3 ГЛАВА 1791–1875 ГОДЫ

3 ГЛАВА

1791–1875 ГОДЫ

Годы, стоящие в заголовке этой главы, взяты не случайно. 7 января 1791 г. — дата издания французского закона о патентах на изобретение, впервые определившего права изобретателя. 1875 год — дата организации полиции на заводах Круппа в целях охраны секретов фирмы.

Конечно, закон от 1791 года не является первой законодательной мерой во Франции или за границей, направленной на защиту прав изобретателя. Мы еще вернемся к этому вопросу. Однако этот закон, насколько мне известно, явился первым законом, поощрявшим промышленный шпионаж за пределами Франции. В самом деле, он признает «за всяким, кто первым привезет во Францию какой-либо иностранный промысел, такие же льготы, какими пользовался бы его изобретатель». Это не что иное, как самое явное поощрение промышленного шпионажа. Конечно, и до принятия этого закона иностранцев, владеющих промышленными секретами, побуждали к тому, чтобы они переезжали на жительство во Францию. Так, например, королевский патент предоставил в 1551 году итальянскому дворянину из Болоньи по имени Теско Муцио право «ему одному производить в течение 10 лет всякого рода стеклянные изделия по венецианскому способу». То обстоятельство, что этот благородный дворянин, вероятно, похитил способ производства у венецианцев, не принималось во внимание. Королевские патенты нередко ограничиваются лишь юридической кодификацией свершившегося факта.

С другой стороны, закон от 7 января 1791 г., дополненный постановлением о его применении от 25 мая того же года, в то же время вводите обращение категорию патента на изобретение. Постановление от 25 мая предусматривает обеспечение промышленной безопасности и решает судьбу «изобретений, которые нужно хранить в тайне по политическим соображениям».

Издавая закон 1791 года, законодатели руководствовались в отношении его технического аспекта английским законом 1623 года, а в отношении революционной политики — американской конституцией 1787 года.

Результаты принятия закона не заставили себя ждать. Среднегодовое число выданных во Франции патентов увеличилось с 19 за период 1791–1804 годов до 71 в следующем десятилетии (1804–1815 гг.). С 1815 по 1831 год ежегодно выдавалось 230 патентов, с 1831 по 1841 год — 750, в 1855 году — 4 тыс., в 1876 году — 5 тыс. и в конце столетия — более 10 тыс.

Большинство этих патентов послужило источниками международных конфликтов, и вокруг них разгорался шпионаж. Мы расскажем о некоторых из них, не соблюдая хронологического порядка.

Одна из самых поразительных историй очень близка по времени к нашей второй дате. Речь идет о Пастере и о пиве. Патриотизм Пастера неоспорим, однако мысль об отмщении за поражение 1870 года путем создания во Франции пивоваренной промышленности, которая могла бы вести во всем мире борьбу с немецким пивом, кажется по меньшей мере забавной. Тем не менее именно такую цель преследовали патент Пастера за № 91 941 от 28 июня 1871 г., а также его «Исследования о пиве», которые по справедливости можно было бы назвать манифестом, опубликованные в 1876 году.

Пастер никогда не использовал свое положение для получения материальных выгод. Впрочем, вот что он заявил 10 февраля 1862 г. по поводу своего нового способа изготовления уксуса: «Поскольку часто случается, что научные принципы, преданные огласке их авторами, превращаются в чужих руках в предмет заявки на получение патентов на изобретение благодаря добавлению приборов, аппаратов или незначительных изменений, я по совету авторитетных лиц взял до моего сообщения в феврале патент, который, видимо, будет иметь приоритет перед всеми теми, появлению которых могла бы дать повод моя работа, и я добавляю, что исполнен решимости сегодня же предоставить этот патент в распоряжение государства». Однако он хотел сберечь секрет от немцев и остального мира.

Французское пиво превзошло по своим качествам немецкое. Широко развернувшаяся деятельность шпионов, засланных немецкими пивоварами, позволила им добыть секрет, и… равновесие было восстановлено.

Пастер продолжал настаивать на «национальном значении» своего пива. Он писал в своем патенте: «Я желаю, чтобы пиво, производимое по моему методу, носило название „пиво национального реванша”… а за границей — „французское пиво”».

В 1889 году французские пивовары, собравшись на конгресс, торжественно выразили свою признательность Пастеру.

Вернемся теперь к году, более близкому к нашей первой дате. 16 мая 1805 г. швейцарец Исаак Риваз подал заявку на патент об «использовании взрыва газов и других газообразных веществ в качестве движущей силы в механике». В докладной записке сообщалось об испытаниях изобретателем повозки с газовым двигателем, работающим на водороде, и приводился его чертеж. Так родился автомобиль. Слухи об этом изобретении распространились довольно быстро, и интерес к нему проявляли многие шпионы. В своих донесениях некоторые из них вполне справедливо указывали, что принцип газового двигателя может быть использован, кроме того, и в воздухоплавании.

Вероятно, именно эти слухи, о которых сообщают различные историки, подали мысль французскому писателю Жану Агреву написать научно-фантастический роман «Авиатор Бонапарта». Агрев объясняет победы Наполеона тем, что он тайно владел планером, приводимым в движение периодическими взрывами. Сочинение написано в 1925 году. Летательный аппарат, описанный французским писателем, очень похож на «ФАУ-1», сконструированный в 1944 году.

Уже в эпоху Первой республики было очень много шпионов, в особенности английских. В конце XVIII века они похитили патент Никола Робера «на производство необыкновенной бумаги длиной от 12 до 15 м без помощи рабочего и чисто механическими средствами». Это изобретение позволяло печатать ассигнации, и именно благодаря ему, ставшему известным в результате шпионажа, английское правительство имело возможность печатать фальшивые ассигнации — странное дело, в котором промышленный шпионаж сочетался с политическим. Разумеется, сам изобретатель не получил прав на печатание фальшивых ассигнаций, а различные правительства, сменявшие друг друга во Франции, до его смерти в 1828 году полностью обделяли его и настоящими банкнотами. Он окончил свой жизненный путь учителем в Вернуйе, близ Дрё. Его основной патент датирован 29 нивоза VII года. Без этого патента не было бы ни банкнот, ни современных книг, ни газет.

Приблизительно в это же самое время почти во всей Франции происходят хищения секрета, который, насколько мне известно, не был разыскан, — секрета плавки кварца. Королевские грамоты на выплавку кварца выдавались еще в XVII веке. Так, обершталмейстер короля Жан де Лакам получил королевскую грамоту «относительно открытого им секрета плавки горного кристалла для выделки из него ваз и зеркального стекла» 11 ноября 1659 г. (зарегистрирована в Высшем суде Парижа 13 декабря 1662 г.).

По-видимому, предприятия, положившие в основу своей работы этот принцип, который в наше время не применяется, функционировали до эпохи Реставрации. Этот секрет несколько раз похищался немцами, итальянцами и поляками. Затем он, видимо, был потерян.

Во всяком случае, представляется несомненным, что англичане очень быстро «адаптировали» знаменитый патент Филиппа Лебона на «термолампу», полученный 6 вандемьера VIII года. «Эта термолампа состоит из печи, питаемой углем и подогревающей камеру, где происходит сухая перегонка древесины, которая может быть заменена другим углеродным топливом. При помощи трубы можно удалять из камеры выделяющиеся газы и очищать их прежде, чем использовать, в частности, для освещения».

Хотя эта «термолампа» была задумана для отопления печью и освещения очищенным газом помещения, в котором она устанавливалась, тем не менее она является прообразом современных газовых заводов. Между прочим, Лебон предугадал все виды применения производимого таким образом газа, как исключительно удобного, чистого и транспортабельного источника света, тепла и силы. Так, он в своей заявке на получение свидетельства о дополнительных усовершенствованиях прежнего изобретения описывает газовый двигатель с электрическим зажиганием (идея смелая для тех времен!) и газовую лампу, которой пользовались в его доме. Эта газовая лампа, состоящая из стеклянного колпака, в который по двум трубкам поступает газ и воздух, и трубки для удаления сгоревших газов, почти не отличается от ламп, использовавшихся нашими предками до появления электричества. Все эти изобретения быстро распространились в Англии, и только в 1816 году в Париже впервые появилось газовое освещение. Лебон умер в бедности в 1804 году. 7 фрюктидора IX года он получил «свидетельство о дополнительных усовершенствованиях» предмета своего основного патента, относящееся, в частности, к следующим трем изобретениям:

1. «Двигатели, аналогичные паровым машинам, приводимые в движение постоянными газами», получаемыми под давлением путем обугливания древесины в закрытом сосуде.

2. Поршневой газовый двигатель: взрыв «воспламеняющегося воздуха» происходит в самом цилиндре под воздействием электрической искры.

3. Применение того же «воспламеняющегося воздуха» для отопления и освещения: воспламенение происходит в конце подводящей трубки.

Мы уже говорили по поводу кромвелевского «черного кабинета» о том, как впервые зародилась фотография. Окончательное ее возникновение относится к 1826 или 1827 году. Первая фотография была выполнена Жозефом-Нисеформом Ньепсом. Это был пейзаж на оловянной пластинке. Затем он использовал стекло и выполнил на первой фотографической пластинке натюрморт, ставший знаменитым. Это было в 1829 году. Клише сохранилось бы и до наших дней, если бы в 1909 году Французское общество фотографии не доверило его одному ученому, который в припадке безумия уничтожил свею лабораторию вместе с этим клише! Как видим, сумасшедшие ученые существуют не только в научно-фантастических романах и кино, но и в реальной жизни.

В это время уже началась тайная борьба вокруг фотографии. Ньепс умер, не получив патента. Дагерр, которого инженер-оптик Шевалье познакомил с Ньепсом, поспешил запатентовать свой способ в Англии. Способ Дагерра направил фотографию на ложный путь, однако проникновение этого изобретения в Англию нанесло огромный ущерб Франции. Англичане имели у себя самостоятельного и честного изобретателя — физика Вильяма-Фокса Тальбота, которому совершенно не были известны работы Ньепса и Дагерра. Ему первому принадлежала идея негатива, позволяющего размножать снимки на бумаге. Мы не можем отказать себе в удовольствии упомянуть мимоходом Гаспара-Феликса Турнашона по прозвищу Надар — героя книги Жюля Верна «С Земли на Луну» (под анаграммой Мишеля Ардана) и изобретателя шпионажа посредством, как показывает его патент № 38.509 (от 23 октября 1858 г.), воздухоплавательного аппарата: «Новая система аэростатической фотографии характеризуется расположением в гондоле свободного или привязного аэростата аппаратов, установленных перпендикулярно, с объективами, направленными вниз; при этом сама гондола превращается в ка-меру-абскуру при помощи различных устройств, и в частности подвижного плафона из желтой ткани».

Этот метод применяется и сейчас, достаточно вспомнить современные самолеты-шпионы и спутники-шпионы. Однако мы отклоняемся от промышленного шпионажа. Вернемся к 1791 году.

В Англии в XVIII веке суть промышленного шпионажа, или, как говорили в то время, промышленного пиратства, заключалась в борьбе за свободу, против тирании патента. Монополия на пар, полученная Дж. Уаттом, именем которого названа широко известная единица мощности электрического тока, задержала на четверть века производство паровьюс машин как для промышленности, так и для железных дорог. Специальным законом, принятым английским парламентом, эта монополия была продлена с 1775 по 1800 год, что было бы совершенно невозможно в наши дни при современном патентном законодательстве. Аналогичным образом были продлены патентные монополии на другие изобретения, в частности на фарфор и краски. Английские промышленники считали вполне естественным, что нужно пытаться похитить какой-нибудь технический метод, а затем уже защищать свои интересы от монополии. Первый успех был достигнут в 1796 году — была отменена монополия на фарфор. В конце XVIII века в Манчестере возникла Ассоциация борьбы с патентами и монополиями. Вероятно, это была первая всемирная организация, поощрявшая промышленный шпионаж. В то же время могущественная группа промышленников, банкиров и филантропов, учредившая в 1754 году Общество поощрения ремесел и торговли, предлагала премии изобретателям, которые отказывались брать патенты или хранить свои изобретения в тайне и, наоборот, охотно предоставляли свои изобретения в распоряжение всех.

Общество выдало 14 тыс. фунтов Томасу Ломбу, чтобы он не возобновлял свой патент на обработку шелка; 30 тыс. фунтов — Дженнеру, чтобы он не патентовал вакцинацию; 5 тыс. фунтов — Самуэлю Кромптону, чтобы он не патентовал свою прядильную машину, которую он назвал «мюль-машиной». Пример оказался заразительным. Изобретатели взрывобезопасной лампы для шахтеров, которая до применения электричества оставалась лучшей гарантией безопасности от взрывов рудничного газа, — сэр Хэмфри Дэви, доктор Клэнни и Джордж Стефенсон опубликовали все подробности о своем изобретении, чтобы не подвергать опасности жизнь шахтеров в результате замораживания изобретения в угоду частным интересам.

К сожалению, не все изобретатели поступали столь благородно, и многие изобретения держались в тайне. Некоторые изобретатели по причинам, которые трудно установить, оставили секреты своих изобретений в запечатанных конвертах, которые могли быть вскрыты только после их смерти. Так было с изобретением Уолластона, который в 1805 году открыл способ обработки платины, и в частности изготовления из нее лабораторных инструментов. Не раз делались попытки похитить его секрет, однако безуспешно.

После его смерти в 1828 году был вскрыт запечатанный пакет, в котором содержались все данные о столь вожделенном методе, очень скоро получившем широкое распространение.

В первой половине XIX века промышленный шпионаж, почти официально поощряемый промышленниками и государствами, превратился в важный фактор как промышленной революции, так и политики.

Можно, пожалуй, сказать, что он усиливался пропорционально росту числа патентов. Мы уже приводили статистические данные о французских патентах, и, может быть, небезынтересны статистические данные об английских патентах за интересующий нас период.

В 1792 году было зарегистрировано 85 английских патентов. С тех пор число патентов непрерывно росло и в 1802 году достигло 107. Это число оставалось стабильным до 1824 года. В 1824 году оно подскочило до 180, а в следующем году было зарегистрировано уже 250 патентов. После этого начался форменный патентный потоп. Каждый английский патент того времени имел важное значение и порождал новую отрасль промышленности, становящуюся вскоре объектом промышленного пиратства.

Еще спорят по вопросу о том, в какой мере промышленный шпионаж в интересующий нас период способствовал переходу эстафеты промышленных исследований и прогресса из Англии в Германию. Мы к этому вопросу еще вернемся, когда будем говорить о Круппе. Несомненно, однако, что с начала столетия с немецкими учеными консультировались по всем промышленным, научным и военным вопросам. Когда Наполеон решил в 1809 году разработать систему более быстрой и более секретной дальней саязи, чем телеграф Шаппа, он обратился за советом к немцу — Самюэлю Томасу фон Зёммерингу, и последним был изобретен электрический телеграф!

Идея этого изобретения была прекрасна, но, к сожалению, изобретение Томаса фон Зёммеринга было настолько сложным, что никогда не было реализовано. Тем не менее стоит его описать. Брались провода по числу букв алфавита, и в конце каждого провода имелась позолоченная буква. Все это погружалось в подкисленную воду. Когда через один из проводов пропускался электрический ток, появлялись пузырьки газа, соответствующие букве, и оставалось только читать и записывать… В действительности это делалось слишком медленно. Однако хорошей была сама идея привлечения ученого для разработки системы тайной дальней связи, которая могла бы оставаться вне поля зрения шпионов.

История с электрическим телеграфом Наполеона имеет большое значение. Насколько мне известно, это был первый случай исследовательской работы на определенную тему, выполненной по заказу. Число такого рода «проектов» увеличилось в течение первых 75 лет XIX века, и каждый проект привлекал к себе внимание шпионов.

Разумеется, больше всех поощрял промышленный шпионаж Наполеон. Как ни странно, он — зачинщик дела, которое должно было обернуться катастрофой для Франции и в то же время положить начало промышленной безопасности в связи с учреждением фирмы Круппа. Об этом стоит рассказать подробнее.

Наполеон объявил нечто вроде конкурса и предложил ряд премий за изготовление английской стали. Составители условий конкурса не вдавались в подробности, и премию мог получить как похититель английского способа, так и автор оригинальной работы. Вся Европа всполошилась. В немецком городе Золлингене, известном своими ножами, даже основали общество изобретателей, для того чтобы иметь максимум шансов на получение этих премий. Среди соискателей в 1807 году были бельгиец и два швейцарца. Все они потерпели неудачу. Успех выпал на долю немца Фридриха Круппа. По-видимому, он купил у шпионов несметное число секретных формул, узнав благодаря этому основы технологии производства стали.

И вот 20 ноября 1811 г. 24-летний Фридрих Крупп объявил, что «шпионы его уже не интересуют» и что он учреждает в Эссене компанию для производства английской стали и различных стальных изделий. Так родилась эта известная во всем мире компания.

Вначале у компании было много неприятностей. Осенью 1814 года пришлось закрыть опытный завод, которому не удалось изготовить ничего похожего на английскую сталь.

В 1816 году Крупп вошел в компанию с международным шпионом по имени Николаи. Этот Николаи организовал в местной газете рекламную кампанию вокруг своего имени, объявив, что он много путешествовал по Франции, Голландии и Англии и привез с собой информацию большой практической ценности о всякого рода машинах. Это объявление может показаться циничным в нашу эпоху, когда реклама кодифицирована и регламентирована, но в начале XIX века и вплоть до 50-х годов разного рода проститутки, шпионы и даже наемные убийцы часто публиковали объявления в самых серьезных газетах.

Очень скоро Крупп заметил, что Николаи прикарманивает заработную плату рабочих, и к тому же стало известно, что он сам сфабриковал рекомендательные письма о себе. В силу ряда причин в июле 1816 года завод был закрыт. Но вскоре Крупп вновь открыл завод. В 1819 году были построены новые здания. В 1823 году дела его пошатнулись, несмотря на получение заказа от прусского королевства на штампы для чеканки монет.

8 октября 1826 г. Фридрих Крупп умер в возрасте 39 лет, оставив долги приблизительно на сумму в 9 млн. нынешних франков.

Его сыну Альфреду, которого прозвали впоследствии пушечным королем, к 1834 году удалось сдвинуть дело с мертвой точки. Тем не менее его сталь все еще не могла равняться с английской. Мы уже видели во второй главе, как странствующий менестрель доставил в Англию все секреты производства стали на континенте, чтобы сделать их достоянием Англии. А в 1838 году отправился в Лондон, чтобы лично шпионить за англичанами, Альфред Крупп. Он остановился в отеле «Саблоньер» в Лейсестер-сквере, поставив в регистре отеля подпись — А. Крип, переделав свое имя на английский манер. Представительный, хорошо одетый, настоящий джентльмен, он был принят как в высшем английском свете, так и в промышленных кругах. Своему брату он писал: «Я редко обедал или завтракал у себя. Какая экономия!»

Альфред Крупп вернулся на континент с секретами, которые ему удалось добыть. Теперь перед ним стояла единственная задача — сделать так, чтобы они не были похищены. Поэтому он страстно увлекся делом промышленной безопасности, и его можно по праву считать отцом промышленной контрразведки. Крупп просил прусское правительство обязать рабочих присягать ему в лояльности и особой верности. Прусское правительство отклонило просьбу, но это не помешало Круппу заставлять приносить ему присягу не только рабочих, но и шпионов, засылаемых к конкурентам. Он подозревал всех. Брату своему Крупп послал следующую служебную записку: «Я подозреваю ночного сторожа. Он часто бывает на заводе днем». Все это может казаться смешным, однако начало промышленной безопасности было положено. Немцам оставалось только изобрести гестапо, что и было сделано позднее. Впрочем, Альфред Крупп страдал манией служебных записок, и один из его биографов считает, что он написал их 30 тыс. Он отличался «трогательной скромностью»: «Мне не нужно справляться о чем бы то ни было у Гёте или кого бы то ни было. Я все делаю сам». Хотя Альфред Крупп думал, что он всезнайка, тем не менее ему нужно было выкрадывать изобретения. Так, он похитил у одного из своих покупателей чертежи машины для изготовления ложек и вилок.

Максимальный внешний шпионаж, доведенная до последней крайности внутренняя безопасность — такова, видимо, была программа работы Круппа, которую он выполнял вполне успешно.

24 февраля 1848 г. Крупп расплатился со всеми своими долгами, расстался со всеми своими компаньонами. Он стал единоличным собственником фирмы, которая превратилась в абсолютную монархию. С 1843 года он начал производить мушкеты. В 1847 году он отлил стальную пушку. До этого пушки отливались из бронзы или чугуна. Конечно, ему говорили, что она не вызовет интереса. Однако на лондонской выставке 1851 года стальная пушка имела большой успех. Вскоре вице-король Египта заказал 36 стальных пушек, Пруссия — 312. Русские купили модель стальной пушки, из которой произвели 4 тыс. выстрелов, а затем поместили ее в музей.

В 1861 году у Круппа работало 2 тыс. рабочих. В 1871 году, после победы над Францией, чем немцы в огромной мере обязаны Круппу, число их составило 10 тыс. В эти же годы, отступая от своих правил, Крупп купил английскую лицензию на бессемеровский конвертер для производства стали. В 1867 году по просьбе Наполеона III он выставил на Марсовом поле крупнейшую в мире пушку — пятидесятитонную. Он был возведен в кавалеры Ордена Почетного легиона. Тем не менее Франция не купила пушки Круппа. А вскоре гаубицы Круппа разбили в пух и прах форты Метца и Седана, и немцы двинулись на Париж, окружив его.

Когда Гамбетта бежал из Парижа на воздушном шаре, Альфред Крупп распорядился немедленно сконструировать зенитную пушку, стреляющую почти по вертикали. Эта пушка была сконструирована в рекордный срок. Так родилась противовоздушная оборона.

В 1872 году Крупп опубликовал правила внутреннего распорядка и роздал их своим рабочим. Впервые была легализована современная промышленная безопасность. Мы можем привести следующую фразу из этих правил:

«Независимо от издержек производства, необходимо, чтобы за рабочим постоянно наблюдали энергичные и опытные люди, которые получали бы премию всякий раз, когда задерживали саботажника, лентяя или шпиона».

В дополнениях к правилам, появившимся позднее, указывалось, что завод должен преследовать и социалистов. Необходимо признать, что Альфреду Круппу удалось создать определенную «крупповскую атмосферу», которая существует и в наши дни. Одновременно с расширением своих служб шпионажа и контрразведки Крупп создавал чрезвычайно крупные, хорошо оплачиваемые научно-исследовательские группы. До самой своей смерти Альфред Крупп, не выпускавший акций и не имевший компаньонов, оставался полновластным владыкой своей промышленной империи, которую передал своему сыну. Его личное состояние оценивалось почти в 300 млн. современных франков. Он был удостоен орденов многих стран, а наместник столичной провинции Китая Ли Хун-чжан подарил ему вазу, возраст которой насчитывает 2 тыс. лет. Его личный музей был одним из самых удивительных в Европе. Крупп преуспел в своем деле, ему подражали. Он был типичным воинственным предпринимателем, максимально использующим промышленный шпионаж, шпионаж против рабочих и вполне уверенно руководящим своими заводами. Однако мы увидим в главе, посвященной первой мировой войне, что «броня безопасности» Круппа была пробита французским шпионажем, и расскажем, при каких обстоятельствах.

А сейчас перейдем от войны за сталь к тайной войне за каучук. В Америке каучук был известен в течение тысячелетий. Слово «каучук» — индейское и в переводе означает «плачущее дерево». Первый патент на каучук был получен в мае 1791 года англичанином по имени Самюэль Пил.

Однако основной патент (на вулканизацию) был получен лишь в декабре 1841 года американцем Чарльзом Гудьиром, который случайно открыл явление вулканизации и сделал все, что мог, чтобы сохранить свое открытие в тайне. Несмотря на наличие патента, он имел основание опасаться, ибо образцы вулканизированного каучука, которые он послал в Англию, были переданы химику Томасу Ханкуку. Последний, ощутив запах серы, исходящий от образцов, сумел воспроизвести технологию и запатентовать ее. Однако он остался в какой-то степени джентльменом и признал, что приоритет принадлежит Гудьиру. Этого нельзя сказать об американских шпионах и пиратах, которые не раз похищали метод Чарльза Гудьира.

В результате бесконечной тяжбы Гудьир добился продления срока действия своего патента еще на семь лет начиная с июня 1858 года, когда его срок должен был истечь. Гудьир умер в 1860 году, оставив долгов на сумму 995 тыс. франков того времени.

Каучуковая промышленность превратилась в золотое дно для шпионов, и, несмотря на все меры предосторожности, было похищено около десятка секретных формул вулканизации, наполнителей и обработки каучука. Каучуковая промышленность развивалась так быстро, что остро вставал вопрос об источниках сырья. Именно в это время английскому авантюристу и шпиону Генри Викхэму удалось нелегально вывезти из Бразилии в Англию семена гевеи.

Викхэм вначале сумел добраться до плато Тапажос — района Бразилии, который и в наши дни остается очень малоизученным, а в те времена был практически совершенно неизведанным.

Собрав там большое количество семян, Викхэм вернулся на бразильское побережье. По счастливой случайности в это же время оттуда возвращался порожняком в Англию новейший английский пароход. Викхэму удалось погрузить семена, не навлекая на себя подозрений бразильских властей. Последним он объяснил, что перевозит семена чрезвычайно прихотливых видов растений для Лондонского ботанического сада. Благодаря вмешательству английского консула погрузка была произведена беспрепятственно.

7 тыс. семян вначале были посажены в ботаническом саду. Затем саженцы были вывезены и акклиматизированы на острове Цейлон, а затем на Борнео и в Малайе. Эти плантации явились источником процветания этих стран. Пройдоха Викхэм получил дворянский титул, что редко случалось со шпионами.

Некоторые авантюры такого рода и наряду с ними бесплодность мер охраны промышленности способствовали созданию особых органов обеспечения безопасности и специализированных агентств, в том числе одного из пяти «главных» — американского агентства Пинкертона.

Агентство Пинкертона приобрело известность благодаря посвященным его деятельности дешевым романам, появившимся в конце XIX века. Его подлинная история куда более удивительна. Алена Пинкертона завербовал президент Линкольн до гражданской войны, поручив ему организовать разведывательную службу. Он стал руководителем разведки и контрразведки северян. Под псевдонимом «Ален» он водворился на 1-й улице в Вашингтоне и положил начало фотографическому шпионажу. Он оказал такие услуги северянам, что, без чрезмерного преувеличения, можно было говорить, что они выиграли войну благодаря ему. Еще до того как быть завербованным Линкольном, Пинкертон обратил на себя внимание тем, что разоблачал опасность сепаратистского движения, организованного южанами — сторонниками сохранения рабства. Он получил эти сведения во время крупной операции по промышленной контрразведке, когда орудовал в Чикаго.

Пинкертон был приглашен к президенту крупной железнодорожной компании, которому сообщил, что южане намереваются ринуться на железные дороги, пустить ко дну паромы, взорвать мосты и таким образом изолировать Вашингтон от северных штатов. Это происходило в январе 1861 года, как раз накануне войны.

Пинкертон провел расследование в Балтиморе и Новом Орлеане. Результаты оказались в высшей степени тревожными. Мало того, что существовал заговор, но существовал также — уже тогда! — план убийства Авраама Линкольна. Убийство его должно было послужить сигналом к уничтожению мостов (большинство из них было деревянными, и их легко было поджечь), подвижного состава железных дорог и паромов. Так промышленный шпионаж и контрразведка позволили раскрыть обширный политический заговор и вооруженный мятеж, которые должны были привести к ужасной гражданской войне между Севером и Югом.

21 февраля 1861 г. в Филадельфии Линкольн заслушал доклад Пинкертона и убедился в существовании заговора.

В то же время такую же информацию удалось собрать главе нью-йоркской государственной полиции Кеннеди и уведомить Линкольна.

Намечавшегося убийства удалось избежать, однако грянула гражданская война.

Как мы уже сказали, агентство Пинкертона оказало большие услуги правительству и впоследствии превратилось в почти официальную организацию, считавшуюся на редкость серьезной. После гражданской войны агентство уже не занималось военной разведкой или контрразведкой, но было и остается мощной организацией, ведущей борьбу с преступниками, диверсантами и шпионами.

Отметим, что во время бунтов против воинской повинности в Нью-Йорке в июле 1863 года Кеннеди был подвергнут линчеванию группой разъяренных ирландцев. Его спасли, осмотр в больнице показал, что он получил 21 ножевое ранение и 72 удара плетью. Американская традиция насилия начинается не с убийства президента Кеннеди и не с убийств Мартина Лютера Кинга и Роберта Кеннеди.

Агентство Пинкертона разоблачило в 1867 году лжешпиона по имени Пипер. Этот субъект, родившийся в Париже (штат Кентукки), вообще считался крупнейшим в те времена подделывателем документов. Поле его деятельности простиралось от Панамского пролива до снежных пустынь Канады. Согласно донесениям агентства Пинкертона, с 1857 по 1866 год он сбыл на 1 млн. долл. фальшивых чеков и векселей. Кроме того, он получил, если можно так выразиться, гонорары на сумму 500 тыс. долл., фабрикуя по заказу подложные судебные решения, завещания и купчие.

Он мошенническим способом выманил у покровительствовавших ему мексиканцев и французов огромное количество золота. Пипер был арестован «пинкертоновцами» в Вермонте. Это подвиг, которым они могли гордиться. Агентство Пинкертона, быть может, имеет меньше оснований «гордиться» уничтожением организации горняков Северной Пенсильвании «Молли Магвайрс»,9 главным «преступлением» которой, видимо, была защита рабочих и профсоюзной организации. По правде говоря, американскому профессиональному движению никогда не было чуждо некоторое насилие, и если методы членов «Молли Магвайрс» поистине были гангстерскими, то можно сказать, что к таким же методам сегодня прибегают члены союза водителей грузовиков, возглавляемого Джимми Хоффа. Разгром этой организации тайным агентом Пинкертона Макфарландом является темой одного из приключений Шерлока Холмса, описанного Конан Дойлом. Американский капитализм пришел к выводу, что рабочий класс можно обуздать, лишь подрывая его изнутри, и сам организовал свои тайные полицейские организации. Полагают, что к концу века в этих частных полицейских организациях американского капитала насчитывалось не менее 150 тыс. агентов! Ричард Вильмер Рован в своей книге «33 столетия шпионажа» утверждает, что человечество не знало более отъявленных негодяев. Итак, это — темное пятно в позолоченной легенде о Пинкертоне. Тем не менее агентство Пинкертона, равно как и Круппа, можно считать основоположником современной промышленной безопасности. С его именем нам придется встречаться еще не раз. И можно полагать, что агентство Пинкертона было первым независимым агентством промышленной безопасности. Разумеется, обеспечение промышленной безопасности не было его единственным видом деятельности. Агентство вылавливало бандитов, охраняло деньги, хранящиеся в банках, во время их перевозок, охотилось за контрабандистами, нечестными кассирами и вообще всеми растратчиками и похитителями чужих денег, будь то государственные служащие или частные лица. Агентству Пинкертона принадлежит заслуга серьезной постановки проблемы промышленного шпионажа, и не случайно, что оно остается одним из пяти «главных».