Ваше благородие…
Ваше благородие…
Отдельной строкой стоит упомянуть еще один фильм кинопроката-71, который чуть-чуть недотянул до 20-миллионной отметки. Речь идет о ленте Александра Алова и Владимира Наумова «Бег», в основу сюжета которой были положены произведения некогда опального в СССР писателя Михаила Булгакова: «Бег», «Белая гвардия», «Черное море». Этот, без сомнения, талантливый фильм в то же время явился продолжением той линии в советском кинематографе, которая была начата в середине 50-х годов Григорием Чухраем и его лентой «Сорок первый». Сутью этой линии была идеологическая реабилитация белогвардейского движения в целом и ее отдельных представителей в частности. Конечной же целью этого процесса было примирение двух идеологий — белой и красной.
Стоит отметить, что творчеством М. Булгакова в свое время восхищался сам Сталин. Одним из его любимых произведений была пьеса «Дни Турбиных», которая долгое время шла в МХАТе и которую вождь народов видел бесчисленное количество раз. Однако, несмотря на это, Сталин так и не решился на экранизацию ни этой пьесы, ни десятков других, где белогвардейцы рисовались бы даже не в положительном свете, а хотя бы вызывали сочувствие у зрителей. Однако после его смерти именно подобная практика постепенно стала пробивать себе дорогу в советском кинематографе.
Как уже отмечалось, первым на эту стезю вступил Г. Чухрай, фильм которого «Сорок первый» наделал много шума как у себя на родине, так и за рубежом (за пределами СССР шума было даже больше). Однако порыв режиссера в 50-е годы не был оценен руководством Госкино (то бишь властью), поэтому линия на реабилитацию белогвардейщины в советском кино тогда продолжена не была. Понадобилось целых десять лет, чтобы эта тенденция вновь заявила о себе. Эстафетную палочку у Чухрая принял его коллега с «Мосфильма» Евгений Карелов, который в 1967 году снял фильм «Служили два товарища».
Несмотря на то что львиная доля экранного времени была отдана подвигам двух красноармейцев (их роли исполняли Олег Янковский и Ролан Быков), однако их мощным оппонентом в фильме выступал белогвардейский поручик Брусенцов в исполнении Владимира Высоцкого. В контексте того, что этот актер к тому времени приобрел в глазах миллионов людей ореол духовного лидера либеральной фронды, эта роль воспринималась большинством людей именно как протестная. Смелый и благородный поручик, не захотевший покидать родину и поэтому пускавший себе пулю в висок, рассматривался зрителями именно как положительный герой, ничем не хуже, чем два упомянутых красноармейца. Кстати, сами авторы фильма (а помимо режиссера к ним относились и авторы сценария — Юлий Дунский и Валерий Фрид) никогда и не скрывали, что посредством Брусенцова хотели показать, что в белогвардейской армии служили не менее честные и благородные люди, чем в армии красной.
Отметим, что вплоть до конца 60-х годов беляки изображались в советских фильмах исключительно как отрицательные персонажи. Если где-то они и несли положительную функцию, то в основном эта миссия выпадала на долю представителей низших званий — то есть это были рядовые солдаты белогвардейской армии. Все белогвардейские офицеры («золотопогонники») изображались в советских фильмах только как враги, если они, конечно, не переходили служить на сторону красных. С конца 60-х годов эта тенденция была нарушена, причем в массовом порядке, когда один за другим на экраны страны стали выходить фильмы, где отдельные «золотопогонники», сохраняя верность белой идеологии, заняли место вровень с положительными персонажами. Первым таким героем стал, как мы помним, Говоруха-Отрок у Чухрая, затем эстафету у него подхватил поручик Брусенцов в «Служили два товарища».
Если бы Брусенцов перешел служить на сторону красных (как это было во многих советских фильмах той поры, например в трилогии по роману «Хождение по мукам»), тогда другое дело. Но герой Высоцкого предпочитал пустить себе пулю в висок, тем самым становясь в глазах многомиллионной аудитории мучеником за идею. А это уже совсем другой поворот. Тем более что личная харизма актера Высоцкого невольно вызывала у зрителей симпатию к той идее, которую нес в себе его персонаж.
Отметим, что Дунский и Фрид сразу после «Товарищей» написали сценарий к другому кинофильму — «Красная площадь», где была соблюдена привычная официальная установка: там главный герой, бывший офицер царской армии, переходил на сторону красных и в итоге вырастал по службе до звания генерала.
Между тем на том же «Мосфильме» в конце 60-х годов был создан еще один фильм (теперь для телевидения) из разряда «белогвардейских»: 5-серийный «Адъютант его превосходительства» Евгения Ташкова. Это был лихо закрученный шпионский боевик, где главный герой — чекист Павел Кольцов — ловко водил за нос всю белогвардейскую контрразведку, включая прожженного сыскаря-начальника, а также самого командующего армией, к коему Кольцову удалось втереться в доверие и стать его адъютантом. В этом фильме от «золотопогонников» буквально рябило в глазах и почти все они (за исключением нескольких человек, вроде садиста-контрразведчика Осипова) вызывали у зрителей невольное уважение, поскольку были симпатичны, честны и благородны. Симпатии к белым в фильме были выражены настолько недвусмысленно, что это вызвало нервную реакцию в руководстве ЦТ. В результате этого картину какое-то время «мариновали», не решаясь выпустить на широкий экран (повторюсь, это был телефильм — самый массовый жанр на ТВ, одномоментно собирающий многомиллионную аудиторию, поскольку телевизоры в ту пору были уже практически в каждой второй советской семье).
И все же фильм добрался до зрителя. В дело вмешался КГБ (а именно — зампред этого ведомства Семен Цвигун), который был кровно заинтересован в показе ленты — ведь суть ее была в прославлении подвигов чекистов. И в апреле 1970 года премьера «Адъютанта…» состоялась. Скажем прямо, это был настоящий триумф — фильм мгновенно завоевал сердца миллионов людей во всех уголках страны. Но хорошо помню по себе и своим друзьям-подросткам, когда мы пытались ответить себе на вопрос, кто из героев фильма вызывает у нас безусловный восторг и восхищение, то чаще всего назывались два человека: чекист Кольцов (актер Юрий Соломин) и командующий белогвардейской армией Ковалевский (актер Владислав Стржельчик). Так «красный» и «беляк» встали на одну ступеньку в зрительских симпатиях.
Между тем чуть раньше Ташкова на том же «Мосфильме» был запущен еще один «белогвардейский» проект: тот самый «Бег» по М. Булгакову. В отличие от всех перечисленных выше работ на эту тему его отличало то, что в нем героями были сплошь «золотопогонники», а представители противоположного лагеря фигурировали в качестве фона. И хотя белогвардейцы в фильме вызывали разные чувства (кто-то ужас, как Хлудов, кто-то сарказм, как Корзухин), но в целом зритель испытывал к ним сочувствие. Нервом фильма был генерал Чарнота в великолепном исполнении Михаила Ульянова, который вносил в фильм мощную светлую струю.
Работы над фильмом были завершены еще в июне 1970 года, однако выпускать на экран его никак не хотели. Как пишет один из авторов картины — В. Наумов:
«Нас обвиняли в сочувствии белогвардейцам, в том, что они у нас больно уж человечны, слишком много страдают, а генерал Чарнота вызывает симпатию и вообще положительный персонаж. Короче говоря, уже назначенная в кинотеатре „Россия“ премьера была неожиданно отменена. Это известие застало нас с Михаилом Ульяновым в Чехословакии. Возвращались мы на родину в удрученном состоянии.
Самолет, в котором мы летели, оказался каким-то странным. Передняя часть его была отгорожена — там располагался правительственный салон. В нем летели два очень больших начальника. Чтобы скоротать время, они пригласили нас в свой салон и предложили сыграть в домино.
«Забить козла» — была, если можно так выразиться, «национальная игра» членов Политбюро ЦК КПСС, играли они профессионально.
Мы же были в этом деле дилетантами, но отказываться мы не собирались. Мало того, я в силу своего авантюрного характера предложил играть «на интерес», на «американку», то есть на исполнение любого желания выигравшего. Видимо, судьба была к нам благосклонна; произошло чудо — не умея играть, мы выиграли! Тут же мы предъявили наше желание — выпустить «Бег», и наши партнеры пообещали, что с картиной все будет в порядке. Я боялся в это поверить, но причудливы и необъяснимы повороты судьбы — премьера состоялась…»
«Бег» вышел на экраны страны в середине января 1971 года. Спустя четыре месяца его отправили на кинофестиваль в Канны, но триумфа «Сорок первого» не получилось — приза он не получил. Однако эта неудача была с лихвой компенсирована той пиар-кампанией, которая была устроена картине во Франции, где, как известно, весьма сильны позиции белоэмигрантов. Фильм показали четыре раза и даже устроили большую пресс-конференцию с участием более 200 журналистов из разных стран. Затем продюсер Д. Темкин на свои средства устроил в гостинице «Карлтон» ночной прием, куда пришли многие из участников и гостей фестиваля. На следующий день свои восторженные отклики опубликовали десятки западных газет, начиная от американской «Геральд трибюн интернейшнл» и заканчивая испанской «Информасьонес».
Тем временем на родине «Бег» собрал в прокате неплохую кассу — 19 миллионов 700 тысяч зрителей. На Всесоюзном кинофестивале в Тбилиси (1972) он был удостоен приза. Либералы в верхах даже пытались выдвинуть его на соискание Ленинской премии, однако из этой затеи ничего не вышло, даже несмотря на то, что в стане самих державников тоже имелись свои апологеты белого движения. Приведу на этот счет любопытный пример, датированный тем же 1972 годом. Рассказывает писатель В. Бушин:
«В одной из недавних бесед председатель Союза писателей Валерий Ганичев поразил меня следующим пассажем. Ганичев рассказывает, что была создана крыша для русских патриотов. Их притесняли, их обвиняли в национализме, и, чтобы смыть с себя обвинения в чрезмерной русскости, они устраивали заседания то в Тбилиси, то еще где-нибудь в национальной республике. И вот в 1972 году они летели из Тбилиси в Москву. Когда пролетали над Краснодаром, над Кубанью, то Сергей Семанов и Вадим Кожинов встали, вытянулись в струнку и возгласили: «Почтим память русского генерала Лавра Корнилова, трагически погибшего в этих местах». И это 1972-й год. Валерий Ганичев — главный редактор крупнейшего и влиятельнейшего издательства «Молодая гвардия» (Бушин, видимо, не знает, что Ганичев также считался фактическим лидером «русского сопротивления» вместе с другим писателем — Юрием Прокушевым. — Ф. Р.), другие немалые должности занимали.
Вадим Кожинов позже вспоминал: мол, у него лишь в 60-х годах был краткий период диссидентства. Это неправда. 1972 год. Они все чтят память лютого врага советской власти. Разложение проникло чрезвычайно высоко, и антисоветизм становился моден именно в кругах наших чиновных верхов, а не в народе. Все они, упомянутые Ганичевым патриоты, — интеллигентные, высокообразованные люди. И они были уже в 70-е годы антисоветчики. Все эти настроения проникали, как метастазы, во все слои, в том числе и руководящие…»
Соглашусь с Бушиным: антисоветизм в начале 70-х годов стал чрезвычайно моден в правительственных, а также в интеллигентских кругах. Но самым страшным было то, что классовое чутье изменило многим державникам, которые из-за своей ненависти к отдельным большевикам-евреям вроде Троцкого, Каменева, Зиновьева, Ягоды и т. д. стали отождествлять большевизм исключительно с еврейским заговором и взялись петь осанну белогвардейцам, находя в них стойких сопротивленцев против этого заговора.
В «Беге» одним из главных героев был генерал Хлудов, который являлся прототипом реального лица — белогвардейского генерала Слащева. В годы Гражданской войны он был командиром корпуса деникинской армии, затем воевал в армии Врангеля. В конце войны эмигрировал в Турцию, но в итоге так и не смог адаптироваться к тамошней жизни и в 1921 году вернулся в Россию. Советская власть его не только амнистировала, но и позволила ему пойти служить в Красную армию. У Булгакова был именно такой финал, его же хотели сохранить в фильме и Алов с Наумовым. Но в Госкино запретили это делать: Хлудов-Слащев не должен был возвращаться в Россию, ему надлежало в киношном варианте остаться непримиримым врагом советской власти.
Чем руководствовались в Госкино, понятно: этот вариант искажал правду истории, но сохранял классовый подход к событиям Гражданской войны. То есть белый генерал, даже проигравший, продолжал оставаться в массовом сознании врагом. Это было вполне в духе времени, учитывая, что та же ситуация наблюдалась и в противоположном лагере, где в образе врага продолжали выступать советские (то бишь русские) люди и там ни о каком примирении тоже речи не шло: наоборот, истерия вокруг «страшного русского Ивана» на Западе с каждым годом нагнеталась все сильнее, даже несмотря на всполохи приближающейся разрядки.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.