11. Его поглотило море

11. Его поглотило море

Тот, кто рождён был у моря, тот полюбил навсегда белые мачты на рейде…" Это о нас, юношах, родившихся на берегах Невы. Мы бредили подводными лодками! В 1950-ые годы начался бум строительства подводных лодок в СССР. Родине требовалось много подводников. Мы, молодые штурмана, только что закончив училище Подводного Плавания в Ленинграде, по зову Родины попросились на Северный флот. Ваня Кирьяков попал на новую лодку проекта 644 «С-80». Она существенно отличалась от наших дизельных торпедных лодок проекта 613. В средней части на ней находились два мощных контейнера для запуска крылатых ракет. Ракетная подводная лодка! Мы завидовали Ване. А ему, действительно, везло. Он приехал на Север с молодой женой. Это была яркая стройная блондинка с красивым испанским именем – Изабелла. И ему сразу дали комнату! Счастливчик!

Лодка готовилась к выходу в море для отработки экипажа. Ваня, как младший штурман, усиленно сдавал зачёты на допуск к самостоятельному выполнению своих обязанностей. Даже вечером, приходя домой, он продолжал штудировать ППСС (правила предупреждения столкновения судов) и ПРС (правила рейдовой службы).

Меня больше всего поразило, что Изабелла, угощая нас кофе, сыпала направо и налево правильными ответами на наши коварные вопросы по этим правилам. Настоящая жена морского офицера!

Через два дня "С-80" уходила в море. Я последний, кто видел Ваню. Его лодка была пришвартована к нашей лодке. Он стоял на корме и руководил действиями кормовой швартовой команды. Дублируя команду своего командира, он крикнул нашему вахтенному: "Отдать кормовой!". Матрос сбросил с наших кнехтов стальной трос и " С-80 " медленно пошла в… вечность. Ваня с горящими глазами (первый выход в море!), весёлый, улыбаясь, помахал мне рукой в огромной меховой рукавице и что-то крикнул. Я только разобрал концовку: "…Белла". Возможно, последнее, что связывало его с Землёй, была мысль о жене. Только через 7 лет нашли его лодку. Невероятно, ни одно тело не подверглось тлению. Холодная вода Баренцева моря, глубина 200 метров сыграли свою роль. Когда тела подняли, протерли замасленные лица спиртом, кожа у многих стала розовой. В их жилах ещё не успела свернуться кровь, она была алой! Ваня, Ваня! Ты первый из нашего выпуска испытал свою судьбу глубиной погружения. Цена этого испытания – жизнь.

Ледяные волны штормового Баренцева моря ворвались в отсеки из-за того, что захлопка шахты подачи воздуха к дизелям при срочном погружении не закрылась. Она замёрзла и покрылась льдом! Вода срывала на своём пути механизмы с фундаментов, сметала рубки и выгородки, калечила людей, сферические переборки из высокопрочной стали толщиной в палец были разорваны как бумага.

Повезло тем, кого убило мгновенно. Участь тех, кого толстая сталь в концевых отсеках прикрыла от мгновенной смерти, ужасна. Как определили специалисты, подводники стравили из парогазовых торпед сжатый воздух и в течение недели (!) ждали помощи, надеялись и медленно умирали от удушья. Не все смогли выдержать эту пытку. В аккумуляторной яме второго отсека нашли мичмана, который замкнул руками шину с многоамперным током. Ещё один матрос затянул петлю на шее, лёжа в койке. Так и пролежал в петле семь лет… Остальные держались до последнего. На исходе сил оставшиеся в живых накрыли стол в кают – компании. Они прощались. И, как принято у нас, они пели « Варяг»:

Прощайте, товарищи, с Богом, УРА!

Холодные волны над нами.

Не думали, братцы, мы с вами вчера,

Что нынче умрем под волнами

Но я узнал об этом через 40 лет. Все было засекречено, все было сделано так, чтобы мы, находящиеся в строю подводники, ничего не знали. Потому что мы жили в такой стране, где все было хорошо! Вдову лейтенанта Ивана Кирьякова – Изабеллу – на захоронение экипажа не пригласили, якобы, не смогли найти. А она, по слухам, долго безрезультатно лечилась и закончила свою жизнь в психиатрической больнице. Не вынесла душа ленинградской девочки дикости нашей жизни… Царствие им небесное!"

Архивные данные.

* * *

Капитан-лейтенант Черничко Виктор Петрович, выпускник Тбилисского Нахимовского училища 1951 года, служил командиром ракетной боевой части и погиб вместе с «С-80». Книга памяти – C-80: Черничко В.П.

Будем благодарны тому, кто сообщит любые дополнительные сведения о нем.

Черкашин, Николай Андреевич. Я – подводная лодка / Николай Черкашин. – М: Совершенно секретно, 2003.

* * *

"… Утром – совещание. Докладываю: работать можно. Как, что, почему?! Рассказал про ночную вылазку. Взгрели по первое число за самовольство. Но председателем госкомиссии был Герой Советского Союза вице-адмирал Щедрин, сам отчаянный моряк. Победителей не судят. Отсеки осушили. Началась самая тягостная часть нашей работы: извлечение тел.

Рассказывает вице-адмирал запаса Ростислав Филонович:

– Мне пришлось первому войти в отсеки С-80. На это право претендовали и особисты, и политработники, но решили, что сначала субмарину должен осмотреть кораблестроитель. Я вошел в лодку с кормы – через аварийный люк седьмого отсека. Тела подводников лежали лицом вниз. Все они были замаслены в соляре, который выдавило внутрь корпуса из топливных цистерн. В первом, втором, третьем и седьмом отсеках были воздушные подушки. Большинство тел извлекли именно из носовых отсеках. Вообще, все тела поражали своей полной сохранностью. Многих узнавали в лицо – и это спустя семь лет после гибели! Медики говорили о бальзамирующих свойствах морской воды на двухсотметровой глубине Баренцева моря…

* * *

То, что открылось глазам Филоновича, даже в протокольном изложении ужасно. Хлынувшая в средние отсеки вода прорвала сферические переборки из стали толщиной в палец, словно бумагу. Лохмы металла завивались в сторону носа – гидроудар шел из пятого дизельного отсека. Вода срывала на своем пути механизмы с фундаментов, сметала рубки и выгородки, калечила людей… В одном из стальных завитков прорванной переборки Филонович заметил кусок тела. Почти у всех, кого извлекли из четвертого и третьего отсеков были разможенны головы.

Участь тех, кого толстая сталь прикрыла от мгновенной смерти, тоже была незавидной: они погибли от удушья. Кислородные баллончики всех дыхательных аппаратов (ИДА) были пусты. Но прежде чем включиться в «идашки», моряки стравили из парогазовых торпед сжатый воздух в носовой отсек. Когда взяли пробы воздуха из «подушек» в первом, третьем и седьмом отсеках, то кислорода вместо нормальных 22 % оказалось: в первом – 6,9 %, в третьем – жилом – 3,1 %, в седьмом – кормовом – 5,4 %.

Не все смогли выдержать пытку медленным удушьем. В аккумуляторной яме второго (жилого) отсека нашли мичмана, который замкнул руками шину с многоамперным током… Еще один матрос затянул на шее петлю, лежа в койке. Так и пролежал в петле семь лет…

Остальные держались до последнего. В боевой рубке на задраенной крышке нижнего люка обнаружили тела старпома – капитана 3 ранга В. Осипова и командира ракетной боевой части (БЧ-2) капитан-лейтенанта В. Черничко. Первый нес командирскую вахту, второй стоял на перископе как вахтенный офицер.

Кто из них первым заметил опасность – не скажет никто, но приказ на срочное погружение из-под РДП отдал, как требует в таких случаях Корабельный устав, капитан 3 ранга Осипов.

Тела командира С-80 и его дублера капитана 3 ранга В. Николаева нашли в жилом офицерском отсеке. По-видимому, оба спустились в кают-компанию на ночной завтрак. Катастрофа разыгралась столь стремительно, что они едва успели выскочить в средний проход отсека…

Рассказывает бывший главный инженер ЭОН – экспедиции особого назначения, ныне контр-адмирал-инженер Юрий Сенатский.

– В бухту Завалишина, где стояла на понтонах С-80, подогнали СДК (средний десантный корабль). В десантном трюме поставили столы патологоанатомов. Врачи оттирали замасленные лица погибших спиртом и не верили своим глазам: щеки мертвецов розовели! В их жилах еще не успела свернуться кровь. Она была алой…

Кончина шестидесяти восьми подводников на С-80 была воистину мученической. Врачи уверяли, что на своем запасе отсечного воздуха подводники вполне могли протянуть неделю. Неделю ждать помощи и уходить из жизни в бреду удушья…

– Они пели «Варяга»! – уверял меня капитан медслужбы Валерий Коваль. Мы пили спирт вместе с остальными участниками «дезинфекции» С-80 после извлечения трупов, и капитан готов был вцепиться в любого, кто усомнился бы в его словах. – Понимаешь, в кают-компании был накрыт стол… Они прощались. Они пели…

Так ему хотелось… Так он видел.

Потом погибших уложили в гробы, и СДК с приспущенным флагом двинулся в Полярный, в бухту Оленью."

* * *

В операции по подъему «С-80» участвовал выпускник Рижского Нахимовского училища 1952 года и сослуживец Виктора Черничко Бабашин Геральд Устинович. Его изображение сохранилось на групповой фотографии, предоставленной однокашником, Гриневичем Владимиром Васильевичем.

Струнный оркестр: Верхний ряд – Бабашин Геральд, Данилкин Альберт, Нестеренко Лев, Вечеслов Николай, Второй ряд – Гриневич Владимир, Сорокин Вадим, Саенко Борис, Борисов Виктор, Малышев Леонид, Первый ряд – Гулин Анатолий, Пашков Борис, Заварцева (пом. руководителя), Светлов Михаил Александрович, Хайтович Григорий Иосифович (рук. оркестра), Авдеев Всеволод.

Черкашин, Николай Андреевич. Я – подводная лодка / Николай Черкашин. – М: Совершенно секретно, 2003.

"Когда тела экипажа С-80 были преданы земле, точнее, вечной мерзлоте Оленьей Губы, кадровики совершили свой ритуал – в комнате для сжигания секретных бумаг предали огню удостоверения личности офицеров и мичманов погибшей лодки. На капитана 1-го ранга Бабашина легла ещё одна нелегкая обязанность: рассылать родственникам погибших подводников их личные вещи. Было куплено 78 одинаковых черных фибровых чемоданов. В каждый положили по новенькому тельнику, бескозырке… У кого сохранились часы – положили и их. Перетрясли баталерки, нашли письма, книги, фотоаппарат. И поехали по всему Союзу фибровые чемоданы и цинковые гробы с «грузом 200». Потом, спустя четверть века, полетят над страной «цинки» афганцев в «черных тюльпанах». А тогда молча, скрытно, секретно хоронили моряков…

С той поры прошло 36 лет. Не бог весть какая древность. Но за это время на флоте сменилось не одно поколение, так что узнать теперь что-либо о погибших чрезвычайно трудно. Лишь отрывочные сведения от тех, кто когда-то сам служил на С-80 или дружил с кем-то из экипажа. Вот что рассказал о капитан-лейтенанте Викторе Черничко его сослуживец капитан 1-го ранга в отставке Бабашин:

"В памяти остался как весельчак, гитарист, лыжник, боксер. Нос, как у всех боксеров, был слегка кривоват, но это даже ему шло… Успеху у женщин эта его "особинка" не мешала. А вообще-то был добрый семьянин, отец двоих детей. Заядлый лыжник. Иной раз прибегал прямо к подъему флага, сбрасывал лыжи – и в строй.

Высококлассный ракетчик, выпускник Севастопольского военно-морского училища имени Нахимова (Правильно "Черноморское ВВМУ" – Ред.). Он уже получил назначение на большую ракетную подлодку 651-го проекта. Мог и не ходить в море, но взялся подготовить своего преемника – командира ракетной группы Колю Бонадыкова. "Последний раз, – говорил, – схожу, и все". Вот и сходил в последний раз…"

Точные обстоятельства гибели С-80 не установлены и по сию пору. Есть лишь версии, более или менее убедительные.

С-80 относилась к классу средних дизельных торпедных подлодок. Но, в отличие от других (лодок 613-го проекта было построено свыше двухсот), она могла нести и две крылатые ракеты, расположенные в герметичных контейнерах за рубкой. По сути дела, была испытательной платформой для нового морского оружия.

Была и ещё одна техническая особенность, возможно, сыгравшая роковую роль. "Шахта РДП (труба для подачи воздуха к дизелям с перископной глубины. – Н.Ч.) на С-80 была шире, чем на других "эсках", – говорит моряк-подводник старший мичман В. Казанов. – В тот день море штормило и был хороший морозец. Волна, как видно, захлестывала шахту, и на верхней крышке намерз лед. Лодка пошла на глубину, а крышка не закрылась… Вода рванула в пятый отсек, где два моряка пытались уберечь корабль от катастрофы. Мы их там и нашли…"

Вспоминает Максимов Валентин Владимирович, тбилисский нахимовец 1952 года выпуска.

"Да, Витя в молодые годы был фанатом бокса. Я это заключаю из того, что 2–3 раза был свидетелем, когда Витя в бою был бит. И на моей памяти это были тяжёлые бои с кровью, когда ему разбивали нос и рассекали бровь. Дело в том, что это были бои уже с взрослыми бойцами. Мы довольно часто ездили (особенно в лагерный период) с гостевыми поездками в войсковые части. Обычно большими группами: боксёры, борцы, играли в футбол, баскетбол, иногда шлюпочники, всегда группа самодеятельности. Лагерь был под Геленджиком. Ездили на "Малую Землю" (в том числе ходили туда шлюпочной "эскадрой"), к военным лётчикам, в бригаду торпедных катеров, и к др. Вот у лётчиков Витю особенно жестоко побили, я даже помню, что ему впервые попался боец-левша. Я был поражён, что, будучи побит, Витя дрался аки лев! Это были "гостевые" встречи. В целом в соревнованиях Витя выступал успешно".

1. ВОЗВРАЩЕНИЕ С-80 (ЧАСТЬ I) ВОЗВРАЩЕНИЕ С-80 (ЧАСТЬ II).

Внимания заслуживают приводимые в статье фотографии.

2. С-80 – Википедия.

3. Гибель подводной лодки С-80,

4. С-80 Проект 613, 644

5. ОЛЕГ ХИМАНЫЧ – "С – 80. АВТОНОМКА МЕРТВЫХ"

6. ОЛЕГ ХИМАНЫЧ – "С – 80. АВТОНОМКА МЕРТВЫХ" окончание

7. ДПЛРК – Проект 644. РОССИЙСКИЙ ПОДВОДНЫЙ ФЛОТ – ПОДВОДНЫЕ ЛОДКИ.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.