коллекция высокого комиссара брикса

коллекция высокого комиссара брикса

Археологическая экспозиция занимает весь первый этаж Департамента антропологии Мадрасского государственного музея. Под стеклами его витрин лежат каменные топоры, наконечники стрел, изъеденные коррозией древние копья и мечи, извлеченные из земли доисторических погребений, узорчатые кольца и агатовые ожерелья, покрытые зеленью веков бронзовые светильники и предметы, о назначении которых современный историк может только догадываться. Вдоль стен в шкафах стоит древняя глиняная посуда: пузатые приземистые горшки, гладкие с узким горлышком вазы, небольшие плоские тарелочки, кубки и светильники, знаменитая черно-красная керамика мегалитических погребений Юга. Тут же огромные и неуклюжие глиняные погребальные урны. Некоторые из них держатся на трех массивных ногах, конические днища других укреплены на специальных подставках. Тщательно склеенные реставраторами саркофаги громоздятся рядом с витринами и шкафами. Везде таблички: "Каменный век", "Бронзовый век", "Железный век"…

"Доистория" Юга Индии обитает в этих прохладных и просторных залах музея. Я иду вдоль витрин и шкафов, мимо табличек "Железный век". Я уже устала от однообразия погребальных урн, железных копий и серпов, черно-красных горшков и простейших ваз. И вдруг… Это можно сравнить только с музыкой. Когда в монотонную и приевшуюся мелодию врывается свежая струя новых звуков, наполненных жизнью и непередаваемым своеобразием, — звуков, связанных воедино необычной гармонией. Они сразу же захватывают вас целиком, и все остальное для вас на какое-то время перестает существовать. Нечто подобное испытала и я, когда увидела эти причудливые многоярусные вазы розовато-серого оттенка, когда рассматривала удивительные глиняные фигурки буйволов, тигров, леопардов, оленей, собак, бородатых всадников в остроконечных шапках, женщин с приподнятыми лицами и пристальным взглядом широко открытых глаз. Фигурки были сделаны грубо, я бы даже сказала гротескно, но в них чувствовалась какая-то неотразимая привлекательность, было что-то очень живое в наивной примитивности линий и застывших движений. Неподалеку от них я заметила несколько бронзовых кубков. Они хорошо сохранились. Тщательная отделка поверхностей, тонкий узор лепестков лотоса на темном металле, своеобразная форма поражали и властно приковывали к себе внимание. Между кубками были брошены древние браслеты и ожерелья из корнелиана, наполненные оранжево-золотистым внутренним сиянием. Все это было так непохоже на то, что я видела в музее до сих пор, и так неожиданно, что в первый момент я даже не обратила внимания на поясняющие таблички. Вначале я решила, что произошла ошибка и в экспозицию, столь единую по стилю, попали предметы другой эпохи и другого мира. Я подняла голову, но надпись "Железный век" висела на своем месте. Под ней была табличка, на которой я прочла: "Нилгири. Находки, сделанные в погребениях; предполагаемая дата — первые века до нашей эры".

С тех пор я стала ходить в музей почти каждый день. Я узнала, что в экспозиции находится только часть богатейшей коллекции музея, и с помощью Шармы занялась изучением находок, нашедших себе приют в шкафах и ящиках Департамента антропологии. Потом я выяснила, что погребения, давшие эти удивительные вещи, были раскопаны в стране тода, и с еще большим рвением занялась изучением необычной коллекции.

Первые европейцы, попавшие в Нилгири, обратили внимание на странные сооружения, разбросанные по горам в районе расселения племени тода. Сооружения были трех типов. Циклические стены, сложенные из необработанных камней, высотой не более полутора метров, диаметр сооружения от трех до десяти метров. Затем правильной формы курганы, окруженные рвом или рядом камней, и, наконец, круг, образованный вертикально врытыми в землю камнями, чуть отклоненными во внешнюю сторону. Первый тип сооружений, впоследствии названный "колодцем" за его сходство с деревенскими водоемами, был наиболее многочисленным и распространен почти по всем Голубым горам. Последний же встречался очень редко. При ближайшем рассмотрении сооружения оказались древними мегалитическими погребениями. Но своей необычной формой они резко отличались от аналогичных погребений Южной Индии. Эти погребения впервые были замечены в 1826 году автором "Писем о Нилгири" Джеймсом Хогом. Он писал, что в погребениях были найдены золотые монеты, как он предполагал — римские[48].

Несколько лет спустя, в 1832 году английский исследователь Харкнесс попробовал раскопать ряд таких "колодцев". Харкнессу не была известна научная методика раскопок, и, вскрыв погребения, он извлек оттуда то, что, на его взгляд, представлялось интересным. Он первым увидел причудливые глиняные вазы, крышки которых были украшены грубыми фигурками. Харкнесс сделал предположение, что фигурки были объектом поклонения древних жителей Нилгири. Ни научного, ни детального описания своих находок он сделать не смог. Но его замечания о "колодцах" небезынтересны. "Примитивные по материалу и по конструкции, — писал Харкнесс, — они (погребения.—Л. Ш.) являлись, должно быть, результатом огромного труда, так как большая часть камней могла быть найдена только на значительном расстоянии от места, где в них была надобность. Они (погребения. — Л. Ш.) — результат работы прошлых дней и до сих пор выглядят долговечными, лишь слегка задетыми временем, и смогут еще послужить памятниками для будущих веков"[49].

В сороковых годах прошлого столетия погребения раскапывал капитан английской армии Генри Конгрив, но о нем речь пойдет особо.

Немалая роль в этих раскопках и поисках принадлежит чиновнику колониального аппарата в Индии Джеймсу Бриксу. О нем мне удалось узнать следующее. В 1849 году девятнадцатилетний юноша Брикс прибыл из Англии в Мадрас и поступил в Налоговый департамент. Способного чиновника заметили, и он начал продвигаться по служебной лестнице. В 1861 году он становится личным секретарем губернатора Мадрасского президентства Денисона. Однако нездоровый климат побережья подрывает силы Брикса, и он уезжает в Англию. В Англии ему не повезло. Торговая фирма, на службе у которой он был, разоряется, и Брикс остается без работы и средств к существованию. Он вынужден снова вернуться в Мадрас, на этот раз навсегда. Вскоре после этого его назначают высоким комиссаром Нилгири. В 1871 году мадрасское правительство решает создать в Мадрасе музей по примеру Индийского музея в Калькутте. Английским окружным чиновникам дается указание собрать в своих округах соответствующие коллекции. Джеймс Брикс был, пожалуй, единственным из них, кто решил заняться этим лично. Это стоило ему жизни. Но Брикс не был обычным чиновником. Хорошо образованный и интересующийся историей и этнографией Индии, он сразу обратил внимание на странные погребения Нилгири. Когда пришло правительственное указание, Брикс разработал план раскопок и вместе с женой приступил к их осуществлению. Не завершив своих исследований, он заболел тропической лихорадкой и умер. Книгу Брикса "Отчет о примитивных племенах и памятниках Нилгири" закончила и подготовила к печати его вдова, старшая дочь губернатора Денисона.

Книга Джеймса Брикса и коллекция его находок, которой можно теперь любоваться в Мадрасском музее, сделали немалый вклад в изучение проблем, связанных с этногенезом Древнего населения Южной Индии. Брикс впервые дал в то время более или менее научное описание раскопок и положил конец хищническому и беспорядочному разрушению древних могильников. Почти одновременно с Бриксом английский ученый Уолхаус раскопал несколько "колодцев". Его находки представляли тоже немалую ценность. Коллекция музея была значительно пополнена, и английские чиновники надолго утратили интерес к древним погребениям Нилгири. "Колодцы" и курганы стали добычей разного рода археологов-любителей и кладоискателей, привлеченных слухами о находках золота в могильниках.

Только восемьдесят лет спустя индийский ученый Д. Н. Дас вновь потревожил погребения. Он написал о них интересную статью и, кажется, успокоился на этом. Дела службы надолго отвлекли его от научной работы, а огромный материал, который бережно хранится в шкафу в кабинете Шармы, очевидно, еще ждет своей обработки.

Мадрасское отделение Археологической службы Индии считает, что Нилгири утратили свою "актуальность", и не собирается проводить там в ближайшие годы раскопки.

— Достаточно, что там копали Брикс и Дас, — ответили мне в Отделении. — Мы не собираемся пока этим заниматься.

— Может быть, вы предоставите эту возможность другим? — спросила я.

— Нет. Мы предпочитаем это сделать сами.

Мне дали понять, что разговор окончен. А жаль. Сколько интересного еще таят в себе погребения Нилгири! Но наступит время, когда их снова коснется рука археолога, вооруженного последними достижениями науки. А пока придется воспользоваться тем материалом, который предоставили в наше распоряжение Брикс, Конгрив, Уолхаус и Дас.

Что же представляют собой древние погребения Нилгири?

Прежде всего надо отметить, что содержимое всех трех типов погребений почти не отличается друг от друга. Когда был снят верхний слой земли, археологи обнаружили две или три длинные каменные плиты неправильной формы. Плиты, как правило, сориентированы с северо-востока на юго-запад. Это характерно для всех погребений. Только в некоторых курганах такие плиты отсутствовали. Верхний слой земли покрывали многочисленные осколки глиняной посуды, в ряде случаев эти осколки оказались перемешаны с землей. Вокруг плит были найдены причудливые многоярусные глиняные вазы. Выступы ярусов украшены круговым геометрическим узором, днища ваз имели круглую или коническую форму. Их крышки украшены фигурками, изображающими животных и людей. Обожженная глина ваз имеет красновато-розовый оттенок, иногда чуть светлее, иногда темнее. Большинство ваз были пустыми, и только некоторые оказались наполненными землей. После того как был пройден верхний слой, на глубине от 30 см до 1,5 м обнаружили глиняные горшки обычной формы, но тоже с круглым днищем. Цвет их темнее, нежели цвет многоярусных ваз. На этом же уровне были найдены и бронзовые кубки. В горшках и кубках, по-видимому игравших роль погребальных урн, обнаружили разрозненные человеческие кости, некоторые из них представляли собой только обломки, смешанные с землей. Во многих случаях кости имели на себе следы огня. Вряд ли следует сомневаться в том, что содержимое урн и бронзовых кубков было результатом так называемого вторичного погребения. Брикс и Дас отмечали, что ряд урн не содержал костей, а только железные предметы. Но эти железные предметы не всегда оказывались помещенными в урны, часть их была найдена в земле по соседству с урнами и бронзовыми кубками. Бронзовые кубки были обнаружены не во всех "колодцах" и курганах, а лишь в некоторых из них. Дальнейшие углубления в погребения никаких находок не дали. Там была непотревоженная земля или каменное основание горы.

Таким образом, большинство погребений содержало каменные плиты (число которых иногда совпадало с числом урн), многоярусные глиняные вазы с крышками, украшенными фигурками, глиняные урны с костями и землей, бронзовые кубки и, наконец, железные предметы. Время от времени в могильниках попадались бусины из агата и корнелиана, золотые кольца и монеты.

Следует отметить, что существовала некоторая, правда мало заметная, разница в исполнении фигурок и глиняной посуды. В одних погребениях они были сделаны более тщательно и совершенно, в других — более грубо. Ряд курганов отличался от "колодцев" еще одной чертой: там кости не были уложены в урны, а оказались перемешаны с землей самого погребения.

Пожалуй, самым интересным среди находок в погребениях Нилгири являются статуэтки из обожженной глины, украшающие многоярусные вазы. В свое время они были детально описаны английским ученым Брус Футом в каталоге Мадрасского музея. Фигурки изображают всадников, сидящих и стоящих людей. Мужчины имеют бороды, их головы украшены остроконечными шапками. У всадников короткие мечи или кинжалы, некоторые держат в руках щиты. Большинство женских фигурок без головных уборов. Их грудь и спина украшены геометрическим узором, напоминающим портупею. На запястья и предплечья нанесены метки, по всей видимости изображающие украшения. Среди фигурок животных наиболее многочисленными являются буйволы. Тела многих животных покрыты узором, состоящим из отдельных кружочков. Кроме статуэток буйволов были найдены фигурки лошадей, овец, собак, верблюдов, тигров, леопардов, оленей и каких-то животных, идентичность которых из-за грубой работы установить трудно. На некоторых вазах нашли фигурки птиц. Среди них называют павлина и лесного петуха.

Вазы, украшенные статуэтками, несмотря на свою вычурность, оказались хуже урн по качеству гончарной обработки. Но химический анализ, проведенный Археологической службой Индии, показал, что они сделаны из одного и того же материала. На урнах остались следы ручной полировки. Значительный интерес представляют так называемые железные предметы. Это кинжалы или короткие мечи, резцы, наконечники копий и стрел, изогнутые ножи, напоминающие серпы, пики, колокола, светильники, заступы. Качество железа довольно высокое. В заключении, сделанном об одном из наконечников копья в Британском музее, отмечено: "Состояние этого наконечника копья весьма примечательное, потому что оно подверглось очень незначительной коррозии". Другие железные предметы из Нилгири также оказались не так разрушены коррозией, как подобные находки в других районах страны. Английский ученый Уолхаус, обнаруживший коллекцию железного оружия в погребениях Нилгири, оставил нам интересное его описание. Он нашел короткий меч, или кинжал, с широким лезвием. Длина этого оружия составляла 35 см, лезвие в самой широкой части равнялось 6,25 см. Рукоятка с двумя крестообразными перекладинами декорирована волнообразными линиями. Размеры наконечников копий варьировались в длине от 20 до 7,5 см. И в самой их широкой части они имели 3–3,5 см. Форма наконечников стрел в основном треугольная, некоторые из них оказались четырехгранными.

Что же касается остальных железных предметов, то упоминания заслуживают изогнутые ножи. На отдельных экземплярах были найдены остатки ткани, в которую их, очевидно, заворачивали. Долгое время эти ножи считали серпом или еще каким-либо сельскохозяйственным орудием. Из золотых изделий, найденных в погребениях Нилгири, необходимо отметить несколько бусин, кольцо, золотые серьги и цепочки. Они хранятся в Британском музее в Лондоне.

Когда Брикс раскапывал погребения Нилгири, он не задавался целью определить время их возникновения. Брикс констатировал только один факт: погребения очень древние. Индийский ученый Д. Н. Дас сделал попытку датировать могильники. Золотая монета, найденная в одном из погребений, по мнению Д. Н. Даса, относится к I веку н. э. Этим временем можно датировать и сами погребения. Иных подтверждений своей версии Д. Н. Дас не приводит. Таким образом, этот важнейший вопрос остается пока открытым.

В Нилгири существует еще один тип погребений, имеющий некоторые общие черты с первыми тремя типами, но и существенно отличающийся от них. Это так называемые "старые азарамы". Брикс называет их азарамами, так как они напоминают по форме места погребений современных тода, отличаясь от них чуть удлиненной формой. В этих азарамах на глубине приблизительно 60 см Брикс обнаружил перемешанные с землей древесный уголь и кости, медные браслеты, а также железные наконечники стрел и ножи.

"Старые азарамы", по всей видимости, погребения более позднего времени. В них уже нет урн и ваз. Они своеобразное связующее звено между "колодцами" и курганами, с одной стороны, и современным азарамом тода — с другой. Способ погребения в основном остается прежним. Наличие наконечников стрел и ножей свидетельствует о соблюдении погребального обычая создателей "колодцев" и курганов. Однако браслеты, найденные в "старых азарамах", являются чем-то новым по сравнению с первыми типами погребений, где браслеты отсутствовали. Железные предметы по своей форме несколько отличаются от аналогичных находок в "колодцах" и курганах. Но, как и там, изогнутый нож из "старого азарама" в ряде случаев обернут тканью. Традиционное кольцо камней вокруг такого погребения связывает циклические стены "колодцев" и каменные круги курганов с формой теперешнего азарама тода. Традиции создателей "колодцев" и курганов продолжают жить именно в племени тода.

Мегалитический тип, к которому принадлежат древние погребения Нилгири, не является уникальным для Южной Индии. Однако следует отметить, что отличает древние могильники Нилгири от мегалитических захоронений Андхры, Тамилнада и Майсура. "Колодезный" тип погребений найден пока только в Нилгири. Многоярусные вазы с глиняными фигурками людей и животных также уникальная черта могильников Голубых гор. Бронзовые кубки, свидетельствующие о высоком и оригинальном мастерстве их создателей, не имеют себе параллелей среди находок в мегалитических погребениях Юга. В могильниках Нилгири отсутствует так называемая черно-красная керамика, характерная для мегалитических захоронений Южной Индии. Существует ряд отличий и в способе захоронения.

Однажды Шарма показал мне коллекцию человеческих костей, найденных Дасом в погребениях Нилгири. Это были затылочная и теменная кости черепа, несколько лучевых костей и берцовая. Последние сохранились почти целиком, и только по краям были видны изломы с острыми краями.

— Вы ведь знаете, — сказал Шарма, — что кости в большинстве мегалитических погребений Юга тоже поломаны. Но их дробили на более мелкие части. А вот такой размер обломков найден только в погребениях Нилгири, — и задумчиво почесал берцовой костью в затылке.

Я осмотрела внимательно кости и удивилась. Во-первых, такие кости не могли быть в урне. Они превосходили ее по размерам. Во-вторых, на костях не было следов огня. Я поделилась своими сомнениями с Шармой.

— По-видимому, это кости из курганов, где иногда отсутствуют урны. И, судя по всему, над бывшим владельцем этих костей не был совершен обряд кремации.

Так я выяснила, что у строителей курганов или, может быть, у какой-то их части не было кремации. И тогда я опять вспомнила тода. На погребальной церемонии они бросают землю на покойника. Предположение о том, что предки тода не сжигали своих покойников, получило новое подтверждение.

Существование ряда черт, отличающих погребения Нилгири от мегалитических могильников Юга, привело Д. Н. Даса к выводу о том, что между этими типами погребений нет никакой связи. Я не буду столь категоричной в своих суждениях. Историк должен быть осторожным, и не следует спешить с выводами.

И еще один вопрос, который следовало бы затронуть в этой главе. В каком отношении друг к другу по времени находятся "колодцы", курганы и "старые азарамы"? Вернее всего, что самые ранние — это курганы. Они примитивны по своему исполнению, иногда их не окружает даже кольцо камней. Из них самые древние, очевидно, те, где отсутствуют урны и обнаружены кости без следов огня. За ними следуют те курганы, где появились урны и следы кремации. Затем идут "колодцы". Культ мертвых развивается, он требует большего труда и больших затрат. Появляются массивные циклические стены, однако способ захоронения остается прежним. Сейчас трудно сказать, что конкретно влияло на эволюцию погребений Нилгири, какие события и какое положение этого древнего народа привели вновь к упрощению погребений, к исчезновению массивных стен и к замене их обычным кругом камней "старого азарама". Из погребений исчезли многоярусные вазы со статуэтками, не стало урн и прекрасных бронзовых кубков, но осталось оружие и украшения. Какой-то неумолимый злой рок тяготел над людьми. Постепенно отмирало искусство, нарушались и рвались какие-то традиционные связи, все более явными становились черты изоляции. И только по-прежнему кремировали покойников, соблюдая две погребальные церемонии. От второй погребальной оставались осколки обгоревших костей, пепел кремационного костра, немного оружия, украшений и жертвенный нож, обернутый в ткань. Потом из азарамов исчезло то последнее, что связывало их с богатыми курганами и монументальными "колодцами". Перед кремацией украшения и оружие лишь символически "сжигали" на костре. В них нуждались живые. Поэтому в современном азараме тода можно найти только тот же пепел, обгоревшие кости, черепки разбитого горшка и грубо сделанные и негодные к употреблению наконечники стрел.

Голубые горы были свидетелями могущества древнего народа и очевидцами его упадка и вымирания. Что содействовало этому процессу, пока сказать трудно.