«Важное. Доложить тов. Сталину»

«Важное. Доложить тов. Сталину»

Именно такая резолюция появится на Докладной записке И.В. Курчатова, которую он подготовил в мае 1944 года. Она предназначалась для И.В. Сталина, но сначала попала на стол М.Г. Первухина, а от него уже В.М. Молотову и Л.П. Берии. Именно Лаврентий Павлович и начертал «Важное. Доложить тов. Сталину. Переговорить с т. Первухиным. Собрать все, что имеет отношение к урану».

Чутье у Берии было удивительное: он начал понимать, что проблема ядерного оружия становится принципиально важной и что именно ему, вероятно, придется возглавить ее. А просил об этом Курчатов совершенно определенно.

Уже два года И.В. Курчатов возглавляет Проект. Однако ни разу он не встречается со Сталиным, тот не вызывает, не интересуется положением дел. Более того, до января 1946 года он не вызовет Игоря Васильевича Курчатова ни разу! Однако Сталин будет очень внимательно следить за всем, что происходит вокруг «Атомного проекта», но это случится лишь после августа 1945 года, когда ядерное оружие заявит о себе во весь голос в Хиросиме и Нагасаки.

Записка И.В. Курчатова «О состоянии работ по урану на 20 мая 1944 года», безусловно, внимательно прочитана вождем, но реакции нет. Может быть, он не верит в атомную бомбу?!

Игорь Васильевич, понимая, что нужно популярно и просто объяснить вождю суть дела, в своей «Записке» избегает сложных понятий и научных терминов. Одновременно это свидетельство самого Курчатова о начале «Атомного проекта СССР», а потому так ценен этот документ. Вот некоторые фрагменты из «Записки»:

«…В конце 1942 года Правительству Советского Союза стал известен как масштаб проводимых за границей работ по урану, так и некоторые из полученных результатов.

В связи с этим Государственный комитет обороны 11 февраля 1943 года постановил организовать при Академии наук СССР специальную лабораторию (Лабораторию № 2) для ведения в секретном порядке работ по проблеме урана.

Организация новой лаборатории, не имеющей кадров, своего помещения и аппаратуры, протекала в трудных условиях военного времени. Лаборатория не имела поддержки и в общественном мнении среди ученых, не посвященных, по соображениям секретности, в ход дела и зараженных недоверием к его осуществлению…»

Обычно принято считать, что любое предложение Курчатова или его просьба выполнялись незамедлительно. Его собственные признания свидетельствуют об ином: ему приходилось преодолевать не только сопротивление чиновников, но и коллег, что намного труднее. Что греха таить, авторитет Курчатова был еще явно недостаточен, а потому его точка зрения чаще оспаривалась, чем поддерживалась.

А Курчатов продолжает в своей «Записке»:

«Изучение секретных материалов работ иностранных ученых, теоретические расчеты и опыты, проведенные в Лаборатории № 2 Академии наук СССР, показали, что распространенное у нас мнение о невозможности технического решения проблемы урана является неверным.

В настоящий момент твердо определились пути использования внутриатомной энергии как для осуществления атомной бомбы, так и для осуществления атомных котлов.

Взрывчатым веществом в атомной бомбе может служить уран-235 — особый вид (изотоп) урана, в природных условиях всегда смешанный с обычным ураном, или созданный при помощи циклотрона новый химический элемент — плутоний-239. Плутоний-239 давно исчез на Земле, он будет образовываться в атомных котлах в результате бурно идущих процессов превращения вещества…»

Курчатов подробно описывает, как именно будет устроена атомная бомба, что нужно сделать, чтобы построить как уран-графитовый котел, так и котел «уран — тяжелая вода». Естественно, пока он не может сказать точно, какой путь создания материалов для бомбы рационален и эффективен. Однако Игорь Васильевич убежден, что «…хотя использование энергии урана и связано с решением труднейших задач, опасность применения атомных бомб и энергетические перспективы атомных котлов настолько существенны для государства, что всемерное развитие работ по урану является настоятельно необходимым».

По сути дела, в этой «Записке» Курчатов показывает Сталину, что необходимо в корне изменить ситуацию в Проекте. В ряде дополнительных материалов, которые ученый направлял в адрес своих непосредственных начальников — Первухина и Молотова, — он доказывает, что «сдвиг в положении работ по проблеме урана, который произошел в 1943–1944 гг. в нашей стране, все еще недостаточен». Отставание от работ, ведущихся в США, продолжает нарастать, и об этом Курчатов говорит прямо.

В частности, он убеждает М.Г. Первухина предложить Сталину создать «Совет по урану» из четырех человек: Л.П. Берия, В.М. Молотов, М.Г. Первухин и И.В. Курчатов. «Совет» должен не только повседневно контролировать работы по урану, но и помогать ученым. Председателем «Совета по урану» он предложил назначить Берию.

Сталин никак не реагирует на новые документы по атомному оружию. Никакие новые решения не принимаются. Пока.

Есть только одно изменение: Берия начинает углубленно знакомиться со всеми материалами, которые имеют отношение к урану. Возможно, делает он это по поручению Сталина, но документальных подтверждений этому нет.

Впрочем, сохранился Проект Постановления ГКО, в котором из состава «Совета» был исключен Молотов. Предусматривалось, что Лаборатория № 2 преобразуется в Государственный научно-исследовательский институт № 100, который находился бы в ведении НКВД СССР Шефство над работами по урану поручалось Берии. Таким образом, могло случиться так, что «Лаборатория № 2» во главе с И.В. Курчатовым, превратилась бы в одну из «шарашек» ГУЛАГа. Ясно, что в таком случае атомная проблема не была бы решена. Это прекрасно понимали и Сталин, и Курчатов. Да, наверное, и сам Берия — все-таки он был неглупым человеком…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.