Аборигенская техника выживания

Аборигенская техника выживания

В дорогу отправились с самого утра, чтобы Мартин смог вывезти нас на трассу перед началом своей работы. Очередная женщина подвезла нас на тридцать километров до Роебурна. А до Порт-Хедланда мы ехали с белым мужчиной, у которого жена – известная аборигенская художница, а мать… Наташа Волкова. И как же она не научила его говорить по-русски? Да и по-английски он, признаться, говорил не очень понятно. Видимо, общается с одними аборигенами.

Возле Порт-Хедланда остановился пикап. А зачем? В кузове в Австралии пассажиров перевозить запрещено. В кабине же для нас места не было. Там уже и так сидело трое: белый мужчина, женщина-аборигенка и такая же черная девочка. Нам предложили садиться в кузов. Стоит ли? Если поймает полиция, каждому из нас полагается штраф по 150 долларов, а с водителя – 200. Придется рискнуть.

В кузове был расстелен толстый поролоновый матрац. На нем мы с комфортом и устроились. Только приходилось держать рукой шляпу, чтобы не унесло, а снимать ее было нельзя, иначе я за пять минут под беспощадным австралийским полуденным солнцем успел бы сгореть.

По пути заехали на стоянку. Мужик, оказавшийся англичанином, и его жена-аборигенка достали по банке пива, предложили и нам. Но мы твердо придерживались правила «в дороге не пить» и согласились только на кока-колу. Пока англичанин рассказывал, какое удовольствие испытывает от слияния с природой, его жена и дочь, вооружившись палками-копалками, попытались выковырять из норы ящерицу бала-бала – именно так ее называют местные аборигены. К сожалению, ящерицу поймать так и не удалось, и мы не смогли узнать, как же ее правильно нужно готовить. Но голодными нас оставить не могли. Девочка нашла какой-то съедобный плод. По внешнему виду он напоминал кусочек земли. А съедобной была только его мизерная часть – желтая желеобразная масса в самой сердцевине. Вкус, конечно, безобразный, но при угрозе голодной смерти еще и не такое съешь. Будем иметь в виду на всякий случай.

В пустыне голод не так страшен, как жажда. Сухой сезон только начинался, но реки уже не текли, а превращались в цепочку озер. Мы пришли на берег частично пересохшей речки. От нее оставались лишь мелкие лужи покрытой зелеными водорослями воды. Аборигенки стали добывать питьевую воду. В сыром песке в десяти сантиметрах от края ближайшей лужи они руками выкопали небольшую ямку, которая тут же стала наполняться просачивающейся через стенки водой. Нас стали уверять, что эту воду смело можно пить, но мы все же не решились. Видя наше недоверие, аборигенка объяснила, что, конечно, воду лучше предварительно прокипятить. И даже посоветовала, древесину каких эвкалиптов лучше бросать в костер, чтобы получить больше жара и углей, а не дыма.

Пикап уехал, а мы остались, полностью экипированные для ночевки, – и воды, и дров для костра там хватило бы надолго. Но ставить палатку засветло мы не привыкли, поэтому вышли на дорогу – хотя и без всякой надежды уехать.

Застопился микроавтобус «Фольксваген» с израильтянином. Бывший компьютерщик и профессиональный фотограф к 30 годам заработал достаточно денег, чтобы позволить себе несколько лет путешествовать, ни о чем не заботясь. Сколько именно у него денег, я, конечно, не спрашивал, но на микроавтобусе он явно сэкономил. При скорости свыше 100 километров в час мотор сильно перегревался, и радиатор начинал кипеть. Поэтому нам регулярно приходилось останавливаться. И на каждой вынужденной остановке варили на плитке макароны или кипятили чай.

Мойша был настроен решительно, к утру он хотел добраться до Брума. Но, когда мы подъехали к Сендфае-роадхаусу, выяснилось, что заправка там закрыта, и пришлось оставаться до утра. Утром же никаких следов микроавтобуса уже не было. Вокруг заправки только вальяжно разгуливали павлины. Вскоре нас увезла машина с эмблемой какой-то электрической компании.

– Меня не снимайте, – заволновался шофер, увидев мою видеокамеру. – Моя компания запрещает подвозить попутчиков.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.