Алексей Дурново Корреспондентская

Алексей Дурново

Корреспондентская

Корреспондентская на «Эхе Москвы» – это что-то вроде секретной службы. Комната расположена нестандартно внутри другого помещения, а вход в нее слегка напоминает дверь подсобки. И если новому в редакции человеку нужно попасть туда, то он тратит на поиски добрых пятнадцать минут, обходя другие отделы до тех пор, пока кто-нибудь не укажет ему верную дорогу. А так как дверь в корреспондентскую почти всегда закрыта, то там, внутри, давно уже сложился свой собственный обособленный мир, мало похожий на остальную редакцию. И тот, кто проводит в корреспондентской хотя бы полгода (за редчайшим исключением), уже совершенно не хочет уходить оттуда, даже несмотря на то, что корреспонденты работают как минимум по 10 часов в день, а вечерняя смена у них начинается в 11 утра. Этот мир живет своей жизнью. Здесь посреди рабочего дня может быть разыгран турнир по настольному хоккею. Здесь как-то раз завязался шестнадцатичасовой спор о вкусовых особенностях ватрушек и сочников, по итогам которого в разных социальных сетях было проведено семь различных опросов. Здесь однажды было разобрано до винтиков, а затем собрано обратно рабочее кресло, сидение которого отказывалось подниматься. Все эти действия никогда не мешали работе.

Кстати, никто из эховцев не называет обитателей этого мира корреспондентами. Всем лень мучатся с произношением столь длинного слова. Местных жителей давно уже называют исключительно коррами, а их вотчину – коррской.

За долгие годы своего существования коррская стала хранилищем несметного количества всякого барахла. Одни предметы имеют хозяев, другие не принадлежат никому. Это, своего рода, склад всевозможного добра. По некоторым вещам можно легко узнать их хозяев. Вот, например, если вы видите огромную пивную кружку со столовой ложкой внутри, то это спортивный обозреватель Алексей Осин. Потому что Осин пьет из этой гигантской кружки чай, а сахар размешивает столовой ложкой, ибо чайная ложечка там просто утонет. Если в углу вы видите гигантскую кучу удивительных книг, то это верный признак того, что где-то поблизости бродит Майя Лазаревна Пешкова. Вес этих книг, нередко, превышает массу всех работающих тут сотрудников вместе взятых. А если вашему взору предстают наушники, которые не подходят ни к одному из звуковых компьютеров, то значит здесь только что был Андрей Гаврилов. Потому что Андрей Гаврилов не только корреспондент, но еще и музыкант, и музыка – неотъемлемая часть его жизни.

Многие предметы, что хранятся в коррской, никогда не использовались по назначению. Зонтик, что лежит на широком подоконнике, не знал дождя. Никто не выходил с ним на улицу в ненастную погоду, чтобы спастись от ливня, ибо зонтик этот служит для закрывания и открывания окон. Так как окна отделены от людей не только широким подоконником, но и монолитным столом, то корры приспособили зонтик для открывания защелки, чтобы не лазить всякий раз через головы коллег.

И вообще чего тут только нет. В разные времена здесь побывали фритюрница, двухместная туристическая палатка, домик для кошек, несколько детских колясок, крышка от автомобильного багажника и даже световой меч Дарта Вейдера.

Обеденных перерывов у корров не бывает, так что в помещении всегда находится какая-нибудь еда. Это могут быть ириски или крекеры, а могут быть суши, пицца, бургеры с колой или, к примеру, котлеты, плов, сушеная рыба. Сюда часто приводят гостей, журналистов или новых сотрудников, но все они стремятся как можно скорее покинуть это место. Как-то раз Марина Королева привела в корреспондентскую группу практикантов. Дело было после двух часов, когда работа над большой новостной программой уже закончилась.

– Это корреспондентская, – сказала Марина Королева, открывая дверь студентам, – здесь наши корреспонденты готовят свои материалы.

В этот момент в корреспондентской было человек шесть, и никто из них не готовил материал. Каждый был занят своим делом. Кто-то читал газету, кто-то ел, кто-то приводил себя в порядок перед зеркалом. И на практикантов, как водится, никто не обратил внимания.

Оглянемся немного назад. У вас может сложиться впечатление, что корреспонденты – это банда дезорганизованных бездельников и лоботрясов. Так вот, это не так. Большинство их них проводят в этом помещении минимум 10 часов в сутки. Работа здесь начинается в семь утра, а заканчивается не раньше десяти вечера. Это не считая тех людей, которые уезжают на мероприятия – митинги, пресс-конференции, суды и так далее. Тогда начинаются отдельные, индивидуальные приключения, нередко с совершенно фантастическими подробностями. К журналистам у нас многие относятся с подозрением, особенно это характерно для тех, кто сталкивается с ними в первый раз. Со мной был такой случай. Я отправился в окружной военный суд одного подмосковного города. Добирался до туда больше двух часов, само здание суда оказалось в лесу, его сотрудники были крайне удивлены моему визиту. В принципе на открытый процесс может прийти кто угодно. Для этого не требуется ни аккредитация, ни даже пресс-карта. Если ты без камеры, то чтобы попасть в зал, достаточно показать паспорт. Эти правила, однако, известны не всем и действуют не везде. И я, видимо, был первым журналистом, чья нога ступила на территорию этого суда. За полчаса, что оставались до начала заседания, со мной поговорили едва ли не все сотрудники суда, в том числе и его председатель. В его кабинете я провел минут десять, и, честно говоря, мне никогда не доводилось вести более бессодержательный диалог.

– А что вы собираетесь тут делать? – спрашивал он меня.

– Работать, – простодушно отвечал я.

– Но видите ли, тут уже работаем мы.

– Одно другому не мешает. Я журналист и имею право освещать процесс.

– Несомненно, но главное, чтобы вы освещали, а не очерняли.

В итоге, когда началось заседание, судья специально объявил, что в зале присутствует корреспондент «Эха Москвы». Это был момент бессмысленной локальной славы.

На самом деле у каждого корра была хотя бы одна похожая история. У кого-то был бомж, который подходил просить десять рублей на опохмел ровно в ту минуту, когда у корреспондента начинался прямой эфир с места событий. А ведь десять рублей в таких ситуациях, всегда просят очень громко. Кого-то задерживали на несанкционированных митингах, причем от задержаний этих не спасали ни пресс-карта, ни другие внешние атрибуты, по которым полицейский может отличить журналиста от протестующего. Кому-то приходилось преследовать ньюсмейкера, который не хотел делиться важными мыслями и делал вид, что не замечает микрофона. Да вообще чего только не видели корры. У них были командировки в самые удивительные уголки как России, так и всего мира. От Новой Земли до экватора, от линии перемены дат до Гринвича и дальше. Да и в Москве не так много осталось мест, куда не ступала бы нога корра. Закрытая стройка нового высотного здания, элитный ночной клуб напротив Кремля, многокилометровая очередь к какой-нибудь привезенной в Москву реликвии. А еще баржа, курсирующая по Москва-реке, кладбище, где хоронили всемирно известного вора в законе, бар, посетители которого только что наблюдали победу сборной России над Голландией. Но это еще не все. Были прямые эфиры в сорокоградусные морозы или под шквальными ливнями. Был случай, когда корреспондента отказывались выпускать из зала суда, потому что судья боялась утечки информации. Как-то раз другого корреспондента не пустили в здание Госдумы, потому что охране показалось, что он не подобающе обут.

В корреспондентской трудятся очень разные люди. Они сильно отличаются друг от друга, кроме работы их мало что роднит друг с другом. У них разные увлечения, разное образование, разные взгляды на одни и те же вещи, разные голоса и разное представление о жизни. Один страстно любит регби, а другой не знает значения этого слова. Один обожает бананы, а у другого на них аллергия. Один специалист по радиоэлектронике, а другой по античной литературе. Но все они единое целое. Как оно получается из столь разных людей? Бог его знает.

Вот одна история, о которой нельзя не упомянуть, ибо она лучше всего охарактеризует корров. В марте 2010-го Москву сотрясли два страшных теракта в метро. Взрывы на Лубянке и Парке Культуры вновь напомнили всем ужасы Беслана и «Норд-Оста». В тот день все корреспонденты «Эха», не сговариваясь, вышли на работу. Кто-то поехал прямо к станциям, чтобы помогать делать оттуда репортажи. Кто-то пришел непосредственно в редакцию. Когда в 9 утра в службу информации влетел Венедиктов и строго спросил выпускающего редактора, кто из корреспондентов дополнительно вызван на смену, выпускающий не смог дать ответа. В тот момент работали все корреспонденты, но никого из них не пришлось вызывать.

Это был жуткий день, каждому было плохо, больно и страшно. Но боль и страх преодолевали вместе. И от этого становилось немного теплее.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.