14
14
Вечером Рита удивила Брайана. Сев в автомобиль, она моментально перестала быть его подчиненной, а превратилась в капризную, знающую себе цену светскую даму.
Но он не сразу заметил эту перемену.
Вставив ключ, но не поворачивая его, Брайан решил развлечь свою спутницу беседой:
– Вы знаете, Рита, вчера мне приснился удивительный сон. Как будто я лезу на высоченный столб и никак на могу добраться даже до половины. И я сползаю вниз. Я плачу и повторяю попытки – снова и снова… И вдруг я вижу, что из-за горизонта в мою сторону ветер несет облако. Но не простое, а состоящее из цветочных лепестков и стофунтовых банкнот! Увидев это, я, конечно, сразу смог забраться на самый верх. Но только я добрался до облака, деньги дождем посыпались вниз. А я не могу ловить их, ведь тогда я упаду. И я вижу, что внизу множество людей с радостными песнями собирают этот урожай. А мне – не успеть спуститься. И я торчу на этом столбе, как осел. К чему это, как вы думаете, Рита?
– К тому, что вы – осел, Брайан. Мы когда-нибудь, наконец, поедем?
«Вот тебе раз, – подумал он, заткнувшись и поворачивая ключ, – все-таки она ко мне неравнодушна…»
Их провели и усадили за отдельный столик, как особо уважаемых гостей. Тут было душно, сыро и шумно. «Лучше бы мы все-таки сходили на „Сигурда Крестоносца“», – мелькнуло в голове Эпштейна, но сказать об этом Рите он не посмел. Ей-то тут явно нравилось, она вертела головой, с любопытством разглядывая посетителей. И он побаивался, что она снова назовет его «ослом».
Неожиданно для Брайана, он услышал свое имя. Спрыгнув со сцены и держа микрофон в руках, Диск-жокей Боб Вулер объявил:
– Эгей, ребятки! А у нас тут большой человек! Позвольте представить вам владельца магазина «Немз» и корреспондента «Мерси бит» мистера Брайана Эпштейна!
Посетители захлопали и засвистели. Боб как раз добрался до столика раскланивающегося Брайана и протянул микрофон ему:
– Два слова, мистер Эпштейн.
– Добрый вечер, друзья, – заговорил Брайан. – Я рад приветствовать вас в этом замечательном клубе. И вот что я, в связи с этим, хотел бы вам рассказать. Недавно мне приснился поразительной сон. – Он почувствовал, что Рита пинает его под столом, но остановиться уже не мог. – Мне приснилось, что я нахожусь примерно в таком же клубе, как этот, и стою возле стойки бара. И вдруг к стойке на задних лапах подходит огромный ёж. Ёж в человеческий рост. А бармен, словно бы так и надо, спрашивает его: «Что будете пить, мистер?» Но ёж почему-то оказался глухонемым. И он начал объяснять жестами…
Рита пинала Брайана все сильнее. Боб Вулер, вежливо улыбаясь, пытался отобрать у него микрофон… Но не тут то было.
– …И тогда пришлось вмешаться мне. Я сказал бармену: «Налейте-ка ему виски». И бармен сделал это. Но, оказалось, я не угадал. Ёж понюхал рюмку, сморщился и выплеснул ее содержимое мне в лицо. А затем злобный еж пригвоздил меня к стойке своими гигантскими иглами. Спасибо за внимание. Продолжайте веселиться. – В полной тишине Брайан отдал микрофон и уселся за столик. Утирая платком пот со лба, он спросил Риту:
– Как я их, а?!
Та молча постучала себя пальцем по лбу и отвернулась. Боб Вулер, нервно похохатывая, объявил:
– Вот такая замечательная история приключилась с мистером Эпштейном. А теперь – «Битлз»!
Зал взорвался аплодисментами.
– Тут понимают хорошую шутку, – заметил Брайан Рите. Ему все больше нравилось здесь. Хотя объявленые музыканты выглядели не слишком опрятно.
Точнее – слишком неопрятно. Они заиграли, и солист в очках запел:
«Люби, люби меня,
Ведь я люблю тебя…»
Ей богу, не вру,
Не вру…[38]
Ничего глупее Брайан не слышал. Но ритм был упругий, мелодия симпатичной, а главное – у него было прекрасное настроение. Он даже начал пританцовывать, не вставая со стула.
– Рита, – позвал он. – Может, попляшем?
Она не услышала его. Целиком поглощенная музыкой, она во все глаза разглядывала то, что происходило на сцене. А на сцене происходило черт знает что. Музыкантам, похоже, было наплевать на публику, и они преспокойно поворачивались к ней спиной, кричали что-то друг другу, жевали резинку… Как ни странно, именно это и нравилось зрителям.
Но то, что Рита совсем не обращает на него внимания, слегка обидело Брайана:
– Выпьем? – достал он бумажник.
Никакой реакции.
Но вот песня закончилась, и Рита сама обернулась к Брайану:
– Как здорово! Как они мне нравятся!
Он тут же придумал, как превратить их успех в свой:
– Хочешь, я тебя с ними познакомлю?
– Да?! – она схватила его за рукав. – Брайан, какой ты милый! А что ты им скажешь?
– Я скажу, что хочу познакомить их с самой прелестной продавщицей моего магазина. Пойдем, когда кончится отделение, – успел еще сказать Брайан, прежде чем снова заиграла музыка, и Рита вновь стала невменяемой.
А он задумался. Действительно, для того, чтобы подойти к «Битлз» нужен какой-то предлог. Он тут же сочинил его.
Через сорок минут, сложив в дипломат несколько заказанных бутылок шампанского, Брайан повел Риту за кулисы.
– Эпштейн, – сказал он, войдя в музыкалку.
– Кто? – спросил певец-очкарик, смерив его взглядом.
– Я, – ответил Эпштейн.
– Зря, – сказал тот и отвернулся.
«Не слишком-то они гостеприимны», – подумал Брайан и решил сразу перейти к только что придуманному делу:
– Давайте поговорим о наших проблемах, – заявил он.
– А у нас есть проблемы? – вмешался смазливый паренек, игравший на басе.
– Теперь будут, – сказал Брайан. – Я стану вашим менеджером.
– А кто вы такой-то? – снова обернулся очкарик.
– Эпштейн, – весомо повторил Брайан.
– Так бы сразу и говорили, – протянул руку очкарик. – Я – Джон, этот левша – Пол, вот тот мальчишка – Джордж, а вон та злобная хитрая морда – это Пит.
– Очень приятно, очень приятно, – пожимал он руки музыкантам. – А это, позвольте представить, Рита Гаррис.
Джордж пожал девушке руку. Пол ей руку поцеловал. Джон, приобняв ее, чмокнул в щечку. А Пит, не по-детски облапив ее, поцеловал в губы, в засос.
Брайан оторопел. Нужно было срочно отвлечь их внимание от Риты.
– Значит так, – быстро заговорил он. – Вы не поверите! Представляете, вы будете отдавать мне двадцать пять процентов своего заработка!
Пит тут же отпустил девушку:
– С какой стати?! – выпучил он глаза.
– Да так, – пожал плечами Эпштейн довольный успехом.
– У нас уже есть менеджер, – заметил Джон. – Его фамилия Вильямс, и он берет только десять процентов.
– Ну и чего вы с вашим Вильямсом добились? – поднял брови Брайан. – Играете в этом грязном подвале. А если за дело возьмусь я, вы уже через месяц будете выступать в Лондоне. В «Королевском театре»!
Джон присвистнул и бросил:
– Что-то слишком у вас все просто. Вы кто такой-то?
– Я – еврей, – ответил тот так, словно это объясняло все.
О евреях Джон знал только одно. Что они страшные скупердяи.
– А почему бы вам для начала не купить нам пару бутылочек? – провокационно предложил он.
– Ничего не надо покупать, – ответил Эпштейн.
– Так я и думал, – махнул рукой Джон и усмехнулся. – Зачем покупать? Нужно только брать с нас двадцать пять процентов, а покупать ничего не надо.
– Не надо, – подтвердил Эпштейн, открывая дипломат. – У меня все с собой. – И он выставил на стол три бутылки шампанского.
Джон поглядел на него совсем другими глазами.
– Так как вы смотрите на мое предложение? – спросил Эпштейн. – Если согласны, сейчас и отметим.
Рита восхищенно таращилась на него.
В музыкалку заглянул Боб Вулер:
– Через минуту – на сцену.
– Хорошо, – кивнул ему Джон и снова обернулся к Брайану. – Мистер, а машина у вас есть?..
– Конечно, – кивнул тот. – И у вас скоро будут машины. Ну что, согласны?
Джону показалось, что соглашаться сразу будет не по-деловому.
– Мы немного подумаем, – ответил он.
– Вот как? – Брайан сложил бутылки обратно в дипломат. – Тогда отложим до следующего раза.
Как ни странно, идея продюсировать «Битлз» действительно захватила Эпштейна. Теперь в «Каверне» его видели чуть ли не ежедневно. И, наблюдая за реакцией публики на музыку группы, он с каждым разом все больше верил в то, что дело пахнет большими деньгами.
Заказанные им в Гамбурге двести дисков «My Bonnie» исчезли с прилавков «Немз» за три дня.
Он с головой ушел в это дело, Рита, раньше словно бы и не замечавшая его, сейчас, напротив, стала оказывать ему всяческие знаки внимания. Но теперь уже ему было не до нее.
Чтобы лучше понять, что же это собственно за дело – менеджмент, и с какими людьми ему предстоит работать, он встретился с Вильямсом.
– Леннон – несносный тип, – сказал Вильямс. – Представьте, он отказывается выплачивать мне десять процентов от заработка, если находит работу сам.
– Но это же естественно… – удивился Брайан.
– Ничего не естественно. Если я – их импресарио, то они не должны искать работу сами.
– Ну, а если вы этого не делаете? – продолжал удивляться Брайан.
– Это уже – мои проблемы.
– Даже странно, что вы до сих пор работаете с ними, – заявил Брайан двусмысленно.
– И не говорите! Только последний осел станет с ними работать!
Тут Вильямс замолк и внимательно присмотрелся к Эпштейну.
«Вот тебе два», – подумал тот.
Наконец, третьего декабря, когда все предварительные шаги были сделаны, Брайан пригласил «Битлз» в молочный бар, принадлежавший его отцу.
Встреча была назначена на половину пятого.
«Битлз» и сами успели навести о нем справки, и решили, что такое сотрудничество может принести им пользу.
Ради такого случая не опоздал даже крайне непунктуальный Джон. А вот Пол как раз отсутствовал.
– Я не имею права начинать переговоры, если нет хотя бы одного из вас, – втолковывал Брайан. – Свою подпись в контракте должен поставить каждый. Да позвоните же ему, кто-нибудь!
Джордж нехотя подошел аппарату на стойке, и, поговорив, вернулся:
– Пол принимает ванну, – сказал он Брайану.
– Как это можно – вести себя столь безответственно в такой важный момент?! – вскричал Эпштейн.
– Зато он будет чистым, – усмехнулся Джордж.
Пол прибыл, и Брайан, поджав губы, протянул ему контракт.
– Где расписываться? – спросил тот, не читая. Он больше, чем все остальные хотел завязать отношения с человеком, у которого есть свой магазин, автомобиль и куча денег.
– Погоди, погоди, – отобрал у него бумагу Джон, который продолжал ожидать подвоха от этого буржуа.
Водя пальцем по строчкам и шевеля губами, он внимательно ознакомился с договором от первой до последней буквы.
– Ладно, – кивнул он, – пойдет. – И поставил свою подпись. Затем расписались Пол, Пит и Джордж.
– Вот и прекрасно! – потер ладони Брайан и сунул бумагу в дипломат. – Предлагаю отметить это дело стаканчиком молочного коктейля. Я плачу!
«Раньше он предлагал шампанское», – разочарованно подумал Джон. Но сдержался и не напомнил Брайану об этом. В конце концов, тот играет честно.
Когда «Битлз», выпив коктейль, покинули бар, Эпштейн достал контракт и, усмехаясь, осмотрел оставленные подписи.
«Папа будет гордился мной, когда я покажу ему эту бумажку! Эти „Битлз“ – сущие дети! Расписавшись сами, они не потребовали подписи с меня! Теперь, если дело выгорит, я подпишу контракт и буду получать свои проценты, а не выгорит – не подпишу, и бумага будет недействительной!»
Ему нравились «Битлз». Но он был деловым человеком.
После такого хлопотливого денька Брайан уснул, едва коснувшись головой подушки.
И ему приснился страшный сон.
Сцена. Толпа юношей и девушек не отпускают «Битлз». Но вот Джон и компания скрываются за кулисами. Там Брайан приоткрывает огромный кованный сундук и, просунув руку в щель, зачерпывает ковшом золотые монеты. А затем – ссыпает их в ладони и карманы музыкантов.
Они пытаются заглянуть в сундук, но Брайан не позволяет им этого. Хитрый Пит Бест, делая вид, что страшно ему благодарен, даже обнимает Брайана и целует его в губы, как давеча Риту. А сам все косится на щель под крышкой сундука. Но Брайан бдителен и осторожен. Никто не смог узнать, сколько золота у него осталось!
Все садятся в автофургон. Тогда Брайан хватает сундук за ручку… но не может сдвинуть его с места. Он налегает на него изо всех сил, но безуспешно.
Он хочет вернуть остальных, чтобы они помогли ему. Но он боится, что количество золота они определят по весу…
И фургон отъезжает без него.
Брайан плачет. Он ломает руки и зовет хоть кого-нибудь.
Но внезапно темнеет, и из леса (а раньше Брайан даже и не замечал этого леса) выходит огромный ёж.
Неторопливо, на задних лапах, вразвалочку приближается злобный ёж к Брайану. Тот кричит в ужасе, но ручку сундука отпустить не может…
Эпштейн проснулся в холодном поту. Включил ночник и достал из письменного стола папку для бумаг. Извлек из нее контракт, взял «Паркер» и занес его над графой «подписи сторон».
«Стой!!!» – вдруг закричал его еврейский внутренний голос.
«Что это со мной, действительно? – подумал Эпштейн. – Нервишки шалят…»
Он сунул ручку обратно в стаканчик, контракт аккуратно вложил в папку и задвинул ящик стола.
Остаток ночи он проспал без сновидений.
Спустя неделю Брайаном была зарегистрирована продюсерская фирма «Немз Энтерпрайзес», которая должна была устраивать концерты «Битлз» и выпускать диски с их записями.
Но первым делом он взялся за приведение в порядок внешности «Битлз».
– Вы должны поменять одежду, – заявил он.
– С нами никто не станет меняться, – усмехнулся Джордж.
Брайан проглотил эту шутку.
А вот высказывание Джона было более обоснованным:
– На новые костюмы нужно уйму денег. Вы, что ли, нам их купите?
Брайан достал бумажник:
– Нет, вы. По сорок фунтов на брата. Костюмы из серого твида с бархатными воротниками, белые рубашки, одинаковые неяркие галстуки. И не вздумайте покупать все это в магазине готового платья. Только на заказ!
– Фу ты, ну ты, какие мы важные, – поерничал Джон.
Но деньги взял.
В принципе, все они были не против этого нововведения, но Джон считал, что выступать в костюмах имеет смысл только в больших, возможно даже столичных, залах. Тут же, в родной «Каверне», говорил он, их просто засмеют.
Но Эпштейн не хотел этого и слушать.
– Вы нарушаете условия контракта! – сказал он, – внешний вид группы – прерогатива продюсера. В случае вашего отказа, я буду вынужден взыскать с вас неустойку в размере… в размере… – Он что-то прикинул в уме, а затем назвал такую сумму, что у Джона отпала челюсть. И больше он не спорил. А Брайан добавил:
– Кстати, люди в приличных костюмах не сквернословят.
В новых одеяниях «Битлз» вышли на сцену «Каверны» спустя две недели.
И в тот же день Эпштейн, довольный небольшой победой над их строптивостью, наконец-то выставил им обещанное когда-то шампанское.
У этой вечеринки была своя изюминка. Обмывая шикарные костюмы, «Битлз» старались блеснуть друг перед другом светскими манерами.
– Джордж, подай пожалуйста бутылочку, – попросил Пол.
– На, – элегантно ответил Джордж, подавая.
Пол покрутил проволоку на пробке, но та обломилась.
– Дай сюда, – услужливо вырвал бутылку Пит.
– Изольте-с, – согласился Пол. – Только осторожнее, может пиздануть.
– Отнюдь, – покачал головой Пит. – Умение позволит мне не привести сей процесс к столь плачевному результату… – И он сам обалдел от витиеватости своей речи.
– Не сомневаюсь, Пит, – согласился Пол, – у тебя ж опыта больше.
– Жопа-то? – удивился Пит. – Ну-у, не знаю, может быть, я лучше питаюсь?..
– Я имел в виду, опыта ж у тебя больше.
– А-а, – понял, наконец, Пит. – Да, это факт.
Но бутылка все-таки пизданула.
Пена залила костюм Джона, а Джорджу пробка прилетела в лоб. Схватившись за место ушиба, тот дико заорал:
– Ваше поведение, Пит, беспрецедентно! – и, помолчав, добавил более спокойно: – Сука.
– Присоединяюсь к этому мнению, – покивал Джон Джорджу, утираясь. – Я, право, как обоссался.
Пит, зажимая горлышко большим пальцем, нервно выкрикнул:
– Где же фужеры?
– Вот, – утонченно ответил Пол, вытаскивая посуду из шкафа.
– Не будет ли кто-нибудь из вас, джентельмены, столь учтив, – начал Джон, – и не откажет ли нам в любезности, которая заключается в том, чтобы немедленно и неукоснительно…
– Джон, быстрее говори! – заорал Пит.
– Фужеры надо помыть! – коротко объяснился Джон.
Никто и не пошевелился.
– Ну, как хотите, – Пит стал разливать шампанское в грязную посуду.
– Божественный напиток, – заметил Джордж, пригубив.
– Я еще тост не сказал, мистер торопыга, – отечески пожурил его Джон.
– Просим тост, просим тост! – жеманно вскрикнул Пол. – Ах, как это мило!
Джон поднял бокал и, вглядевшись в него, сказал:
– Что это у меня за сопля там плавает?
– Хороший тост, – одобрил Джордж и выпил свою порцию. К нему присоединились и остальные.
Вечеринка обещала быть славной.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.