Прогулка вдоль берега

Прогулка вдоль берега

Это тоже короткий маршрут, обычно приносящий прекрасные урожаи грибов. Фактически прибрежная полоска кустов с вкраплением кое-где островков леса, начинающаяся прямо за стоящими на берегу банями, – наш деревенский «грибной огород», куда можно сбегать на полчасика, чтобы украсить семейный ужин сковородочкой жареных грибов.

С одной стороны узкая полоска, о которой идет речь, ограничена кромкой воды, с другой – покосами наших фермеров. Заканчивается «огород» на том мысу, который отделяет Марьин залив от деревни, прямо напротив Борков.

Когда идешь вдоль берега по дорожке посреди луга, то через эти кусты видно озеро и остров Грибовик, который находится на водном пути от нас на «ту сторону».

Скошенные луга. Полоска кустов справа и есть «грибной огород» нашей деревни. Прямо за ним начинается вода – заросли не имеют и трех метров в ширину.

За прибрежными кустами видна гладь озера и остров Грибовик.

Прямо напротив Грибовика от берега отходит широкая и длинная песчаная коса, которая под водой соединяется с островом отмелью. Когда мы только появились в деревне, коса была составной частью деревенских покосов, и ее ежегодно выкашивал Пал Саныч Швецов – готовил на зиму сено для своей коровы. Он следил, чтобы его покос не зарастал кустами, и сразу же вырубал всякий проклюнувшийся кустик.

После смерти Пал Саныча этот участок перестали выкашивать. Совхозу это все было не нужно – площадь маленькая, косогор, трактору не развернуться. А после перестройки местная власть слишком долго «чикалась», и, когда стала, наконец, отдавать сельскохозяйственные угодья около Булавина в аренду (арендовал их Моркунов, естественно), уже на этих бывших покосах, как и на бывших полях, поднялся такой рослый лесок, что вырубить его теперь – целое мероприятие.

В этой высокой траве под молодыми осинами на косе десятками прячутся молодые подосиновики. Деревенские жители после дождя бегут к этому месту наперегонки – тот, кто пришел на нетронутое место, может набрать большую корзинку одних молоденьких шляпок в ста метрах от деревни, не говоря уже о попадающихся крупных белых грибах.

Моркунов не стал ничего вырубать и косит там, где по какой-то причине лес вырасти не успел. Поэтому прибрежные заросли становятся каждый год все гуще и выше, а на косе образовался приличный лесной «островок», в основном из елок и осин.

В старые времена здесь был ровно выкошенный участок без единого кустика и с прекрасным пляжем. Мы приплывали сюда на лодке с подстилками разного рода и кое-какой снедью – это было лучшее место, чтобы позагорать и искупаться.

Дальше идет глубокий овраг, который лучше обойти по полю, по дороге. Впрочем, если не полениться и залезть в самую осоку и ивовые кусты, которыми зарос этот овраг, то иной раз там, на дне, в, казалось бы, совершенно неподходящем месте можно найти десяток белых прямо посреди зарослей осоки, где вроде бы и поганки не должны расти.

Прибрежная дорога в обход оврага.

За оврагом по берегу некоторое время тянутся заросли высоченного иван-чая, в которых можно скрыться с головой. Следом начинается участок, заросший молодыми сосенками, близко к которым подступают высокие ели, что очень похоже на типичный пейзаж Борков.

Берег внизу очень крутой, обрывистый, кое-где осыпается в озеро песок, и в этом песчаном обрыве иногда почему-то тоже вырастают, вопреки всяким правилам, белые грибы. Их приходится с риском свалиться в воду выковыривать из песка пальцами.

Пройдя через довольно обширный и густой прибрежный ельник, попадаешь в светлый мелкий березнячок, который, как правило, просто утыкан подберезовиками.

На поле выросли молодые сосенки, а по краю стоят огромные темные ели. Эти ели были большими еще во времена моего детства, когда поле было распахано под овес, а по краю шли покосы Пал Саныча. Как и положено, под елками и соснами в изобилии водятся маслята, а иногда даже рыжики. Кстати, странно, но у нас очень плохо растут рыжики, при том, что в окрестностях полно елок и сосен. И опенки попадаются почему-то только на «той стороне». Чем-то им наша сторона не нравится!

Если пойти глубже в сторону поля, там, на косогоре, со старых времен притулился «лесной островок», который никогда не распахивали, потому что косогор такой крутой, что трактор завалился бы на бок. Поэтому деревья на островке очень старые и могучие, например одна великолепная береза – на мой взгляд, царица всех окрестных берез.

После лесного островка сразу выходишь на край Марьина залива. На противоположной стороне, за узким проливом, виден край Борков.

Обрывистый берег, поросший соснами.

Грибное место – молодой березняк, раздолье подберезовиков.

Огромная старая береза на косогоре.

«Лесной островок» на крутом косогоре.

Косогор такой крутой, что кое-где грунт осыпается. Весь этот лесной островок изобилует самыми разными грибами – от сыроежек до белых.

Как и на противоположной стороне, здесь озеро от залива отделяет узкий вытянутый мыс, на котором растут молодые осинки и березки и, разумеется, белые и подосиновики.

Здесь, кстати, находится и огромное месторождение волнушек. Если удачно попасть, пока они еще молоденькие, то с огромным удовольствием набираешь в один присест целую корзинку ровненьких, кругленьких, хрустящих розоватых «пятачков».

Этот мысок для меня – памятное место детства. Когда мне было шестнадцать, я надумала сама себе устроить испытание на самостоятельность. Я решила, что убегу от родителей в лес на один день и там переночую в самодельном шалаше у костра. При этом предполагалось, что никакой еды я с собой не возьму, а буду питаться тем, что добуду сама: рыбой, которую я должна буду наловить, и грибами, которые соберу. С собой разрешалось взять только крючки для удочки, соль, спички и топор.

Я благоразумно ограничила свой эксперимент одними сутками и убегать намеревалась не очень далеко: а вдруг что-нибудь пойдет не так? Местом самостоятельной лесной ночевки был выбран именно этот мысок.

В последнюю минуту к моей затее присоединилась моя двоюродная сестра Галинка (на год младше меня), и мы убежали вдвоем, оставив родителям записку с объяснением нашей затеи.

В целом затея удалась – сутки в лесу мы продержались.

Вид на Марьин залив. На противоположной стороне залива виден лес Долгих Полос.

Мыс имеет крутую песчаную гряду посередине. Она спускается с двух сторон к воде неровными уступами, заросшими ближе к полю большими соснами, а у воды – молодыми осинками и березками.

Вот на этом месте, под большой березой, в свое время стоял мой шалаш.

У меня осталось несколько очень ярких воспоминаний. Во-первых, как ругались мои родители и особенно родители Галинки. Во-вторых, чувство дикого голода. Грибы мы действительно нашли быстро (подосиновики, как сейчас помню), но встал вопрос: как их готовить? Ведь, по правилам игры, мы не взяли с собой какой-либо кастрюльки или сковородки. Пришлось их жарить, нанизав на прутик, над костром. Они при этом, разумеется, наполовину сгорели, наполовину остались сырыми. Но мы их и так слопали за милую душу. Помню, что мы нашли в кустах ржавую консервную банку и долго обсуждали, можно ли помыть ее хорошенько в озере и приспособить для варки грибного супа. В конце концов сошлись на том, что нельзя – это будет нарушение правил. Так ведь можно было бы и кастрюльку с собой взять! От супа пришлось отказаться. Потом еще была попытка наловить рыбу. Сначала долго искали червяков для наживки. Это не так-то просто. В лесу трудно найти дождевых червяков, там ведь почва довольно тощая, не как в удобренном огороде. Да и лопат у нас не было.

В конце концов все-таки что-то нашли. Соорудили самодельную удочку из палки, сидим и ловим. А рыба проклятая не клюет! Живот подвело так, что выть хочется. Это вам не банальная неудача на рыбалке, тут решался вопрос: мы хоть что-нибудь питательное за день вообще съедим или нет? Помню, в какой-то момент мы всерьез обдумывали вопрос о том, чтобы за неимением рыбы пожарить и съесть наживку самим.

Наконец – ура! Рыба клюнула! Поймались две-три плотвички длиной меньше ладони и были проглочены нами в полусыром-полуобугленном виде.

Сквозь волнистые туманы пробирается луна.

Восход над озером. Стоит собачий холод, дует очень свежий ветерок, и наконец-то можно вернуться домой.

Третье воспоминание – о нашей ночевке. Был дикий холод, сквозь ночной туман светила луна. Шалаш продувался насквозь. Еловые ветки, которые мы нарубили себе в качестве подстилки, кололись и были ужасно твердыми, и сквозь них чувствовалась холодная земля. Куртки, которыми мы пытались укрыться, не грели совершенно. Мы не выдержали, добрались в темноте до ближайшего стога и натаскали себе сена, хотя и знали, что тетя Нина, владелица стога, будет страшно ругаться, когда это увидит.

Кроме того, в кустах что-то все время шуршало. О том, что это голодные волки, мы старались не думать. Но помню, что мы все время обсуждали с Галинкой легенды о том, как спящим в поле путникам под рубашку заползают змеи, чтобы погреться, и пытались придумать метод, как этого избежать. Не помню, какие у нас были по этому поводу идеи. В конце концов мы заснули.

Дальняя часть Марьина залива, заросшая камышом и плавно переходящая в прилегающее болото.

Проснулись мы, стуча зубами от холода, голодные, как собаки, в пять часов утра. Только начинался рассвет – краешек солнца показался за озером. Мое последнее впечатление от этой эпопеи, которое я помню до сих пор, – изумительное по красоте утро, ослепительность наступающего дня и чувство неомраченного счастья от красоты мира и от того, что скоро можно будет с честью вернуться домой. Вероятно, голод очень способствовал тому, чтобы возвращение рисовалось нам в радужных красках.

Итак, мы вернулись, согрелись наконец и удивили родителей тем, сколько могут съесть две девчонки и как долго они могут проспать.

Интересно, что у нас с Галинкой были многочисленные последователи.

Первыми после нас «убежали в лес» мой четырнадцатилетний брат с приятелем, только они устроились еще ближе, прямо за деревенской околицей. Потом, насколько я помню, «убегали» по очереди все мои двоюродные братья и сестры, а также мои старшие дети, взяв с собой младшего – Витюшку. Подробности их «побегов» я помню не так отчетливо, как свои собственные приключения, но сейчас мне кажется, что большинство из них все-таки брали с собой котелки и одеяла, а некоторые даже палатки. Надеюсь, что это не испортило им удовольствия.

Устье Марьина залива, вид с булавинского берега.

Закончить я хочу еще несколькими фотографиями Марьина залива – очень красивого места, наводящего меня на романтические воспоминания о моем детстве.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.