Профессиональные суеверия

Профессиональные суеверия

К возникновению суеверий часто приводит атмосфера неуверенности и страха. В таких условиях суеверия дарят надежду, пусть даже иллюзорную. Именно с постоянным риском для жизни вкупе с невозможностью полностью контролировать свою судьбу связано большинство профессиональных суеверий.

Рыбная ловля на утлом суденышке диктовала свои страхи, и самое большое количество профессиональных суеверий рождалось в среде моряков. Казалось бы, любой рыбак рад похвастаться своим уловом. Тем не менее на Оркнейских островах считалось дурной приметой расспрашивать рыбаков о количестве пойманной рыбы. Оркнейцы вздрагивали, завидев акулий плавник, ведь появление акулы предвещало скорую смерть одного из членов экипажа. Верили и в то, что утопленники выкрикивают свои имена, предупреждая живых коллег о надвигающемся шторме. Заслышав их странный зов, моряки разворачивались к берегу.

Валлийцы верили, что если одолжить что-либо на другой корабль, можно ненароком отдать всю удачу. Поэтому одалживаемую вещь следовало хоть немного, но подпортить. Дурной приметой считалось менять название судна, что происходило довольно часто при продаже кораблей или смене руководства судоходной компании. Хотя эта практика была стандартной, экипаж с недоверием относился к любым новшествам. Свист на борту вызывал ветер, поэтому свистеть разрешалось только в штиль. Чтобы намеренно вызвать ветер, надо было свиснуть или воткнуть в мачту нож. Также под мачту засовывали монеты, призывая добрый улов.

Плыть по морю следовало «посолонь», т. е. в направлении движения солнца. Особенно строго эту примету соблюдали в Шотландии. В некоторые дни предпочитали и вовсе не рыбачить, все равно хорошего улова не дождешься. Самым несчастливым днем считалась пятница, а счастливыми — понедельник, суббота и особенно воскресенье, когда можно получить церковное благословение. Рыбаки огорчались, если по дороге к лодке встречали зайцев, кроликов или свиней, а также священников и рыжеволосых женщин. Возможно, из-за того что священники ассоциируются с похоронами, встреча с ними была несчастливой для представителей любых профессий. Тем не менее рыбаки с острова Мэн утверждали, что встреча с католическим священником не грозит бедой в отличие от встречи с протестантом. Католики лучше управляются с нечистой силой, так что рядом с ними безопаснее.

На борту судна нельзя было произносить следующие слова: свинья, заяц, кролик, лиса, тюлень, церковь, священник, яйцо, кошка, крыса и, как это ни парадоксально, лосось. Если запретное словечко срывалось с губ, моряк хватался за железо. Приходилось прибегать к эвфемизмам: шотландские моряки называли лису «красная собака», а тюленя — «лысый зверь». Англичане именовали свинью «обедом на четырех ногах». Рыбацкие семьи разводили свиней, так что на суше моряк мог полакомиться окороком и расспросить жену о здоровье поросят. Упоминать свинью дома было не зазорно, но стоило рыбаку ступить на палубу, как все разговоры о животных с пятачками тут же прекращались.

Члены команды частенько обращались друг к другу по кличкам. Не последнюю роль здесь играло поверье, что лучше не открывать свое христианское имя, иначе попадешь под чары нечисти. Но были и более рациональные объяснения, учитывая, что в одной и той же деревушке рыбной ловлей занимались все мужчины поголовно, отцы и сыновья, братья и кузены. Попробуй разберись, особенно в шторм, какого именно Джо ты имеешь в виду! А вот окликнул Косого, и обернулся тот, кто надо.

К своему улову рыбаки относились уважительно. В Лоустофте (Саффолк) особым почетом была окружена селедка. Даже после Реформации местные рыбаки-протестанты поднимали кружки за здоровье папы римского. Ведь именно он когда-то повелел всем верующим есть рыбу в пост:

Пьем за его святейшество,

За папскую тиару,

Пьем за девять долларов

Верного навара.

Девять долларов они рассчитывали выручить за каждую бочку соленой рыбы, которую экспортировали в католические Испанию и Италию во время поста. А рыбаки с острова Мэн считали, что косяк селедки можно обнаружить в том месте, где только что проплыли корабли фейри.

Пикша считалась хорошей рыбой, но не столько из-за вкуса, сколько из-за предполагаемой связи с эпизодом из Евангелия от Матфея 17:24–27. Когда собиратели дидрахм потребовали пошлину у апостола Петра, Иисус повелел ему: «Пойди на море, брось уду, и первую рыбу, которая попадется, возьми, и, открыв у ней рот, найдешь статир; возьми его и отдай им за Меня и за себя». По уверениям английских рыболовов, пикша — та самая рыба, внутри которой Петр обнаружил монету. Темные пятнышки у нее на спине — это не что иное, как отпечатки его пальцев. Торговцы рыбой тыкали в эти пятна, доказывая покупателям, что предлагают настоящую пикшу, а не какую-нибудь невкусную рыбешку.

Не только сами моряки, но также их жены были крайне суеверны. В то время как мужья сражались со стихией в открытом море, женщины прикладывали все усилия, чтобы не накликать беду. Ни одна рыбачка в здравом уме не пряла после заката солнца, чтобы не спрясть мужу саван. Буханку хлеба, упавшую горбушкой вниз, сразу переворачивали, чтобы мужнина лодка не перевернулась в море. После отплытия лодок запрещалось стирать, иначе волна смоет мужа с палубы.

Уходя в плавание, моряки дарили женам и подругам стеклянные скалки. Этими скалками из разноцветного стекла и с сентиментальными надписями не раскатывали тесто. Их хранили в качестве талисмана, а треснувшая скалка сообщала о кораблекрушении. По большей части скалки были полыми, с пробкой на одном конце. В них можно было хранить чай или ром, но суеверные морячки наполняли их солью, уберегавшей от сглаза. Иногда в стеклянные контейнеры прятали высушенную «рубашку», т. е. водную оболочку плода. Согласно поверьям, она спасала от смерти на воде.

Прибрежные воды бороздили призрачные корабли. Появлялись они в годовщину катастрофы, повлекшей смерть всего экипажа. Зачарованные зрители наблюдали, как корабль вновь пробивает корму о риф и идет ко дну под крики и стенания бесплотных матросов. Жители Южной Шотландии уверяли, что каждое Рождество видят призрачное судно «Бетси Джейн». В свое время этот корабль принадлежал работорговцу. Чернокожих рабов загоняли в трюм, где они просиживали неделями, страдая от голода и задыхаясь от испарений. Многие умирали там же, в темном трюме, среди стонов соплеменников. Однажды под Рождество команда возвращалась после успешной сделки в родные края. Матросы расслабились, подсчитывая грязные барыши и прикидывая, на что они их потратят. Но в тот день фортуна отвернулась от них, и корабль наткнулся на риф. Судно пошло на дно, но каждый год его призрак упрямо плывет в порт.

На острове Джерси моряки прислушивались, не звонят ли подводные колокола. Тот, кому почудится их звон, был обречен на скорую гибель. Рассказывали, что король Эдуард Шестой повелел снять колокола с местных церквей и отправить их французскому купцу, уплатившему за них хорошую цену. Но святотатство не осталось безнаказанным. Корабль, перевозивший колокола, потерпел крушение, и теперь они звонят уже со дна. Подобные легенды присущи не только острову Джерси, но встречаются по всей Англии.

На дне морском рыскал дух Дейви Джонса и собирал обломки кораблей, трупы моряков и все то, что попадало в его чертоги. Отсюда и название моря — «рундук Дейви Джонса». В романе Тобайаса Смоллета «Приключения Перигрина Пикля» описан розыгрыш, устроенный членами команды одному из офицеров: «К шкуре большого быка Пайпс приладил кожаную маску самого устрашающего вида, растянутую на челюстях акулы, которую он привез с моря, и снабженную парой больших стекол вместо глаз. За этими стеклами он поместил две тростниковых свечи и из смеси серы и селитры сделал запал, который укрепил между двумя рядами зубов». Предприятие возымело успех, и офицер был изрядно напуган. Смоллет уточняет: «Согласно легендам моряков, Дэви Джонс — дьявол, господствующий над всеми злыми духами морской пучины, и его часто видели под разными личинами восседающим среди снастей перед ураганом, кораблекрушением и другими катастрофами, нередкими на море, и предупреждающим обреченную несчастную жертву о беде и смерти».

Известный мореплаватель, пират и вице-адмирал елизаветинских времен сэр Фрэнсис Дрейк (1540–1596) тоже стал фольклорным героем. Он представал в народном воображении могущественным колдуном. Однажды Дрейку сообщили, что к берегам Англии подплывает вражеский флот. Сэр Фрэнсис как ни в чем не бывало закончил игру в кегли и лишь затем потребовал деревянную колоду и топор. Дерево он порубил, а щепки бросил в воду. Каждая из щепок превратилась в боевой корабль, и враги королевы Елизаветы были разгромлены. Другая легенда описывает взаимоотношения знаменитого пирата с супругой. Семь лет прождав возвращения мужа из плавания, она уже посчитала себя вдовой. Чтобы не коротать век в одиночестве, леди Дрейк решила повторно выйти замуж. В то самое время, когда свадебная процессия подъезжала к церкви, сэр Фрэнсис обретался на другой стороне Земного шара. Но мир не без добрых людей — точнее, не без добрых духов. Один такой дух поведал адмиралу о свадебных приготовлениях, и сэр Фрэнсис поспешил вернуть себе супругу. Он выпалил из пушки, да так хорошо прицелился, что ядро угодило в крышу церкви и приземлилось как раз между женихом и невестой. «Должно быть, сэр Фрэнсис весточку прислал!» — обрадовалась леди Дрейк и остановила церемонию. Спустя некоторое время на ее пороге появился нищий и попросил милостыню. Когда он пел Лазаря, то не смог сдержать улыбку, и леди сразу же узнала любимого мужа. С ним не соскучишься!

По суеверности с моряками соперничали только шахтеры. Население шахтерских поселков Корнуолла придавало огромное значение приметам и обрядам. Шахтер предпочел бы работать на голодный желудок, чем вернуться домой за забытым обедом. Ни в коем случае нельзя было свистеть в шахте или с наступлением темноты, иначе накличешь беду. С нарушением этого табу связана легенда о Семи Свистунах. Как-то раз семеро шахтеров напились в воскресенье и решили забавы ради посвистеть после заката. Вихрь унес их в поднебесье, и с тех пор в облике птиц они летают по свету, нигде не находя покоя. Услышав зловещий посвист, шахтеры немедленно расходились по домам. Самые суеверные и весь следующий день не выходили на улицу.

Наравне с горняками в шахтах трудились дружелюбные духи по прозвищу knockers — нокеры. По словам очевидцев, ростом нокеры были не больше куклы, зато одеждой и повадками походили на заправских шахтеров. Своим стуком они предупреждали о грядущих обвалах.

Услышав эти звуки, нужно было срочно покинуть шахту. Перекусив, горняки оставляли подземным знакомцам немного хлеба, а если жадничали, нокеры сами могли утащить шахтерский обед. Многие считали их обычными брауни, вроде тех, что трудятся в домах за блюдце молока.

Не менее распространенное поверье гласило, что это духи евреев, которых римляне привезли с собой в качестве рабов и заставили трудиться в шахтах. За столько лет духи уменьшились в размерах, зато сохранили свои обряды. Поэтому нокеров никогда не слышно по субботам — они блюдут Шаббат.

Напоследок рассмотрим суеверия игроков. Скрестить пальцы на удачу — как часто мы слышим эту фразу! Тем не менее, по данным фольклориста Стива Роуда, сведения об этом жесте появились лишь во второй половине XIX века. Прежде на удачу скрещивали не пальцы, а ноги. Особенно популярным это поверье было среди картежников. Завсегдатаи игорных домов также носили барсучий зуб в жилетном кармане, опасались пересаживаться со стула на стул и старались не прикасаться первыми к трефовой двойке.

Отношение к игре в карты было неоднозначным, но далеко не всегда отрицательным. К примеру, игра в карты была традиционным занятием под Рождество. С другой стороны, люди набожные относились к «дьявольским картинкам» с подозрением. По их представлениям, особо тяжким проступком считалась игра в карты по воскресеньям. В популярной истории рассказывается о картежниках, к которым присоединился незнакомец. В ходе игры карта соскользнула на пол и один из игроков нагнулся за ней. Под столом он разглядел, что у незнакомца вместо ступней были копыта. Опознанный дьявол растворился в клубах дыма и вылетел в трубу.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.