на международном рынке оценивается до 750–800 долларов), мясо зверя и птицы, панты и др. — сделают кедропромхозы высокорентабельными хозяйственными предприятиями. Кедропромхозам потребуются в первую очередь и специалисты сельского хозяйства — охотоведы. Организация кедромпромхозов в таком же степени кровное дело для охотоведов, как и для работников лесного хозяйства.

Настало время предотвратить гибель сибирских кедровников от бессистемных вырубок и пожаров, пора наладить их плановое, разумное использование».

Большое письмо о проблеме использования древесины прислал заместитель главного бухгалтера Приморского совнархоза тов. В. Кобыша. Он приводит много цифр, которые могут показаться сухими и скучными. Но не торопитесь пробегать их глазами, вдумайтесь в них…

«Вместе с чувством радости от того, что наши прекрасные молодые люди подняли на всю страну свой голос в защиту родной природы, в защиту леса, я испытываю одновременно и горечь за наше сегодняшнее отношение к зеленому другу, за то, что некоторые руководители не по-государственному относятся к лесным богатствам, к использованию древесины. В их работе имеет место недопустимое расточительство, влекущее за собой огромные потери народного добра. Так, заготовители Приморского края ежегодно губят до 1,5 миллиона кубических метров товарной древесины, в том числе 350–450 тысяч на корню, до 450 тысяч в ледорубах и не менее 500 тысяч кубических метров (хлыстов, деловых сортиментов и дров) бросается на месте. Таким образом, на лесосеках пропадает более 30 процентов вполне пригодной древесины. Кроме того, расстраиваются сырьевые базы леспромхозов, затрудняется механизация лесозаготовок, повышается себестоимость заготавливаемой продукции.

И все эти потери давно заслуживают внимания самой высокой бухгалтерии. Как же происходит этот «узаконенный» убыток древесины?

После того как лесоруб спилил дерево, оно очищается от вершинника, сучьев, которые сжигаются как бесполезный и огнеопасный мусор, а это вместе с древесиной пня и коры составляет почти половину дерева. Если принять неминуемую убыль древесины при перевозках и на сплаве только в десять процентов, а также подсчитать отходы в виде горбыля, концов реечника, опилок и других отходов, то в окончательной отделке остается не более трети древесины. Снег так не тает, как дерево на своем пути. Тут еще не учитывается неряшливая раскряжовка и неполный вывоз деревьев.

Итоги навигации последних двух лет показали, что большое количество древесины осталось на путях сплава, по берегам обмелевших рек, тысячи кубометров аварийной древесины, потерявшей технические качества, можно видеть на большинстве участков вдоль сплавных рек и лесовозных дорог Приморья.

Вся эта древесина гниет годами на глазах рабочих и служащих предприятий, населения, вызывая огорчения и недоумения. Так относиться к древесине сегодня просто преступно.

Правила отпуска леса на корню устанавливают порядок заготовки древесины, который является обязательным как для органов лесного хозяйства, так и для всех лесозаготовителей. Но эти правила не выполняются.

За нарушение их работники лесной охраны составляют ежегодно на лесозаготовителей сотни актов. За 1957 год в Приморье взыскано штрафов 3200 тысяч рублей, за 1958 год — 4340 тысяч рублей, в 1959 году — уже более четырех с половиной миллионов рублей штрафов.

Штрафы растут, но они мало беспокоят лесозаготовителей, так как выплачиваются за счет государства. Дошло до того, что Приморский крайфинотдел эти штрафы ежегодно планирует в доходной части бюджета. На 1959 год таких «доходов» запланировано по краю в сумме трех миллионов рублей!

Я проверил цифрой хозяйственную деятельность наших заготовителей, учел все затраты, потери, штрафы, завоз древесины (мы ведь так «хозяйствуем» в приморских лесах, что завозим более 300 тысяч кубометров древесины из Хабаровского края по железной дороге, на чем теряем ежегодно до 8 миллионов рублей). У меня получилось, что ежегодные потери от нерационального использования древесины и лесного фонда Приморского края составляют 44,5 миллиона рублей!

Мне кажется, что необходимо по-государственному рассмотреть некоторые утвердившиеся в нашей жизни догмы. Думается, что сейчас настало такое время, когда надо наказывать работников не только за то, что они чего-то не выполняют, но и за то, что выполняют тупо, не утруждая мозгов, не беря в строгий расчет экономику, рубль.

Вызывает удивление позиция Государственного арбитража, который призван бороться за укрепление социалистической законности, государственной плановой дисциплины, за усиление материальной ответственности предприятий и личной ответственности их руководителей. Арбитраж, к сожалению, лишь слепо штампует сотни решений о взыскании миллионов рублей штрафов с лесозаготовителей за нарушение правил рубок леса, за истребление природных богатств края.

Почему же, спрашивается, арбитраж не попытался привлечь к ответственности руководителей леспромхозов и других должностных лиц за истребление лесных богатств края? Почему пассивно, беспристрастно наблюдает за фактами бесхозяйственности? Где же здесь государственное отношение к делу?

Такую же странную, безвольную позицию занимают и приморская группа Комиссии советского контроля Совета Министров РСФСР и Приморский совнархоз.

Рациональное, полное использование древесины спасло бы от топора громадные площади, лесов, в частности самых цепных — кедровых. Ведь в наших местах сосны нет, и поэтому с каждым годом приближается финал трагедии приморского кедра.

Лес является общенародным достоянием, нельзя не любить и не ценить его. Лесные богатства нашей Родины должны не только сохраняться и разумно использоваться, но и постоянно накапливаться».

А вот письмо ученого:

«Кедровые леса СССР — это богатейшая по разнообразному народнохозяйственному значению и единственная по материальной ценности на земном шаре лесная целина.

В настоящее время мы очутились в таком положении, когда истощительные рубки в лесах Сибири и Дальнего Востока привели к огромному размножению сибирского шелкопряда и к усилению лесных пожаров. В результате этого миллионы гектаров ценнейших кедрачей перестали существовать, а земля, на которой они росли сотни лет, превратилась в пустыри.

Группа комсомольцев среди океана кедровой тайги отстояла, спасла от гибели небольшой кусочек (71 тысячу гектаров) кедровых лесов для организации рационального комплексного хозяйства. Это будет, видимо, для них небольшой исследовательский «кораблик», на котором эти энтузиасты начнут свою тяжелую, но благородную и важную для Родины работу по превращению дикой кедровой тайги — лесной целины — в культурное, хорошо организованное и оснащенное современной техникой комплексное лесное хозяйство. В этом хозяйстве деревья кедра должны оберегаться и разнообразно эксплуатироваться при их жизни, как это делается в различных областях рационального сельского хозяйства (например, плодоводство, животноводство).

7 апреля 1960 года в МГУ (биолого-почвенный факультет) была созвана небольшая конференция с докладами тт. Хлатина С. А. (Главлесхоз РСФСР), Шипуновой М. В. и Кузнецова Г. В. В своем докладе С. А. Хлатин, руководящий изыскательскими работами по техническому и экономическому обоснованию комплексных кедровых хозяйств, убедительно показал слушателям, что в этих нового типа кедролесхозах основное внимание должно быть сосредоточено на прижизненном использовании кедровых лесов и деревьев кедра. Добывание древесины в них явится только частью хозяйственных действий, и доход от них, по экономическим расчетам экспедиций, не будет основным доходом хозяйства.

С. А. Хлатин сообщил, что если вести лесное хозяйство в кедровых лесах только на древесину, то лесхозы смогут добиться получения чистого дохода с 1 гектара лесной площади кедрачей всего лишь в среднем по 1 рублю 60 копеек. Если же вести комплексное хозяйство, то даже при условии самых высоких расходов на производственные затраты и самых низких средних урожаях ореха чистый доход с 1 гектара лесной площади кедролесхоза может быть поднят до 75 рублей в год. Таким образом, мы вправе рассчитывать, что даже при недостаточно еще интенсивном ведении хозяйства, ограниченном лишь сбором орехов, ягод, грибов, добыванием древесины в порядке рубок, ухода и санитарных рубок и некоторых обычных побочных пользований в кедровых лесах реальной становится перспектива получения из хозяйства создаваемой комсомольцами кедростанции на Алтае ежегодно чистого дохода в сумме свыше 5 миллионов рублей вместо тех 113 тысяч рублей, которые могут быть получены, если бы эти кедровые леса были использованы только на вырубку древесины.

Но даже и этот экономический расчет значительно занижен, если учесть, что мы в состоянии в настоящее время в несколько раз повысить урожайность кедра и сделать урожаи ореха более постоянными и высокими. Ореховодство может быть увязано с развитием звероводства, выращиванием ценных ягодных, технических и лекарственных растений, пчеловодством, длительной подсочкой кедра и др. Все это может обеспечить дальнейший подъем доходности хозяйства в кедровых лесах. А сохранение их как весьма долговечных, сложных живых природных комплексов обеспечит повышение почвенного плодородия, улучшение климата и создание особо здоровых в гигиеническом отношении условий жизни для людей на всей прилегающей территории.

Теоретически лесоводы уже вполне готовы к организации таких кедровых хозяйств, они достаточно экономически и технически рассчитали их в эскизах. Но надо спешить! Промедление здесь грозит очень большими потерями. Лесозаготовители продолжают массовое уничтожение лучших кедровых лесов. Мы должны принять решительные меры к тому, чтобы прекратить беспощадное истребление кедра, защитить эту гордость лесной Сибири от уничтожения вредителями, пожарами и бессистемными вырубками.

Почти во всех случаях кедровая древесина может в настоящее время быть заменена еловой, пихтовой, сосновой, лиственничной или пластмассами. А кедр сибирский — красавец и великан наших отечественных лесов — должен стать для нас хлебным священным деревом, техническим деревом и любимым мемориальным деревом в наших лесах, парках и садах, которое люди будут использовать и которым они будут любоваться многие сотни лет.

Профессор А. С. ЯБЛОКОВ, академик ВАСХНИЛа».

Очень много писем, в которых люди различных специальностей предлагают свои услуги опытной кедровой станции. Здесь и молодые рабочие, которые хотят провести отпуск, помогая кедровой станции, и студенты, и солдаты, готовящиеся к демобилизации. Но не только молодежь хочет помочь энтузиастам. Через газету, например, обращается к комсомольцам А. А. Иванов из Москвы:

«Дорогие мои земляки-сибиряки Сережа Шипунов, Виталий Парфенов и другие!

Я обращаюсь к вам так, еще незнакомым, но уже близким и дорогим, потому что я сам коренной сибиряк из Забайкалья (тоже не обиженного кедром), и мне поэтому понятно все, что влечет ваши горячие сердца к вашей мечте.

Ребята! Я значительно старше вас всех, поэтому и обращаюсь к вам, моим молодым товарищам, так: «ребята». Прежде всего считайте, что я полностью с вами в этом большом деле и сделаю все, что только в моих силах, чтобы помочь родиться специализированному кедросовхозу.

Несколько слов о себе. Только что вернулся в Москву по окончании работ в одной из экспедиций Северо-Восточного геологического управления в Магаданской области, в которой я был заместителем начальника.

Мне по паспорту ни много, ни мало 63 года! По состоянию здоровья дают (и чувствую я себя) лет на пятнадцать моложе, вероятно, потому, что почти всю свою сорокалетнюю трудовую жизнь дышал лесом, провел ее в экспедициях на просторах Туруханского края, Якутии, Красноярского края, родной Бурятии, Тувинской автономной области, Хабаровского края, а также на море, участвуя в экспедиции Института физики Земли АН СССР в работах по Международному геофизическому году.

Физически легко пройду за день по нормальной дороге 30–35 километров, а если надо — и больше (по таежной, конечно, столько не всегда сделаю), просижу в гребях на лодке без передышки немало часов (недаром служил в молодости на флоте), знаком и с лошадью и лыжами (побродил по Енисейской тайге в низовьях, когда работал после демобилизации на пушных факториях Енгосторга в Туруханском крае). Словом, я «не мягкотелый моллюск».

Везде меня считали и считают неплохим организатором. Как я уже говорил вам, я только-только вернулся с работ на Колыме. С января этого года уже решил уйти на пенсию (мне установлена пожизненная, 1 200 рублей в месяц) и, вернувшись в Москву, решил впервые в жизни отдохнуть в кругу своей семьи.

Да вот сейчас «заболел» вместе с вами кедром. Полагаю, что теперь, когда дело будущего комсомольского комплексного кедросовхоза находится в решающей организационной фазе, могу быть полезен в связи с моим практическим организационным и экономическим опытом.

Я вполне обеспечен своей пенсией, значит, могу работать для лучшей организации нового хозяйства без включения меня в какие-либо штаты, что связано с получением дополнительных единиц, с фондом зарплаты, — мне это не нужно. Короче говоря, я со всем практическим и служебным багажом, который накопил на работе за сорок лет, уже считаю себя внештатным сотрудником организуемого хозяйства, готовым выполнить любое задание, поручение комплексного опытного кедрового хозяйства в Москве и в любое время готов выехать на Алтай для практической работы на месте».

Писем много, процитировать здесь хотя бы даже незначительную их часть не представляется возможным.

В заключение расскажем о том, что делается сейчас на кедровой опытной станции, потому что очень многие читатели просят об этом. В адрес комсомольцев тоже идут пачки писем. Люди морально поддерживают энтузиастов кедровой целины, шлют им подарки, дают советы. Несколько рабочих и студенческих коллективов в разных уголках страны взяли шефство над опытной кедровой станцией, постоянно интересуются ее делами. Комсомольцы ЗИЛа решили отправить в тайгу ремонтную мастерскую. Скоро выезжает в Горный Алтай комплексная научная экспедиция МГУ, партия лесоустроителей, более ста студентов Московского авиационного института, почти сотня ленинградских студентов, молодые рабочие, врачи, учителя, решившие за время своих каникул или отпуска построить в тайге первые дома Кедрограда…

Тысячи союзников появились у комсомольцев. И все они интересуются, как сейчас дела в Горном Алтае, чем занимаются, о чем мечтают ребята. Лучше всего об этом рассказывают в своих письмах сами энтузиасты таежной целины — Сергей Шипунов, Виталий Парфенов, Коля и Дина Новожиловы, Леонид Исаенко. Вот они, эти письма.