Письмо Джейка

Письмо Джейка

Все люди рождаются свободными и равными в своем достоинстве и правах.

Декларация прав человека

Дорогой Алек, ты и сам знаешь, что ближе тебя для меня нет никого, не держи зла, что глаза в глаза не смог поведать тебе об этом происшествии, ты бы и сам не поверил мне, как я не верил себе. Но сейчас, когда меня рядом с тобой нет, ты без недоверия отнесешься к этим запискам, как и к собранным мной документам. В частности, я всесторонне изучил происшествие 1947 года, получив доступ в архивы ФБР.

С найденным поступай как знаешь, можешь публиковать, пусть люди знают правду.

Да, Алек, да, дорогой мой провидец, пришла пора рассказать тебе про ту незабываемую и жутковатую поездку в Вашингтон, которую я ждал всем сердцем и почитал за судьбоносную. Первую неделю ничего не происходило, я наслаждался выступлениями товарищей, сделал доклад, сорвал овации. Вечерами мы до хрипоты дискутировали в баре гостиницы, а дней через десять ко мне подошел подтянутый человек в очках и пригласил на разговор. Меня высоко оценили и предложили прочитать курс лекций по временной теории в закрытом научно-исследовательском центре по разработке военной авиации. Польщенный доверием страны, я, конечно же, согласился.

Первые два дня занятий прошли с большим успехом. Мои лекции о русском и американском ракетостроении произвели фурор. Я же, допущенный в святая святых тамошних лабораторий, так увлекся разработками местных исследователей, что позабыл обо всем на свете. Здесь когда-то работал сам Вилто Вильям, возглавляющий НАСА, здесь впервые разработали двигатели, превышающие скорость звука. Здесь была родина Шаттла. Сам понимаешь, что я чувствовал. Единственное, что смущало меня, – это местные ученые. Часть из них выглядели как зомби, взгляд у них был остановившийся, они создавали свои шедевры, не видя никого вокруг и сосредоточенно выводя свои мысли на бумаге или на экране монитора. Их чертежи были странны так же, как и манера работы. Конечно, каждый гений имеет право на ненормальность, но в их странном поведении было нечто общее, а именно – взгляд.

Сама лаборатория оказалась напичкана странным оборудованием, никогда мною не виденным. Химики, биологи, физики, математики, психологи, каждый был занят своим делом. Состав был интернациональным – представители Европы, России, пара африканцев, арабы. Я был воодушевлен их отдачей. Три десятка самоотверженных тружеников! Какой неоценимый вклад в науку внесут они, ускоряя поступь технического прогресса!

Я провел на базе неделю. Местечко было уютное, размещалось в огромной лесопарковой полосе, вдали от населенных пунктов – маленький затерянный город. Жилые корпуса, клуб, помещения для работы, лучшее и сверхлучшее оборудование.

Довольно близко сошелся с физиком-ядерщиком Х, пожилым приветливым господином, увлеченно создающим… летающую тарелку. Он и заразил меня теорией времени.

Я спросил его, а что тут делают, к примеру, психологи? Тогда он рассказал мне о влиянии времени на людей, точнее, о времявосприятии. Оказывается, мы сами можем быть вне времени и пространства. Если человека изолировать от внешней среды, позволить ему в заточении прожить пару недель, снабжая всем необходимым, но не давая видеть солнце, его график собьется, он, скорее всего, утеряет несколько дней. В критических же ситуациях время либо идет быстрее, либо тянется невообразимо медленно. Занятные эффекты. А ведь инопланетяне подчинили себе время, почему же мы пока плетемся в хвосте?

Мы долго и обстоятельно разговаривали вечерами с господином Х, я узнавал нечто такое, от чего волосы становились дыбом. Да-да, Алек, твои чертовы пришельцы существовали и они не были безобидными исследователями. После одной из наших бесед я решил прокатиться в соседний городишко, заглянуть в супермаркет. И вот чем это закончилось… Полистай блокнот, я думал, что проведу там уйму времени и буду вести дневник, но в результате легко отделался, хотя кое-что описать и успел.

* * *

Теперь я знаю, что чувствуют лягушки, когда над их головами, метя в мягкое пупырчатое брюхо, сверкает лезвие скальпеля. Пригвожденный к столу, я неотрывно смотрю на серебристый круглый потолок и на лампы, мигающие белым светом.

Прямой как палка фосфоресцирующий человек тонкими руками щупает мое тело, он безучастен и почти прозрачен.

Совершенно голый, стиснув зубы, я терплю унижение и тупею от потуг собраться с мыслями. Что я? Кто я? Второй день нет страха, страх ушел, понемногу просыпается инстинкт естествоиспытателя. Джейк Гудман, если бы кто сказал, что тебе придется играть роль подопытного кролика на сумасшедшей летающей тарелке, а неизвестные человекообразные существа индифферентно начнут ковыряться в твоих внутренностях, чтобы ты ответил этому идиоту?

Пора взять себя в руки, неважно, что ждет меня, рискну пойти на контакт.

Кажется, часы отстукивают вторые сутки моего пребывания здесь. Закрываю глаза, но в черепной коробке ничего, кроме зияющей пустоты, обнаружить не могу – она девственно чиста. Слава богу, мои вещи остались при мне, среди них нашелся блокнот и карандаш. Чтобы не сойти с ума, начну вести записи.

Итак, восстанавливаю хронологию событий.

7 сентября 2005 года. Ночное шоссе, кругом – ни души. Часы на приборной доске показывали 23.45. Безветрие, черное небо. Неожиданно дорогу накрыл поток яркого света, меня ослепило, с трудом затормозив и чуть не съехав в кювет, я почувствовал, к своему ужасу, что машина не на земле, она летит, летит, нарушив все законы физики. Меня трясло, отказали все приборы, отключился мобильник. Я поднимался вверх в столбе света, в собственной машине, выглянув в окно, я увидел нависший над машиной объект, который и засасывал меня подобно гигантскому вантузу. Нервы сдали, с криком, в панике попытался открыть дверь и выпрыгнуть наружу, но, увы, двери заблокировались. Осознав, что спасения нет, а контроль над ситуацией невозможен, я закрыл глаза и почему-то подумал, что сейчас чем-то похож на пророка Иону, проглоченного китом. А через минуту я очнулся в каком-то ангаре. Металлические стены, трубы, провода, белое свечение, исходящее от металла. Хотелось закрыть глаза, а потом проснуться дома, пусть на полу, пусть с диким похмельем и осознанием собственной никчемности, но дома. Надеясь на чудо, закрыл глаза. Взрывом в сознании прозвучал чей-то приказ: «Встань и иди!», парализовавший меня. Подчиняясь зову, я выбрался из машины и увидел человека, если его можно так назвать. Руки, ноги, туловище, голова с ушами и глазами – все у него было, только очень странное. Тощий как жердь, обтянутый светящимся костюмом невообразимого оттенка, он пожирал меня взглядом своих миндалевидных жутковатых глаз, а я шел к нему, будто овца на заклание.

Меня подключили к странной аппаратуре, которая словно высасывает мозг, а на экране вдруг появился вихрастый мальчишка, который исподтишка привязывал к хвосту кота консервные банки. Узнал себя в детстве, с ужасом подумал, что они вгрызлись во все потаенные уголки моей души. Дико хотелось есть, и меня снова отвели в комнату, дали белый брикет, который по вкусу был похож на картофель фри со свининой из придорожной забегаловки. Я попытался дотронуться до конвоира, хотелось знать, каков он на ощупь, такой же, как мы или нет. Но меня буквально отбросило к стене по воле непонятной грубой силы. Больше я не пытался войти с ним в контакт. Время тянулось как резина.

Меня привязывали к столу, ковыряли странными инструментами, брали пробы кожи, волос, крови, но, что удивительно, не оставляя следов на теле. Дважды присоединяли к установке, похожей на мотор от мерседеса, только серебристый, с зеленоватым отливом. Тогда я видел странные картины. Там были белая земля, оранжевое небо, треугольные жилища, летающие машины и много таких же типов, как мои мучители.

Тем не менее я с огромным интересом разглядывал их планету. Боже, какие машины там летали, каких форм, попирая все законы физики!.. И это при явном наличии силы притяжения! Если только мне суждено будет вернуться к людям, я попробую сделать чертеж подобной машины. В одной из мысленных прогулок мне удалось подсмотреть внутрь остановившегося авто, когда водитель тупо уставился на его заглохший мотор, прямо как наши земные растяпы. Я про себя улыбнулся.

После просмотров и опытов меня возвращали в комнату, кстати, там был даже туалет, похожий чем-то на наш, принцип действия такой же. Если бы моя Маргарет увидела его, то тут же утащила бы за город, для клумбы, такой он был круглый и резной.

Я пытался отсчитывать дни, часы мои остановились, все по правилам, как было описано в книжках. Я несколько раз вспоминал Питера, первого уфолога, которого встретил.

Сегодня, по моим подсчетам – на шестой день моего пребывания здесь, случился казус. После еды ко мне в комнату ввели ее… Я чуть не упал с подобия кровати, на котором проводил часы сна. Женщина, их женщина. Белокожая, как снежная королева, с длинными волосами, с миндалевидными ярко-фиолетовыми глазами без зрачков, с правильными чертами лица… да-да, у них все было как у нас, будто это еще одна раса землян, только странного цвета.

Женщина посмотрела на меня, без звука сбросила кусок красной ткани, облегавшей ее, и осталась совершенно обнаженной. Меня поразила красота ее сложения, передо мной стояла сама Венера Милосская, кожа того же оттенка белого мрамора, с теми же божественными пропорциями. Там, внизу живота. там у нее тоже все было, как у наших земных красоток, по крайней мере с виду. Я понимал, что от меня хотят, но ничем не мог им помочь. Глазел на нее как последний идиот, а она приблизилась к кровати и сбросила с меня хламиду, которую мне выдали в качестве одежды на время заточения. Повинуясь чужой воле, парализовавшей мой разум, я лег, раскинув руки.

Она была красива, она нежно гладила меня, летящими круговыми движениями, от ее прикосновений тепло искрами рассыпалось по коже. Моя способность удивляться давно иссякла, потому я решил отключить испуг, все равно не чувствовал враждебности. А еще вспомнил, как Маргарет любила устраивать мне сцены ревности, причем незаслуженно, потому что кроме нее у меня была только одна женщина – физика. Инопланетная измена заставила меня улыбнуться еще раз. Тем более что процесс был похож на столь знакомый мне по земной юности…

Черт, за эти мгновения я могу сказать спасибо моим заточителям. Внеземная фея, по-настоящему внеземная, что она со мной сделала?! Такого фейерверка чувств я никогда не испытывал, а она не давала мне воли, лаская своими волшебными руками, губами, вытрясая душу и заставляя ее петь. Когда последние светящиеся капли салюта погасли на небе любви, она встала, подняла свою накидку, а мне в руку вложила что-то твердое и длинное, коснувшись холодными губами лба. Она ушла… я разжал ладонь, там был белый кулон. Нет, если быть честным, я не видел у них кулонов, но иначе я не могу назвать фигурку с дыркой для веревки, предназначенную для ношения на шее. Белый спиралевидный зверек смотрел на меня рубиново-красным глазом. Я спрятал нежданный подарок.

А после снова потянулись серые дни. Сколько их было?.. три, пять, десять?..

Однажды, измотанный, я заснул, а когда открыл глаза, то неожиданно обнаружил, что снова оказался в машине, у въезда на объект. На заднем сиденье лежал блок сигарет, пакет с едой, упаковка минералки… Будто вернулся из страшного сна. Я спал? Наверное… Полез второпяхзазажигалкой, а вместе с ней вытащил из кармана подарок из сна. белую зверушку с красным глазом… Мне стало страшно.

Придя в себя, я первым делом отправился разыскивать Х. Посмотрев на меня, он сразу все понял:

– Вы были у них? Поздравляю, теперь вы один из нас… Не знаю, честь это или ваш крест? – вот что сказал мне доктор Х, печально усмехаясь.

– А женщина? Вы… вы видели ее? – я протянул ему кулон.

– Да, это часть ритуала, этим они скрашивают пребывание там. Она мастерица, не правда ли? – Х хитро улыбнулся. Мне даже захотелось дать ему пощечину, но я вовремя сдержался, поняв, что он прав, а я расчувствовался как последний идиот.

Я продолжил расспрашивать Х.

Оказывается, мы были не на военной базе, и хоть она находилась на территории США, мои наблюдения по поводу интернациональности состава полностью подтвердились. Здесь главенствовали не люди, а пришельцы, а также военные. Никто из ученых не знал, с какой планеты хозяева, да и целей толком не мог себе представить. Да, люди в форме поддерживали порядок и обеспечивали необходимым для нормальной жизнедеятельности. Нас нельзя было назвать рабами, с нами обращались уважительно. Скрашивали досуг, на убой кормили, к нашим услугам были видеотека, библиотека. Отдыхай – не хочу. Золотая клетка. Я порадовался, что у меня нет детей, иначе бы умер с тоски по ним, чего не могу сказать о Маргарет. Но сейчас я бы с удовольствием обнял ее. Она ведь ищет меня, строит черт знает какие предположения.

Дни тянулись размеренно, один за другим, похожие как капли осеннего дождя. Одна беда – никакой связи с волей, а так хотелось в Нью-Йорк, зайти в закусочную Эла, взять пива и колбасок, поспорить с тобой, попрепираться шутливо с Элом. Какое там, я тогда был уверен, что останусь там навечно.

Боже, они, чужаки, смогли покорить время, я почувствовал это на своей шкуре. По моим подсчетам, я пробыл у них больше недели, тогда как на земле прошли какие-то два часа, недостаточные даже для поездки в супермаркет. Причем щетина на моем лице как раз соответствовала двухнедельной небритости, как и мятый костюм.

Не тебе объяснять, что каждый второй случай общения с НЛО или пришельцами связан с искривлением времени, потому и течет оно для нас по-разному. Более того, ни одна живая душа не найдет эту чертову базу, она сама находится в искривленном пространстве, потому нас и пускают так легко на прогулку в соседнее поселение, никто не опасается, что мы сможем удрать. Для стороннего человека здесь находится обычная военная база, ходы в лаборатории знают лишь посвященные. А типовые строения и учения наших вояк кому угодно отведут глаза. Обман зрения, да и только. Голосистые ребятишки в форме, с речевками, здоровые и холеные, с бегом по утрам.

Я стал внимательно приглядываться к коллегам по несчастью. Здесь были биологи, химики, математики. Всего человек тридцать. И среди них я обнаружил. своего преподавателя из Йеля, доктора Шлезера, моего первого ментора, привившего любовь к наукам. Да, для тебя в этом нет ничего особо странного, ты просто не знаешь, что ровно три года назад мы, его студенты, присутствовали на кладбище, где профессора хоронили в закрытом гробу под плач родных и близких, потому что он разбился в автокатастрофе. То был черный день и для американской науки, и для меня. Я любил его как отца, он многое сделал для меня.

Становилось страшно. Профессор не узнал меня, его будто лишили памяти, он доволен жизнью, весь в работе. Что будет дальше? Думаю, остальные попали сюда так же.

Доктор Х объяснил мне, что не на всех землян установки действуют одинаково, и кто-то сохраняет здоровый рассудок, отдавая на растерзание лишь часть себя. Главное, как я понял с его слов, – не показывать виду, иначе они наведут порядок. Как раз он сам да и я оказались теми сомнительными счастливцами, кому судьба даровала ясное сознание и понимание происходящего. Лучше бы я лишился разума…

Я только укрепился в своей уверенности, что покорение космоса возможно лишь с умением управлять временем. За это им спасибо, но кто они для нас, для людей?

Исследователи и сторонние наблюдатели? Враги? Друзья?

Помнишь кучу историй о легендарной «Зоне-51»? Если нет, прочти, что удалось мне найти о ней, пока я рылся в различных архивах.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.