5. 10-11 марта в Тбилиси

5. 10-11 марта в Тбилиси

Утром 10 марта жители Тбилиси обсуждали ночной расстрел, обвиняли правительство и русских солдат. Вокруг монумента стояло оцепление из автоматчиков. По основным улицам, на перекрестках, мостах, на выездах с магистралей располагались войсковые пикеты с пулеметами на машинах. Люди пытались собираться в группы (особенно у монумента Сталина и у вокзала), но их разгоняли патрули. В 11 часов из Гори поездом приехала группа молодежи (около 150 человек). Она попыталась организованно, колонной, с красными флагами пройти в центр города, но была остановлена войсками. Власти опасались попыток освобождения арестованных (получили об этом информацию по оперативным каналам). Около 12 часов дня группа демонстрантов, собравшаяся на мосту, бросилась к монументу. Предупредительные выстрелы в воздух рассеяли толпу. В тот же день кто-то пытался захватить военный склад.

В второй половине дня некий «Организационный комитет» (именно так были подписаны обнаруженные между 3 и 4 часами дня 4 рукописные листовки) попытался устроить (или спровоцировать!?) акцию гражданского неповиновения. «В ночь на 10 марта, - говорилось в листовках, почему-то на русском языке, - расстреляны наши лучшие люди, в том числе студенты. Завтра (11, воскресенье) созывается траурный митинг, посвященный этим жертвам. Место митинга - площадь Ленина и у монумента Сталина»¹. Аналогичные обращения и призывы распространялись устно.

Около 7 часов вечера органы войска и милиция получили ориентировку КГБ о том, что, якобы, из центра города в армянский район Авлабара трамвайными маршрутами направляются погромщики. Информация не подтвердилась, но дополнительные меры безопасности были приняты.

В течение дня более двух тысяч человек, по данным милиции, выехали из города в деревню.

После 11 вечера народ с улиц разошелся.

11 марта милиция отмечала на улицах «нормальное наполнение». Были зафиксированы «единичные случаи, когда к рабочим, идущим на работу, подходили «личности» и предупреждали, чтобы на работу не ходили, так как сегодня, 11 марта, будет митинг в память погибших жертв». Розыск «личностей» оказался безрезультатным. На рассвете было подобрано еще несколько листовок на русском языке (снова о траурном митинге).

Через оцепление к памятнику Сталину пропускали только небольшие группы людей.

Во второй половине дня боевую технику с улиц и площадей убрали. Военное патрулирование продолжалось.

Прежнего накала страстей в Тбилиси уже не было. Однако сильным раздражающим фактором для всего населения города оставался нерешенный властями вопрос о похоронах жертв. Родственники убитых настаивали на выдаче трупов. Партийное руководство республики с ужасом представляло себе, какой взрыв эмоций могут вызвать такие похороны. Раненые находились в больницах под охраной милиции, а родственники и знакомые допускались к ним «организованно».

По ориентировке органов милиции, отмечалось «обилие различных провокационных слухов и угроз». Поговаривали о возможном повторении беспорядков вечером 11 марта. Однако вечером ничего не случилось³⁶⁴. Агентура сообщила, что траурный митинг, намеченный на 11 марта, «переносится провокаторами на 24 марта»³⁶⁵. Косвенно это подтверждает существование организационного центра волнений. Его влияние каким-то образом распространилось даже на другие города республики. Во всяком случае в Гори аналогичный митинг был также перенесен на 24 марта.

Несмотря на отмену траурного митинга грузины все-таки выразили свое отношение к трагедии. Например, на рынках города Сочи (Краснодарский край РСФСР) появились жители Грузии с траурными повязками на рукавах³⁶⁶. Кое-кто выражал сожаление, «что у них нет оружия», распространялись «большие угрозы в адрес начальника гарнизона, по приказу которого был открыт огонь»³⁶⁷.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.