Хот-дог

Самолет до Тель-Авива был переполнен, несмотря на зимнее время. Кто-то летел домой, кто-то в командировку, кто-то в паломничество, а мы на футбол. Я, жена, сын и даже теща.

–?Главное,?– сказал я жене,?– погаси свой темперамент в аэропорту. Могут спросить что угодно. Их задача – посмотреть, не выйдет ли человек из себя, а если да, то понять, почему он нервничает.

Жена кивнула. Мягкий, удивительно добрый мой человечек. Раньше подчиненные, заходя к ней в кабинет, начинали плакать просто так. От невинного вопроса вроде «да или нет?»

–?А то был случай,?– добавил я.?– Правда, на вылете, там сложнее. Сборная играла в Израиле, не при Гусе, а еще раньше. Журналисты проходили досмотр, и началось обычное: «Вы сами собирали чемодан? Есть ли у вас в Израиле друзья?» Сначала шел Горбунов, подготовленный. Когда его спросили, что он делал в Тель-Авиве, Александр Аркадьич достал блокнот и начал объяснять девушке:

–?Я журналист, прилетел на футбол. Вчера играли сборные России и Израиля. У нас был такой состав,?– и зачитал одиннадцать фамилий.?– В запасе тренер оставил следующих игроков,?– и назвал их.?– Тактика на матч тренерским штабом была выбрана следующая. Смотрите, играть 4–4–2 было неразумно, а 4–5–1 – трусливо. Поэтому…

–?Спасибо, проходите,?– сказала девушка.

–?И что? – не поняла жена.

–?Да то, что следующим шел Львов. Тоже сказал, что прилетал на футбол, что журналист. Его спросили, как он это может доказать? У Львовича была с собой его газета, «Московский футбол». С его передовицей и портретом. Он достал, сказал: «На, смотри». Девушка посмотрела и напряглась. Спросила, почему в паспорте у него фамилия Либкинд, а в газете Львов. Он сказал: «Это псевдоним». Подумал и добавил: «Как у Ленина, помнишь такого революционера?» При слове «революционер» девушка совсем напряглась. Пришли вежливые люди, увели Львова. Этим рейсом он не полетел.

–?А ко мне это какое имеет отношение? – спросила жена.

Я встал, пошел размять ноги. Несколькими рядами дальше сидел Вадик, журналист. Тоже со своей газетой в руках. Вадик был позитивным, несмотря на небольшой бюджет газеты, особенно в графе «командировки». Петербуржец по паспорту, украинец по крови. Получалось, что из четырех команд три были его, кроме ЦСКА.

В «Аэрофлоте» кормили вкусно, Вадик был доволен.

–?Ты где живешь? – спросил он.

–?На набережной,?– сказал я.?– Приятельница забронировала нам номер в отеле, который любит Мадонна. Она ее поклонница.

Потом понял двусмысленность ответа и сказал:

–?Забронировала другой номер, конечно.

Прошла стюардесса. Надежная, как весь гражданский флот. Мы посмотрели ей вслед, разглядывая ножки. Ножки были что надо.

–?Хороша! – сказал я, и даже не то чтобы Вадику – просто так.

–?Ага,?– согласился он и поделился радостно: – Она обещала мне несколько порций горячего с собой дать, если останется.

Отель был пыльным, постаревшим и темным. Несмотря на большие окна, выходящие на море. Жена расстроилась.

–?Да ладно тебе! – сказал я утешающе.?– Смотри, какие волны. Пошли обедать, а потом мне надо за аккредитацией, в соседний отель.

–?Не понимаю Мадонну! – воскликнула она.?– Не понимаю!

«Давид», где жил оргкомитет, сиял и радовал глаз. Лучше бы Мадонна любила его, подумал я. И порадовался, что жена сейчас гуляет где-то по набережной.

Навстречу мне вышел Непомнящий. На мне спортивный костюм почему-то висит, а на нем он сидел. Как мундир на боевом офицере. Я вспомнил характеристику, которую дал ему мой друг в первый период работы Валерия Кузмича в «Томи»: «Он напоминает белого офицера, вынужденного служить в штабе Красной армии, но не растерявшего идеалов юности».

Мы обнялись, и он потащил меня пить кофе. Сели, он выяснил, что я еще не обедал, поэтому кофе перешел во что-то чуть более основательное.

–?«Цезарь» с курицей,?– заказал я официанту.?– И суп из брокколи.

–?Только кофе, без молока,?– сказал Валерий Кузмич.

–?Ну как вы? – спросил я, когда официант нас покинул.

И прежде чем он ответил, нас стало трое. Навстречу, радостно улыбаясь, шел Андрей Малосолов – когда-то пресс-атташе РФС, а теперь известный медийщик, блоггер, путешественник и пресс-атташе турнира.

–?Не помешаю? – спросил Андрюха, усаживаясь за столик.

–?Ни в коем случае,?– ответили мы.

Турнир был прекрасен, и новостей было в избытке. Как и инсайдерской информации. Через полчаса Андрею надо было идти. Подошел официант.

Андрей сделал попытку расплатиться отдельно, его прервали. Я уже вытащил из кармана бумажник, как Непомнящий решительно пресек это и заплатил за наш стол.

–?Несолидно, Валерий Кузмич! – возразил я.?– Вы только чашку кофе выпили.

–?Я тебя умоляю! – отмахнулся он.

Андрюха вскочил, раскланялся. И пообещал, прежде чем исчезнуть:

–?Валерий Кузмич, когда-нибудь и я вас угощу!

И убежал, его ждал Газзаев. Ушел и Непомнящий. А я продолжал сидеть, ждал. Выпил еще один кофе.

И тут вышел Слуцкий.

–?Ну наконец-то! – сказал я.

–?Извини,?– ответил он.?– Смотри, что сейчас будет.

Я увидел, что у огромного панорамного окна сидит гендиректор ЦСКА Роман Бабаев. А навстречу ему, выйдя из лифта, идет Акинфеев. Довольный, веселый.

–?Сейчас новый контракт подпишет,?– произнес Леонид.

До стадиона надо было ехать на такси минут сорок. Хорошо, что Ваня Жидков взял напрокат машину. Было и комфортнее, и веселее. Я, друг тещи, Микулик – все люди не хлипкие – вжимались в заднее сиденье, машина возмущалась, стартуя на светофорах.

–?Как «Зенит»? – спросил я у Вани.?– Что Спаллетти?

–?Видел его вчера,?– ответил он.?– Сам подошел, пожал руку. Сказал: «Я знаю, от кого ты получаешь информацию»,?– и ушел.

–?Тяжело ему,?– сказал я.?– Наверное.

–?Был такой случай…?– начал Микулик, и мы замерли, предвкушая.

Дорога пролетела быстро. В первый игровой день мне так не казалось.

Таксист был угрюм, друг тещи рассматривал пейзажи и преимущественно молчал.

Мы вошли в пресс-центр, там давали хот-доги. Они кончились быстро – вероятно, потому, что были куплены из расчета по одному на журналиста. Одноразовые пакетики кетчупа остались нетронутыми почти все. Так и лежали на белых подносах.

–?Работаете, Андрей Владимирович,?– сказал Микулик Малосолову.?– А то люди жаловались в первый игровой день, что даже перекусить нечем.

–?А как же! – довольно кивнул Андрюха.

И тут появился Вадик. Радостный.

–?Я ехал на электричке! – сказал он.?– Дешевле на два шекеля, чем на маршрутке. Только приходит сюда не за полтора часа, а за час.

Мы его поздравили. Принесли протоколы, все побежали их разбирать. Потом народ уткнулся в листы, изучая состав.

Вадик поднял голову от бумаги. И вдруг увидел подносы, оставшиеся от хот-догов. И пакетики кетчупа на них. Разволновался.

–?А зачем тут кетчуп?! – тревожно спросил он, уже прозревая.

–?Мне пора,?– сказал я Микулику.

–?А я, пожалуй, еще побуду,?– отозвался Сережа и подошел к Вадику.

–?Старик,?– сказал он.?– Даже если кончились коробочки от «Аэрофлота» и не хватило хот-дога, это не повод унывать. Вот стоит Андрей Владимирович Малосолов, пресс-атташе турнира. И если даже еды для журналистов больше нет, он пожертвует своими суточными, чтобы критики в статьях было меньше.

Перед началом игры камера показала по телеканалу ложу прессы. Вадик сидел рядом с Микуликом, в руке у него был хот-дог. Оба были совершенно счастливые.

–?Вот видишь,?– сказал я Сереже на обратном пути.?– Не зря однажды про тебя Павел Васильев написал: «Похож на менеджера зарубежного клуба».

–?Со мной однажды была такая история…?– начал Микулик.

Наташа, жена Вани, оживилась. Ей Сережкины байки нравились, как и всем нам.

Сорок минут до Тель-Авива. Всего-то, когда в хорошей компании.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.