#Финляндия #Хельсинки #Иматра #Лаппеенранта Это переходит все границы

#Финляндия #Хельсинки #Иматра #Лаппеенранта

Это переходит все границы

Tags: Финляндия в роли северного Кувейта. – Граница в роли нефтяной трубы. – О роли Финляндии в жизни россиян.

Я одно время был влюблен в Финляндию, и мы почти сожительствовали. Времени там проводил больше, чем у тещи на даче. А потом появились другие любови; бывает. И когда по старой памяти в Финляндию вернулся, то – с былыми возлюбленными такое порой происходит – ее не узнал.

В пограничной торговой стекляшке в Валимаа, известной русскому туристу как «Шайба», ныне работал бутик «Гламурные дети» (клянусь, прежде моя возлюбленная не знала, что такое «бутик»! Что такое «гламур»! Нет в смиренном финском словаре этих слов!). До горизонта велись скальные взрывные работы и вывозили породу самосвалы: к русской границе подползал автобан. В крошке Иматре (30 тысяч населения!), где и переход-то через границу открылся две пятилетки назад, теперь продавцы в магазинах были либо русскими, либо говорили по-русски и торговали в Иматре ныне шмотками от Calvin Klein и Diesel. Почтовые склады приграничных городков были забиты пришедшими на русские имена посылками «до востребования» с купленным на Amazon или eBay товаром. В Лаппеенранте (72 тысячи финнов и 2 тысячи русских), любовно прозванной нашими челноками «Лапой», к дополнение к старому торговому центру Iso Kristina построили еще три – но побольше и пошикарнее. В Хельсинки в любом ресторане находилось меню на русском, и – что меня добило! – информационные стенды в каком-нибудь парке Кайвопуйсто (том самом, куда «на воды» съезжалось русское дворянство во времена Николая I, запретившего ему выезд в беременную революцией Европу), – так вот, стенды были на двух языках: финском и русском, игнорируя государственный шведский и повсеместный английский. В Финляндии образца 2012 года выходило на русском языке 8 газет и журналов. А в финско-русской школе на юге Финляндии шел набор уже не с 5, а с 1 класса. А, а, а…

Мама дорогая – как, что, с чего все изменилось?!

С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ИСТОРИИ

Это не первый раз, когда финны спокойно и тихо выигрывают международный матч (пока в России кричат про поднятие с колен и про геополитику). Причем под выигрышем они разумно понимают не абсолютную победу, а извлечение максимальных преимуществ из конкретной исторической ситуации. Я насчитал таких поворотных моментов пять.

Первый – 1809 год, когда, по условиям русско-шведского мира, Финляндия перестала быть шведской, а стала русской колонией, но на лучших условиях, чем жила прежде (и на условиях куда большей свободы, чем была возможна в самой России). Великое княжество Финляндское получило автономию, парламент, финский язык в качестве государственного, спланированную на манер Петербурга столицу и даже отличную библиотеку, знаменитую «Славику», ибо Николай I велел по экземпляру всей печатной продукции, выходящей в России, отправлять в Хельсинки (кстати, сам царь выполнял для финнов роль не самодержца, а конституционного монарха). В начале XХ века северное дачное направление под Петербургом (Териоки, Куоккала) било южное «царское» и качеством жизни, и невысокими ценами; эта популярность Зеленогорска и Репино держится до сих пор. А в Финляндии до сих пор русские цари в фаворе: памятник Александру II занимает в Хельсинки почетное место на Соборной площади.

Второй момент – большевистский переворот 1917-го, когда, воспользовавшись сумбуром у соседа, Финляндия не просто получила независимость, но и, пройдя кровавую гражданскую войну (в которой победили белые), независимость отстояла. И памятник Ленину в Турку (любимое место сбора местных выпивох) украшает центр города до сих пор.

Третий – две войны середины ХХ века, «зимняя» (когда СССР напал на Финляндию и аннексировал лучшие южнокарельские земли, за что вылетел из Лиги Наций) и Вторая мировая, когда Финляндия не просто проиграла, но и выплачивала СССР огромные репарации и контрибуции, вследствие чего вынуждена была превращаться из отсталой аграрной страны в передовую индустриальную (как раз об этом говорил мне Вилле Хаапасало, чьи слова я приводил в комментарии к предыдущей главе). Да-да, даже атомные ледоколы «Таймыр» и «Вайгач» строились в Финляндии, и до сих пор главный финский экспорт – станки, а не бумага!

Четвертый – экономическая катастрофа после развала СССР, когда мы перестали закупать за валюту костюмы Tiklas и башмаки Topman: тогда каждый четвертый в Финляндии стал безработным. Но именно это заставило Финляндию стать постиндустриальным государством; сумасшедший взлет Nokia зарождался в те годы).

И, наконец, пятый поворотный момент – нынешнее освоение русских нефтяных шальных денег. И он используется Финляндией на все сто.

С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ДИПЛОМАТИИ

Александр Румянцев, российский посол в Финляндии, в своей должности уже 6 лет. Он вообще-то физик-ядерщик, в прошлом директор Курчатовского института и глава российской атомной отрасли, а в Финляндии – дуайен дипкорпуса, так что прочие послы зовут его просто «босс» (а он их между дел консультирует насчет бозона Хигса).

Так вот, когда Румянцев вручал верительные грамоты, в Финляндии проживало что-то около 30 тысяч русских. Сегодня их вдвое больше. Одних русских студентов стало 2 тысяч – тоже двукратный рост! – что легко объяснить тем, что в Финляндии учеба часто идет на английском. Высшее образование для всех, включая иностранцев, бесплатно, а местные дипломы котируются в Европе высоко. Если 6 лет назад в Финляндии самой популярной машиной был сильно подержанный (но в идеальном состоянии) «фольксваген-пассат» в кузове «сарай», красного цвета для большей безопасности зимой, – то теперь Хельсинки наводнен «ауди», «мерседесами», «БМВ», и даже «порше»-кабриолетом никого не удивить.

Связь между вторым и первым видит даже слепой, и задача российской дипмиссии еще и в том, чтобы денежные потоки шли не только из России в Финляндию. И чтобы постоянно живущие либо имеющие вид на жительство в Финляндии русские не ощущали себя чужаками. Посол Румянцев считает прорывом в российско-финских отношениях пуск между Петербургом и Хельсинки поезда «Аллегро» (2,5 часа в пути, паспорта проверяют по ходу движения и прямо в поезде выплачивают tax free). А вторым важным делом – отмену российских виз для тех иностранцев, кто прибывает в Россию паромом на срок до трех дней.

Двукратно возросший «русский поток» заставил меняться лицо России в Финляндии в самом буквальном смысле. Здание нашего посольства было построено после войны: это монстр даже не «сталинской», а какой-то нацистской архитектуры; есть легенда, что на таком облике настаивал лично глава МИДа Вышинский. Мрачного величия снаружи – максимум, а вот удобства для сотрудников и посетителей – минимум. Cейчас для дипмиссии строится новое здание – с квартирами, спортзалами, залами ожидания и комнатой пеленания младенцев… Где, кстати, не будет кондиционеров. Потому что нынешний писк финской инженерной мысли – замена сушащих воздух и устраивающих сквозняки «кондеев» на доставляемую по трубам смесь воды и ледяной крошки: эдакое центральное охлаждение. Что Румянцев, как знаток физики твердого тела и такого же хозяйствования, тут же взял на заметку, уверяя, что эта идея очень скоро доберется и до России.

С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ФИНСКОГО РУССКОГО

Число газет и журналов, выходящих за границей на русском языке, для меня всегда есть показатель глубины русского проникновения. Когда я только начинал ездить в Финляндию, таких изданий было два: на границе турист получал газету «Северный торговый путь» плюс журнал Stop in Finland. Оба убеждали купить дешево автопокрышки, правильно оформить tax free и не бросать в лесах мусор.

Они живы и сегодня (только «Торговый путь» растолстел до полусотни страниц), но характерны другие: например, хельсинкский «Спектр» (правда, это уже старожил) или свеженародившаяся в Иматре двуязычная «Мозаика» – Mosaiikki. А вот рассчитаны новые издания не на туриста и не на «шопера», а (и это примечательно) на живущего в Финляндии русского.

Главред «Спектра» Эйлина Гусатинская окончила журфак МГУ. Жизнь ее пошвыряла по миру, вплоть до Америки, но Финляндия – это дом. Под ее окнами в пригороде Хельсинки прыгают белки и расхаживают фазаны, и даже тишайший, мирнейший хельсинский центр для нее шумноват.

– Финская проблема в отношении иммигрантов, – говорит Эйлина, – не в том, что здесь их не любят, а в том, что по отношению к ним так и не определились. В итоге ребенок каких-нибудь беженцев из Судана, который в Финляндии вырос и для которого финский язык родной, получив отличное высшее образование, воспринимается не как специалист, а как потенциальный водитель автобуса. Из Финляндии наметилась эмиграция высококлассных специалистов, и сейчас все это понимают…

Звучит для нашего уха странно, но факт: похоже, именно русские (хотя по численности иностранцев мы в Финляндии занимаем не первое, а второе место, после эстонцев: эстонский соотносится с финским примерно как русский с украинским, плыть из Хельсинки до Таллина полтора часа, но если в Таллине средняя зарплата 900 евро в месяц, то в Финляндии это на 200 евро ниже черты бедности), – так вот, именно русские стали теми, кто вынудил финские власти переходить к политике, которую глава хельсинкского иммиграционного ведомства Анника Форсандер назвала «позитивной дискриминацией».

Грубо говоря, это значит, что этнический состав госслужб должен соответствовать этническому составу жителей. Или, по-нашему говоря, финны ради укоренения иностранцев вводят этнические квоты. И это касается не только госслужбы. Например, в новых шикарных районах – где стеклянные дома выбегают прямо на берег залива, а квадратный метр в них стоит 10 тысяч евро – запрещено строить только дорогое жилье. И дорогое, и социальное – все должно быть рядом, чтобы район не превращался в гетто, чтобы богатые понимали жизнь бедных, а бедные богатых (хотя в Финляндии, с ее социализмом, ни нищеты, ни роскошествующего богатства нет. Состояние самого богатого человека страны, владельца компании по выпуску лифтов Konе Антти Херлина, чуть больше одного жалкого миллиарда, и то унаследованного – куда ему до живущего в Швейцарии финского подданного Геннадия Тимченко с заработанными на русской нефти 25 миллиардами!).

Причем процесс приспособления взаимен.

Скажем, в местечке Артярви (100 км от Хельсинки: в общем, дикая глушь, по причине чего там скупает себе леса и земли Вилле Хаапасало, голосом которого, кстати, говорит реклама на финском русском радио «Спутник»), – так вот, в Артярви никак не продавалась земля, хотя были подведены все коммуникации. Местный мелкий муниципалитет бедствовал. Пока землю не купил и не начал строительство дома кто-то из русских, а за ним и другие, – один за другим были проданы 14 участков. А местные стали интересоваться: а каковы, собственно, представления этих русских о хорошей жизни? Выяснив же, что «этим русским» нужны красота, чистота и спокойствие, сделали совместный пляж, детскую площадку и вообще стали жить-поживать, как выражается Эйлина, «в отношениях доброжелательного сотрудничества».

И вообще русские, по мнению Эйлины, заставили финнов задуматься над тем, что такое «финские ценности» и что такое их «разрушение». Легко кричать, что ценности рушатся (а крикуны были), но попробуй-ка эти ценности перечисли. А потом сравни: во всех ли регионах они одни и те же? И значит ли, что ценности со временем не могут меняться?

Итог этого размышления – новая ситуация в финских школах, когда подростку-иностранцу учитель больше не может сказать «А у нас в Финляндии…», потому что «у нас в Финляндии» остается на вешалке, а в классе все равны.

С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ МЕСТНОЙ ВЛАСТИ

Между двумя самыми близкими к границе городами – «Лапой», Лаппеенрантой, и Иматрой – 30 километров отличного автобана. 20 минут на машине. В «Лапу» преимущественно едут за покупками (хотя в городе есть и старая крепость), а в Иматру – отдыхать (хотя в городе недурные магазины).

Городки всегда конкурировали, но благодаря новейшим русским деньгам случилось невероятное: они не просто развились, раздобрели, разбогатели, но и умудрились де-факто слиться в единый город-гантелю.

Чтобы привлечь русского туриста, «Лапа» проводит исследования («сколько всего мы приезжих в состоянии обслужить?») и, поняв, что средний русский приезжает за покупками «обороткой», без ночевки, строит грандиозный спа-курорт Saimaa Gardens на площади в 300 гектаров. Аэропорт «Лапы» (что у нас соответствовало бы примерно «аэропорту Шуи», когда бы в Шуе аэропорт был) обеспечивает дешевые полеты в 60 европейских городов (включая Ригу, Дюссельдорф, Милан, Берлин, Копенгаген), его оборот за прошлый год вырос почти на 100 %, и надо ли говорить, что каждый второй пассажир – русский?

– Ежедневно к нам приезжает, – радуется как ребенок мэр «Лапы» Киммо Ярва, – 4000 русских туристов. Каждый из них оставляет в среднем 280 евро в день!

То есть «Лапа» – это ответвление от русского нефтепровода объемом прокачки свыше миллиона евро в сутки. За 17 дней «Лапа» только на русских зарабатывает столько же, сколько вся Шуя за год.

– А к нам перед Новым годом приезжает, – разделяет радость своего коллеги мэр Иматры Перти Линтунен, – до 14 000 человек ежедневно. И каждый русский в среднем оставляет у нас в день 250 евро…

Три с половиной миллиона евро в день – неплохой подарочек для городка, равного по размеру подмосковному Волоколамску!

Причем Иматра, привлекая туриста, с одной стороны, уже зарезервировала площадку для мегамолла (площадь одного этажа – 100 тысяч квадратных метров), а с другой – построила крытый ледовый комплекс с двумя катками, не особо скрывая, что предлагает его для сборов российским хоккейным командам или даже сборной. И строит с аналогичными целями мирового класса футбольный комплекс.

– А не боитесь вы, господин Линтунен, что этот русский наплыв превратит вашу тихую заводь примерно в то же, во что превратились сегодня бывшие Териоки и Куоккала – сверхзастроенную, убившую природу зону? Что русские и в Финляндии все позастроят?

– Как это все позастроят? – удивляется мэр. – У нас незастроенная земля принадлежит городу. И мы обсуждаем, под какие цели ее продавать. Кстати, и «русской преступности», чего раньше многие боялись, у нас нет. И Лаппеенранта, и Иматра – абсолютно безопасные города! А вообще, идея Иматры – стать еще и транзитным пунктом для иностранцев в Россию. Нужно только отменить русские визы, расширить погран-переход и пустить из России до Иматры поезд, ведь железная дорога есть. Напишите, это очень важно: надо пустить, как это век назад было, из Петербурга до Иматры поезд!

И серьезный государственный муж, завзятый спортсмен и байдарочник Линтунен, на глазах превращается в героя Костолевского из «Утренней звезды», которому для счастья только и не хватало, что английского рожка в местный оркестр…

ВОЗВРАЩАЯСЬ В РОССИЮ

Я возвращаюсь в Петербург с типичным «финским сувениром»: несколькими упаковками «Фэйри» и стирального порошка, таблетками для посудомоечной машины и копченой рыбой. Про чудодейственные моющие средства финского «Фэйри» в Питере ходят легенды. Мой приятель, серьезный бизнесмен, включенный в президентский кадровый резерв, посредством чайной ложки этого средства на 10 литров воды умудрился излечить свой дачный участок от мучнистой росы, которую не брал ни один гербицид. Порошок, таблетки, кофе, рыба – все это, с зачетом качества и с вычетом tax free (по объемам которого, забыл сказать, «Лапа» сравнялась с Хельсинки), выгоднее покупать в Финляндии. О приближении границы начинаешь догадываться по бесконечной веренице автопоездов, груженных иномарками: их везут и везут в страну, где есть деньги, но нет нормальных автодорог и морских портов (вот почему дорогие яхты из Питера перегоняют на зимовку в финские Котку и Хамину). Около 2 миллиардов долларов – то есть двойное состояние богача Антти Херлина – переливается сегодня через границу каждый год по направлению из России в Финляндию, и с каждым годом, пока высоки цены не нефть, этот поток будет расти, а когда он иссякнет, у финнов останется инфраструктура.

И главный противник этого потока – я уже знаю – не финские консерваторы-пенсионеры, не радикалы из партии «истинных финнов» (это они потребовали было запретить продавать недвижимость в России русским, но быстро сообразили, что после таких заявлений им лучше в Лаппеенранту и Иматру не соваться), а те русские, которые купили неподалеку, в какой-нибудь тихой Пуумале, дома на берегу озера, окнами на юго-запад, чтобы вечером в доме было солнце, чтобы росла земляника и плодоносили яблони. Вот они, зная Россию, боятся тихую милую Финляндию потерять.

Я не за рулем, а потому, проехав границу, могу позволить себе закрыть глаза. Чтобы не видеть нашего пограничного Светогорска, в котором хоть сейчас снимай «Сталкер», где руины обочь дороги и вид такой, будто война кончилась вчера, и мы ее проиграли. Где даже американские менеджеры местного ЦБК предпочитают коттеджи на финской, а не на русской стороне.

Приоткрыв глаза, я успеваю заметить призывный билборд – кажется, «Россия – страна возможностей».

Ну да. И лучшее место для инвестиций.

Я имею в виду, что Россия – лучшая страна для инвестиций в Финляндию.

COMMENT

Это не имеет отношения к теме статьи, но не могу удержаться. Если поедете в Финляндию – берите напрокат велосипед. Или берите велосипед с собой. В Хельсинки зеленые, похожие на кузнечиков, смешные велики прокатной системы CityBikes выдаются вообще бесплатно (как, кстати, бесплатно выдаются и обязательные велошлемы). Это невероятно увеличивает степень свободы и расширяет представление о стране. И тогда можно поехать в Старый Хельсинки – точнее, в тот орнитологический заповедник, который существует сегодня на месте существовавшего когда-то городского центра: там, на воде и болотцах, гнездятся птицы, за жизнью которых можно наблюдать со специально проложенных мостков. Или можно поехать по невероятно изрезанной береговой линии Хельсинки, но нужно рассчитывать силы: все-таки это полторы сотни километров.

Велик в Финляндии – счастье.

Говорю вам как тот, кто это счастье испытал.

2014

Данный текст является ознакомительным фрагментом.