Сага об очищении в невесомости

Сага об очищении в невесомости

Думаю, это был не первый случай, когда группа энтузиастов решила установить в туалете правительственной организации камеру скрытого видеонаблюдения. Но уж точно впервые это делалось с легкой руки и широкого кармана самой организации. В этот раз камеру поместили прямо в кабинке, так, чтобы ничего не мешало вести подробнейшее наблюдение.

На стене слева от унитаза висит маленькая пластиковая табличка:

Позиционный тренажер.

Сядьте на сиденье и раздвиньте ягодицы.

В Центре космических исследований им. Джонсона посещение «камеры с горшочками» – тоже часть обязательной тренировки. Оно дает яркую и четкую картину того, с чем у всех людей установлена очень интимная связь, но чего большинство из нас до сих пор по-настоящему не видело. Хотя, возможно, это и не совсем то же, что впервые смотреть на свою родную планету из космоса. Правильное положение играет здесь очень важную роль, поскольку на космическом шаттле туалеты имеют лишь 10 сантиметров в диаметре, в то время как привычные нам земные – 46 сантиметров. Джим Бройан, инженер по очистке сточных вод, который и создавал для НАСА туалеты и прочие сооружения, устраивает мне экскурсию. Бройан – мужчина довольно хрупкого телосложения, с угловатыми чертами лица. У него есть привычка смотреть на собеседников поверх очков в проволочной оправе, а когда он шутит, то сохраняет серьезное выражение лица. Да и вообще, я думаю, работать с ним безумно интересно.

«С помощью камеры можно увидеть, находится ли ваш. – Бройан подыскивает более культурное слово, – анус как раз над отверстием». В невесомости довольно сложно определить положение своего тела, опираясь только на ощущения. Ведь человек даже не сидит на сиденье, а просто парит на очень близком от него расстоянии. В основном, по словам Бройана, люди стараются сесть как можно дальше, в результате чего угол падения экскрементов искажается, задние стенки трубы вымазываются и забиваются находящиеся рядом вентиляционные отверстия. Космические туалеты работают по принципу пылесоса; «поступления», как называет их Бройан, спускаются под воздействием воздуха, а не воды или гравитации, которых на космическом корабле практически нет. Забитые же вентиляционные отверстия могут стать причиной поломки туалета. Кроме того, на борту космического корабля существует правило: кто засорил отверстия, тот их и прочищает. А это, по мнению Бройана, задача «не из легких».

Комната с горшочками оборудована как настоящий туалет – раковинами и держателями для туалетной бумаги, но используется она главным образом как класс для занятий. Каждый астронавт должен пройти обучение у Скотта Вайнштайна, который как раз идет сейчас нам навстречу. Вайнштайн обучает астронавтов не только ходить на горшок, но и правилам авиационной кухни – тому, как нужно есть в космосе. Работа у Вайнштайна действительно необычная: учить самых опытных, квалифицированных и успешных людей в мире тому, чему учат детей в яслях. Эти мужчины и женщины учатся здесь всему заново: как пересечь комнату, как есть ложкой, как садиться на унитаз – все, что надо знать для жизни в космосе.

Скотт – довольно крупный мужчина, ростом 196 сантиметра и спортивного телосложения. У него маленькие дети, в окружении которых его так легко себе представить: вот они сидят у него на коленях, а вот один из них взбирается ему на спину, словно карабкаясь по турникету, стоящему на детской площадке. Хотя по образованию Скотт – специалист по управлению отходами, но семь лет он разрабатывал в НАСА траектории полета ракет. Однако в один прекрасный день Вайнштайн вдруг понял, что хочет работать с людьми. И думаю, педагог он действительно хороший. Благодаря его доброжелательной и открытой манере общения, с ним, как ни с кем другим, легко заговорить на тему, о которой обычно принято молчать.

И это значит гораздо больше, чем может показаться на первый взгляд. Экскреция в условиях невесомости – совсем нешуточное дело. Без гравитации простой процесс мочеиспускания может стать настоящим экстренным случаем, требующим введения катетера и унизительной радиоконсультации с авиационным врачом. «Когда находишься в космосе, сигналы тела воспринимаются совершенно по-другому», – говорит Вайнштайн. Там человек не чувствует привычной тяжести в мочевом пузыре, которая и служит ему сигналом. На Земле, когда мочевой пузырь наполняется, рецепторы растяжения сообщают об этом его хозяину, передавая сигнал все более настойчиво по мере наполнения полости. Но в невесомости урина не собирается на дне мочевого пузыря. Поверхностное натяжение заставляет ее растягиваться вдоль всей внутренней стенки органа. И человек получает сигнальный импульс только тогда, когда пузырь переполнен и его оболочка сильно натянута. А к этому времени жидкости может накопиться так много, что она перекроет клапан мочеиспускательного канала. Поэтому Вайнштайн советует астронавтам ходить в туалет по расписанию, даже если они и не слышат «зова природы». «То же самое можно сказать и о дефекации, – добавляет он, – при которой человек тоже не ощущает сигналов, к которым он привык на Земле».

Бройан и Вайнштайн предложили мне самой испробовать тренажер. Вайнштайн подошел к стене и нажал на выключатель, отчего тут же зажегся свет в раковине. Ведь, когда приседаешь, верхний свет заслоняется. «Итак, – говорит Вайнштайн, – вы попробуете сейчас сесть прямо и включить свет, смотрите, как это нужно делать».

Я спросила, когда именно нужно быть особенно внимательным – во время процесса или после. Бройан, по всей видимости, был немного шокирован: «Сюда нельзя испражняться». Он посмотрел на Вайнштайна, и в его брошенных мельком взглядах отчетливо читалось: «Боже мой! Она собиралась сделать это прямо на камеру!»

Клянусь, я даже и не думала об этом!

Вайнштайн же с неизменной вежливостью добавил: «Теоретически это можно сделать, но работникам лаборатории придется прийти сюда и все убрать».

«Мэри, это не рабочий туалет», – на всякий случай, для надежности, добавляет Бройан.

Случилось подобное лишь однажды, да и виновник тут же скрылся. «Меня еще тогда здесь не было, – говорит Вайнштайн. – Но если бы такое произошло при мне, я бы тут же вызвал охрану». На прощание он пожелал удачи, после чего они с Бройаном вышли и прикрыли за собою дверь.

Представьте, что вы нечаянно нажали на канал с порнофильмами и неожиданно увидели на экране себя любимых. Мой мозг пытается как-то проинтерпретировать поступающую в него информацию: Видите эту забавную куколку? Вот где у нее ротик… Что она говорит? Она говорит «ооооо-аааа-оооооо».

Когда Вайнштайн и Бройан вернулись, Вайнштайн признался, что сомневается, будто эти приспособления пользуются у астронавтов популярностью. «Насколько я понимаю, им просто не хочется видеть себя в этот момент и с этой стороны». Поэтому Вайнштайн предлагает другой метод «прицела»: расстояние между анусом и передней частью сидения должно равняться расстоянию от кончика среднего пальца до его большой костяшки.

Рядом с этим тренажером стоит хорошо оснащенный и рабочий стульчак, также предназначенный для использования на космическом шаттле. С виду он похож не на унитаз, а на навороченную стиральную машину с верхней загрузкой. И хотя это приспособление является точной копией того, что уже используется на борту шаттла, тренироваться на нем бесполезно. А все потому, что здесь, в Центре космических исследований имени Джонсона, действует сила гравитации, которая способствует так называемой сепарации. В невесомости же фекальные выделения никогда не становятся достаточно тяжелыми, чтобы оторваться и упасть вниз. В космическом туалете поток воздуха – это не просто заменитель воды в унитазе, это своего рода святой Грааль устранения отходов в невесомости, обеспечивающий хорошую сепарацию. Поток воздуха просто вытягивает вещество из организма астронавта.

Золотое правило сепарации Вайнштайна гласит: раздвиньте ягодицы. Если выполнить это условие, то контакт между телом и «остаточным комком» (еще один эвфемизм из арсенала инженеров по очистке от отходов) уменьшится, а значит, снизится и уровень напряжения, который нужно преодолеть при выделении. Последние модели стульчаков и призваны способствовать «раздвижению ягодиц».

Разумнее всего, возможно, было бы принять позу, предпочитаемую всем миром, да и самой выделительной системой человека. «Когда человек приседает, его ягодицы раздвигаются в стороны», – говорит Дон Ритке, старший инженер «Гамильтон Сандстранд», который принимал участие в нескольких проектах НАСА по созданию систем сбора отходов за последние несколько лет. Ритке предложил НАСА установить подъемник держателей для ног для тех, кому потребуется отрегулировать положение своего тела в невесомости. Но идея не прижилась. Когда речь заходит о благах цивилизации для астронавтов, привычность всегда берет верх над практичностью. Пользы от кухонных столов в невесомости тоже мало, но на всех кораблях длительных полетов они есть. Астронавтам нравится собираться вокруг них по вечерам, чтобы поесть, поговорить, почувствовать себя нормальными и забыть на миг о том, что сейчас они в одиночестве мчатся через черноту безжизненного вакуума. После программы «Аполлон», во время которой использовались мешочки, а не туалеты, задача создания приспособлений для сбора отходов стала актуальной как никогда. «Когда астронавты возвращались на Землю, их тела и умы просто требовали нормальных унитазов», – говорит Ритке.

И их нетрудно понять. Мешочек для фекалий – это обычный пластиковый пакет, который своими размерами, прочностью и способностью вызывать ужас и отвращение очень напоминает гигиенический пакет, которыми используются в случае приступа тошноты[85]. Липкий, рельефный ободок по краю мешочка был создан по размерам ягодиц среднестатистического астронавта, так что отдельным людям впору он оказывался очень редко, а расположенная по краю клейкая часть приставала к волосам на ягодицах и больно их вырывала. Хуже того, в отсутствие гравитации или воздушного потока, которые помогают процессу сепарации, астронавты нередко вынуждены были пользоваться в этих целях собственными пальцами. Для этого в верхней части каждого пакета был сделан специальный кармашек, который называли «чехлом для пальцев».

И на этом веселье не заканчивалось. Прежде чем завязать пакет и запереть таким образом отвратительного, дурно пахнущего монстра в ловушке, астронавт должен был взять порцию дезинфицирующего средства, выдавить его в фекалии и вручную перемешать все содержимое пакета. Если этого не сделать, то фекальные бактерии начнут переваривать человеческие отходы и выделять неприятный запах, который обычно накапливается в кишечнике человека. А поскольку завязанный пакет газы выпустить не может, то он просто лопается. «Это было своего рода тестом на то, настоящий тебе друг товарищ по команде или нет. Надо было только передать ему свой пакет и попросить добавить туда гермицид, – рассказывает астронавт «Джемини» и «Аполлона» Джим Ловелл. – Типа, «Фрэнк, дружище, не поможешь? А то я тут немного занят».

Из-за всех этих сложностей «беглецы», как называют между собой протекающие фекалии астронавты, буквально изводили членов экипажа. Вот выдержки из записи разговоров звездной команды «Аполлона-10» – командира Томаса Стаффорда, пилота лунного модуля Юджина Сернана и пилота командного модуля Джона Янга, где-то в 320 тысячах километров от ближайшего туалета.

«СЕРНАН:.Знаешь, когда мы вернемся с орбиты, то сможем многое делать. Например, нормально ходить в туалет, потому что то, что происходит здесь, просто.

СТАФФОРД: Ого, и кто это сделал?

ЯНГ: Что сделал?

СЕРНАН: Что?

СТАФФОРД: Кто это сделал? [смеется]

СЕРНАН: Откуда это?

СТАФФОРД: Дай-ка мне салфетку. Тут дерьмо летает.

ЯНГ: Это не мое.

СЕРНАН: Да и не мое, похоже.

СТАФФОРД: А мое было более липким, чем это. Да выбросьте его и все.

ЯНГ: Боже мой.

[Через восемь минут, обсуждая время слива сточных вод.]

ЯНГ: Они сказали, что это можно делать в любое время?

СЕРНАН: Сказали на 135. Они сказали, что. Еще одна чертова какашка. Да что с вами, мужики? Дай сюда.

ЯНГ/СТАФФОРД: [смеются].

СТАФФОРД: Оно что, просто летало тут?

СЕРНАН: Да.

СТАФФОРД: [смеется] Мое было пожиже этого.

ЯНГ: И мое. Кажется, это из того мешка.

СЕРНАН: [смеется] Я не знаю, чье это, поэтому не буду никого ни обвинять, ни защищать. [смеется]

ЯНГ: Да что здесь, в конце концов, происходит?»

Бройан показал мне фотографию, сделанную в году этак 1970-м, на которой астронавт НАСА демонстрирует мешочки для фекалий. На мужчине надеты штаны в клеточку и горчичного цвета рубашка, рукава которой застегиваются запонками. Как и большинство фотографий 70-х, эта, безусловно, заставила изображенного на ней человека долго еще краснеть. На фотографии мужчина стоит обернувшись, выставляя мягкую часть своего тела на обозрение фотографа. К задней части его брюк прикреплен мешок для фекалий. Указательный и безымянный пальцы его правой руки засунуты в чехол для пальцев и расставлены в стороны, наподобие ножниц. А на мизинце у него красуется широкое серебряное кольцо. И хотя лица мужчины не видно, догадаться, кто это, по словам Бройана, все же можно. Бройан даже поместил эту фотографию в качестве иллюстрации к своей последней статье, однако позднее его вежливо попросили убрать это изображение, так как оно создавало «не самое выигрышное представление о НАСА».

В той же статье Бройан привел и статистику отзывов астронавтов программ «Аполлон» и «Джемини» на использование мешочков для фекалий. Конечно, не всем астронавтам было так весело, как некогда Янгу, Стаффорду и Сернану.

Мешками для фекалий астронавты пользовались достаточно редко и характеризовали их как «противные». Пакет было сложно приклеить правильно, а сходить в туалет и не выпачкаться – практически невозможно; кроме того, пакеты совсем не спасали от распространения неприятного запаха по всей маленькой капсуле. Из-за сложности в использовании мешка процесс дефекации занимал у каждого члена экипажа[86] до 45 минут, в результате чего запах фекалий стоял в кабине большую часть дня. Ненависть к мешкам для фекалий была настолько сильной, что некоторые астронавты продолжали применять. медицинские препараты, чтобы минимизировать объем выделений за время полета. Пакеты для урины, которые использовались во время тех же программ «Джемини» и «Аполлона», вызывали у астронавтов не столь сильное отвращение, хотя и они особой популярностью не пользовались. Особенно когда лопались, как это случилось с Джимом Ловеллом во время полета на «Джемини-7». В мемуарах другого астронавта, Юджина Сернана, Ловелл описывает тот полет как «две недели в отхожем месте». Том Чейз, инженер «Гамильтон Сандстранд», занимающийся разработкой костюмов и туалетов, очень точно подвел итог общих оценок инженеров и руководства НАСА всей программы «Аполлон»: «Нужно было больше стараться».

Первые туалеты НАСА предполагали полное самообслуживание: сам наполнил – сам убрал свой пакет. Это встроенное в стену приспособление использовалось во время полетов на «Скайлэб», целью которых был сбор медицинских данных, в том числе и для анализа человеческих отходов[87]. А в течение последующих лет, чтобы облегчить физиологические и вестибулярные потребности членов команды, инженеры НАСА начали разработку комнат и лабораторий с «земной» обстановкой: столами на «полу» и люстрами на «потолках».

Туалеты в космических шаттлах всегда размещались на полах, но даже это не было достаточным основанием, чтобы назвать их нормальными. Первые космические унитазы очень напоминали блендер Уоринга, крутящийся со скоростью 1200 оборотов в минуту где-то в 15 см ниже известного участка тела человека. Прибор размельчал экскременты и прочие ткани – я имею в виду, скажем, бумагу, а не мошонку – и выбрасывал все это в контейнер. «Машина производила своего рода папье-маше», – говорит Ритке. Проблемы возникали только тогда, когда контейнер выставляли в холодный и сухой вакуум космоса (делать это было необходимо для стерилизации содержимого контейнера). Здесь уже масса разваливалась на «папье» и «маше». Когда следующий астронавт включал прибор, лопасти блендера начинали размалывать маленькие кусочки осиного гнезда фекалий, которые остались на стенках контейнера, и те уже в виде пыли разлетались по кабине.

Вот что было написано о последствиях этого в отчете подрядчика НАСА № 3943: «Докладываю, что астронавты нынешней экспедиции шаттла начали использовать мешки для фекалий типа программы «Аполлон». Во время предыдущего полета вырабатываемые новыми туалетами облака фекальной пыли стали причиной отказа астронавтов от еды, чтобы снизить частоту использования данной установки». В этом же отчете отмечалось, что фекальная пыль была не просто отвратительной, но и приводила к «разрастанию во рту бактерий E. coli», как уже случалось прежде на борту подводной лодки, когда помещение переполнили испарения сточных вод.

После этого блендеры надолго исчезли из употребления, но утечки на борту корабля случаются по-прежнему. Сегодня все обвинения сыплются в сторону явления, упоминание о котором можно встретить разве что только в официальных документах НАСА, – так называемый фекальный попкорн. Бройан смело развивает эту тему: «Поскольку все замерзает, поступающий материал, в зависимости от своей плотности, имеет тенденцию к отскакиванию от стенок контейнера. Вам приходилось видеть старые машины для приготовления попкорна? В них поступающая в сосуд струя воздуха заставляла кукурузные зерна вертеться. Так и здесь: фекалии просто крутятся в контейнере и при первой же возможности норовят вырваться наружу». Да, сравнение то еще.

Фекальный попкорн и стал причиной использования в унитазах «зеркал заднего вида». «Мы просим астронавтов смотреть на все это, – говорит Бройан, – чтобы быть уверенными, что из трубы тоже ничего не выскочит». Фекальный попкорн является на сегодняшний день одной из причин поломки унитазов. А ведь никому не хочется, чтобы это случилось на его собственном корабле. Если астронавт закроет крышку трубы туалета как раз перед выходом из нее «попкорнового кусочка», она может преградить путь его собственному «ползунку». А это нежелательно по двум причинам. Во-первых, от всего, что упадет на крышку трубы, пострадает вся команда, ведь, как сказал Бройан, «понюхать это придется всем». А во-вторых, это может привести к тому, что труба засорится и туалет выйдет из строя, так что всей команде придется вернуться к старому доброму приспособлению «Аполлона» – фекальным мешкам. И если виной всему этому будете именно вы, то косых взглядов от товарищей по команде будет не избежать.

Предупредить явление фекального попкорна невозможно, а некоторые вещи можно понять, только побывав на орбите. Именно поэтому туалеты и прочие приспособления, предназначенные для использования в космосе, должны пройти уникальную проверку во время параболического полета.

Здесь я бы хотела сделать небольшое отступление. Дело в том, что вчера вечером я вдруг поняла, что мне непременно хочется опробовать один из туалетов, которые используются на космическом шаттле. У меня была назначена встреча с Бройаном, Вайнштайном и представителем отдела по связям с общественностью уже на следующий день, но моя толстая кишка говорила мне, что сможет потерпеть только до девяти утра. Поэтому я решила позвонить Гейл Фрир, специалисту по связям с общественностью, которая и должна была меня завтра сопровождать, чтобы объяснить всю ситуацию и попросить о переносе встречи на первую половину дня. Я застала ее на празднике по поводу окончания ее внуком школы, где она изо всех сил старалась перекричать стоящий в доме шум. Я так и видела, как ее муж, отворачиваясь от гостей, спрашивает, в чем дело, а Гейл кричит ему в ухо: «Это писательница. Она хочет сходить в туалет шаттла!» Так что я извинилась и повесила трубку.

Вспоминая все это, я хотела сказать, что отложить такое срочное дело на несколько часов может быть очень затруднительным. А представьте, что совершить его нужно вмиг за 20 секунд невесомости. Бывший диетолог НАСА Чарльз Борланд однажды участвовал в параболическом полете вместе с группой инженеров, тестировавших туалеты для использования в космосе. Туалет был снабжен камерами, но Борланд мог видеть и самого человека.

«Помню испытуемого под номером два, – говорит Борланд. – Он вполне был готов принять участие в нашем эксперименте, но никак не мог сориентироваться по времени. Кругом тогда много шутили, пытаясь подбодрить его». Сам Борланд в этой группе поддержки не участвовал, так как изо всех сил пытался побороть приступ тошноты, пробуя двадцать две новинки космической кухни, среди которых были гороховая паста и говяжья нарезка, которые уже сами по себе служили достаточным стимулятором для плохого самочувствия.

А некоторые из проводимых в невесомости экспериментов были еще более смелыми. «Как бы странно это ни звучало, но, чтобы совладать с тем, что выходит из нашего организма, нужно понять, как это все работает», – говорит Том Чейз, инженер «Гамильтон Сандстранд», с которым мы вместе принимали участие в «лунном» эксперименте в Арктике. На той неделе Чейз носил шлем от скафандра гораздо чаще, чем туалетную шапочку, но его так и тянуло говорить всякую ерунду. «В невесомости, к примеру, – начинает Чейз рисовать в блокноте миллиметровой бумаги, разложенной у него на коленях, – если потянуть что-то прямо на себя, оно начнет скручиваться»[88]. Это уже было научно доказано учеными НАСА и «Гамильтон Сандстранд» благодаря серии съемок на 16-миллиметровой пленке. Благодаря этой работе инженеры по созданию систем сбора отходов не только узнали о существовании искривления траектории движения, но и о том, как именно оно происходит (в обратном направлении). Также они узнали, что мягкие предметы искривляются сильнее всего. «И что им все это дало?» – спросите вы. Они узнали, что подобные искривления траектории могут стать причиной засоров в верхней части сточной трубы и помешать, таким образом, прохождению потока воздуха.

На пленке есть кадры как с мужчинами, так и с женщинами (или, как сказал о последних Чейз, «медсестричками в белых халатах»). Отснятый материал определили в категорию ограниченного доступа, но, по ходящим в «Гамильтон Сандстранд» слухам, он нередко выходил за рамки этих самых ограничений. Как сказал один из коллег Чейза, практически все, «у кого были знакомые среди инженеров из отдела систем очистки», видели эти снимки. «Они были очень, очень популярны», – добавил он.

Но вдруг кто-то усмотрел в этих кадрах настоящую угрозу для компании. «Нетрудно догадаться, что это было нечто вроде: А что если кто-то решит прибегнуть к Закону о свободе информации!» – говорил Чейз. (Согласно этому документу журналисты и общественность могут запросить копии любых документов, кроме тех, что признаны государственно важными.) Поэтому все пленки были уничтожены. Говоря об этой утрате, Чейз явно испытывал некоторую грусть. В свое время он был членом команды, которая занималась разработкой туалетов для полетов на Луну. «Жаль этих материалов, ведь сейчас мы заняты тем же, и они были бы нам очень полезны», – глубокомысленно заключил он.

Дон Ритке сказал, что куда более сложной инженерной проблемой является процесс мочеиспускания (в подтверждение чему тоже прилагается достаточно большое количество пленок). Прежде всего, в космосе жидкость старается задержаться в организме на как можно более длительный срок. «Когда перестает действовать гравитация, – говорит Ритке, – поверхностное натяжение становится главной действующей силой». Из-за поверхностного натяжения даже волосы человека наполняются влагой. (Ритке утверждает, что в невесомости достаточно длинные волосы человека могут содержать до 2–3 литров воды.) И НАСА нужно было знать, какой объем влаги в лобковых волосах негативно скажется на женском «потенциале скорости» выделения. (Скотт Вайнштайн услужливо переиначил это в «сможет ли она написать свое имя на снегу».)

Чейз снова что-то рисует. «В космосе не так уж и просто выпустить ровную струйку жидкости, как это обычно делается на Земле. И у женщин с этим проблем гораздо больше». Здесь Чейз имел в виду анатомические особенности строения и лобковые волосы. А ослабленная струя часто прерывается и разлетается в виде отдельных капель. И тут Чейз рассказал мне нечто совсем уж шокирующее. Он поведал о женщине, которая во время походов могла «спустить свои штаны до щиколоток и, прислонившись спиной к дереву, прямехонько выпалить вперед». Пока я переваривала эту новую для себя информацию, кругом стояла полнейшая тишина. Чейз продолжал. «Я хочу сказать, что женщины могут писать даже более сильной струей, чем мужчины. Все, что им требуется, это желание научиться управлять своим телом. И всегда есть женщины, которые более охотно исследуют свои возможности, чем другие».

Но уж точно могу уверить его, что ни одна женщина, независимо от своих анатомических способностей, не захочет демонстрировать их в присутствии группы инженеров и их товарищей. Случайно медсестры догадались о том, что их ждет, и отказались принять участие в очередной «фотосессии». Так что инженерам «Гамильтон Сандстранд» пришлось призвать на помощь всю свою фантазию, чтобы не сорвать эксперимент. «У одного из наших парней был очень волосатый живот, – говорит Чейз, откидываясь на спинку кресла и выставляя наружу свой собственный. – Если сделать так. – он кладет ладонь себе сбоку на живот и, надавливая, проводит ею в сторону пупка, так что под рубашкой хорошо видна складка тела, – .то получалось как раз то, что нужно. Можно было только поместить этого малого в невесомость, спрыснуть его живот заменителем [мочи] и посмотреть, как жидкость будет свертываться в капли». Чейз расслабляет свой живот и добавляет: «Да, хорошая была идея».

Существуют и другие способы проверки туалетов, созданных для использования в невесомости. «В Эймсовском исследовательском центре НАСА мы предприняли попытку создать заменители человеческих фекалий», – писал в 2006 году в техническом отчете Канапатипиллай Вигнарайя («Вигги»). Безусловно, «Вигги» – самый креативный разработчик в этой сфере, но далеко не первый. Его предшественники – к примеру, сотрудники компаний по производству подгузников – используют в таких целях тесто для шоколадного пирожного, ореховую пасту, начинку для тыквенного пирога или картофельное пюре. Но Вигнарайя только посмеивается, глядя на их жалкие попытки, ведь ни одна из этих субстанций даже близко «не ведет себя так, как настоящие человеческие фекалии»: слишком уж разная у них водоудерживающая способность и реология. В пищевой промышленности под термином «реология» понимают изучение состава субстанции. Состав зависит от таких характеристик, как тягучесть и эластичность. У технологов пищевой промышленности есть специальное оборудование для измерения этих величин, и если они достаточно умны, то не покажут их никому из сотрудников Эймсовского центра.

А вот заменители, созданные из прожаренных бобов, получили у Вигнарайя довольно высокую оценку. И хотя в них содержится довольно много протеинов, а значит, и водоудерживающая способность их сведена на нет, утверждается, что поведение бобов наиболее близко к поведению стула, скажем, посетителей мексиканского ресторанчика – по крайней мере, мне так кажется. Первый бобовый заменитель его создатели окрестили «ампква». Полагаю, что при этом они имели в виду местный колледж «Ампква», а не банк «Ампква» или индейцев племени ампква.

В предложенный НАСА аналог вода не входит. Рецепт ампква состоит из восьми ингредиентов, среди которых есть мисо, арахисовое масло, подорожник, целлюлоза и «сухие, грубо размолотые овощи». Возможно, на вкус этот заменитель не совсем такой, как оригинал, но по всем другим показателям он определенно лучше. Главным же ингредиентом здесь служит бактерия E. coli, которая составляет около 30 % веса всей смеси (примерно столько же, сколько и в настоящих фекалиях). Я так и не узнала, держат ли сотрудники Эймсовского центра колонии бактерий у себя – кроме тех, что живут в кишечниках самих работников лабораторий, – или они заказывали их по почте. На этот мой вопрос Вигнарайя ответа не прислал.

Единственное, чего не хватало заменителю для полного подобия оригиналу, это запаха. Чтобы убедиться, что система контроля запаха в новых туалетах действительно справится со своей задачей, Вигнарайя планирует добавить в заменитель и соответствующий «ароматизатор». У меня, честно говоря, тут уже возникает вопрос: зачем тогда заморачиваться созданием заменителя? Если тебе нужно что-то, что пахнет как оригинал, то почему бы этот самый оригинал и не использовать? Ученые планируют сделать и это, но только в самом конце: «Для полноты эксперимента в конце испытаний, возможно, будут использованы настоящие фекалии». А всему причиной строгий запрет НАСА на работу с настоящими человеческими экскрементами, ведь в исследованиях с участием обезьян и собак также использовались не настоящие фекалии.

На спортивной рубашке Бройана есть нашивка с монтажного полета ULF2 на Международную космическую станцию. На нашивке изображены различные детали туалета МКС в обрамлении стульчака и слоган: «Будь горд своей службой».

И Бройану действительно есть чем гордиться, так же как Вайнштайну, Чейзу, Ритке, Вигнарайяну и всем тем, кто работает с ними. Удачный вариант унитаза для космической станции – это тонкое сочетание достижений инженерии, материаловеденья, физиологии, психологии и этики. Если, как в случае с заменителями Вигги, пропустить хотя бы один элемент, успеха не будет. А на космическом корабле существует не так уж много предметов, от чьей работы так сильно зависит благополучие экипажа.

Возможно даже, что решение этого вопроса имело куда более серьезные последствия, чем это кажется на первый взгляд. Однажды я брала интервью у отставного полковника ВВС Дэна Фулгама, который принимал участие в отборе астронавтов для первого полета программы «Меркурий». По словам полковника Фулгама, проблема выделений была основной причиной того, что женщины-астронавты вообще не рассматривались в качестве возможных кандидатов[89]. «Мы знали, что женщины ничем не хуже мужчин. Немало женщин-пилотов было у нас и во время Второй мировой войны. Они летали на истребителях и бомбардировщиках», – говорил он. Но женщины не могли пользоваться коллекторами для урины, которые надевались поверх органа выделения. «Вопрос сбора отходов человеческого организма был вопросом технического характера» (а памперсы для взрослых были тогда еще не в моде[90]). «Время нас поджимало, – вспоминает Фулгам, – так что мы просто решили: „сделаем одной проблемой меньше“».

Если вы прочитаете книгу «Меркурий 13: Неизвестная история 13 американских женщин и Мечта о космосе», то увидите, что это было далеко не единственным препятствием, стоявшим на пути у женщин-астронавтов. Так, вице-президент США Линдон Джонсон, который вместо того, чтобы подписать письмо директору НАСА с приказом разрешить женщинам подавать заявки на участие в полетах, написал внизу листа: «Давайте уже остановим это!»

Когда полеты стали достаточно длительными, чтобы способствовать развитию стратегий сбора фекалий и когда экипажи комплектовали уже из двух астронавтов, перед женщинами встали новые проблемы.

«Одним из важнейших факторов нежелания НАСА выпускать в космос женщин был вопрос морали», – пишет Патриция Санти, психиатр НАСА программ «Аполлон» и «Джемини». В одной из своих книг Санти говорит о создании на кораблях закрытых душевых кабинок как об одной – «и, возможно, самой главной» – причине разрешения НАСА на участие в полетах женщин-астронавтов.

Интересно, а были ли туалеты действительной причиной для этих отказов или же только поводом для них? Кто-то может подумать, что для официального запрета можно было бы найти причину и повесомее, нежели незакрытая дверь в ванную. Но вся ирония в том, что женщины гораздо больше подходят для полетов в космос, чем мужчины: как правило, они легче, кислорода потребляют меньше, даже еды и питья им нужно не так много, как мужчинам. То есть если бы астронавтами были только женщины, то на ракеты пришлось бы загружать гораздо меньше кислорода, воды и еды.

Но вместо того, чтобы запустить в космос более маленьких и компактных людей, НАСА предпочло поместить на борт компактные порции тушеного мяса, бутербродов и пирогов. Редко когда из такой прелести можно сделать нечто столь отвратительное на вкус, но им, похоже, это удалось.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.