Hotstuffie92

Я внезапно проснулсяи понял, что больше уже не засну. Через тонкие белые занавески просачивался серый предутренний свет. Я уставился в потолок своего номера в отеле «Париж», то есть той самой гостиницы, где почти 70 лет назад останавливался Теодор Морде, и, словно по лабиринту, принялся бродить взглядом по трещинам в штукатурке. Мы добрались из Сан-Педро-Суллы в Ла-Сейбу вчера вечером. Чтобы ограничить передвижения смутьянов и прочих подрывных элементов, пыльная дорога, ведущая в город, была перекрыта вооруженными до зубов военными патрулями. В какой-то момент густой влажный воздух наполнился звуками выстрелов, и я вжался в сиденье машины, ожидая, что пули вот-вот забарабанят по моей двери. У меня было такое ощущение, будто я превратился в героя романов Грэма Грина, попал в мир шпионских интриг и политических заговоров, где со мной могло приключиться вообще все, что угодно. Пытаясь справиться с волнением и страхом, я напомнил себе, что и Морде в начале своего путешествия приходилось бороться с теми же самыми эмоциями.

Сегодня население Ла-Сейбы уже перевалило за 100 тысяч, но пирсы, некогда встречавшие и провожавшие суда фруктовых компаний, на одном из которых прибыли Морде и Браун, давным-давно канули в морскую пучину. Ла-Сейба оказалась совершенно типичным городом третьего мира: возведенные в далекие «лучшие времена» помпезные здания соседствовали с убогими, крытыми гофрированным железом хижинами. У входов в банки и американские фастфудные рестораны – «Kentucky Fried Chicken», «Pizza Hut», «Popeyes» – дежурили вооруженные охранники. На шумных, заваленных мусором улицах царил транспортный хаос. Вдоль набережной стояли постепенно разрушающиеся, насквозь просоленные морским воздухом облупленные дома. За обмотанными колючей проволокой воротами и высокими стенами, усеянными поверху битым стеклом, прятались дома местных богатеев.

Стараясь не пустить в гостиничный номер тропическую жару, доводящую до исступления даже ночью, монотонно гудел оконный кондиционер. Рядом со мной, на второй такой же продавленной кровати, храпел Крис Бегли, прилетевший в Гондурас сплавляться по реке за неделю до меня. Казалось, его совершенно не волновало все, что нам предстоит пережить в ближайшем будущем. Два нанятых им местных помощника должны были присоединиться к нам позднее.

Часы показывали пять утра. Через шесть часов мы отправимся в путь. Мне было жарко, я оказался точно так же сбит с толку и дезориентирован, как Морде в первые дни после приезда. Поплескав себе в лицо ледяной водой из-под крана, я еще раз перебрал свое снаряжение – просто хотел убедиться, что ничего не пропало. Чтобы записные книжки, карты и лекарства не пострадали от влажности и ливней (или от речной воды, если у нас не останется других вариантов и придется переходить реки вброд), я упаковал их в пакеты с герметичными застежками. Вместе с запасами продуктов (спагетти, консервированные сосиски, сухие блинные смеси, энергетические напитки, молотый кофе) мой рюкзак тянул на 25 с лишним килограммов. Гигантская зеленая армейская сумка Криса, в которой было то же самое, что и в моем рюкзаке, плюс комплект топографических карт Американского географического общества, GPS-навигатор и здоровенный спутниковый телефон с запасным аккумулятором, весила около 40 килограммов. Спутниковым телефоном предполагалось пользоваться только в самых экстренных ситуациях, и мы очень надеялись, что батареек хватит до конца путешествия.

Оставив Криса досматривать сны, я спустился вниз, чтобы зайти на почту и написать своим домашним, что добрался до Ла-Сейбы и не знаю, когда теперь смогу в следующий раз выйти на связь. Постояльцев в гостинице из-за переворота было мало, и в этот ранний час не спали только два вооруженных дробовиками охранника, сидящие в фойе с каменными лицами, портье, от скуки рисующий в блокноте какие-то каракули, и обрюзглый чернокожий мужчина в спортивных штанах и футболке с символикой «New York Mets», развалившийся перед гостиничным компьютером, которым я, собственно, и намеревался воспользоваться.

В облицованном фальшивым серым мрамором фойе гостиницы негромко звучал давнишний хит «Safety Dance» группы The Men Without Hats. Я сразу вспомнил, как давным-давно, еще в средних классах, танцевал под нее на школьных дискотеках. На меня приятным на вкус противоядием от подкрадывающегося одиночества накатила теплая волна ностальгии. Но вместе с тем я почувствовал себя очень старым. Куда же делись все эти годы?

Подойдя сзади к человеку за компьютером, я увидел на дисплее страницу сайта знакомств для чернокожих одиночек из Ла-Сейбы и открытое поверх нее окошко чата с кем-то, скрывающимся под ником «hotstuffie92». Склонившись над клавиатурой, мужчина медленно, словно взвешивая значимость каждой отдельной буквы, печатал очередную фразу.

В конце концов он заметил, что я стою у него за спиной, и повернулся. «Какие-то проблемы?» – просипел он, пытаясь загородить телом экран. На вид ему было около сорока. Я извинился за невольное вторжение и сказал, что просто хотел поинтересоваться, скоро ли освободится компьютер.

«Американец», – одобрительно кивнув головой, сказал он, а потом несколько раз сцепил и расцепил над клавиатурой толстые пальцы, будто собирался похрустеть суставами, но передумал.

Он сказал, что сам из Квинса, и, узнав, что я тоже из Нью-Йорка, казалось, очень обрадовался возможности поболтать с земляком. «Я приехал знакомиться с девушками», – наконец признался он, показав на экран, где его ответа ждала «hotstuffie92».

«А мне казалось, что за невестами наши холостяки ездят в Россию», – пошутил я. Нет, ответил он, сюда прилететь гораздо дешевле (особенно во время путча!), да и женщины здесь, по его мнению, симпатичнее. У него среди родни уже были никарагуанки. Сам он несколько раз летал в Коста-Рику, но это получалось дороговато. Кроме того, «там оседает столько пенсионеров, что чувствуешь себя, как во Флориде».

С «hotstuffie92», девушкой из расположенной неподалеку от Ла-Сейбы деревни, он общался в Интернете уже около года. Они должны были встретиться в «Париже», но перекрывшие все дороги военные патрули не пустили ее в город и заставили вернуться домой. Он показал мне помятую от постоянного ношения в заднем кармане штанов фотографию темнокожей полноватой женщины с дыркой между передними зубами. Выглядела она на 21 год, не больше.

«Хорошенькая», – сказал я. Мужчина удовлетворенно кивнул и объявил, что как только она, наконец, сможет добраться до города, он поведет ее в какой-нибудь хороший ресторан. «Наверное, в «Pizza Hut», – сказал он.

Потом он спросил, что в этой стране делаю я, и мне пришлось рассказать ему о Белом Городе. Почти все, с кем мне доводилось беседовать в Гондурасе, знали эту легенду. Территорию в сотни и сотни квадратных километров, где предположительно находился потерянный город, местные неизменно называли «где-то там», а то и просто говорили «далеко-далеко», будто имея в виду какую-то другую планету. Американец о городе ничего не слышал. Хохотнув, он сказал, что по доброй воле к джунглям и близко не подойдет, и сравнил их с бурлящим на огне котлом, угодив в который сваришься, как курица. Он сказал, что никакие джунгли или потерянные города ему и даром не нужны – вполне хватает бассейна, пальм и цветов в горшках на заднем дворе гостиницы.

«В общем, мы оба приехали сюда за сокровищами», – пошутил он.

Когдаамериканец наконец освободил для меня компьютер, я открыл почту и увидел сообщение от Эми. Она спрашивала, добрался ли я до Гондураса. «Мы по тебе скучаем», – написала она. Сидя за клавиатурой, я представил себе, как они в этот момент завтракают (наверняка кукурузные хлопья с молоком) и собираются выходить из дома… Скай проведет день в городском летнем лагере в своей школе, а Эми отправится на очередную художественную выставку.

Я написал, что переворот не так страшен, как его подают в прессе, и что гораздо больше меня достает жара. Я умолчал о военных блок-постах и вчерашней стрельбе, а потом, когда меня вдруг пробило на сантименты, сказал, что всю дорогу в такси вспоминал, как мы прощались на тротуаре перед домом. Я попросил Эми передать Скай, что во дворике отеля живет оранжевый попугай и что через три недели я обязательно позвоню ей в день рождения. «Не волнуйтесь за меня!» – закончил я и, нажав на «отправить», вдруг осознал, что в ближайшем обозримом будущем это последнее интернет-кафе и, соответственно, последнее письмо домой.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.