Глава 4. Партия «Дашнакцутюн» как террористическая организация

Политическая партия «Дашнакцутюн»[77] – Союз (содружество) армянских революционеров – появилась в 1890 году. У ее истоков стояли купеческий сын Абрам Никитич Дастаков и бакинский заводчик Константин Иванович Хатисов[78]. По ходу книги фамилия Хатисов встретится нам неоднократно. В частности, родной брат Константина Хатисова – Александр сыграет одну из важных ролей в подготовке Февральской революции, о чем мы напишем в соответствующих главах.

Целью лидеров «Дашнакцутюн» стала консолидация максимального числа политических кружков разной степени оппозиционного радикализма, включая народников. На этом поприще им удалось добиться значительного успеха, и даже был период (правда, недолгий), когда в союзе с «Дашнакцутюн» находилась первая социалистическая (марксистская) партия Армении – «Гнчак», основанная в 1887 году студентами женевского университета. Местом пребывания руководства «Дашнакцутюн» стал Тифлис.

Разумеется, вскоре у дашнаков (еще их называют дашнакцаканами) появился свой печатный орган – газета «Дрошак», и, как водится, издавали ее за границей, в Австро-Венгрии (Вена). К тому времени Германия и Австро-Венгрия уже заключили союзный договор, направленный против России. То, что для выпуска своей газеты дашнаки избрали именно Вену, – вряд ли случайное совпадение.

Манифест «Дашнакцутюн» был опубликован в Вене в 1890 году, а политическая программа партии появилась лишь четыре года спустя. Тем не менее в листовках, выпущенных уже в 1890–1891 годах[79], содержались призывы вооружаться и готовиться к восстанию на территории Восточной Турции, где проживали армяне. Иными словами, «Дашнакцутюн» претендовала на то, чтобы стать партией всего армянского народа, а не только той его части, которая находилась на территории Российской империи.

Первый съезд дашнаков тайно состоялся в 1892 году в Тифлисе, и на нем, кроме руководства, присутствовали фидаи, то есть члены боевых групп. Уже тогда на первом же съезде говорилось о допустимости терроризма как тактическом инструменте в деятельности «Дашнакцутюн». Да и сама организационная структура партии как нельзя лучше подходила для террористической деятельности. Как сказали бы в наше время, «Дашнакцутюн» была типично сетевой структурой.

На низовом уровне действовали автономные группы в городах и деревнях. Следующая ступень – объединение нескольких «первичек» (низовых ячеек) в районную структуру под руководством специального комитета. Причем если в соседних районах отсутствовали ячейки, то и на их территорию распространялась сфера деятельности комитета того района, где существовало отделение «Дашнакцутюн». Все Центральные комитеты Восточной Армении подчинялись Тифлисскому (Восточному бюро). Территория Турции, пограничная с Российской империей, как уже отмечалось, также была местом революционной «работы» дашнаков и управлялась по аналогичному принципу. Эти комитеты дашнаков считались «западными» и находились в подчинении Западного бюро, причем важную роль в управлении играла редакция газеты «Дрошак».

И наконец, высшим органом являлось Общее собрание партии, решения которого распространялись как на Восточное, так и на Западное бюро. Члены партии подчинялись структурным подразделениям партии, в которых они непосредственно состояли, а комитеты обладали очень высокой степенью самостоятельности. Обратная связь между комитетами и вышестоящими органами не была устроена по жесткому принципу, лишь время от времени комитеты направляли ту или иную информацию в Тифлисское бюро, в Вену, а с 1896 года в Женеву[80].

Деятельность «Дашнакцутюн» приобрела международный масштаб. Так, например, созданием групп и комитетов в Женеве занимался главный редактор «Дрошака» Заварян; в Персии и Закавказье – Зорян; в Константинополе, а затем в Америке – Юсуфян; на Балканах и в Измире – Хажак; в Полисе (Турция), затем в Ване – Серопкюкян; в Трапезунде, затем в Баку – Шагрикян; в Батуми и Карсе – Шатирян и Маргарян; в Египте – Гаро и Map[81].

На втором съезде партии (1898 год) был выработан детальный устав «Дашнакцутюн», в котором для целей книги нас в первую очередь интересует раздел, посвященный боевым подразделениям дашнаков. В уставе «отмечалось, что террору должен был быть подвергнут предатель – армянин и турецкий администратор, злоупотребляющий своим должностным положением. Для выполнения террористических акций в центральных районах было необходимо решение ответственного органа. За пределами центральных районов террористический акт должен был быть совершен с ведома и решения местного комитета (в случае большинства в две трети голосов)»[82].

Боевые группы состояли из десяти зинворов (солдатов). Десятки входили в полусотни и подчинялись командиру полусотни, полусотня входила в сотню. Сотня была автономна и являлась тактической и хозяйственной единицей. Совет при сотенном, полусотенном и десятнике занимался боевой подготовкой солдат. Зинворы жили на партийные средства только во время боевых операций.

Во главе боевых групп стоял «Главный военный совет», включавший семь лиц, преимущественно офицеров, уже участвовавших в сражениях регулярных войск. При «Главном совете» имелся Генеральный штаб, состоявший из пяти лиц. В его подчинении находился «Военный совет». «Военный совет» существовал в каждом районе и состоял из собрания командиров сотен. Партия имела при себе милицию или народное ополчение[83]. И вся эта мощная сила отнюдь не сидела сложа руки.

Боевики неоднократно нападали на иранские и турецкие вооруженные отряды. А в 1897 году осуществили настоящую военную операцию в качестве мести курдскому роду Мазрик и его главе Шариф-Беку за то, что он «посмел» в 1895 году разгромить ряд дашнакских боевых «дружин». Ханасорская операция (поход), в которой участвовало 253 фидаина, вылилась в нападение на курдское кочевье. Курды, несмотря на неожиданную атаку, смогли оказать сопротивление, и бой принял затяжной характер. Постепенно курды стали получать подкрепление, и дашнаки отступили, потеряв около 20 человек (данные в источниках разнятся), но все же уничтожив лагерь мазриков.

В Турции дашнаки тоже отметились актами терроризма, который обрушился на армян, занимавших высокие посты при дворе султана. И если «Дашнакцутюн» смогла провернуть такие действия в самой столице Османской империи, то на ее окраинах, на востоке, атаки дашнаков повторялись постоянно.

Армянские источники утверждают, что дашнакский террор был ответом на притеснения, которым армян подвергали курды и турецкие власти. Вообще-то, в таких вопросах следует выслушать аргументы всех сторон, однако мы не ставим цель судить, кто здесь прав или виноват. Возможно, курдским и турецким историкам есть, что возразить, а мы в их спор не вмешиваемся.

На данном этапе нам важно показать, что «Дашнакцутюн» все больше эволюционировала в сторону насильственных методов. И вот 14 августа 1896 года дашнакский террор взял очередную «планку». В тот день боевики захватили Оттоманский банк в Стамбуле и 150 заложников. Дашнаки угрожали взорвать здание, если Турция не пойдет на ряд реформ, касающихся армянского населения Османской империи. Свои требования дашнаки изложили на французском языке и передали иностранным посольствам. Турецкие войска окружили банк, и завязалась ожесточенная перестрелка. В конце концов, ради спасения заложников дашнакам позволили покинуть здание, после чего на французском пароходе их отправили в Марсель. Там их арестовали, но вскоре отпустили.

Данная акция имела огромный международный резонанс, и не только на уровне шквала публикаций в прессе. Ряд известных политиков великих держав также отреагировал на случившиеся события, сделав проармянские заявления. И хотя террористическая атака на банк и не привела к реформам в Турции, на чем настаивали дашнаки, «Дашнакцутюн» показала свою силу.

Внимательный читатель, конечно, заметил, что мы приводили факты дашнакского террора, которые имели место не в России, а в других государствах. И действительно, до поры до времени главным врагом дашнаков была Турция и (в меньшей степени) Персия. А в Российской империи поначалу они вели только агитационно-пропагандистскую работу. Террор начался позже, и сейчас мы перейдем к этому вопросу.

Существование массовой партии, даже самой мирной и разрешенной законом, требует огромных расходов. А уж нелегалы, к тому же занимающиеся закупками и перевозкой оружия, распространением запрещенной литературы, содержащие боевиков и так далее, нуждаются поистине в циклопических финансовых ресурсах.

В 1890 году, едва появившись, руководящие органы Дашнакцутюн получили 150 тысяч франков (50 тысяч рублей). За период с 1895 по 1898 год поступления примерно составляли 185 тысяч рублей ежегодно, в 1908 году превысили 1 млн франков (370 тысяч рублей)[84].

В январе 1899 года районное собрание Восточного бюро подсчитало, что для реализации решений партии необходимо 700 тысяч рублей[85]. Для сравнения: револьвер в те годы стоил 2 рубля, и сами понимаете, что 700 тысяч – это внушительная сумма. Где же ее взять? «Дашнакцутюн», конечно, получала и добровольные пожертвования, но их оказалось совершенно недостаточно, и тогда партия перешла к рэкету богатых армян. Отказ платить дашнакам карался смертью. Это не было пустой угрозой, и вскоре дашнаки убили целый ряд предпринимателей: Жамаряна, Джанполадяна, Адамяна и проч. После такого говорить о добровольной поддержке партии «Дашнакцутюн» со стороны «сознательной общественности» можно только с очень большой долей условности. Хотя, конечно, неверно и бросаться в другую крайность, утверждая, что у дашнаков не было и искренних спонсоров.

Среди возможных источников финансирования необходимо отметить основанный в Англии Лондонский Армянский банк. Его организаторами были сторонники «Дашнакцутюн», и вряд ли партия стала бы игнорировать данный канал.

В связи с этим процитируем известного российского историка Александра Островского, в книге которого приводится информация из документа, подготовленного жандармским подполковником Ивановым, «Исторический очерк об армянской федеративной партии “Дашнакцутюн”».

«Нефтепромышленник Манташев, – читаем мы здесь, – например, заплатил один миллион, но, кажется, сделал это как “вспомогательный член” “Дашнакцутюн”, <…> он же основал в Лондоне армянский банк, где теперь находятся “церковные” армянские денежки, и он же находится в союзе с Ротшильдом»[86].

Неужели британским спецслужбам было неведомо, что собой представляют дашнаки и чем они занимаются, помимо пропаганды идей национального возрождения? Трудно поверить, что такой банк мог вообще появиться без молчаливого согласия английских властей.

Геополитическое соперничество Российской и Британской империй подробно описано в научной литературе, и мы этот вопрос обойдем стороной. Желающим узнать детали не составит ни малейшего труда найти необходимую информацию на этот счет. Скажем лишь одно – дестабилизация России была на руку ее противникам, и дашнакский террор в России был объективно выгоден Британии.

Кроме того, по агентурным сведениям, «революционеры» получали деньги из доходов армянских церковных имуществ, управлявшихся людьми, назначенными Католикосом[87].

Главноначальствующий Кавказской администрации князь Голицын предложил изъять церковные имущества в казну и выдавать средства на нужды Армянской церкви под контролем Русского государства. В 1903 году проект Голицына получил поддержку царя. Дашнаки, как и другие армянские «революционеры» (социал-демократы, мшакисты, гнчакисты и др.), тут же бросились на «защиту церкви», как будто кто-то ей угрожал. Понятно, что это был удобный предлог для удара по государству на радость всем врагам Российской империи.

Тут же последовал «стихийный взрыв возмущенных масс». Мы в XXI веке видели «стихийность», насмотрелись на нее досыта, а кое-кто даже поучаствовал в однотипных «майданах», «арабских веснах» и тому подобном. В Ереване (Эривань), Карсе, Эчмиадзине бушевала толпа, и немногочисленна полиция не справлялась с ситуацией. Митингующие «просили» Католикоса не подчиняться решению государственной власти, а значит, и непосредственно русскому царю. Когда эриванский вице-губернатор Михаил Накашидзе приехал к Католикосу с просьбой исполнить высочайшее повеление, Католикос ответил отказом и свое решение довел до священников специальным посланием.

А что же дашнаки? Вместе с другими «революционерами» они создали так называемый Центральный комитет самообороны, распространивший листовки, в которых говорилось, что священники, ослушавшиеся Католикоса, понесут наказание. Вот такая вот «самооборона», а что такое «наказание» в трактовке дашнаков и их подельников, все уже прекрасно знали. Пример убитых армян, сопротивлявшихся рэкету дашнаков и поплатившихся за этой своей жизнью, говорил сам за себя.

Тем не менее «революционные» бандиты смогли запугать угрозами не всех. И тогда армяне, которые заняли сторону законной власти, подверглись расправам. Преступники убили священника Хачатура и тяжело ранили священника Гарегина.

А в 1903 году целью террористов стал сам князь Голицын. Здесь мы позволим себе сведения из воспоминаний Бигаева (Состоял в конвое Голицына. – Прим. авт.) «Последние наместники Кавказа»:

«Мой приезд в Тифлис во второй половине августа-месяца 1902 года ознаменовался известным покушением на жизнь Главноначальствующего на Кавказе кн. Голицына.

Насколько я помню, некоторые характерные черты этого покушения остались совершенно неизвестными. О них никто не писал и писать не мог. Поэтому я попытаюсь в общих чертах их восстановить.

Князь Голицын с женою возвращался с обычной прогулки из ботанического сада. На Коджорском шоссе, близ Тифлиса, экипаж Главноначальствующего был остановлен тремя “просителями” с протянутым прошением в руках.

Просители, в скромных крестьянских одеждах, не внушали подозрения. Голицын взял прошение. Тем временем один из нападавших стал перед лошадьми, а двое других заскочили с двух сторон экипажа. Ординарец-казак, сидевший на козлах, и кучер сообразили недоброе.

Первый соскочил с козел, но упал, а второй дал кнута. В этот промежуток времени два ставших у подножек экипажа злоумышленника стали наносить острыми кинжалами раны в голову князя. Голицын и его жена не растерялись. Они палкой и зонтиком ловко отбивали удары. Прежде чем казак успел оправиться, а кучер дать полный ход, нападавшие успели, однако, нанести тяжелую рану своей жертве в голову.

Нападавшие бросились бежать, а князь, обливаясь кровью, прискакал во дворец. Через час злоумышленники были захвачены стражниками и казаками конвоя, выскочившими по тревоге, имея в ружейных чехлах палки вместо ружей. Это странное обстоятельство в жизни войсковой части, когда палка для видимости должна была изображать винтовку, имеет свое объяснение в следующем: около того времени по Кавказскому военному округу последовал приказ, в силу которого ротные, сотенные и эскадронные командиры и пр., у которых пропадала винтовка, отрешались от должностей.

Командир конвоя подполковник Драгомиров, старший сын знаменитого генерала, для своего душевного спокойствия хранил ружья под замком у себя. Когда дали знать в конвой – спешить на помощь, казакам ничего не оставалось, как скакать без ружей, а некоторые с палками в чехлах.

Стражники подоспели раньше и, захватив злоумышленников живыми, убили их, несмотря на то что один из них умолял дать ему возможность попрощаться с матерью-старухой.

Они оказались армянами революционной партии “Дашнакцутюн”, действовавшими по постановлению этой партии…

Покушение на жизнь Голицына было вызвано, как известно, “близорукой политикой последнего на Кавказе вообще и в отношении армянского народа в частности и в особенности”. Однако такая общая трактовка вопроса, без объяснений причин, мне кажется не совсем правильной. А между тем широкие слои русского общества именно питаются этой общей, уму и сердцу ничего не говорящей, постановкой политики Голицына в плоскость подчеркнуто недоброжелательного отношения и личных антипатий к армянскому народу как к таковому…

Голицын, так же как его предшественники, вносил мир и согласие между основными тремя народностями Закавказья, постоянно враждовавшими между собою. Армяно-татарские “резни” известны миру.

Еще до наложения рук на церковное и школьное имущество и доход Армении в 1897 и 1902 гг. казачьи части по распоряжению кн. Голицына несли охранительную (летние жилища – пастбища Эйлат) службу, чтобы не допускать армяно-татарских столкновений и т. д. Словом, кавказское начальство всегда стремилось охранять мирный труд кавказского населения, способствовать поднятию его благосостояния.

В девяностых годах мы замечаем громадный рост культурно-экономической производительности края. На почве этого благосостояния и в связи с общим революционным движением внутри России в русской Армении зарождается острое националистическое чувство, вылившееся в определенную программу-минимум: добиться для Армении республиканского строя в Российской Федерации как этапа к возрождению Великой Армении.

Осуществление этой задачи взяла на себя партия сепаратистов армян “Дашнакцутюн”, комплектовавшаяся из революционной интеллигенции. Острие национальной борьбы дашнаков сначала было направлено против Турции, где эта борьба текла в русле освобождения армян от власти турок.

Когда же дашнаки свою революционную деятельность перенесли в пределы русской Армении и в партийную их казну потекли широкой рекой средства из церковных, школьных и др. источников, кн. Голицын распорядился в грубой, свойственной его натуре форме конфисковать эти источники.

Армянский народ поднял шум на весь мир. Наша радикальная печать, в свою очередь, старалась сгустить краски. В итоге родилась печать “реакционной, антигосударственной и т. д. политики Голицына на Кавказе”»[88].

Пусть читатель сам решит, насколько «виноват» был Голицын и государственная власть в целом. И насколько «невинны» были действия дашнаков и прочих революционных бандитов. Конечным итогом дашнакской атаки на Голицына стало назначение кавказским наместником Воронцова-Дашкова.

Внимательный читатель не мог не заметить, что в цитате Бигаева использовался термин «армяно-татарская резня». Более того, автор пишет об этом явлении как о факте, известном всему миру. Не только профессионалы, но и просто интересующиеся историей Закавказья прекрасно знают, о чем идет речь. И все же остановимся на этой проблеме более подробно, сделав некоторые пояснения.

Начнем с того, что в дореволюционной России азербайджанцев называли татарами. И поэтому термин «армяно-татарские резни» в ряде случаев относится к армяно-азербайджанским конфликтам.

В начале февраля 1905 года в Баку произошли масштабные столкновения между армянами и «татарами», то есть азербайджанцами. Чуть позже массовые беспорядки прошли в Эривани, в мае огонь конфликта вспыхнул в Нахичевани, затем близ Эчиадзина. В августе – в Агдаме, Шуше и Баку. Осенью – в Елизаветполе (Гянджа). А в конце ноября волна беспорядков достигла Тифлиса (Тбилиси). Погромы шли не только по городам, но и в сельской местности, то есть полыхал едва ли не весь Южный Кавказ. А что в это время делала государственная власть?

Любой, кто начнет распутывать сложнейший клубок этой проблемы, сразу выйдет на широко растиражированную версию, согласно которой одним из главным виновников затяжных беспорядков явилась сознательная политика кавказской администрации.

Вот цитата из современной диссертации Киракосян Н. Б., которая описывает позицию властей по отношению к армяно-азербайджанской трагедии следующим образом:

«…как только власти проявляли благосклонное отношение к армянам, то мусульманская общественность сразу же проявляла антирусские настроения и явное тяготение к Персии и Турции.

Это политическое настроение агаларов[89] нельзя было игнорировать, и русская дипломатия пошла им навстречу. Кроме того, боязнь, что армянский вопрос разрешится положительно, то есть автономизацией Турецкой Армении, что, в свою очередь, повлечет за собой тяготение кавказских армян к западным, окончательно решила отношение царских властей к армянам.

Начались, как мы говорили выше, преследования, гонения, закрытие школ, конфискация церковного имущества и т. д. Кроме того, кавказских чиновников не могли не беспокоить рост выступлений в Закавказье против царского правительства в целом и усиление дашнакской партии в частности.

Армянский элемент в Закавказье считался революционно настроенным, а дашнакская партия, по мнению царской охранки, представляла не меньшую опасность, чем социал-демократы или эсеры. В сложившихся условиях, в особенности когда началась революция в самой России, для кавказской администрации наилучшим выходом представлялась идея воспользоваться антагонизмом двух народов, чтобы отвлечь их от революционной борьбы. Следовательно, во время армяно-азербайджанского конфликта власти предпочитали не вмешиваться и не «восстанавливать порядок»[90].

Что ж – версия не нова. Еще в начале XX века года аналогичную трактовку армяно-азербайджанской трагедии подхватила так «называемая прогрессивная общественность».

Хорошо известно, что в те годы против царя, правительства, армии, полиции и управленческого аппарата в целом была развязана информационная война. Политическая оппозиция и подконтрольная ей печать, в том числе нелегальная, заваливали информационное пространство всевозможными обвинениями.

Их авторы порой не утруждали себя даже выстраиванием логически непротиворечивых рассуждений, сбором достоверных доказательств и неопровержимых фактов. Самые невероятные слухи, впоследствии документально и надежно опровергнутые, в те годы воспринимались очень многими как истина в последней инстанции.

Что, собственно говоря, они утверждали в вопросе, который мы сейчас обсуждаем? То, что власть решила тушить пожар керосином. Судите сами. Попустительство террору со стороны государства, невмешательство полиции – это именно то, что и нужно террористам. Учтем, что Южный Кавказ – средоточие высокоприбыльной нефтедобывающей отрасли Российской империи. И соответственно, беспорядки, погромы, вооруженные столкновения в Закавказье нанесли удар по экономике всей страны, чем способствовали ухудшению положения империи. Тем самым создавались новые поводы для дальнейшего витка «революции 1905 года».

Даже если считать имперскую власть предельными циниками, которым плевать на мораль, кровь и страдания тысяч людей, то, по крайней мере, власть категорически не заинтересована в экономическом разорении. Так что версия о якобы имевшем место попустительстве «революционным» бандитам для отвлечения их от «революционной борьбы», с нашей точки зрения, неверна. А вот если предположить, что в Кавказском наместничестве нашлись влиятельные люди, втайне стремившиеся подорвать монархическую власть, то от них в принципе можно было бы ожидать преступного бездействия. Но в этом случае следует говорить не о политике властей, а о подрывных действиях врагов существовавшего строя, пусть даже и занимавших официальные посты. Ниже мы вернемся к этому вопросу, освещая отдельные факты, связанные с деятельностью главы Кавказского наместничества Воронцова-Дашкова.

Провоцирование межнационального конфликта как раз абсолютно в русле интересов террористических партий. Лучше всего они чувствуют себя именно в обстановке погромного хаоса, именно в это время они набирают политические очки, получая шанс выставить себя в качестве «защитников народа» и проч. Конечно, со стороны «революционных» бандитов это было лживой демагогией. Мы же помним, что свои отряды боевиков дашнаки и их союзники назвали «самообороной», а потом такая «самооборона» расправилась с безобидными священниками. Не будет ли логичнее предположить, что за армяно-татарской резней 1905 года стоит не государственная власть, а ее враги?

Когда погромы, наконец, удалось обуздать, была проведена сенаторская ревизия во главе с Кузьминским, который установил, что межнациональные погромы спровоцировали экстремисты из «Гнчак»[91]. Эта партия была радикально антигосударственной и некоторое время находилась в союзе с «Дашнакцутюн». Впоследствии их пути разошлись, но борьба с «царизмом» оставалась целью и первых, и вторых.

Как и следовало ожидать, «Дашнакцутюн» приняла активное участие в бакинских кровавых событиях. Приведем цитату из книги Эдуарда Оганесяна:

«Контрудары дашнакской партии были просто потрясающими по эффективности. Еще только собиралась партия организовывать серьезное сопротивление, еще не поступили гранаты, которые она собиралась пустить в ход, а улицы уже были полны трупами азербайджанцев. Длившимся 4 дня погромам был положен конец… Итоги были таковы: убитых армян – 205, азербайджанцев – 111. Раненых армян – 121, азербайджанцев – 128»[92].

Ага, дашнаки ожидали подвоза гранат, оцените уровень вооружения террористов. Но и без гранат им удалось «заполнить улицы трупами азербайджанцев». Бакинские столкновения закончились, но не успокоились террористы: взрывом бомбы были убиты губернатор Накашидзе, его слуга и двое случайных прохожих. Исполнитель расправы – дашнак Драстамат Канаян, более известный как «Дро».

Как указывалось выше, армяно-азербайджанские вооруженные конфликты не ограничились территорией Баку. Не имея возможности разбирать каждый эпизод, остановимся на самом кровавом, случившемся в главном городе Карабаха – Шуше. Шушинские столкновения вылились в масштабные боевые действия, результатом которых стала гибель 500 азербайджанцев и 40 армян. Эти цифры приводит Наира Киракосян в своей диссертации со ссылкой на историографа дашнаков Микаэла Варандяна. Возможно, азербайджанская сторона располагает иной статистикой, однако в любом случае размах побоища в Шуше колоссален.

Насколько напряженной была в те годы обстановка на Кавказе, можно судить по данным, которые приводит историк Анна Гейфман:

«Доступные нам статистические данные позволяют только очень приблизительно оценить размах политического террора в этом регионе. Такая информация поступала с окраин нерегулярно, и власти в С.-Петербурге часто заносили случаи революционного насилия в общие списки уголовных преступлений. Особенно относится это к годам после 1907-го, когда Министерство внутренних дел насчитало на Кавказе 3060 терактов, из которых 1732 было классифицировано как грабежи, в результате которых 1239 человек погибли и 1253 были ранены.

Эти цифры Министерства были явно завышены, так как они включали жертвы непрекращавшейся борьбы между армянами и мусульманами, но и данные местных властей не более надежны. Стремясь оправдать свою политику и смягчить впечатление от своей бездеятельности и некомпетентности, русский наместник на Кавказе граф Воронцов-Дашков приводил заниженную статистику: 689 терактов в 1907 году, в результате которых, как он сообщал, погибло 183 официальных и 212 частных лиц, а еще 90 официальных и 213 частных лиц было ранено.

Уверяя, что в создавшейся ситуации невозможно отличить политические грабежи от обычных, Воронцов-Дашков докладывал общие данные по бандитизму в регионе: 3219 в 1905 году, 4138 в 1906 году и 3305 в 1907 году. Несмотря на то что к этим цифрам надо подходить осторожно, даже приблизительные сведения о размахе насилия на Кавказе говорят сами за себя, как и тот факт, что в промышленном центре Армавире террористы, заявлявшие о своей принадлежности к различным революционным организациям, убили средь бела дня 50 местных коммерсантов за один апрель 1907 года. К этому времени доход экстремистов от экспроприации только в этом городе достиг почти 500 000 рублей»[93].

Анна Гейфман характеризует поведение Воронцова-Дашкова как бездеятельное и некомпетентное. Можно ли согласиться с этим? Судите сами, в 1906 году экзархом Грузии становится архиепископ Никон. Кавказ захлестывают волны террора, новому экзарху угрожают, и 28 мая 1908 года Никон погибает от выстрелов неизвестных террористов.

«Несмотря на полученные предостережения и указания, кавказская администрация не усилила охраны и только где-то путался один городовой… Не подозревавший, что засада уже готова, сопровождаемый келейником, экзарх вошел в подъезд и стал подниматься по лестнице. Вдруг затрещали маузеры, и на него посыпался град пуль…»[94]

В самом деле, почему не обеспечена надежная охрана? Воронцов-Дашков прекрасно осведомлен о том, что происходит в регионе, где он поставлен наместником. Чтобы защищать экзарха от вероятных террористических атак, очевидно, требуется нечто большее, чем один городовой, причем находившийся не рядом с Никоном, а где-то в стороне. Вряд ли такое поведение Воронцова-Дашкова достойно лишь характеристики «бездеятельность» и «некомпетентность». Пожалуй, здесь кое-что похуже, гораздо хуже, иначе по какой причине Столыпин обвинил Воронцова-Дашкова в «оптимистическом» отношении к партии «Дашнакцутюн»?[95]

Кто стоял за убийством Никона, доподлинно неизвестно и поныне. Мы не утверждаем, что данный акт террора совершили боевики «Дашнакцутюн». Здесь нам важно показать «особенности» управления Кавказом в период Воронцова-Дашкова. В его время террористические организации подняли голову, и дашнаки продолжили наращивать военный потенциал своей организации.

«Связи революционного подполья», – пишет Островский, – не ограничивались губернскими учреждениями. “Своих людей” оно имело не только среди чиновников канцелярии наместника, но и в его ближайшем окружении»[96].

В свете вышесказанного не будет ли логично предположить, что и сам глава Кавказского наместничества Воронцов-Дашков проводил намеренную политику попустительства террору, сознательно подрывая основы монархической власти?

В 1907 году «Дашнакцутюн» утвердила программу для своих боевых групп, где указывалось, что «цель перед боевыми группами была одна – национальное освобождение силой оружия»[97]. «Сила оружия» – на наш взгляд, этим сказано все. Съезд дашнаков (февраль – май 1907 года, Вена) сформулировал задачу: «революционная борьба против самодержавного режима»[98].

Еще раз подчеркнем: неплохими финансами располагали террористы, проводить затяжной съезд в Европе – это мало кому по силам. Но у дашнаков и ряда других антигосударственных партий Российской империи денег оказалось немало, и свои съезды за рубежом проводила не только «Дашнакцутюн». Например, Пятый съезд РСДРП проходил в том же 1907 году в Англии. В Лондон съехалось несколько сот делегатов, и там конечной целью также провозглашалась революция. В Италии на острове Капри враги России создали целую школу для подготовки революционеров, аналогичная «школа» появилась и в пригороде Парижа Лонжюмо.

Закупка оружия, его транспортировка в Россию, содержание множества нелегальных газет вместе с редакциями, проведение съездов, создание зарубежных школ и многое, многое другое стоит на современные деньги миллионы долларов.

За этим виден государственный масштаб, но до сих пор нам рассказывают байки про то, что партии финансировались «пожертвованиями» рабочих и «сознательной буржуазией». Однако мы уже видели на примере дашнаков, каким образом «сознательность» российских миллионеров повышалась до стадии острого желания расстаться с крупными суммами. Рэкет – вот реальный инструмент мобилизации средств на нужны «революционных» бандитов, ну и, разумеется, всемерная государственная поддержка стран – геополитических противников России.

В начале XX века нефтедобыча в империи в основном «сконцентрировалась в руках трех фирм: “Рашен женераль ойл компани”, “Ройяль Дэтч Шелл” и “Т-во братьев Нобель”»[99]. Так вот крупные средства поступали «революционерам» именно от представителей нефтяного бизнеса. Кстати, в «Товариществе братьев Нобель» лидирующим акционером был банк «Дисконтогезельшафт»; на втором месте по нефтедобыче находилось «Каспийско-Черноморское нефтепромышленное общество», а его контрольный пакет одно время принадлежал французским Ротшильдам[100].

Как указывает историк Александр Островский, «имеются многочисленные свидетельства того, что бакинские нефтепромышленники оказывали революционному подполью самую разную, в том числе материальную, поддержку»[101].

Павел Гукасов, один из руководителей «Каспийского нефтепромышленного товарищества», контактировал с лицами, имевшими революционное прошлое, в частности с высокопоставленным дашнаком Достаковым (Дастаковым); Гукасов подозревался в том, что участвовал в финансировании революционеров, хотя, разумеется, сам он это отрицал[102].

Достаков занимал должность управляющего делами Совета нефтепромышленников и вместе с Хатисовым принял участие в создании партии «Дашнакцутюн», став одним из ее руководителей и автором ее программы… а «почти все основные должности в аппарате Совета съезда нефтепромышленников занимали лица, проходившие по жандармским документам как неблагонадежные. В качестве примера можно указать на Статистическое бюро совета съездов. В 1897–1902 гг. его возглавлял Иван (Иоанес) Яковлевич Сагателян, тоже числившийся под гласным надзором полиции. По одним данным, он являлся членом партии эсеров, по другим – «Дашнакцутюн»[103].

«Дашнакцутюн» входила в международную организацию «Интернационал». В 1907 году состоялся конгресс Социалистического интернационала в Штутгарте. По свидетельству Ленина, на том съезде-конгрессе «работали» 884 делегата от 25 народов, и не только Европы, но и Японии, Австралии, Индии, Америки и Африки[104]. В числе прочих присутствовали представители и «Дашнакцутюн»[105].

Кроме того, дашнаки нашли общий язык и с революционными партиями Турции, пригласив их в Париж на «Конгресс оппозиционных сил Османской империи» опять же в 1907-м[106]. В следующем же году в Османской империи произошла революция, свергнувшая султана Абдул-Хамида II, и дашнаки провозгласили автономию Западной (турецкой) Армении.

Для Восточной Армении у «Дашнакцутюн» был отдельный план. Здесь дашнаки требовали во внутренних делах не просто автономии, да еще и широкой, но и учреждения Закавказской республики, отдельного парламента и установления отношений с российской властью на принципах федерализма. За красивыми формулировками прятался банальный подрыв единства Российской империи. Мы же видели, что даже при власти имперского аппарата «Дашнакцутюн» сумела создать настоящую армию, терроризировала местное население вплоть до убийства неугодных дашнакам людей.

А представьте, что началось бы в регионе, согласись центральная власть на создание Закавказской республики с широкой автономией и особым парламентом? Ясно, что Южный Кавказ оказался бы в руках дашнакских боевиков, и дальнейшая история это показала со всей определенностью.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.