Владислав Листьев
Владислав Листьев
В. Листьев родился в 1956 году в Москве в рабочей семье: его родители – Николай Иванович и Зоя Васильевна – работали на заводе. Первые полтора года своей жизни Владислав вместе с родителями провел в полуподвальном помещении, на так называемой «стрелке» (район Краснохолмского моста, Москвы-реки и обводного канала). Затем семья Листьевых переехала в другое место, а в 1965 году надолго вселились в только что отстроенный дом на Перекопской улице. Вот как вспоминает об этом их соседка В. Черных:
«Я увидела Владюшку во дворе. Мальчик стоял и охранял холодильник. Подошла к нему, разговорились, и выяснилось, что мы будем жить в соседних квартирах – я в сорок четвертой, а они в сорок пятой. Этой семьей любовались все соседи – Зоя Васильевна и Николай Иванович были очень красивой парой, а Владюшка рос очень культурным, вежливым и серьезным...»
За два года до переезда Листьев пошел в первый класс средней школы. Учился он средне, а круглым отличником был по одному предмету – физкультуре. В итоге в 1971 году он был переведен в спартаковскую легкоатлетическую школу-интернат имени братьев Знаменских и начал заниматься в группе заслуженного тренера СССР Николая Голованова.
Вспоминает В. Улыбин:
«Я хорошо помню, как Владик появился в школе. Все ребята были уже достаточно крепкими, хорошо развитыми, могли выдерживать любые нагрузки. А тут – худенький, немного нескладный мальчик, которому до нашего уровня, мягко говоря, далековато. Но за какой-то год-полтора он все наверстал с лихвой и превратился в очень сильного, серьезного соперника.
Однажды мы бегали в манеже. И на нашу дорожку неожиданно, прямо под ноги, выскочил парень – «шестовик». Они с Владом столкнулись. Естественно, стали выяснять отношения, ситуация накалилась... В общем, чтоб не драться в зале, они пошли разбираться в туалет. Я, конечно, следом – не бросать же друга в беде! Тем более тот парень был повыше и посильнее Владика – у «шестовиков» руки крепче, силы были неравные. Когда я увидел, с каким упорством Владик дерется, то просто оторопел! У его соперника уже кровь из носа шла, и вообще было понятно, кто на самом деле сильнее. Но я хоть и понимал, что двое на одного – нехорошо, все-таки бросился на подмогу. В итоге мы разбили в туалете умывальник, но «шестовика» все-таки завалили...
Между тем, что сразу бросилось в глаза – врожденная интеллигентность Владика. Для нас, несколько грубоватых, это было необычно. Но за внешней мягкостью была такая сила характера – на зависть многим! В любом соревновании он выкладывался до конца. Поэтому почти всегда был первым. А если его побеждали (что случалось крайне редко), то сильно переживал, хотя внешне старался этого не показывать. А потом тренировался с невероятным упорством, даже с остервенением! И в конце концов добивался своего...»
Коронными дистанциями Листьева были 1500, 3000 метров и 3000 метров с препятствиями (стипль-чез). Он был победителем на Московском и Всесоюзном кроссах, призером соревнований Центрального совета «Спартака», Всесоюзных соревнований среди юношей и юниоров. В 1978 году на розыгрыше Кубка СССР Листьев победил в беге на 1500 метров. Кстати, до сих пор не побиты рекорды МГС «Спартак», установленные Листьевым на дистанциях 3000 метров и 2000 метров с препятствиями, и юниорский рекорд Москвы в беге на 3000 метров с препятствиями.
Вспоминает В. Улыбин:
«Мы приехали в Одессу, на чемпионат СССР по легкой атлетике среди юниоров. Владик в дороге заболел ангиной. Нужно было бежать две тысячи метров с препятствиями, а система соревнований была такая, что выставлять запасных игроков нельзя. А он к началу соревнований не мог даже говорить! Но на старт все-таки вышел, только закутал шею в большой теплый шарф. Все болели за него, как никогда! И вот он преодолел яму с водой, какое-то еще препятствие, остаются последние метры... В это время кто-то из наших ребят что есть силы заорал на весь стадион: «Ангина, давай!» Владик прибавляет скорости и приходит первым!.. Ни одной победе мы так не радовались. А к нему с тех пор так и приклеилось это прозвище – Ангина...»
Однако не стоит думать, что только спортом единым жил в те годы Листьев. Он, к примеру, собирал значки и сочинял стихи.
Что касается отношений Листьева с девушками, то позднее он сам признается, что всегда был человеком очень влюбчивым. С девушками знакомился легко и имел у них успех. А первый поцелуй достался ему в Пярну, где он отдыхал у родственников и познакомился с девушкой с красивым именем Регина. По его же словам: «Пошел провожать ее. В подъезде – поцеловал, и у меня от этого поцелуя так закружилась голова, что я чуть не упал. Я такой, наверное, очень восприимчивый – что к сигаретам, что к женщинам... Потом я обезумел, я оборвал все цветы под окнами (это, напомним, в Эстонии, где палисаднички, где все красиво) и швырнул их в ее окно. Дело было ночью. Вдруг я вижу, как из темноты вылетают мои цветы. Оказывается, я не заметил, что окно открыл ее отец. В общем, смываться пришлось...»
Отношения с Региной оказались скоротечными – уложились ровно во время пребывания Листьева на каникулах. А первое серьезное увлечение случилось во время учебы в спортивной школе-интернате. Девушку звали Лена, и она заметно выделялась среди других девчонок – выдающихся спортивных результатов не показывала, но была моральным лидером. Всегда держалась уверенно, свободно и независимо. И надо было такому случиться, но в нее угораздило влюбиться не только Листьева, но и его друга Улыбина. Девушка же никак не могла выбрать из них кого-то одного, чем весьма драматизировала ситуацию. В итоге вчерашние друзья превратились в соперников. И хотя они не ссорились, однако их отношения стали натянутыми. В конце концов все разрешилось само собой. Лена наконец сделала свой выбор в пользу Листьева, а Улыбин не стал мешать их счастью и молча отошел в сторону.
Когда Листьеву еще не исполнилось 18 лет, в семью пришло несчастье – в возрасте 42 лет внезапно умер его отец. Вот как об этом вспоминает родственница Листьева – жена двоюродного брата его отца Роза Михайловна Листьева: «Настоящей причины его смерти никто не знает до сих пор. В тот день он, как обычно, пришел с работы, ничего не объяснил, только сказал: «Я отравился». Видимо, что-то случилось у них на заводе, но ни тогда, ни много позже никто так и не смог объяснить, что же все-таки там произошло. Зоя пыталась спасти мужа, ему промывали желудок, конечно, вызвали «Скорую»... Но врачи не успели. С тех пор Владислав стал единственной надеждой и опорой для овдовевшей матери...»
А вот что вспоминает по этому поводу соседка Листьевых по лестничной площадке В. Черных:
«После смерти Николая Ивановича им пришлось нелегко. Зоя Васильевна работала копировщицей в проектной организации, зарплата – рублей 80, не больше. Приходилось считать каждую копейку. Но она делала все, чтобы сын ни в чем не нуждался. Брала работу на дом, сидела ночи напролет. Она была прекрасной кулинаркой и рукодельницей – у них в квартире всегда был идеальный порядок. Влад рано женился и стал жить отдельно. Но маму никогда не забывал. К любому празднику всегда дарил ей цветы...»
Первой женой Листьева стала та самая Лена, с которой судьба свела его в спортивной школе-интернате. Он женился на ней, когда был студентом международного отделения факультета журналистики МГУ. Было это в середине 70-х. Однако этот брак просуществовал всего несколько лет и распался. Причем инициатором разрыва был Листьев. Его жена не хотела развода и всячески препятствовала ему. Она неоднократно приходила жаловаться в ректорат МГУ на своего мужа, просила воздействовать на него по общественной линии. Из-за этих «сигналов» Листьеву даже «закрыли» практику на Кубе. Однако эти «походы», видимо, еще больше ожесточили Листьева против жены и окончательно убедили его в правильности того, что он делает. А тут еще подоспела новая любовь: во время Олимпиады-80 он познакомился со студенткой МГУ (она училась на филфаке) Татьяной, которая вскоре стала его второй женой. Вот что она рассказывает об этом:
«На Олимпиаде мы с Владом работали в одной группе переводчиков. Между нами сразу что-то возникло. Наверное, это была любовь. С тех пор мы больше не расставались. Жили у моих родителей, в материальном плане сильно нуждались. Мы оба тогда заканчивали университет и получали по 40 рублей стипендии. Из этих денег Влад еще платил алименты своей первой жене, с которой никак не мог развестись...
В 80-м первая жена Влада ждала ребенка, и по закону Влад не мог подать на развод, пока малышу не исполнится годик. Впрочем, это обстоятельство лишь временами омрачало нашу жизнь. Мы умели радоваться и тому, что у нас было. Медовый месяц провели в глухой деревушке под Ленинградом, часто выбирались на дачу, отдыхали однажды в Прибалтике. Нам очень хотелось побыть вдвоем. В тот период мы увлеклись фотографией. Помню, ставили камеру на стопку книг и дурачились перед объективом.
Счастливое тогда было время. Единственное, что порой выводило нас из равновесия, – первая жена Влада. Куда она тогда только ни звонила, пытаясь вернуть мужа... И мы не могли из-за этой женщины оформить свои отношения.
У нас было уже двое детей, когда Влад наконец получил развод и мы расписались. Поздравить пришли самые близкие друзья и родственники. Никаких машин с куклами, конечно. Ведь фактически мы были женаты уже три года.
Наш первый ребенок родился в 82-м. Имя ему мы недолго выбирали. Решили: раз отец – Влад, быть и сынишке Владом... Мне до сих пор об этом больно вспоминать. Наш сын сильно болел. Безнадежно. Это время было самым тяжелым в нашей жизни. Пять с половиной лет надежд и отчаяния... Я бы не выжила в этой ситуации, если бы не поддержка мужа. (Отметим, что в 1982 году Листьев устроился работать на Всесоюзное радио в отдел иновещания. – Ф. Р.)
Рождение в 83-м году второго нашего ребенка – Саши – забот, конечно, прибавило, но вместе с тем принесло и моральное облегчение. Влад тоже ожил, много помогал. «Спи, – говорил мне ночами. – Я сам покормлю мальчиков». У нас в доме до сих пор полно фото, где Влад кормит детей...
В 87-м мы пережили самое страшное, что только могут пережить родители, – потерю старшего сына. В нашей жизни начался тяжелый период. Влад загулял. Что было причиной, сказать не берусь. Скорее, навалилось все разом: болезнь и смерть Владика, сложные жилищные условия – в двухкомнатной квартире нас жило семеро, нагрузки на службе – тогда Влад работал на иновещании...
Один запой следовал за другим. Остановиться Влад уже не мог. Он часто не ночевал дома, порой даже не звонил. Я, обезумев от тревоги, бегала по улицам – искала его, обзванивала всех знакомых и даже бюро несчастных случаев. Ужасное было тогда состояние. Но потом Влад возвращался, винился, и я прощала...»
В середине 1987 года целую группу работников иновещания (в том числе и Листьева) пригласили работать на телевидение. Тогда в Молодежной редакции запускалась новая информационно-публицистическая передача «Взгляд», и Листьеву досталось место одного из ведущих.
Вспоминает Э. Сагалаев:
«Когда мы задумывали передачу «Взгляд», мы хотели в какой-то мере повторить феномен ливерпульской четверки, которая стала и символом, и рупором своего поколения. Поэтому мы воспринимали эту команду как нечто единое целое, хотя у каждого из четверых была своя роль: у Листьева с Любимовым – выразителей интересов элитарной молодежи, причем Влад был подемократичней, попроще, повеселее. У каждого в передаче было свое амплуа и свое прозвище. Влада так и звали – Влад. Я его для себя называл гусаром... усы, несколько жен, кажущаяся тогда легкость в поведении и в мыслях. Такое вот шаловливое дитя.
Я бы слукавил, если бы сказал, что уже тогда рассмотрел в нем звезду... Был момент, когда он просто висел на волоске – стоял вопрос об увольнении, отлучении от эфира в силу, так сказать, плохой дисциплины...»
Уволить Листьева собирались в 1989 году, когда его слава ведущего «Взгляда» была в самом разгаре. Он уже написал заявление об уходе, только дату на нем не проставил. В то время на душе у него было горько: не ладились дела по службе, разваливалась и вторая семья. По словам его жены Татьяны: «Ощущение защищенности не покидало меня все десять лет нашей совместной жизни, несмотря на то что последние годы мы с Владом жили просто как друзья. Видимо, наши отношения уже исчерпали себя. Влад стал надолго исчезать из дома, возвращался, снова уходил...
По-моему, он – человек, который долго не мог задерживаться на одном месте. Ему нужны были перемены. Наши друзья тоже удивлялись, что мы так долго прожили вместе. К счастью, даже расставшись, мы сумели сохранить теплые, сердечные отношения...»
Примерно в середине 89-го в жизни Листьева появилась еще одна близкая женщина – 25-летняя Альбина Назимова, художник-реставратор. Они познакомились в ее мастерской на Масловке, куда Влад случайно заглянул вечером в компании друзей. По словам самой Альбины, в тот первый вечер они не произвели друг на друга никакого впечатления. Но Листьеву понравилась атмосфера мастерской, и он стал частенько туда заглядывать. Между тем в их судьбах оказалось много общего: в частности, они успели дважды обзавестись семьями и у обоих на момент знакомства семейная жизнь трещала по швам. Короче, довольно скоро между ними вспыхнул роман, который весьма благотворно повлиял на обоих, но особенно – на Листьева. Благодаря влиянию Альбины он бросил пить, более того – закодировался.
Вспоминают его коллеги по работе.
Э. Сагалаев: «И вот произошло в его жизни нечто, к чему я отношусь с огромным уважением: человек сумел посмотреть на себя со стороны, оценить ситуацию, увидеть альтернативу: под забором или в том деле, которое счастливо выпало на его долю... Листьев не просто сделал себя сам, он совершил огромное, титаническое усилие над собой, он изменил себя, свою жизнь...»
А. Политковский: «С той поры, как Влад закодировался, он стал для приятельских застолий потерянным человеком. Помню, как-то собрались хорошей компанией у меня дома – с женами, с семьями, как полагается. Накатили мы бутылочку-другую, на душе сразу потеплело, все расслабились. Все, кроме Влада. Он спиртного ни грамма в рот не берет – ни шампанского, ни пива. Вы представляете, каково компании сидеть за одним столом с абсолютно трезвым человеком? Уже и разговор не очень стройный, и все не столько других слушают, сколько сами сказать стараются... А рядом кто-то сидит и трезвым взглядом за тобой наблюдает...»
Изменения в личной жизни благотворно сказались и на творческом потенциале Листьева. В только что созданной компании «ВИД» (сентябрь 1990-го) он занял кресло генерального продюсера (кстати, визитную карточку телекомпании – «окаменевшего мужика», как его называют в народе, придумала Альбина Листьева. Этой маске, изображающей одного из восточных богов, символизирующего мудрость и спокойствие, уже много веков, и хранится она в Музее Востока, что на Суворовском бульваре, где более десяти лет работала Альбина. Когда «ВИД» только создавался и Листьев никак не мог придумать нужную заставку, именно Альбина предложила использовать эту маску).
Незадолго до создания «ВИДа» Листьев окончательно ушел из «Взгляда» и стал вести передачу «Шоу-биржа» – откровенно коммерческую передачу, где, как тогда говорили, «ковалось бабло». По словам В. Мукусева: «При участии Влада вдруг появилась какая-то «Шоу-биржа», когда за совершенно конкретный черный «нал» наши музыкальные редакторы давали во «Взгляде» объявления о предстоящих гастролях рок-музыкантов. В результате время неподкупных «взглядовских» небожителей прошло...»
После «Шоу-биржи» Листьев стал пробивать в жизнь проект, который, собственно, и вознес его на вершину не только финансового успеха, но и еще большего народного признания. Речь идет о программе «Поле чудес» (аналог английской передачи «Колесо фортуны»). Премьера ее состоялась 25 октября 1990 года и оказалась поистине триумфальной: зритель безоговорочно принял новое супершоу, а Листьев мгновенно превратился в звезду № 1 на отечественном телевидении.
Несмотря на огромную популярность, которая свалилась на Листьева, первые год-два он вел довольно скромный образ жизни. Поскольку жилплощадь они с Альбиной оставили своим бывшим женам и мужьям, жить им приходилось то в мастерской, то у матери Альбины, то в гостинице. Собственную жилплощадь они сумели заиметь лишь в августе 93-го, когда купили двухкомнатную квартиру на Новокузнецкой улице.
Свадьбу справили только 31 декабря 1991 года. Они расписались в шесть вечера, а после поехали с друзьями встречать Новый год в ресторан ВТО. По восприятию всех они были женаты давно, поэтому афишировать регистрацию не стали. О ней знали только близкие люди. Остальные в ту ночь просто встречали Новый год.
В начале 92-го у Листьева появился собственный автомобиль – это были «Жигули», которые ему купил «ВИД».
Пробыв ведущим «Поля чудес» до 1 ноября 1991 года, Листьев оставил его новому ведущему – Леониду Якубовичу, а сам сел в кресло ведущего еще одной новорожденной программы – «Тема» (аналог американской программы «Донахью-шоу», хотя сам Листьев был категорически с этим не согласен). Столь неожиданный шаг Листьев в одном из интервью объяснил так: «Телекомпания «ВИД» дала мне поручение сделать развлекательную передачу. Все прекрасно знали, что это поручение временное и, как только программа поднимется на ноги и станет популярной, я оставлю место ведущего. Словом, это все было оговорено заранее. Поэтому для телезрителей это, может быть, и было неожиданностью, но не для меня...»
В 1993 году Листьев как ведущий уходит и из «Темы» (оставаясь ее художественным руководителем) и открывает еще одну передачу – «Час пик».
В российской прессе в 1992—1995 годах появилось большое количество интервью как с самим Листьевым, так и с его женой. Благодаря им людям удалось ближе узнать своего кумира. Пройти мимо них было бы непростительно и в нашем случае. Поэтому приведем отрывки лишь некоторых из них.
В. Листьев («Куранты», 15 февраля 1992 года):
«Я не слишком заботливый отец. С дочерью от первого брака не вижусь совсем. Она учится в 4-м классе. С девятилетним сыном от второго брака встречаюсь крайне редко. Он замечательный мальчишка, потому что у него хорошая мать...
У меня одна серьезная слабость – работа. А от большого недостатка – пристрастия к алкоголю – я избавился. Почти год не пью. И не тянет. Видимо, свою цистерну уже выпил...
Конечно, популярность приятна. Но когда на тебя показывают пальцем, бывает – хихикают, случается – кричат что-нибудь вслед, тогда теряешь психологическое равновесие. Избегая этого, езжу только на такси. Рублей 200 в день «набивает»...
Миллиона на сберкнижке у меня нет. И потом, деньги на сберкнижке – это недальновидно. Они должны находиться в обороте и приносить прибыль...
Если меня захотят убить или покалечить, никакие телохранители не спасут. А ночных грабителей не боюсь. Чем я рискую, если у меня в кошельке всегда не больше трехсот рублей? Я их сам отдам. Сочту благотворительной миссией. И нищим подаю, хотя знаю: система нищенских кланов – одна из самых сильных и богатых мафий в Москве. Но отнюдь не претендую на их доходы. У каждого свой бизнес...
Постоянного парикмахера я завел недавно. Хожу стричься в салон «Жень-Шень» в Петровском пассаже. Портного нет, до этого я еще не дошел. А когда вел «Поле чудес», мне помогал подбирать одежду Александр Игманд из Дома моды «Кузнецкий мост»...»
А. Листьева («Собеседник», 15 сентября 1993-го):
«Как правило, Влад не интересуется моим мнением о своей работе. Если что-то и говорю, то «в рабочем порядке», я ведь присутствую на съемках большинства «Тем». Дело в том, что они снимаются вечерами, и Владу спокойней, если я рядом, в студии или у него в кабинете. Впрочем, я была убеждена, и не скрывала этого, что «Поле чудес» – программа не для него. Вел он ее профессионально, но какой-то дискомфорт чувствовался. Конечно, он научился в ней общению с публикой, приобрел огромный организационный опыт...
Дни отдыха у нас выпадают крайне редко. В выходные Влад участвует в съемках других передач «ВИДа»: «L-клуба», «Звездного часа». Но если такие дни выпадают, то мы стараемся побывать либо у друзей на даче, либо едем на машине в Загорск, Звенигород, Ростов Великий...
Ссора между нами может возникнуть, только если в морозильнике нет мороженого. Это – беда Влада. Если он вечером не поел мороженого, то считает, что день прожит зря. Ругаться он не ругается, но сердится. Это у него единственная слабость – мороженое обожает до потери чувств. Правда, еще обожает водить машину, но в этом случае я, кажется, не могу ему ничем помешать...
У нас одинаковые взгляды на политику. Спорить мне с Владом об этом то же самое, что математикам убеждать друг друга, что дважды два – четыре. А что касается конкретной политики, то, когда Влада выдвигали в депутаты Моссовета, я была твердо убеждена, что уж женой депутата точно не буду – это выше моих сил. Влад один раз сходил на собрание, посмотрел и сказал: «Никогда в жизни!»
Однажды он подарил мне магазин цветов. Зашел в цветочный и купил все цветы, имевшиеся там. Я сложила их на пол мастерской и поняла, что присутствую на собственных похоронах – такое количество цветов бывает только после смерти. Ставить их было некуда, поэтому пришлось собирать по людям ведра. Потом я допустила один неосторожный поступок – отправила Влада в булочную за хлебом. Он, проходя мимо того же цветочного магазина, увидел, что из подвала подняли еще цветы. Это его жутко рассердило, он прошел к директору и устроил скандал. Тот повел Влада в подвал и отдал ему все, что было. И когда муж вместо хлеба принес еще охапку цветов, у меня был шок. Даже не от количества денег, потраченных на цветы, – от того, что они могли погибнуть, если их сейчас не поставить в воду. Когда я раздавала своим знакомым цветы ведрами, то все меня спрашивали: «Альбина, вы, наверное, вышли замуж? Поздравляем!» На что я отвечала: «Нет, я развелась». На следующий день мне пришлось увозить цветы двумя машинами – одного такси не хватило. Я была очень долго по этому поводу на Влада сердита...
Влад очень тяжелый человек, если дело касается походов по магазинам. Ему нужно три недели вбивать в голову, что уже давно пора сходить и купить новую пару туфель. Магазины он не переносит органически: появляется зуд, аллергия и выступают красные пятна, если в магазине он находится больше пяти минут. Поэтому подарки Владу стараюсь делать «утилитарные», то есть то, что нужно ему, на мой взгляд. Потому что если спросить у Влада, что ему нужно, то окажется, что ничего...
Мы стараемся как можно больше времени проводить вместе. Даже в моих командировках он сопровождает меня, как, например, в Петербург. Мне так легче: у меня не болит голова, поспал ли он, прочитал ли на ночь книжку, как он одевается, что ест. За годы жизни в гостинице у нас не было «своих» блюд. Мы ели или на стороне, или в ресторане. Нам негде было готовить – кухня у нас появилась только недавно. А вообще-то в еде Влад абсолютно неприхотливый человек. Если в ресторане есть возможность заказать устрицы, то хорошо, если же имеются только супы в пакетиках, Влад с неменьшим аппетитом будет есть их...
Телесериалов я не смотрю и книг по ним не читаю. Не существуют для меня и детективы. Я равнодушна к фантастике. Из авторов очень люблю Набокова. У Влада же сейчас на журнальном столике лежит открытой книга Юрия Никулина...»
Из-за напряженного ритма, который сопутствовал Листьеву в последние несколько лет его жизни, он реже, чем хотел бы, находил время для встреч с матерью, с сыном от второго брака – Александром. Вот как вспоминали об этом Зоя Васильевна и вторая жена Татьяна.
З. Листьева: «Когда Влад перешел работать на телевидение, я все его передачи смотрела. Но никогда не позволяла себе критиковать или советовать. Единственное, в чем упрекала, что много работает. Просто на износ. За все годы на телевидении Влад не взял ни одного отпуска, не отгулял ни одного выходного.
Когда стал делать «Поле чудес», у него появились деньги, и он стал мне помогать больше, чем раньше. Недостатка тогда я не знала ни в чем. Но я продолжала работать, и Влад из-за этого очень переживал. «Мамуля, – говорил, – уходи с работы, я тебе сам платить буду». А я стеснялась просить у него помощи.
Виделись в последние годы редко. Разве что на его или на мой день рождения. Да еще когда они с Альбиной завезут мне гостинцы. И продукты привозили, и одежду, и что-то для дома. Но обо всем этом больше Альбина заботилась, она все-таки женщина – больше в подарках толк знает.
У меня со здоровьем не все в порядке. Вот однажды в июле Влад и решил меня положить в платную больницу: обследовать и подлечить. Отвели отдельную палату, главврач каждый день заходил, еду приносили в постель. Так было неудобно от всей этой суеты, что я настояла – питаться вместе со всеми, в столовой.
Влад тогда приезжал ко мне каждый день, минут на пять-десять. Его ко мне пускали в любое время. Навезет всяких конфет, фруктов, расспросит о самочувствии и исчезнет. Занят был очень...»
Татьяна: «Полностью доверяя своему бывшему мужу, я даже не стала подавать на алименты. У него и без этого были постоянные денежные проблемы с первой женой, которая все тянула-тянула из него. Иногда, конечно, Влад был настолько занят, что мы не виделись по нескольку месяцев, но это никак не сказывалось на моем с сыном финансовом положении. Сердилась я только тогда, когда у меня возникали проблемы с Сандриком – или сын болел, или получал плохие отметки в своей английской спецшколе. Звонила Владу сама, просила помочь в воспитании Саши: приехать или поговорить по-мужски по телефону. Мне хотелось сохранить некую семейную гармонию нашего сына. Хотя я и старалась ему внушить: то, что папа не живет с нами, не имеет особого значения. Все равно он есть и нас любит.
А Влад это доказывал постоянно. Где бы ни был на Новый год или в день рождения Саши, всегда появлялся у нас, с ног до головы увешанный подарками. Когда меня однажды обокрали, Влад сразу же примчался, дал денег и сказал: «Не расстраивайся. Нервы дороже». Отправлял нас с сыном в средиземноморский круиз, дважды давал денег на поездку Саши в Лондон, для изучения языка. Для сына это был такой восторг!..»
Между тем Листьев продолжал свое стремительное восхождение на телевизионный Олимп. В сентябре 1994 года он занимает пост вице-президента Академии Российского телевидения, а в январе следующего становится генеральным (исполнительным) директором АО «Общественное российское телевидение» (ОРТ). На последнем посту он затевает серьезные преобразования. К примеру, он заявил, что отныне реклама на ОРТ будет передана в руки ограниченного круга подконтрольных ему компаний. Это заявление Листьев сделал в январе, а месяц спустя газета «Вечерний клуб» сопроводила его следующим комментарием: «В среде телевизионщиков наблюдается явная паника. Оно и понятно: реклама – это живые деньги, доходы телекомпаний и личные доходы. Как легальные, так и нелегальные. На ТВ существует даже специальный термин – «джинса». Им обозначается передача, телесюжет, информация, сделанные по «левому» заказу, оплата которого идет непосредственно исполнителям, минуя официальную кассу. На «Останкино» теперь такой кормушки не будет (подобная ежемесячная недостача исчислялась в сумме 30 миллиардов рублей). Последствия, несомненно, объявятся».
Нельзя сказать, что Листьев не понимал, какая опасность может его подстерегать на новой должности. Но он, видимо, не понимал ВСЕЙ опасности, иначе успел бы принять хоть какие-то меры, чтобы обезопасить свою жизнь. Вот что рассказывает об этом певец Александр Новиков:
«За несколько дней до трагедии я встречался с ним в «Останкино». Я хотел объяснить, что новая его должность – генеральный директор ОРТ – очень опасное место. Ведь на телевидении завязаны слишком большие силы. В том числе коррумпированные структуры. И мгновенные кардинальные перемены, которые Влад планировал, могли привести к трагедии. Я-то достаточно изучил этот мир.
В кабинете Влад стал рассказывать, какие новшества решил ввести, чтоб каленым железом выжечь мздоимство и прочие болячки ТВ.
Влад просто не верил, что в него могут стрелять. Он знал, как любит его страна. И не мог представить, что найдется человек, способный нажать на курок. Наивно думал, что вначале будут предупреждать, наезжать, угрожать... И он успеет перевернуть ТВ.
«Влад, – хотел сказать я, – на этом уровне уже не угрожают и не предупреждают. Слишком большие деньги».
Но не успел. Влад сказал: «Приезжай вечером домой, там спокойно переговорим обо всем». Я приехал. Ждал до полуночи. Влад несколько раз звонил: «Дождись обязательно! С минуты на минуту выезжаю». Но Альбина ложилась спать. Неудобно было оставаться. Я уехал с тяжелым предчувствием...»
Статья в «ВК» вышла в свет 23 февраля, где-то в эти же дни с Листьевым хотел серьезно переговорить Новиков. Ровно через неделю после этого Листьева убили. Какими были последние часы жизни талантливого тележурналиста?
1 марта 1995 года (на 34-й день своего пребывания на посту гендиректора ОРТ) Листьев приехал в «Останкино» около часа дня. Весь день напряженно работал у себя в кабинете, встречался с нужными людьми, обсуждал новые программы. Закрутился так, что даже забыл о собственной программе «Час пик», которую должен был вести как ведущий в 19.10. Ему напомнили об этом буквально за несколько минут до эфира, он схватил свой портфель и умчался в студию.
После «Часа пик» (около восьми вечера) он вновь вернулся в свой кабинет и вместе с секретарем Елизаветой Кузьминой посмотрел по телевизору передачу «ВИДа» «Счастливый случай». По словам Кузьминой, был весел, с удовольствием угадывал слова. Затем он отпустил ее домой, а сам позвонил кому-то по телефону. В 20.15 он вышел из «Останкино», сел в свою машину и выехал домой. По дороге по радиотелефону позвонил жене Альбине и предупредил, что скоро будет дома.
К своему дому № 30 на Новокузнецкой улице Листьев подъехал в девять вечера. Ничего подозрительного во дворе не заметил, закрыл автомобиль и быстрым шагом вошел в подъезд. А там его уже ждали.
Судя по всему, Листьев успел заметить, что ему угрожает опасность. Он бросился бежать вверх по лестнице, однако убийца выстрелил в него, и пуля угодила в правое плечо тележурналиста. Через секунду раздался еще один выстрел, и вторая пуля попала Листьеву уже в затылок. Он умер практически мгновенно на лестничной площадке между первым и вторым этажами. На звук выстрелов в подъезд выглянули соседи, однако убийца (или убийцы) к тому времени уже исчез.
В 21.14 сигнал вызова с Новокузнецкой поступил в службу «Скорой помощи» и в 47-е отделение милиции. К 22 часам двор у дома № 30 был уже забит милицией, сотрудниками ФСК, журналистами, артистами и случайными прохожими. До полуночи тело погибшего не убирали, так как на месте преступления работала группа судмедэкспертов. А первым, кто сообщил телезрителям о гибели Листьева (в 22.25), был ведущий программы «Сегодня» Михаил Осокин. Следом за этим в программе «Времечко» был показан телесюжет с места происшествия.
В 1.30 следующего дня был сформирован оперативный штаб по расследованию этого преступления.
Вспоминает соседка матери Листьева В. Черных:
«Зоя зашла ко мне посидеть. Она только что посмотрела «Час пик» и телевизор выключила. Мы немного поговорили, она пошла укладываться спать, а часов в одиннадцать звонит мне еще одна наша соседка: «Ты слышала? Влада убили!» Мы не могли в это поверить. С одной стороны, в «Новостях» объявили, значит, правда, а с другой – может, информация неверная? Зое Васильевне решили ничего не говорить. По крайней мере, до утра. И вдруг – на лестничной площадке ее истошный крик! Я выбежала к ней, стала успокаивать, говорить, что все неправда, что он только тяжело ранен. Но ей уже позвонила первая невестка – Лена – и сообщила о трагедии. Она же первой и примчалась к Зое. За ней приехал Юра Николаев – они были дружны с Владом. Мы вызвали «Скорую», убедили Лену, что маму нужно сначала подготовить. Иначе это ее убьет. Следили, чтобы Зоя не смотрела телевизор, говорили ей, что это ошибка, что врачи борются за его жизнь... И только когда собрались все близкие, я поняла: пора. Подошла к ней, села рядышком и тихо-тихо сказала: «Владюшки нет». Снова – «Скорая», врачи, уколы...»
В 10.00 находившийся с официальным визитом в Англии премьер-министр России Виктор Черномырдин прислал семье В. Листьева официальное соболезнование.
В 12.00 практически все телевизионные каналы прекратили свое вещание, ограничившись лишь выпусками новостей. В это же время в «Останкино» прибыл Президент России Борис Ельцин. В 13.07 он выступил в прямом эфире и лично признал себя виновным в разгуле преступности в стране. Следом за этим он пообещал принять кардинальные меры и свое обещание сдержал. Через четыре дня после этого со своих постов были сняты прокурор Москвы Геннадий Пономарев и начальник столичного ГУВД Владимир Панкратов. Многие средства массовой информации охарактеризовали это событие как очередной удар Кремля по мэру Москвы Юрию Лужкову. Однако вернемся в день 2 марта.
В 19.00 в эфир вышла программа «Час пик», в которую пришли коллеги, ближайшие друзья и соратники Листьева. Выступающих было несколько десятков, поэтому ограничусь всего лишь несколькими отрывками из их выступлений.
Борис Ноткин: «Я в 11 утра вчера разговаривал с Альбиной, его супругой. Попросил ее поддержать мое предложение, чтобы Влад пришел ко мне в передачу 7 марта – он был таким замечательным подарком нашим женщинам 8 Марта прошлого года! И потом я сказал: «Альбина, как замечательно, что первый по профессии, самый авторитетный человек в нашем цехе становится и первым человеком на телевидении». Она говорит: «Да, но это может очень плохо кончиться...» Я говорю: «Альбина, что ты? Будет, наоборот, замечательно – такой авторитет! С этим авторитетом мы сможем изменить телевидение!» А она говорит, и в голосе было столько тревоги. Это было в 11 утра вчера...»
Артем Боровик: «Мне ситуация напоминает вот что: как будто нас всех, кто сегодня собрался, выстроили в шеренгу в маленьком дворике – сзади стена, впереди стоит рота киллеров. Рота киллеров стреляет: позавчера упал Холодов, вчера упал Влад Листьев... Я вижу однозначно впереди нас стоящую роту киллеров, за ней мафия, за ней власть, срощенная с этой мафией, которая обещает нам разобраться, прекратить этот беспредел криминальный, но она не способна этого сделать, потому что она уже срослась с этой мафией. Нам нужно что-то сделать срочно, чтобы разогнать эту шеренгу киллеров впереди или разрушить эту стену, которая стоит сзади.
Президент сегодня приехал, пообещал разобраться: как бы опять покаялся. Но, извините, я не верю ему больше после всех этих ситуаций. После того как убили троих ребят в августе 91-го, он сказал: «Простите, я не уберег вас!» Но сколько таких слов было сказано с тех пор, сколько людей было убито после того. В Чечне нам показали, что можно убивать просто целыми селениями. Тут жизнь одного Влада Листьева, по сравнению с тем, что творила власть всего месяц назад...
Я не знаю, что делать. Я думаю, в конечном итоге ответственность за все это несет Президент...»
И. Лесневская: «Я не хочу говорить сегодня о политике. Я хочу говорить о новом телевидении, из-за которого ушел Влад, потому что он именно этого хотел – нового телевидения, потому что «Останкино» погрязло в грязи, в мафиях, в непонятных каких-то валютных ларьках. Здесь омерзительный дух, здесь смердит – об этом надо говорить. Именно поэтому было создано это общественное российское новое телевидение, на которое мы, профессионалы, хотели прийти и сделать его заново...»
А. Козлов: «Президент сказал, что «Останкино» в том числе виновато в том, что погиб Влад Листьев... Господа, как мы можем вытерпеть это оскорбление? Юра, ты виноват в этом? Владимир Яковлевич, вы виноваты в этом? Я спрашиваю тебя, Володя Мукусев, ты виноват в этом? Мы виноваты в том, что не сберегли, да. Но когда я слышу о том, что я и мои коллеги здесь виноваты в этих ларьках и в этом духе – я говорю, нет: рыба гниет с головы. И когда здесь наконец появится тот председатель, которому будут доверять? – тот человек, которым был Влад Листьев. Ведь смотрите, лучшие уходят, а прорабы перестройки остаются – непотопляемые... Давайте не будем бояться, давайте наконец потребуем, чтобы во главе того нового канала стояли те люди, которые могут получить доверие и наше, и, значит, доверие телезрителей, могут наконец быть профессионалами, а не прорабами перестройки, чтобы наконец действительно появилось новое, мощное, сильное телевидение...»
Это преступление без преувеличения всколыхнуло все общество. В комментариях, как и полагается после таких резонансных преступлений, избытка не было. Приведу лишь две диаметрально противоположные точки зрения.
В. Жарихин (либеральная газета «Век»):
«На каждом переломе общество выдвигает своего героя, настоящего или придуманного человека, который персонифицирует идеальное представление о жизненном успехе в новых условиях, короче – Героя эпохи. Им может оказаться поэт Пушкин, критик Белинский, революционер-террорист Бауман, партийный функционер Киров, космонавт Гагарин, актер Высоцкий и, наконец, телеведущий Листьев. Все они погибали молодыми, когда заканчивалась эпоха, которую они символизировали.
Листьев, на свою беду, оказался символом нашей либерально-демократической революции.
Мы похоронили либеральную мечту об идеальном «новом русском». О свободном, талантливом хозяине жизни в белом смокинге, с обаятельной улыбкой и в интеллигентных очках, который достиг всего только своим талантом и честным трудом. А хозяевами жизни, настоящими «новыми русскими», давно уже стали блеклые личности с гладко зачесанными назад волосами, в бронежилетах под кашемировыми пальто до пят и со взводом устрашающих охранников с автоматами».
А вот как комментировала гибель Листьева патриотическая газета «Завтра»:
«Одаренный Листьев, в отличие от среднеспособных сорокиных, митковых, сванидзе и доренко, не обслуживал воровской ельцинский режим и дикий российский капитализм – он их творил. И по заслугам был оценен хозяевами жизни. Назначение 38-летнего Влада генеральным директором самой крупной телекомпании стало одновременно официальным признанием его в качестве творца победившей криминально-демократической революции...
Талантливый Листьев проповедовал либеральную вольницу без конца и края, жажду легкого обогащения и сделался жертвой того, что вызвал к жизни».
Прощание с В. Листьевым состоялось 3 марта при огромном стечении народа. Достаточно сказать, что очередь в «Останкино», где был выставлен гроб с телом погибшего, растянулась на два с половиной километра. Людской поток двигался мимо гроба шесть часов, но очередь не уменьшалась. Как написал в своем репортаже корреспондент «Комсомольской правды» В. Черных: «Фраза «Москва прощалась со знаменитым журналистом» здесь не проходила. На панихиду приехали из всех республик бывшего СССР. Мужчина с огромным букетом роз рассказал, что вылетел в Москву из Петропавловска-Камчатского, как только узнал о гибели Листьева. Он же показал на старушку, которая прибыла в столицу из Якутска только для того, чтобы попрощаться с любимым телеведущим. Женщина из Узбекистана привезла какие-то уникальные розы, которые почти не раскрываются и засыхают вместе с лепестками...
Гроб стоял в Концертном зале «Останкино». Именно к этим дверям стекались несколько людских потоков. Отдельно – толпа журналистов, отдельно – чиновники из аппарата Президента, многочисленные министры и заместители, работники московской мэрии во главе с Лужковым, многочисленные депутаты, через все здание тянулась змейка работников телекомпании. И, конечно, «простые россияне». Плюс к тому огромнейшее количество артистов, музыкантов...
Скорбная толпа, гора цветов, «Реквием» Моцарта. Все тихо и торжественно. В интервью «КП» один из ответственных сотрудников ФСК, естественно, просивший не упоминать его фамилии, сказал, что вся эта чинность закончится сразу после похорон. По словам контрразведчика, в ближайшее время следует ожидать резкого обострения предвыборной борьбы, открытая фаза которой началась именно с убийства Владислава Листьева.
4 марта, в 10 часов, в церкви Воскресения Словущего на Успенском Вражке, прошло отпевание. В час дня на Ваганьковском кладбище состоялась гражданская панихида. В 14 часов Владислав Листьев был похоронен.
Следственную группу по расследованию убийства В. Листьева возглавил следователь по особо важным делам при Генеральном прокуроре России Борис Уваров. Относительно возможных версий этого преступления в прессе чаще всего упоминались такие: уголовно-финансовая (конфликт из-за рекламы), политическая (чтобы дестабилизировать ситуацию в стране), экономическая (Листьев был одним из видных отечественных телебизнесменов) и, наконец, личная. Начнем с последней.
В первую очередь сыщикам предстояло разобраться с прошлым погибшего. Например, им было известно, что он имел непростые отношения со своей первой женой, которая, едва он стал знаменит, заявила права на алименты. Говорят, что с годами она становилась все более активной. Однако подозрения с этой женщины были быстро сняты: едва ли кто станет желать смерти человеку, который может платить хорошие деньги.
Не был усыпан розами и последний, третий, брак Листьева. Отмечалось, что на пятом году их союз дал трещину. Некую интересную даму, врача по профессии, слишком часто стали замечать в обществе Листьева. Говорят, что эта женщина была и на похоронах Влада, но сумела проститься с ним только тогда, когда с места прощания отлучилась жена Листьева.
Об этом любовном треугольнике следствию было известно, однако никакого криминала найдено не было. Поэтому бытовая версия убийства вскоре зачахла. Политическая же с самого начала, кажется, никого особенно не увлекала. Другое дело – экономика.
Блок «экономических» гипотез разделяется на несколько направлений. Причины могли быть таковы:
– конфликт с партнерами по акционированию ОРТ;
– ущемление интересов некоторых рекламных агентств и производителей программ после переработки эфирной сетки;
– рэкет.
Буквально с первого дня появилось несколько подозреваемых. Например, тогдашний генеральный директор компании «ЛогоВАЗ» Борис Березовский и глава рекламного агентства «Premier SV» и фирмы «ЛИС’С» Сергей Лисовский. Начнем с первого.
Как известно, почти мгновенно после убийства Листьева была предпринята попытка произвести обыск в офисе Березовского на Новокузнецкой улице. Однако подозреваемый «поднажал», подключил к делу все свои влиятельные связи, и следователям пришлось уйти ни с чем. Борис Абрамович отрицал всякую причастность к этому делу, заявляя, что его хотят подставить конкуренты. Через какое-то время и следствие провозгласило: непричастен. Вроде бы и телемагнату устранять Листьева было ни к чему – тот и так был у него в руках. Иное дело, что «хозяин» мог вольно или невольно подставить исполнительного директора ОРТ...
Сергей Лисовский тоже сразу подпал под подозрение сыщиков, да и широкой общественности, поскольку о его разногласиях с погибшим было хорошо известно. Листьев пытался изменить порядок размещения рекламы на ТВ, который, по его мнению, приносил прибыль не столько телевидению, сколько рекламным агентствам. По мнению экспертов, стоимость всего объема рекламы на Первом канале в 1995 году должна была составить 170 млн долларов, Лисовский же гарантировал лишь 120 млн долларов. 28 февраля состоялась их последняя и довольно бурная встреча.
Однако и от Лисовского вскоре отстали.
Следствие продолжало отрабатывать оставшиеся версии. Вот как развивались события в деле поимки киллеров. Первыми кандидатами на эту роль были названы двое молодых людей. Их фотороботы появились в газетах и на экранах ТВ уже на следующий день после убийства. Потом выяснилось, что эти люди действительно преступники, но промышляли они не заказными убийствами, а разбойными нападениями на квартиры.
Следующие кандидаты в киллеры стали широко известны в мае 1996 года. Дело было так.
Некий житель Харькова по имени Джамал связался с местным публицистом Анатолием Клевой и попросил свести его с московскими журналистами. Пояснил, что у него есть серьезная информация по делу Листьева. Якобы земляк Джамала принимал непосредственное участие в убийстве тележурналиста, а теперь желает вывести заказчиков на чистую воду. Почему? Из чувства мести. Мол, «земляк» и его напарник, убив телевизионщика, тем же вечером 1 марта приехали на некую дачу в Подмосковье. Но едва они вышли из машины, как по ним был открыт предательский огонь. Напарник погиб, а «земляк» успел перелезть через забор и скрыться в лесу. Какое-то время он заметал следы, а затем решил отомстить – готов обнародовать некие материалы. Какие? Как и всякие профессиональные киллеры, получив заказ, напарники приняли ряд мер безопасности. Они записали на аудио и видео переговоры с нанимателями. На пленке якобы был даже запечатлен человек, который довольно часто появляется на экранах ТВ.
Выслушав рассказ Джамала, Клева связался с коллегами из еженедельника «Щит и меч». А к тем якобы уже приходил некий оперативник из следственной группы и сообщил примерно то же самое, что и Джамал. Даже и имя последнего прозвучало. Харькову дали «добро» на встречу.
Человек, назвавшийся Джамалом, был крайне осторожен и всех карт не раскрыл. Договорились увидеться еще раз. Но встреча сорвалась. Дальнейшее опять-таки покрыто туманом неизвестности. А вскоре внимание общественности переключилось на другую публикацию – в «Комсомольской правде».
Данный текст является ознакомительным фрагментом.