14

14

Вечером Рита удивила Брайана. Сев в автомобиль, она моментально перестала быть его подчиненной, а превратилась в капризную, знающую себе цену светскую даму.

Но он не сразу заметил эту перемену.

Вставив ключ, но не поворачивая его, Брайан решил развлечь свою спутницу беседой:

– Вы знаете, Рита, вчера мне приснился удивительный сон. Как будто я лезу на высоченный столб и никак на могу добраться даже до половины. И я сползаю вниз. Я плачу и повторяю попытки – снова и снова… И вдруг я вижу, что из-за горизонта в мою сторону ветер несет облако. Но не простое, а состоящее из цветочных лепестков и стофунтовых банкнот! Увидев это, я, конечно, сразу смог забраться на самый верх. Но только я добрался до облака, деньги дождем посыпались вниз. А я не могу ловить их, ведь тогда я упаду. И я вижу, что внизу множество людей с радостными песнями собирают этот урожай. А мне – не успеть спуститься. И я торчу на этом столбе, как осел. К чему это, как вы думаете, Рита?

– К тому, что вы – осел, Брайан. Мы когда-нибудь, наконец, поедем?

«Вот тебе раз, – подумал он, заткнувшись и поворачивая ключ, – все-таки она ко мне неравнодушна…»

Их провели и усадили за отдельный столик, как особо уважаемых гостей. Тут было душно, сыро и шумно. «Лучше бы мы все-таки сходили на „Сигурда Крестоносца“», – мелькнуло в голове Эпштейна, но сказать об этом Рите он не посмел. Ей-то тут явно нравилось, она вертела головой, с любопытством разглядывая посетителей. И он побаивался, что она снова назовет его «ослом».

Неожиданно для Брайана, он услышал свое имя. Спрыгнув со сцены и держа микрофон в руках, Диск-жокей Боб Вулер объявил:

– Эгей, ребятки! А у нас тут большой человек! Позвольте представить вам владельца магазина «Немз» и корреспондента «Мерси бит» мистера Брайана Эпштейна!

Посетители захлопали и засвистели. Боб как раз добрался до столика раскланивающегося Брайана и протянул микрофон ему:

– Два слова, мистер Эпштейн.

– Добрый вечер, друзья, – заговорил Брайан. – Я рад приветствовать вас в этом замечательном клубе. И вот что я, в связи с этим, хотел бы вам рассказать. Недавно мне приснился поразительной сон. – Он почувствовал, что Рита пинает его под столом, но остановиться уже не мог. – Мне приснилось, что я нахожусь примерно в таком же клубе, как этот, и стою возле стойки бара. И вдруг к стойке на задних лапах подходит огромный ёж. Ёж в человеческий рост. А бармен, словно бы так и надо, спрашивает его: «Что будете пить, мистер?» Но ёж почему-то оказался глухонемым. И он начал объяснять жестами…

Рита пинала Брайана все сильнее. Боб Вулер, вежливо улыбаясь, пытался отобрать у него микрофон… Но не тут то было.

– …И тогда пришлось вмешаться мне. Я сказал бармену: «Налейте-ка ему виски». И бармен сделал это. Но, оказалось, я не угадал. Ёж понюхал рюмку, сморщился и выплеснул ее содержимое мне в лицо. А затем злобный еж пригвоздил меня к стойке своими гигантскими иглами. Спасибо за внимание. Продолжайте веселиться. – В полной тишине Брайан отдал микрофон и уселся за столик. Утирая платком пот со лба, он спросил Риту:

– Как я их, а?!

Та молча постучала себя пальцем по лбу и отвернулась. Боб Вулер, нервно похохатывая, объявил:

– Вот такая замечательная история приключилась с мистером Эпштейном. А теперь – «Битлз»!

Зал взорвался аплодисментами.

– Тут понимают хорошую шутку, – заметил Брайан Рите. Ему все больше нравилось здесь. Хотя объявленые музыканты выглядели не слишком опрятно.

Точнее – слишком неопрятно. Они заиграли, и солист в очках запел:

«Люби, люби меня,

Ведь я люблю тебя…»

Ей богу, не вру,

Не вру…[38]

Ничего глупее Брайан не слышал. Но ритм был упругий, мелодия симпатичной, а главное – у него было прекрасное настроение. Он даже начал пританцовывать, не вставая со стула.

– Рита, – позвал он. – Может, попляшем?

Она не услышала его. Целиком поглощенная музыкой, она во все глаза разглядывала то, что происходило на сцене. А на сцене происходило черт знает что. Музыкантам, похоже, было наплевать на публику, и они преспокойно поворачивались к ней спиной, кричали что-то друг другу, жевали резинку… Как ни странно, именно это и нравилось зрителям.

Но то, что Рита совсем не обращает на него внимания, слегка обидело Брайана:

– Выпьем? – достал он бумажник.

Никакой реакции.

Но вот песня закончилась, и Рита сама обернулась к Брайану:

– Как здорово! Как они мне нравятся!

Он тут же придумал, как превратить их успех в свой:

– Хочешь, я тебя с ними познакомлю?

– Да?! – она схватила его за рукав. – Брайан, какой ты милый! А что ты им скажешь?

– Я скажу, что хочу познакомить их с самой прелестной продавщицей моего магазина. Пойдем, когда кончится отделение, – успел еще сказать Брайан, прежде чем снова заиграла музыка, и Рита вновь стала невменяемой.

А он задумался. Действительно, для того, чтобы подойти к «Битлз» нужен какой-то предлог. Он тут же сочинил его.

Через сорок минут, сложив в дипломат несколько заказанных бутылок шампанского, Брайан повел Риту за кулисы.

– Эпштейн, – сказал он, войдя в музыкалку.

– Кто? – спросил певец-очкарик, смерив его взглядом.

– Я, – ответил Эпштейн.

– Зря, – сказал тот и отвернулся.

«Не слишком-то они гостеприимны», – подумал Брайан и решил сразу перейти к только что придуманному делу:

– Давайте поговорим о наших проблемах, – заявил он.

– А у нас есть проблемы? – вмешался смазливый паренек, игравший на басе.

– Теперь будут, – сказал Брайан. – Я стану вашим менеджером.

– А кто вы такой-то? – снова обернулся очкарик.

– Эпштейн, – весомо повторил Брайан.

– Так бы сразу и говорили, – протянул руку очкарик. – Я – Джон, этот левша – Пол, вот тот мальчишка – Джордж, а вон та злобная хитрая морда – это Пит.

– Очень приятно, очень приятно, – пожимал он руки музыкантам. – А это, позвольте представить, Рита Гаррис.

Джордж пожал девушке руку. Пол ей руку поцеловал. Джон, приобняв ее, чмокнул в щечку. А Пит, не по-детски облапив ее, поцеловал в губы, в засос.

Брайан оторопел. Нужно было срочно отвлечь их внимание от Риты.

– Значит так, – быстро заговорил он. – Вы не поверите! Представляете, вы будете отдавать мне двадцать пять процентов своего заработка!

Пит тут же отпустил девушку:

– С какой стати?! – выпучил он глаза.

– Да так, – пожал плечами Эпштейн довольный успехом.

– У нас уже есть менеджер, – заметил Джон. – Его фамилия Вильямс, и он берет только десять процентов.

– Ну и чего вы с вашим Вильямсом добились? – поднял брови Брайан. – Играете в этом грязном подвале. А если за дело возьмусь я, вы уже через месяц будете выступать в Лондоне. В «Королевском театре»!

Джон присвистнул и бросил:

– Что-то слишком у вас все просто. Вы кто такой-то?

– Я – еврей, – ответил тот так, словно это объясняло все.

О евреях Джон знал только одно. Что они страшные скупердяи.

– А почему бы вам для начала не купить нам пару бутылочек? – провокационно предложил он.

– Ничего не надо покупать, – ответил Эпштейн.

– Так я и думал, – махнул рукой Джон и усмехнулся. – Зачем покупать? Нужно только брать с нас двадцать пять процентов, а покупать ничего не надо.

– Не надо, – подтвердил Эпштейн, открывая дипломат. – У меня все с собой. – И он выставил на стол три бутылки шампанского.

Джон поглядел на него совсем другими глазами.

– Так как вы смотрите на мое предложение? – спросил Эпштейн. – Если согласны, сейчас и отметим.

Рита восхищенно таращилась на него.

В музыкалку заглянул Боб Вулер:

– Через минуту – на сцену.

– Хорошо, – кивнул ему Джон и снова обернулся к Брайану. – Мистер, а машина у вас есть?..

– Конечно, – кивнул тот. – И у вас скоро будут машины. Ну что, согласны?

Джону показалось, что соглашаться сразу будет не по-деловому.

– Мы немного подумаем, – ответил он.

– Вот как? – Брайан сложил бутылки обратно в дипломат. – Тогда отложим до следующего раза.

Как ни странно, идея продюсировать «Битлз» действительно захватила Эпштейна. Теперь в «Каверне» его видели чуть ли не ежедневно. И, наблюдая за реакцией публики на музыку группы, он с каждым разом все больше верил в то, что дело пахнет большими деньгами.

Заказанные им в Гамбурге двести дисков «My Bonnie» исчезли с прилавков «Немз» за три дня.

Он с головой ушел в это дело, Рита, раньше словно бы и не замечавшая его, сейчас, напротив, стала оказывать ему всяческие знаки внимания. Но теперь уже ему было не до нее.

Чтобы лучше понять, что же это собственно за дело – менеджмент, и с какими людьми ему предстоит работать, он встретился с Вильямсом.

– Леннон – несносный тип, – сказал Вильямс. – Представьте, он отказывается выплачивать мне десять процентов от заработка, если находит работу сам.

– Но это же естественно… – удивился Брайан.

– Ничего не естественно. Если я – их импресарио, то они не должны искать работу сами.

– Ну, а если вы этого не делаете? – продолжал удивляться Брайан.

– Это уже – мои проблемы.

– Даже странно, что вы до сих пор работаете с ними, – заявил Брайан двусмысленно.

– И не говорите! Только последний осел станет с ними работать!

Тут Вильямс замолк и внимательно присмотрелся к Эпштейну.

«Вот тебе два», – подумал тот.

Наконец, третьего декабря, когда все предварительные шаги были сделаны, Брайан пригласил «Битлз» в молочный бар, принадлежавший его отцу.

Встреча была назначена на половину пятого.

«Битлз» и сами успели навести о нем справки, и решили, что такое сотрудничество может принести им пользу.

Ради такого случая не опоздал даже крайне непунктуальный Джон. А вот Пол как раз отсутствовал.

– Я не имею права начинать переговоры, если нет хотя бы одного из вас, – втолковывал Брайан. – Свою подпись в контракте должен поставить каждый. Да позвоните же ему, кто-нибудь!

Джордж нехотя подошел аппарату на стойке, и, поговорив, вернулся:

– Пол принимает ванну, – сказал он Брайану.

– Как это можно – вести себя столь безответственно в такой важный момент?! – вскричал Эпштейн.

– Зато он будет чистым, – усмехнулся Джордж.

Пол прибыл, и Брайан, поджав губы, протянул ему контракт.

– Где расписываться? – спросил тот, не читая. Он больше, чем все остальные хотел завязать отношения с человеком, у которого есть свой магазин, автомобиль и куча денег.

– Погоди, погоди, – отобрал у него бумагу Джон, который продолжал ожидать подвоха от этого буржуа.

Водя пальцем по строчкам и шевеля губами, он внимательно ознакомился с договором от первой до последней буквы.

– Ладно, – кивнул он, – пойдет. – И поставил свою подпись. Затем расписались Пол, Пит и Джордж.

– Вот и прекрасно! – потер ладони Брайан и сунул бумагу в дипломат. – Предлагаю отметить это дело стаканчиком молочного коктейля. Я плачу!

«Раньше он предлагал шампанское», – разочарованно подумал Джон. Но сдержался и не напомнил Брайану об этом. В конце концов, тот играет честно.

Когда «Битлз», выпив коктейль, покинули бар, Эпштейн достал контракт и, усмехаясь, осмотрел оставленные подписи.

«Папа будет гордился мной, когда я покажу ему эту бумажку! Эти „Битлз“ – сущие дети! Расписавшись сами, они не потребовали подписи с меня! Теперь, если дело выгорит, я подпишу контракт и буду получать свои проценты, а не выгорит – не подпишу, и бумага будет недействительной!»

Ему нравились «Битлз». Но он был деловым человеком.

После такого хлопотливого денька Брайан уснул, едва коснувшись головой подушки.

И ему приснился страшный сон.

Сцена. Толпа юношей и девушек не отпускают «Битлз». Но вот Джон и компания скрываются за кулисами. Там Брайан приоткрывает огромный кованный сундук и, просунув руку в щель, зачерпывает ковшом золотые монеты. А затем – ссыпает их в ладони и карманы музыкантов.

Они пытаются заглянуть в сундук, но Брайан не позволяет им этого. Хитрый Пит Бест, делая вид, что страшно ему благодарен, даже обнимает Брайана и целует его в губы, как давеча Риту. А сам все косится на щель под крышкой сундука. Но Брайан бдителен и осторожен. Никто не смог узнать, сколько золота у него осталось!

Все садятся в автофургон. Тогда Брайан хватает сундук за ручку… но не может сдвинуть его с места. Он налегает на него изо всех сил, но безуспешно.

Он хочет вернуть остальных, чтобы они помогли ему. Но он боится, что количество золота они определят по весу…

И фургон отъезжает без него.

Брайан плачет. Он ломает руки и зовет хоть кого-нибудь.

Но внезапно темнеет, и из леса (а раньше Брайан даже и не замечал этого леса) выходит огромный ёж.

Неторопливо, на задних лапах, вразвалочку приближается злобный ёж к Брайану. Тот кричит в ужасе, но ручку сундука отпустить не может…

Эпштейн проснулся в холодном поту. Включил ночник и достал из письменного стола папку для бумаг. Извлек из нее контракт, взял «Паркер» и занес его над графой «подписи сторон».

«Стой!!!» – вдруг закричал его еврейский внутренний голос.

«Что это со мной, действительно? – подумал Эпштейн. – Нервишки шалят…»

Он сунул ручку обратно в стаканчик, контракт аккуратно вложил в папку и задвинул ящик стола.

Остаток ночи он проспал без сновидений.

Спустя неделю Брайаном была зарегистрирована продюсерская фирма «Немз Энтерпрайзес», которая должна была устраивать концерты «Битлз» и выпускать диски с их записями.

Но первым делом он взялся за приведение в порядок внешности «Битлз».

– Вы должны поменять одежду, – заявил он.

– С нами никто не станет меняться, – усмехнулся Джордж.

Брайан проглотил эту шутку.

А вот высказывание Джона было более обоснованным:

– На новые костюмы нужно уйму денег. Вы, что ли, нам их купите?

Брайан достал бумажник:

– Нет, вы. По сорок фунтов на брата. Костюмы из серого твида с бархатными воротниками, белые рубашки, одинаковые неяркие галстуки. И не вздумайте покупать все это в магазине готового платья. Только на заказ!

– Фу ты, ну ты, какие мы важные, – поерничал Джон.

Но деньги взял.

В принципе, все они были не против этого нововведения, но Джон считал, что выступать в костюмах имеет смысл только в больших, возможно даже столичных, залах. Тут же, в родной «Каверне», говорил он, их просто засмеют.

Но Эпштейн не хотел этого и слушать.

– Вы нарушаете условия контракта! – сказал он, – внешний вид группы – прерогатива продюсера. В случае вашего отказа, я буду вынужден взыскать с вас неустойку в размере… в размере… – Он что-то прикинул в уме, а затем назвал такую сумму, что у Джона отпала челюсть. И больше он не спорил. А Брайан добавил:

– Кстати, люди в приличных костюмах не сквернословят.

В новых одеяниях «Битлз» вышли на сцену «Каверны» спустя две недели.

И в тот же день Эпштейн, довольный небольшой победой над их строптивостью, наконец-то выставил им обещанное когда-то шампанское.

У этой вечеринки была своя изюминка. Обмывая шикарные костюмы, «Битлз» старались блеснуть друг перед другом светскими манерами.

– Джордж, подай пожалуйста бутылочку, – попросил Пол.

– На, – элегантно ответил Джордж, подавая.

Пол покрутил проволоку на пробке, но та обломилась.

– Дай сюда, – услужливо вырвал бутылку Пит.

– Изольте-с, – согласился Пол. – Только осторожнее, может пиздануть.

– Отнюдь, – покачал головой Пит. – Умение позволит мне не привести сей процесс к столь плачевному результату… – И он сам обалдел от витиеватости своей речи.

– Не сомневаюсь, Пит, – согласился Пол, – у тебя ж опыта больше.

– Жопа-то? – удивился Пит. – Ну-у, не знаю, может быть, я лучше питаюсь?..

– Я имел в виду, опыта ж у тебя больше.

– А-а, – понял, наконец, Пит. – Да, это факт.

Но бутылка все-таки пизданула.

Пена залила костюм Джона, а Джорджу пробка прилетела в лоб. Схватившись за место ушиба, тот дико заорал:

– Ваше поведение, Пит, беспрецедентно! – и, помолчав, добавил более спокойно: – Сука.

– Присоединяюсь к этому мнению, – покивал Джон Джорджу, утираясь. – Я, право, как обоссался.

Пит, зажимая горлышко большим пальцем, нервно выкрикнул:

– Где же фужеры?

– Вот, – утонченно ответил Пол, вытаскивая посуду из шкафа.

– Не будет ли кто-нибудь из вас, джентельмены, столь учтив, – начал Джон, – и не откажет ли нам в любезности, которая заключается в том, чтобы немедленно и неукоснительно…

– Джон, быстрее говори! – заорал Пит.

– Фужеры надо помыть! – коротко объяснился Джон.

Никто и не пошевелился.

– Ну, как хотите, – Пит стал разливать шампанское в грязную посуду.

– Божественный напиток, – заметил Джордж, пригубив.

– Я еще тост не сказал, мистер торопыга, – отечески пожурил его Джон.

– Просим тост, просим тост! – жеманно вскрикнул Пол. – Ах, как это мило!

Джон поднял бокал и, вглядевшись в него, сказал:

– Что это у меня за сопля там плавает?

– Хороший тост, – одобрил Джордж и выпил свою порцию. К нему присоединились и остальные.

Вечеринка обещала быть славной.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.