УВОЛИТЬ ПО ПОЛИТИЧЕСКИМ МОТИВАМ…

УВОЛИТЬ ПО ПОЛИТИЧЕСКИМ МОТИВАМ…

Физическое истребление тысяч армейских и флотских командиров и начальников нанесло неизлечимую рану армии, флоту и всему делу обороноспособности страны. Одним из губительных последствий кровавой «чистки» явилось массовое огульное увольнение начсостава из рядов РККА по политическим мотивам. Действовали совершенно примитивно: обвиненных в заговорщичестве немедленно осуждали к расстрелу; а всех более-менее знакомых или хоть как-то общавшихся с «разоблаченными врагами народа» чуть ли не автоматически выгоняли из армии. Замечу, что при всей неприятности подобной операции, она все же просто несравнима с арестом, осуждением и тем более расстрелом.

Процесс подобного увольнения носил явно кампанейский характер. Это вынужден был признать в своем заключительном слове на Всеармейском совещании политработников (август 1937 г.) новый начальник Политуправления РККА П.А. Смирнов. Призывая усиленно и дальше продолжать корчевательную работу, он в то же время довольно проницательно узрел элементы кампанейщины в процессе увольнения: «Вот в Черноморском флоте уволено 300 чел(овек). Спрашиваем, а сколько вы вызывали? Оказывается, из 300 вызывали только 10 человек, о всех остальных вопрос решают по бумаге»⁴⁶.

Уже на этом совещании буквально стон стоял по поводу образовавшегося недопустимого для мирных условий недокомплекта командного состава в армии:

– Член Военного совета СибВО дивизионный комиссар Н.А. Юнг: «…есть случаи, когда лейтенанты назначаются начальниками штабов полков»⁴⁷.

– Член военного совета КВО корпусной комиссар Е.А. Щаденко: «…лейтенантов и политруков мы двигаем, а заместить нечем. Нам не хватает до 1000 политруков и секретарей. Нам не хватает до 1000 лейтенантов (это – одному округу! – О.С.)». И он совершенно справедливо в данном случае поставил вопрос: «Если мы сейчас при полуторамиллионной армии… испытываем недостаток в кадрах, то что же будет в момент войны, когда мы обязаны будем в пять раз развернуться в первые же месяцы, где же мы будем кадры брать?»⁴⁸.

Уже первый заход «по очистке РККА», по сути, обескровил основные командные кадры. Вот характеристика положения дел на местах, данная командующими войсками военных округов на заседании Военного совета при НКО СССР в конце ноября 1937 г.:

– Дыбенко (ЛВО): «Частью дивизий командуют сейчас бывшие майоры, на танковых бригадах сидят бывшие капитаны»⁴⁹.

– Куйбышев (ЗакВО): «…У нас округ был обескровлен очень сильно».

– Ворошилов: «Не больше чем у других».

– Куйбышев: «А вот я Вам приведу факты. На сегодня у нас тремя дивизиями командуют капитаны. Но дело не в звании, а дело в том, товарищ народный комиссар, что, скажем, Армянской дивизией командует капитан, который до этого не командовал не только полком, но и батальоном, он командовал только батареей».

– Ворошилов: «Зачем же Вы его поставили?»

– Куйбышев: «Почему мы его назначили? Я заверяю, товарищ народный комиссар, что лучшего мы не нашли. У нас командует Азербайджанской дивизией майор. Он до этого не командовал ни полком, ни батальоном и в течение последних шести лет являлся преподавателем училища». (Смех.)

– Голос с места: «Куда же девались командиры?»

– Куйбышев: «Все остальные переведены в ведомство Наркомвнудела без занятия определенных должностей»⁵⁰.

Продолжая свое выступление, Куйбышев заявил: «Откуда может быть хороший командир Грузинской дивизии Дзабахидзе, который до этого в течение двух лет командовал только ротой и больше никакого стажа командира не имеет». И вдруг подал реплику Буденный: «За год можно подучить». Но тут не выдержал даже Ворошилов: «Семен Семенович[71] считает, что если ротой умеет хорошо командовать, то и армией может»⁵¹.

Словно смерчем сметало командиров и в других военных округах и дивизиях. С.С. Бирюзов вспоминал, что когда он после окончания Военной академии им. Фрунзе в 1937 г. был направлен начальником штаба в 30-ю Иркутскую стрелковую дивизию (г. Днепропетровск), то на месте начштаба здесь сидел капитан, а в кабинете командира дивизии – начальник 1-й части штадива майор Ецов. Оказалось, все другие старшие офицеры дивизии арестованы⁵².Так было в дивизии. Примерно такая же картина наблюдалась и на более высоком уровне. По сообщению Ю.А. Горькова, «войсками всего Сибирского военного округа длительное время командовал капитан»⁵³.

Даже Мехлис, уже успевший изрядно приложить руку к истреблению кадров, вдруг в марте 1938 г. «сигнализирует» Сталину, Ворошилову, Ежову, что нет командующих военно-воздушными силами в Московском, Харьковском, Северо-Кавказском, Уральском и Сибирском военных округах, что в Киевском военном округе командующий ВВС пока есть, но нет двух командиров авиабригад, шести командиров эскадрилий, двадцати двух командиров авиаотрядов, ста четырнадцати командиров звеньев и кораблей⁵⁴.

При таком размахе «корчевательной» работы уже в 1937 г., даже после выпуска из военно-политических училищ, некомплект политсостава в РККА достиг 10 341 человека (27 % к общей потребности), в том числе среднего политсостава – 5284 человек, старшего – 4119 и высшего – 938 человек⁵⁵. Дело дошло до того, что в феврале 1938 г. «согласно предложению ЦК ВКП(б)», начальниками политотделов авиабригад были назначены старшие политруки М.Ф. Дребеднев (142-я) и Г.Е. Кириллов (9-я). В ход пошли и политруки – М.М. Вараксин назначен начальником политотдела 29-й стрелковой дивизии, а И.П. Гарус – 4-й железнодорожной бригады⁵⁶. По заявлению Мехлиса, некомплект высшего политсостава, входящего в номенклатуру ЦК ВКП(б), достиг на 2 апреля 1938 г. 51,9 %⁵⁷.

Надо ли удивляться тому, что 6 апреля 1938 г. секция подготовки политсостава РККА, рекомендуя принимать в военно-политические училища лиц с образованием не ниже семи классов, допускала «как исключение» прием абитуриентов с образованием не ниже четырех классов⁵⁸.

Однако вакханалия массовых увольнений продолжалась и в 1938 г. По-прежнему безотказно удовлетворялись соответствующие представления особых отделов. И на местах и в центре ретивые блюстители непримиримой борьбы с «врагами народа» продолжали свое черное дело. Вот начальник политуправления МВО дивизионный комиссар С.Е. Колонин 11 сентября 1938 г. настойчиво просит Политуправление РККА уволить из армии бригадного комиссара М.А. Рождественского и полкового комиссара Н.И. Краснощекова. Главный мотив: «потеря классовой бдительности». За это они уже сняты с занимаемых ими постов. Теперь настойчивый Колонин хочет окончательно изгнать их из РККА⁵⁹.

Продолжал всячески перестраховываться и сам нарком обороны. 28 ноября 1938 г. он обращается в Политбюро ЦК ВКП(б) с просьбой «ввиду наличия ряда компрометирующих данных» уволить из РККА комкоров Л.Г. Петровского и М.О. Степанова, коринтенданта А.И. Жильцова, комдивов А.И. Баринова, М.С. Филипповского и И.И. Шафранского. На документе имеется помета: «Решен. 29/XI. № П 66/21»⁶⁰.

В одном из дел РГВА сохранилась довольно объемная протокольная запись доклада командующего 1-й Краснознаменной армией комкора Г.М. Штерна о событиях в районе озера Хасан на заседании Военного совета при народном комиссаре обороны «в присутствии товарища СТАЛИНА и тт. МОЛОТОВА, КАГАНОВИЧА Л.М., КАЛИНИНА, АНДРЕЕВА, ЖДАНОВА и МИКОЯНА». Доклад этот состоялся на вечернем заседании, происходившем в Кремле 26 ноября 1938 г.

Блюхер к этому времени уже забит до смерти в тюрьме (скончался 9 ноября 1938 г.), и поэтому даже Штерн не удержался от того, чтобы все беды свалить именно на него. Утверждая, что «войска ДВФ от головки фронта были сильно засорены злейшими врагами народа – японскими шпионами и другими шпионами», Штерн в то же время говорил о том, что «одновременно с изъятием этих врагов была изъята и уволена из частей ДВФ, вопреки приказу народного комиссара, масса людей, на которых не было достаточных данных для их увольнения. За всякие маленькие хвостики, имеющиеся у того или другого командира, он увольнялся, и таких людей было уволено очень и очень много. Масса командиров увольнялась единоличным распоряжением Блюхера. Блюхером была создана обстановка, когда малейшая попытка или указание на необоснованность увольнения того или иного командира уже служила намеком, что ты защищаешь врагов. Блюхер очень хорошо и искусно умел создавать впечатление об его особых, неписаных полномочиях, о том, что он является главным и основным представителем Партии и Правительства на Дальнем Востоке, и не только в военных делах, как командующий фронтом.

Первые недели моего пребывания в ОКДВА и ознакомление с некоторыми частями ДВФ создали у меня впечатление, что кадры в войсках ДВФ разрушаются буквально на глазах. Взамен уволенных, несмотря на все просьбы, никто не назначается»⁶¹.

Массовые увольнения начсостава из РККА в 1937–1938 гг. производились на основе двух руководящих документов. Прежде всего во исполнение решения ЦК ВКП(б) № 1147 от 29 марта 1937 г., которое предписывало немедленно увольнять из армейских рядов всех лиц комначполитсостава, исключенных из ВКП(б) «за связь с заговорщиками» и вообще по политическим мотивам. (Заметьте, читатель, о «военном заговоре» было объявлено в печати лишь 11 июня 1937 г., а увольнять исключенных из партии «за связь с заговорщиками» предписано за два с половиной месяца до этого.) Новая волна массовых увольнений прошла в 1938 г. на основе директивы НКО № 200/ш от 24 июня 1938 г., по требованию которой немедленному увольнению подлежали лица начсостава «не тех» или «неблагонадежных» национальностей: поляки, немцы, румыны, латыши, литовцы, финны, эстонцы, корейцы и др.

Почти половина людей, уволенных на основе этих документов, была в 1938–1939 гг. восстановлена в армии (в том числе и уволенный было будущий знаменитый подводник старший лейтенант А.И. Маринеско), но судьба другой половины до сих пор до конца не выяснена: какая-то часть подверглась аресту, некоторые вернулись в армию в войну, другие просто старались незаметно дожить свой век. Конкретные данные о количестве уволенных на основании этих документов см. в табл. 14.

Таблица 14[72].

Обобщенные данные об увольнении комначполитсостава РККА (без ВВС) по политическим мотивам за 1937–1939 гг.

В этом докладе 1940 года по неизвестным мне причинам не были доложены данные об уволенных из ВВС. Они были опубликованы лишь спустя почти полвека. За 1937–1939 гг. из кадров ВВС было уволено 5616 авиаторов⁶². В этом полуофициальном издании говорилось, что уволены они были «по надуманным мотивам». Однако логично предположить, что и из ВВС в те годы увольняли в связи с арестом, а также во исполнение решения ЦК ВКП(б) от 29 марта 1937 г. и директивы НКО от 24 июня 1938 г. Но никаких точных данных о том, сколько было уволено из ВВС именно по этим мотивам, мне пока выявить не удалось.

Как говорят у нас в народе, свято место пусто не бывает. И при любом некомплекте военное руководство, неизменно действовавшее под эгидой ЦК ВКП(б), спешило хоть кем-либо заполнить образовавшиеся вакансии на ответственнейших должностях. Уже к концу ноября 1937 г. по Московскому военному округу новых командиров полков было 38 %, начальников штабов бригад – 50, наштадивов – 53, командиров дивизий – 73, командиров бригад – 75, а начальников штабов корпусов, так же как и командиров корпусов, все 100 %⁶³. По Киевскому военному округу – новых командиров дивизий – 84 %, командиров корпусов – 90 %. По штабу округа вновь назначено 75 %, а начальников отделов – 90 %⁶⁴.

Можно прямо сказать, что ни одна война, ни в одной армии не открывала такого количества вакансий (особенно в высшей группе), как устроенная высшим партийно-государственным руководством кровавая «чистка» РККА в 1937–1938 гг. Об этом наглядно свидетельствуют данные табл. 15.

Таблица 15[73].

Назначены с продвижением (данные о комначсоставе сухопутных войск и ВВС РККА без политсостава)

Такая огромная пертурбация комначсостава и продвижение многих десятков тысяч командиров на более высокие должности была связана с появлением и все большим увеличением количества соответствующих вакансий. Появились же они не только в связи со значительными потерями комначсостава в результате массовых арестов и огульного увольнения «по политическим мотивам». Значительно большее количество новых вакансий возникло вследствие резкого возрастания численности личного состава РККА и, следовательно, формирования новых воинских частей, соединений, объединений и учреждений.

Именно здесь уместно со всей определенностью подчеркнуть, что в последние предвоенные два с половиной года (1939 – июнь 1941 г.) военным ведомством, всем советским народом была осуществлена колоссальная работа по укреплению Красной армии, повышению обороноспособности страны.

И проходила вся эта работа под непосредственным руководством Центрального комитета ВКП(б) и его Политбюро. Так было. И это невозможно отрицать при самом критическом отношении к коммунистической партии и ее деятельности. Иное дело, что в этой работе имелись свои просчеты, свои недостатки. А главная-то червоточина всей этой деятельности состояла в том, что сначала под эгидой Политбюро ЦК ВКП(б) по Красной армии, особенно по ее высшему начсоставу, был нанесен страшный полусмертельный удар, а затем сразу же «под мудрым руководством» того же Политбюро принялись «за укрепление» Красной армии.

За два с половиной года многое можно сделать, но подготовить не только высший и старший, но даже средний качественный командный состав невозможно – ни теоретически, ни практически. За этот срок можно выпустить из училищ многие десятки тысяч лейтенантов (на базе предыдущего семилетнего образования), можно «пропустить» и «поднатаскать» несколько тысяч командиров через различные КУКСы (курсы усовершенствования комсостава), можно повысить персональные воинские звания сотне тысяч (а то и больше) командиров. Как именно шел этот процесс и каковы его результаты, можно увидеть на табл. 16.

Таблица 16[74].

Сравнительная численность старшего и среднего командного состава РККА по персональным военным (воинским) званиям в 1936 и 1941 гг.

Иной читатель, глядя на эту таблицу, может воскликнуть: «О чем разговор? Где же ужасные последствия трагедии РККА в 1937–1938 гг., о которых столь печалуется автор? Все преодолено, все улажено. Командиров всех категорий стало значительно больше, чем накануне 1937 года».

На этот вопрос я отвечу так: да, что касается количества командиров, то раны как-то удалось заштопать. (Хотя некомплект комначсостава к началу 1941 г. все еще составлял 19,4 %⁶⁵). Но ведь, по крайней мере, со времен античности известно, что любую вещь, явление, процесс, человека характеризуют не только количественная, но и качественная определенность. И командиром важно не только именоваться, но и быть им. И среди командиров Красной армии к лету 1941 г. было немало достойных этого высокого титула, особенно в среднем звене. Если бы их не было, то уже тогда – в 1941-м – Красная армия была бы не просто разгромлена, а раздавлена и размазана по стене. Но главная слабость комсостава нашей армии таилась в недостаточной подготовленности старшего и особенно высшего звена. Полусмертельную рану, нанесенную армии в 1937–1938 гг., просто физически залечить за пару предвоенных лет было невозможно, какие бы неимоверные усилия ни прилагались. По моему мнению, Евгений Евтушенко имел все основания сказать:

Но живые – те, кто мертвых заменили,

Не заменят мертвых никогда.

Не заменят не только потому, что каждый человек, каждый командир по-своему уникален, неповторим и незаменим. Но и потому также, что опозорить, уволить, а то и уничтожить командира полка, дивизии, корпуса можно было в те годы практически одномоментно, а чтобы подготовить его в соответствии с требованиями современной войны, нужны были даже не одно десятилетие, а полтора-два. А у нас месяцы считаные оставались…

Данный текст является ознакомительным фрагментом.