9. «ПРАЖСКИЙ МАНИФЕСТ» И КОНР

9. «ПРАЖСКИЙ МАНИФЕСТ» И КОНР

Продолжатели «власовского движения» обыкновенно очень мало говорят о периоде сентябрь 1942 — ноябрь 1944 годов, т. е. о главном периоде деятельности Власова, ровно также не вынесена на свет божий и литература, издаваемая в те времена: «Заря», «Доброволец» и т. д. Вероятно, «власовцы» имеют для этого основания. Но зато они усиленно опираются на «Пражский Минифест» и деятельность «КОНР». Они строго различают эти два периода, и возможно, что им и в самом деле кажется, что в ноябре 1944 года «перевернулась страница истории».

В свое время так же говорили и писали Власов и его друзья. Так, делая смотр Н-ской части РОА, Власов сказал: «14 ноября 1944 года войдет в историю Освободительной борьбы Народов России, как величайшая дата» («Воля Народа», № 3/4), а ген. Жиленков в № 1 «Воли Народа» писал: «Комитет Освобождения Народов России открывает новую страницу в истории». Только и всего. И далее: «Наше Освободительное Движение — не случайное явление, могущее или победить, или погибнуть. Оно может только победить».

Это было сказано в ноябре 1944 года, но и сейчас член КОНР доктор Н. пишет:

«Во избежание путаницы Освободительным Движением следует считать только то, которое оформилось в ноябре 1944 года в Праге и которое, следовательно, существовало немногим больше пяти месяцев».

В силу сказанного необходимо более подробно рассмотреть, на основании точных данных, что же имело место в ноябре 1944 года и после того в «акции» РОД.

Мы ничего не знаем о тех переговорах Власова и его окружения с властями Рейха, которые, неизбежно, разумеется, предшествовали организации КОНР и появлению «Пражского Манифеста». Об этом ничего не сказано было не только тогда, когда этот документ появился, что вполне понятно, но и по сих пор. Мы должны поэтому ограничиться тем, что опубликовано, и прежде всего официальной печатью КОНР.

«Манифест» был подписан в закрытом заседании КОНР 10 ноября 1944 года, как то сообщает д-р Н. Опубликован он был на торжественном заседании КОНР в Праге 14-го ноября и в печати он появился на следующий день в № 1-м вышедшего органа КОНР — «Воля Народа». Судя по описанию и по фотографиям, помещенным в этой газете, «Учредительное заседание было обставлено с возможной торжественностью. В отчете об этом заседании сообщается: «Учредительное заседание приветствовал государственный министр Франк»,

«От имени имперского правительства Великогермании учредительное заседание приветствовал заместитель министра иностранных дел — Лоренц».

«Имперский министр Г. Гимлер прислал учредительному заседанию Комитета приветственную телеграмму».

Это значит, что персоны первого ранга Рейха пожелали демонстрировать свое одобрение и благоволение Комитету и оказать ему «моральную поддержку».

Конечно, сам Гитлер, как «Верховное существо» не снизошел до Комитета, молчал и министр более не оккупированных областей — Розенберг, не желая публично связывать своего имени с этими «унтерменшами», но молчал и родоначальник Идеи — Геббельс, боясь, вероятно, скомпрометировать «акцию».

«Манифест» дает следующий анализ и объяснение происходящей войны:

«Борются силы империализма во главе с плутократами Англии и Соединенных Штатов Америки, величие которых строится на угнетении и эксплуатации других стран и народов. Борются силы интернационализма во главе с кликой Сталина, мечтающей о мировой революции и уничтожения национальной независимости других стран и народов. Борются свободолюбивые народы, жаждущие жить своей жизнью, определенной их собственным историческим и национальным развитием».

При таком положении дела, когда в лице немецких полчищ мы должны видеть «свободолюбивые народы, жаждущие жить своей жизнью», чего им, по видимому, другие не позволяют делать, легко было уже объяснить, почему Комитет связал себя именно с ними.

«Своей целью Комитет Освобождения Народов России ставит:

а) Свержение сталинской тирании, освобождение народов России от большевистской системы и возвращение народам России прав, завоеванных ими в народной революции 1917 года;

б) прекращение войны и заключение почетного мира с Германией;

в) создание новой свободной народной государственности без большевиков и эксплуататоров».

Кого следует понимать под туманной фразой об «эксплуататорах» остается только догадываться. Самым важным, однако, является, конечно, пункт первый, трактующий о возвращении народам России прав «Февраля».

Если бы можно было забыть о присутствовавшем тут министре Рейха Франке (повешен в Нюренберге) и о приветствиях и благословениях представителей Фюрера; если-бы объявлению этой цели не предшествовала характеристика борющихся сторон; если бы это не сопровождалось «вступительной речью Власова» (о ней дальше), то можно было бы подумать, что речь идет о восстановлении принципов Февральской революции и только. Но так как все эти «если бы» имели место и напечатаны рядом в том же номере «Воли Народа», то декларация о целях восстановления «Февраля» безнадежно блекнет, и се включение в «Манифест» кажется случайным недоразумением.

Но факт ее включения в «Манифест» с одобрения гитлеровских министров весьма интересно отметить. «Манифест» предназначался на «ту сторону», и выпячивание на первое место этой цели говорит о том, что идеи Февраля все еще крепко сидят в народе. Вряд ли вне этого условия Гимлер и Розенберг разрешили бы это вставить.

Дальше «Манифест» выражает уверенность в том, что «Успешное завершение борьбы теперь обеспечено:

а) наличием опыта борьбы, большего, чем в революции 1917 года;

б) наличием ростущих и организующих военных сил Русской Освободительной Армии, Украинского Вызвольного войска, Казачьих войск и национальных частей;

в) наличием антибольшевистских вооруженных сил в советском тылу» и т. д.

Во вступительной речи Власова об успехе «акции» говорится еще категоричней:

«Несмотря на продвижение Красной армии, сейчас обстановка для свержения большевизма более благоприятна, чем два года тому назад», т. е. когда Власов впервые выступил со своим воззванием.

В своей речи от 18 ноября — о чем ниже — Власов вновь заявляет: «Мы знаем, что кольцо на фронте не крепко и что разорвать его не так уж и трудно».

Верил ли Власов своим собственным словам? Очень трудно себе это представить. Не надо было обладать военным гением, чтобы видеть приближающуюся гибель Рейха. Ее видели и все штатские люди. Член КОНР д-р Н. пишет: «Осень 1944 года… Только совершенно неисправимые из твердолобых наци могли верить в победу Германии в это время». Бывший офицер РОА А.Осипов подтверждает: «В октябре 1944 года Гитлер понял, что война проиграна… и, как погибающий цепляется за соломинку, разрешил, наконец, Освободительному Движению Народов России приступить к проведению в жизнь… числящейся только на бумаге РОА». («Часовой», № 278).

Самое интересное в этих словах не опровержение (сейчас, задним числом) заверений Власова о неизбежной победе, а признание, что до ноября 1944 года РОА существовала только на бумаге. Но, ведь, РОА была основой всей «акции» Власова, без нея оставалась только пропаганда, направленная к разложению советского фронта, т. е. работа Геббельса. Без РОА имевшиеся «на бумаге» батальоны приходится признать просто частями Вермахта и только. Но это между прочим; верил ли Власов в то, что он говорил? а если нет, то зачем он это говорил? Придется допустить, что от него этих слов требовали, что они были ему навязаны Гимлером или Геббельсом. Но если это — так, то. что нового и «исторического» произошло в эти дни ноября 1944 года?…

Кончается «Манифест» призывом:

«Офицеры и солдаты Красной армии! Прекращайте преступную войну, направленную к угнетению народов Европы. Обращайте оружие против большевистских узурпаторов, поработивших народы России и обрекших их на голод, страдания и бесправие».

Как уже отмечено было, «Манифесту» предшествовала «вступительная речь ген. А. А. Власова», из которой мы считаем необходимым привести наиболее важные места, ибо речь должна была, очевидно, явиться политическим комментарием к «Манифесту»:

«Во время моего свидания с государственным министром Гимлером, в течение нашей длительной и сердечной беседы, протекавшей в духе взаимного понимания и касавшейся всех вопросов счастливого будущего народов России, я сказал: «У нас общий враг. Благополучие наших народов в победе над общим врагом. Наши народы не должны питать чувства ненависти друг к другу. Будущность и величие наших народов — в дружбе, в совместной борьбе и работе. Не время сейчас вспоминать ошибки и личные обиды. Кто старое помянет — тому глаз вон».

Надо думать, что в дни ноября 1944 года Гимлер охотно с этим согласился… Власов продолжает:

«И всего лишь три дня тому назад я имел свидание с имперским министром иностранных дел фон-Риббентропом. Господин фон-Риббентроп также с полным пониманием отнесся к устремлениям Комитета Освобождения Народов России и заверил нас в полной своей поддержке».

«Только врагам народов России и немецкого народа выгодна вражда и ненависть между этими народами. Сталину удалось искусственно разжечь эту ненависть».

«Ненависть между народами России и немецким народом недолговечна. Она исчезнет, так как наш союз основан на исторической общности, на экономической и географической необходимости»..

«Сегодня мы можем заверить Фюрера и весь немецкий народ, что в их тяжелой борьбе против злейшего врага всех народов — большевизма, народы России являются их верными союзниками и никогда не сложат оружия, а пойдут плечо-к-плечу с ними до полной победы». («Воля Народа», № 1).

Надо полагать, что когда Власов давал эти свои заверения «Фюреру» он все же стыдливо опустил глаза.

«Плечо-к-плечу» он шел с «Фюрером», к счастью, не до полной победы, а до полного поражения. Когда — в апреле 1945 года — это поражение стало фактом, Власов и КОНР покинули Фюрера и попытались оторваться от гимлеровского шефства. Разумеется, все это было уже слишком поздно, и катастрофа стала неминуема.

* * *

С Власовым в это время были несколько основных фигур. Одной из них был ген. Жиленков, начальник пропаганды и редактор центрального органа КОНР. — «Воля Народа»[6]. Его статьи приходится, поэтому, рассматривать, как официальные. В том же № 1 «Воли Народа» помещена весьма обширная его статья в форме «интервью, данное иностранным корреспондентам», имевшая целью комментировать события. Мы приведем только одно место из этого «интервью»:

«Вопрос: В чем выражается помощь Германии Русскому Освободительному Движению и объединенной борьбе выступающим против большевизма народов?»

«Ответ: Неоценимую помощь народам России в их освободительной борьбе Германия оказала уже тем, что первая из всех других стран подняла знамя борьбы против большевизма, против попыток неистовствующего интернационализма поработить все народы и подвергнуть их такому же гнету, которому подвергаются народы России. Взяв на себя величайшее бремя борьбы против большевизма, нашедшего в лице империалистических Соединенных Штатов Америки и Англии своих временных союзников, Германия совершает дело защиты всех народов, всех культур и цивилизаций от их порабощения и разрушения. Поэтому многомиллионные массы народов России приветствовали борьбу, начатую Германией».

«Неоценимую услугу народам России Германия оказала тем, что под ее ударами во многих местах рухнули стены, воздвигнутые большевиками, и это дало возможность многим миллионам людей уйти из под гнета большевистского террора».

«Неоценимую услугу народам России в их освободительной борьбе оказала Германия тем, что не только предоставила приют этим миллионам людей, но и предоставила им возможность организоваться в самостоятельную политическую силу, направленную к свержению сталинского режима».

«Неоценимую услугу народам России в их освободительной борьбе против большевизма оказала Германия тем, что предоставила оружие для вооруженной борьбы, без которой немыслимо уничтожение большевизма».

«Это — то, что мы уже рассматриваем, как огромную помощь Германии делу освободительной борьбы Народов России» и т. д.

При любом воображении невозможно себе представить, что Жиленков с серьезным лицом уверял, что вывезенные насильно для рабского труда «остовцы» «нашли приют» в Германии и этим Германия оказала русскому народу «неоценимые услуги». Но, ведь, это писалось в день 14 ноября, когда кое кто из власовцев, может быть, еще верил, что разрешенное «Освободительное Движение» и в самом деле является «самостоятельной политической силой». Как же это надлежит понять? Возможно, что они вынуждены были это писать, но тогда они ясно видели с первого дня, что они пленники Гитлера. Но и при всем том, как мог Жиленков не чувствовать мрачной иронии своих слов, и что же должны были думать, читая это, те русские люди в лагерях, к которым он обращался? Непонятные слова, неизвестно на кого рассчитанные, но в конкретных условиях, надо прямо сказать, сверхциничные.

Надо быть о своих читателях уж слишком низкого мнения, чтобы осмелиться преподносить им такие перлы, или вроде того, что ген. Власов сказал на смотру какой-то Н-ской части: «Настоящая война является не войной национальностей, но войной идей. Вот почему мы стоим за честный союз с немцами и вот почему большинство немцев нас уже поняло». («Воля Народа», № 3/4).

Можно ли думать всерьез, что ген. Власов не видел существенной разницы между «идеями» Гитлера и идеей Февраля, если он о них ратовал? Но это, очевидно, невозможно предположить, и опять остается единственное объяснение, что читал он по шпаргалке Геббельса. Доктор Н., член КОНР, удостоверяет, что ни одной бумажки никто из них без согласия комиссара наци написать не мог.

Но вот выдержка из другой любопытной речи ген. Власова «на торжественном собрании представителей народов России», состоявшемся 18 ноября 1944 года и напечатанной в № 3/4 «Воли Народа»:

«До предела достигло напряжение на всех фронтах происходящей грандиозной войны. Но тот, кто оценивает сегодняшнее состояние войны лишь по линии фронтов, начерченных на карте, и лишь из этого делает свои предвидения — совершает величайшую ошибку или нарочито не хочет видеть настоящего соотношения сил. Да, войска англо-американцев заняли значительную часть Италии, Франции, Бельгии и Голландии. Войска большевиков заняли Румынию, Болгарию, Финляндию, Сербию, часть Венгрии и подошли к границам Германии. Плутократы и большевики собрали все, что могли собрать и бросить в аттаку на Германию — оплот национальных сил молодой Европы. Они окружили ее как бы сплошным кольцом. Но мы не принадлежим к категории слабонервных людей. Мы знаем, что кольцо фронтов не крепко и что взорвать его не так уж трудно».

«Мы выступаем заодно с германским народом в честном и открытом союзе. Наш союз обусловлен общностью интересов и общими стремлениями к миру и дружному сожительству. Только в Германии мы видим сейчас единственную, силу, которая непреклонно держит знамя борьбы против большевизма. Поэтому мы будем идти рядом с нею до полной победы»…

«Немецкий народ и немецкое правительство, полные уважения к нашей борьбе и к нашему труду, всемерно поддержали нас. Они показали искреннюю готовность помочь нашему великому делу».

«Освободительная борьба против большевизма происходит не только на полях сражений. Успех этой борьбы не в меньшей мере обеспечивается работой в тылу. Тыл Германии — это сейчас тыл антибольшевистского фронта, значит и наш тыл. Помните это, соотечественники. Покажите перед народами всего мира, на какой трудовой энтузиазм вы способны. Обеспечьте своих братьев, борющихся на фронтах за возвращение на освобожденную родину всем необходимым для борьбы. Умножайте свои трудовые усилия и свою помощь фронту. Комитет приложит все усилия, чтобы облегчить ваше положение на чужбине, связанное с войной. Однако, надо помнить, что наши братья и сестры, еще находящиеся под гнетом большевизма, испытывают несравненно большие лишения».

«С нами симпатии всех прогрессивных народов мира», уверяет Власов.

Когда читаешь все это, хочется сказать: «помилосердствуй, знай же меру»… Ну, был ли хоть один русский человек, который мог бы поверить в то, что «немецкое правительство полно уважения к нашему труду» и т. п.?… Но какой дозой печального «мужества» надо было обладать, чтобы обратиться к нашим «остовцам», находившимся за колючей проволокой и охранявшимися собаками, с требованием «показать трудовой энтузиазм» и «умножать свои трудовые усилия». Что должны были думать об этом те, к которым эти призывы обращались, чувствуя себя «унтерменшами» в плену, рабами?…

Разумеется, определенная доля ипокризии, фальши, притворства, нарочитого оптимизма и т. п. неизбежна в таких случаях, но «власовцы» нарушили все допустимые и мыслимые пропорции и они это делали с каким-то упоением и «смаком». Вот, например, обмен телеграммами по поводу «Манифеста» между начальником генерального штаба Вермахта — генералом Гудерианом и ген. Власовым. Гудериан пишет: «Победа в этой совместной борьбе нам обеспечена». Казеная ложь. Власов отвечает:

«Для наших воинов ясна высокая и благородная цель их (немцев) борьбы — освобождение Родины от большевизма и счастливое будущее их народов. Наша общая и скорая победа будет торжеством всех свободолюбивых народов».

Эта напыщенная фальшь слащава до тошноты, и просто непонятно, как они смотрели друг другу в глаза Власов и КОНР решили, видимо, притвориться, что они все принимают всерьез, и что у них подлинный военный и политический союз с Рейхом на каких то «договоренных» условиях. Имеются, мол, два союза: англо-америко-советский и гитлеро-власовский. Какая разница? И тут и там по диктатору, а кто из них «враг № 1» — так о том спорить можно. Пусть себе «плутократы» и их прихвостни считают врагом № 1 — Гитлера, а мы, Власов и КОНР, будем считать Сталина. Поди докажи, кто прав…

Во всем этом столь «логическом» построении есть только один изъян: Рузвельт, Черчилль и Сталин договаривались, как свободные и равноправные стороны, друг от друга независящие, и никто из них не мог другому предписывать ни действий, ни речей, ни воззваний… Они сговаривались, где и на чем могли, а вне этого каждый поступал по своему разумению и желанию. «Союз» же Власова с Гитлером был «тоже союзом», из коих один — Гитлер — обладал всей технической, военной и финансовой мощью, а другой — Власов — ничем, а был просто в плену и жил, и дышал, и действовал, пока то было Гитлеру угодно. Отсюда те самые речи и заверения, которые мы привели выше. И Власов, и КОНР хорошо знали, что они — пленники, что они в лапах Гитлера, который может их в любой момент прикончить, но что «отступления нет» и «мосты сожжены», как то пишет доктор Н. А в этих условиях вопрос из плоскости политической переходит в плоскость морали, ибо они были не союзники, а прислужники.

Шло подлинное театральное лицедейство. Например, в № 8 «Воли Народа» от 24 января 1945 года напечатана передовая статья под заглавием: «Кредитное соглашение». В ней сообщается, что «заключенное 18 числа кредитное соглашение между германским правительством и Комитетом Освобождения Народов России представляет один из важных моментов, доказывающих то взаимопонимание и обоюдное доверие, которое в настоящее время имеет место между руководителями Германского государства и нашим Комитетом, возглавляемым генералом Власовым».

Для полноты стиля здесь не хватает только формулы: «высокие договаривающиеся стороны». КОНР не считал нужным сообщить, в чем же «соглашение» заключается: какие кредиты и на каких условиях Гитлер им отпустил. Но мы, грешным делом, думаем, что и сообщать то было нечего, ибо немцы правильно рассматривали «акцию», как свою и потому и расходы по ее содержанию внесли в свои сметы и только. Мы думаем, что в январе 1945 года не очень высоко стоял кредит самих немцев, а уж учесть кредитоспособность Власова и КОНР более чем затруднительно.

Со времени «Пражского Манифеста» уже прошло два месяца, и КОНР уже имел все возможности убедиться в точном содержании и смысле своей «акции». Однако, во вне торжественность тона продолжается. В той же статье КОНР заверяет, что «германское правительство оказывает широкую поддержку Освободительному Движению Народов России, не претендуя на честь и суверенные права нашей Родины». «Наше движение имеет свои самостоятельные цели, не зависящие от политики никакого другого государства». Неуместный и мрачный юмор…