Беречь статус независимости

Беречь статус независимости

С не меньшей страстью, чем о характере газеты, проходили дискуссии и споры о том, как мы должны проявлять свою независимость в наших публикациях. Однажды Надеин и Плутник снова разделили редакцию надвое, а поводом послужил небольшой, менее ста строк, комментарий Валерия Выжутовича на первой полосе 2 декабря, вернее, лишь полтора его абзаца.

Накануне, в воскресенье 1 декабря, в СССР произошли два события, приковавшие к себе большое внимание в стране и за рубежом: референдум о независимости, выборы первого президента на Украине и первые президентские выборы в Казахстане. На планерке в понедельник было решено, что комментарий к этим событиям напишет в вечерний номер Выжутович. Надеин высказал мнение, что мы должны оценить выборы в Казахстане как недемократические: был всего один кандидат Назарбаев, он и победил, набрав, по неокончательным данным, 98,8 процента голосов. Через пару часов Валерий сдал в набор свой текст, его напечатали со снимком с одного из избирательных участков. На снимке — Кунаев, несменяемый в течение двадцати лет правитель Казахстана, верный друг Брежнева, обвинявшийся при Горбачеве в широкомасштабной коррупции. Подпись: «Бывший первый секретарь ЦК КП Казахстана Д. А. Кунаев отдал свой голос за Н. А. Назарбаева». Приведу те строки Выжутовича, что вызвали полемику:

То, что Н. Назарбаеву не нашлось в Казахстане серьезного соперника, ничуть не умаляет достоинств этого, бесспорно, сильного и крупного политика. Но кроме сожаления по сему поводу рождаются и кое-какие мысли, вызывающие, говоря языком советского официоза, тревогу и озабоченность. Если уж в Казахстане, из среднеазиатского региона самом, пожалуй, открытом государстве для демократии, не выпестовался политик, равный Н. Назарбаеву (да и пусть не равный, просто другой, способный претендовать на высший пост), если народ республики голосует так же, как голосовал десять, двадцать лет назад, то что же мы получим, объединившись в ССГ? (Сокращенное название возможного будущего объединения Союз Суверенных Государств. — В. З.)

После абзаца о независимости Украины Выжутович продолжил:

Уход Украины означает в будущем уверенное преобладание в ССГ известных норм и традиций, законодателями коих выступают среднеазиатские члены нарождающегося сообщества. Если так, то М. Горбачев может выставлять свою кандидатуру на пост президента ССГ, не слишком при этом рискуя. «Полное всенародное одобрение» будет ему обеспечено.

Вот и все, из-за чего разгорелся сыр-бор. Наверняка большинство читателей не задержали здесь своего внимания. Но надо знать известинцев тех времен, чтобы понять, какое чуть ли не вселенское значение они могли придавать иным строкам, увидевшим свет на страницах своей газеты. Это был как раз тот случай.

На следующее утро планерка коротко оценивает только что вышедший номер. И тут слово взял Плутник. Сказал то, что повторит на летучке и что войдет в стенограмму:

— Назарбаев в трудные для «Известий» дни, когда на нашу защиту не вставали ни Горбачев, ни Ельцин, позволил себе открыто поддержать нас. Он заявил, что «Известия» являются таким же национальным достоянием, как Большой театр или Третьяковская галерея, а потому никто не вправе покушаться на газету и редакционный коллектив в угоду тем или иным политическим интересам… С моей точки зрения, не следовало бы, проявляя тенденциозность (де в республике существует преемственность идеологической власти), печатать рядом с комментарием фотографию: Кунаев голосует за Назарбаева… Помня о том, что Назарбаев поддержал нас в трудные минуты, мы могли бы без всякой предвзятости, с большей тщательностью относясь к подбору слов, подойти к событиям в Казахстане да и во всем мусульманском мире СССР. С моей точки зрения, у нас на сегодняшний день нет достаточных оснований утверждать, будто «уход Украины означает в будущем уверенное преобладание в ССГ известных норм и традиций, законодателями которых выступают среднеазиатские члены нарождающегося сообщества».

Утренняя планерка — не место для долгих дискуссий. Но Надеин смолчать не мог. Поняв Плутника так, что газета не должна критиковать Назарбаева уже потому, что он к «Известиям» хорошо относится, Надеин осудил этот взгляд. В отсутствие Голембиовского Друзенко принял решение «прислушаться к Алику» — дать в текущий номер материал, который как бы поправлял комментарий Выжутовича, снимал бы возможную недовольную реакцию Назарбаева. Никто против этого не возразил. Себя в этой связи не помню, но, наверное, тоже промолчал. Задание написать текст дается Николаю Андрееву, относительно новому человеку в «Известиях», но уже успевшему занять место в ряду наших ведущих перьев.

Материал Андреева выходит в вечернем выпуске под названием «Феномен Назарбаева не разгадан». Текста в полтора раза больше того, что было у Выжутовича в целом, и в десять раз больше количества тех строк, что посвящались Назарбаеву и спровоцировали вспышки новой горячей перепалки. Как же газета «исправляется» перед лицом деятеля, который ее защищал? Воздав должное деловым качествам лидера нового государства, Андреев выходит на тему, ради которой взялся за перо:

Нурсултан Назарбаев всенародно избран президентом Казахстана. Слово «всенародно» надо понимать буквально: на выборах Назарбаев получил 99,88 процента голосов (итоговые данные. — В. З.), и ассоциации по поводу этой цифры возникают вполне закономерные, но вместе с тем и не совсем оправданные. У Назарбаева нет сегодня в республике не то что серьезного соперника, но вообще никакого. Что, естественно, может вызвать упреки в недемократичности происходящих в Казахстане процессов. Но, во-первых, для Казахстана демократия (как и многих республик бывшего СССР) — это пока не очень отчетливая перспектива. Надо трезво оценивать cитуацию — как нельзя перепрыгнуть из феодализма в социализм, так, видимо, невозможно и после жестокого коммунистического режима сразу оказаться в демократии. Полагаю, Назарбаев учитывает в своей деятельности вывод некоторых политологов, что путь из тоталитаризма в демократию пролегает через авторитаризм. Он в своих выступлениях употребляет слово «демократия», однако не молится на него. И, скорее всего, поэтому в республике нет аллергии на это общественно-политическое понятие.

Всё, тема закрыта, но это для читателей, в том числе и самого Назарбаева. А в редакции все только разворачивается. Естественно, читал Андреева и Надеин. Выступая на следующий день на летучке, он ставит вопрос, независимы ли «Известия»? Стержень его речи — комментарий Выжутовича:

— В редакции считается, что совершена грубая ошибка с публикацией Выжутовича. Но чем больше я думаю, тем больше прихожу к выводу — ошибки не было. Сегодня за кофе был продолжен этот диспут. Появилась еще одна его грань. Ее, по-моему, точнее всего выразил Гонзальез: зачем об этом писать, если Россия заявила, что никакого ССГ, или как его там, не будет, если Украина не участвует, то и мы участвовать в этой формации не будем. И посему — зачем нам говорить о том, чего не будет? А нужно было писать, — и это главное — о том, что Россия стала настолько непривлекательна, что никто не хочет к ней присоединяться. Я совершенно согласен с тем, о чем говорил Гонзальез, но это никак не является даже косвенным признанием вины с публикацией Выжутовича. Это не значит, что та тема, которую мы подняли, скомпрометирована и погибла. Должно быть состязание тем, потому что количество граней этого политического процесса бесконечно… У меня ощущение, что вызвал настороженность не только подход Выжутовича, но и то, что он определенным образом бросал вызов установившимся у нас порядкам. Он доказывает возможность, а вслед за возможностью и более опасную для каждого из нас вещь — необходимость оперативно и четко реагировать на события.

Ведущий летучку заострил вопрос: когда мы готовим ту или иную публикацию, нам важно будущее отношение к ней читательской аудитории? Мы стали независимыми, свободными. Но свободны ли от реакции читателей на наши выступления? Грядет рынок, а газета — товар, он должен распродаваться, если его не купят, мы — банкроты. Разговор пошел вглубь и вширь…

И. Карпенко. Реакция читателя должна учитываться, но не все определять. Хотя бы потому, что реакция у всех разная, разный и читатель. Но есть право каждого автора писать так, как он думает.

В. Выжутович. Мне кажется, нам не следует ставить себя в зависимость от мнения читателя. Мы же почему-то продолжаем оглядываться на те или иные оценки. Если помните, это была любимая присказка нашей партократии: газета, мол, подстрекает… Как писал Пушкин: «Зависеть от царя, зависеть от народа — не все ли мне равно». Вот нормальная позиция для литератора, для газеты, если она претендует на звание независимой.

Здесь последовал блиц-диалог Друзенко — Надеин:

— Володя, ты часто говоришь об опыте зарубежных газет. Возьмем американскую высадку в Гренаде. Как это событие преподнесли американские газеты — был ли их протест?

— Одна и та же газета по любому поводу может сказать, что это хорошо и плохо. Там обязательно дадут пять-шесть различных мнений о том, правильно это сделано или неправильно.

— То есть если бы рядом с комментарием Выжутовича была опубликована другая точка зрения…

— Это было бы просто замечательно. Гонзальез, на мой взгляд, сказал самое главное — все боятся России, от нее бегут все врассыпную. Прекрасно, если бы об этом было сказано в том же номере. В зарубежной печати не существует согласованности, а эта несогласованность раскалывает общество до состояния, которое нам кажется странным. Постоянное наличие противоборствующих сил есть нормальное состояние общества.

Овчинникова. Вы полагаете, что признак недемократичности выборов в Казахстане только в единственном кандидате?

Надеин. Я считаю, что наличие одного кандидата снимает вопрос о демократичности выборов.

Овчинникова. Значит, мы недемократично выбрали Голембиовского? У нас был один кандидат, и за него проголосовали не 98, а все 100 процентов.

В стенограмме нет развития этого вопроса, наверное, его и не было. Ответ ясен был, конечно, всем. Но разговор продолжился.

А. Остальский, редактор международного отдела. Если случилось событие — избрание Назарбаева таким странным способом, который во всем мире считается недемократическим, то об этом так и надо сообщать. А фотография? Да какая газета в мире прошла бы мимо такого снимка? Бывший коммунистический шеф голосует за нового лидера, голосует «за». Но главное не в этом. Главное — решить, есть ли у нас свобода информировать или у нас теперь новая цензура: самоцензура.

М. Крушинский. Думаю, что любой читатель, независимо от своих пристрастий, не терпит в газете прежде всего вранья. Выжутович же в этой заметке честно высказал свою точку зрения. Я, допустим, не вполне с нею согласен, но следует ли из этого, что заметку не надо печатать? Иной вопрос, что газете надо быть искренней до конца. А то на следующий день Николай Андреев выступает с «контрзаметкой», но — в старых традициях, без упоминания объекта скрытой критики, словно Выжутович тут ни при чем. А почему бы прямо и не возразить своему коллеге?

Л. Корнешов. Я навел справки о реакции в Казахстане на опубликованную фотографию. Она там воспринята с благодарностью, так как свидетельствует о том, что весь казахский народ, в том числе и Кунаев, — за Назарбаева.

В. Щепоткин. Если мы и дальше будем публиковать материалы, не думая о том, какую они вызывают реакцию на местах, то это наш самоубийственный путь. В стране, которая вся звенит от национальных и наслаиваемых на них многих других проблем, можем ли мы неосторожно затрагивать эту натянутую струну, даже если нам кажется, что кандидат один — это не демократия? Жизнь дает тысячи примеров того, как газеты своим словом выводят на площади массы людей, как газетная публикация подрывает то, что еще, может быть, держалось бы, и начинает литься кровь.

Находившийся в этот день в отъезде Голембиовский сам не однажды заводил разговор о том, к чему взывает и обязывает нас новый статус газеты. На следующей летучке он снова заговорил об этом, не скрывая сложности проблемы для него как для главного редактора:

— Мы, и не только мы, вся пресса попала в ситуацию, когда предмет былой зависти — независимость — обращается в некое непонятное состояние в связи с тем, что не очень четко представляем, что сегодня значит быть независимой прессой. Раньше было ясно: независимость — это оппозиция существующим государственным и партийным структурам. Сегодня у власти демократы. В чем тогда заключается наша независимость — в слепом поддержании всех их начинаний или в собственном взгляде на вещи? Не знаю, посвящена ли редакция в то, что два раза редколлегия обсуждала статью группы Явлинского, в которой подвергается жесткой критике экономическая программа российского правительства. Решили не печатать по нескольким причинам. Одна из них, наиболее существенная: в устах авторов это выглядит как попытка подчеркнуть значимость своей работы и т. п. Но у меня, как у главного редактора, осталось ощущение, что если бы это же написали совершенно другие люди, то мы все равно статью бы не напечатали. Поскольку мы, чувствуя кожей свою незащищенность, в первую очередь экономическую, готовы, в принципе, искать какую-то спину, к которой можно прислониться. Но вывод я делаю простой: все-таки мы должны держаться своих взглядов, иметь свою позицию, в первую очередь — политическую. Проблема в том, что такой ясной и четкой позиции у нас нет. Нет того, что можно было бы назвать программой газеты. Я думаю, что это дело, конечно, не одной недели, но мы должны обязательно определить свою политическую платформу. Возможны компромиссы, но до какой степени, какие компромиссы? Я хочу, чтобы об этом думали все в редакции, а не только редколлегия или главная редакция.

Надо признать, что никакой долгосрочной программы, никакой фундаментальной политической платформы, о чем говорил Голембиовский, мы для себя вырабатывать не стали. Некоторые попытки были, разные варианты текстов возникали, но о них быстро забывали, зная из предыдущего, советского опыта, что правильные декларации, красиво изложенные манифесты обычно оказываются бессильными перед реальными проблемами. Но что у нас имелось и без документального оформления, так это всеобщая готовность беречь чистоту независимого статуса «Известий», большое желание быть принципиальными, честными.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.