Существуют ли люди-рыбы?

Существуют ли люди-рыбы?

Этой тайне, будоражащей воображение историков, уже несколько веков. Сегодня, похоже, сделан важный шаг к ее разгадке…

«…Вот и дорога Лиерганес – Паманес, 7 марта 1997 года. 16.05. Я уже готов забросить поиски, которые завели меня в Лиерганес, красивый городок в отдаленном конце Кантабрии, доведенный до отчаяния явной невыполнимостью задачи, которую передо мной поставили: отыскать церковные записи XVII столетия и доказать, что человек, который считался легендой, существовал на самом деле; сложность была еще и в том, что никто никогда не публиковал по этому поводу документов.

Я и сам начал всерьез сомневаться в исходе дела. Легче найти иголку в стоге сена. В довершение всего с самого приезда в городок меня преследовали одни неудачи». Так начинает рассказ о своем открытии в журнале «Энигмас» испанский журналист и исследователь Икер Хименес Элизари.

Несмотря на трехдневные розыски, приходский священник Антонио Фернандес так и не объявился. Икеру уже стало казаться, что он просто его избегает. Среди местных распространился слух, что приезжий ищет его, чтобы порасспросить о человеке-рыбе, захватывающая история о котором в свое время всколыхнула весь мир и принесла известность этому отдаленному поселку. Но в ней было столько сомнительного и неправдоподобного! И только дон Антонио мог указать место, где хранятся важные документы, способные пролить свет на обстоятельства жизни Франсиско дела Веги, прототипа легендарного человека-тритона, который пять лет провел в морских глубинах.

«В последний момент я решил сделать еще одну попытку и прогуляться по Лиерганесу. Добредя до церкви святого Петра Ад-Винкула, я наконец-то столкнулся нос к носу с давно разыскиваемым священником. Случайностями, как известно, нельзя пренебрегать. Думаю, что недоверчивый взгляд, который он бросил на меня сквозь очки, яснее ясного демонстрировал, что у него нет никаких иллюзий относительно этой встречи. Но документы, которые я ему показал, набранные мной из писаний различных историков прошлого века, все же заставили его меня выслушать…»

В некоторых источниках указывалось на церковные метрики, которые доказывают, что человек-рыба действительно жил на свете, – это очень важная зацепка, но существование таких документов впоследствии отрицали знатоки, искавшие, но так и не нашедшие их. И история долго оставалась такой, какой она была на протяжении двух веков: чем-то средним между правдой и вымыслом. Похоже, Антонио Фернандес понял, насколько важно отыскать эти доказательства; между тем в поселке начались похороны. Конечно, это было не лучшее время, но интуиция подсказывала Икеру, что последняя возможность приблизиться к истине – и есть эта самая беседа с кюре на церковном крыльце. В прошлом веке многие пытались «разговорить» священников, но никому так и не удалось своими глазами увидеть документы. И, видимо, действительно сильно торопясь, отец Антонио заявил решительным тоном, что в самом Лиерганесе не осталось и следа подобных бумаг; вероятно, единственное место, где их можно отыскать, хотя оно и не слишком подходит для журналистского расследования, – в сырых кельях одного монастыря, куда вообще-то посторонних не пускают…

«Ухватившись за эту последнюю возможность добраться до искомых бумаг, как утопающий за соломинку, я нажал на акселератор и стал накручивать на спидометр километры, приближающие меня к тому самому месту, где, может быть, что-то сохранилось, если вообще документы существуют. А пока дорога пролетала под колесами автомобиля, я, по крайней мере, мог хорошенько припомнить, что известно о загадочном существе».

…Глубокие темные воды реки Миеры, проходя через Лиерганес, минуют излюбленное место детских игр Франсиско дела Веги Касара. Уже в возрасте пяти лет он продемонстрировал умение плавать гораздо лучше обычного человека, вызвав большое удивление у множества окрестных жителей, которые собрались поглазеть на чудо со старого моста. В 1672 году, когда ему исполнилось шестнадцать лет, он отправился в бискайский город Лас-Аренас учиться на плотника. Там Франсиско провел два года на лесопилках у басков и каждый вечер торопился на реку.

Был канун дня святого Иоанна 1674 года, когда, придя на берег в компании других плотников, он вдруг решил сплавать вниз по реке, туда, где море заходит далеко на бискайское побережье.

Раздевшись, он прыгнул в воду. Тут же сильное морское течение увлекло его за собой, и он скрылся из виду. Зная, какой Франсиско хороший пловец, местные жители надеялись, что он скоро появится… Но – увы… На следующее утро его мать Мариа Касар получила печальную весть об исчезновении сына, которого, судя по всему, навсегда поглотило свирепое кантабрийское море.

Трагедия привела в отчаяние Томаса, Хуана и Хосе, братьев несчастного Франсиско. Они облазили крутые прибрежные скалы и исходили все берега в поисках тела. Но поиски не закончились ничем, и мало-помалу, с течением времени память об отважном пловце стала стираться.

Прошло пять лет. В феврале 1679 года рыбаки, промышлявшие в бухте Кадиса, увидели, как на небольшой глубине к ним приближается странное существо, весьма изумившее и напугавшее их своим видом. Слухи, как пыль, разнеслись по набережным андалузской столицы, и вскоре из сети для траления с приманкой из мяса и хлеба соорудили первое устройство для ловли загадочного похитителя рыбы.

Несколько раз замечали, как некое крупное существо, чьей четкой формы нельзя было разглядеть сквозь толщу воды, пожирало куски еды, а затем очень быстро исчезало. Через много дней, на протяжении которых его видели уже поблизости от лодок, морское диво отловили и вытащили на берег.

Рыбаки оторопели. Их пленником оказался довольно рослый юноша, по крайней мере в метр восемьдесят ростом, с бледной, почти прозрачной кожей и огненно-рыжими волосами. Полоса чешуи наподобие рыбьей проходила по его телу от горла до низа живота, а другая такая же – по позвоночнику. Пальцы на руках соединялись тонкой коричневой пленкой, придавая кистям сходство с утиными лапами. Удивительный пленник мычал и ревел по-звериному, и, чтобы его удержать, требовались усилия целой дюжины обитателей порта. Загадочное существо поместили в монастыре францисканцев, там таинственный человек-рыба пробыл три недели.

Секретарь Святой службы (как мы бы сказали сегодня – начальник местного отдела или управления инквизиции) Доминго дела Кантолья весьма озаботился, узнав о происшедшем. Он немедленно приказал провести целую серию разных обрядов экзорцизма, то есть изгнания бесов, которые могли поселиться в столь странном теле. В монастырь прибыли знатоки иностранных языков, такие, как брат Хуан Розенде, которые допрашивали человека-рыбу сутками напролет, пытаясь добиться от него хоть какого-нибудь членораздельного ответа.

Наконец из уст Ихтиандра вырвалось слово «Лиерганес», совершенно непонятное никому в Кадисе, кроме одного юноши родом из Сантадера, который тогда подрабатывал на судоверфи андалузской столицы. Он хорошо знал, что это название маленькой деревушки в Кантабрии, относящейся к епископату Бургоса, куда входили все поселения по берегам реки Мьеры.

Сомнения, удивление и явное недоверие охватили Доминго дела Кантолью, который, однако, немедля послал гонцов в Соларес, который расположен в десяти километрах от Лиерганеса. Там они отыскали благородного идальго Дионисио Рубалкабу, а также Гаспара Мелчорро де Сантьяго, кавалера ордена Сантьяго, и маркиза де Вальбуена. Все трое лично отправились к лиерганесцам, которые могли бы пролить свет на появление чудища в Кадисе.

Через несколько дней Дионисио Рубалкаба раскопал историю исчезновения Франсиско дела Веги Касара, случившегося за пять лет до того на реке Миере, и тут же дал знать в францисканский монастырь, вызвав там сильный переполох. В первые дни января 1680 года человека-рыбу перевезли в кантабрийский поселок, ибо подозрения, что он на самом деле и есть пропавший плотник, были не лишены оснований.

Ответственную задачу по транспортировке чудища через горы взял на себя брат Хуан Росенде. Едва кортеж достиг местечка Деесы, пленник, словно ведомый загадочным инстинктом, решился коснуться ногой земли. Казалось, он узнавал окрестности. Шагая впереди служителей церкви, он вступил в Лиерганес.

Наконец он оказался перед домом семьи дела Веги. Старая Мариа Касар немедленно признала в нем своего сына, который исчез пять лет назад, и, разразившись слезами, заключила его в объятья, а к ней не замедлили присоединиться братья Томас и Хуан. Третий брат, Хосе, за два месяца до того уехал в Кадис и так никогда и не вернулся домой.

Странно было то, что человек-рыба никоим образом не выразил своей радости при встрече с родными. Он сохранял молчание на протяжении двух лет (по другим хроникам – девяти), которые прожил в отчем доме под бдительным надзором Дионисио Рубалкабы.

Франсиско дела Вега так никогда и не стал прежним человеком. Его жизнь в Лиерганесе сводилась к молчаливому хождению по двору, иногда прерываемому малоразборчивым бурчанием слов «хлеб» и «табак», хотя связи между их произнесением и собственно курением и принятием пищи явно не наблюдалось. Он предпочитал оставаться в лохмотьях, мог часами пожирать рыбу и сырое мясо, а иногда наоборот – по несколько дней ничего не ел. Большую часть времени он проводил, лежа ничком на земле. И никогда не выказывал ни к чему интереса.

Однако однажды вечером 1682 года он встрепенулся, услышав чей-то крик, и безо всяких видимых для окружающих причин устремился прямиком к водам Миеры. Несмотря на попытки крестьян помешать ему, человеку-рыбе удалось ловко ускользнуть из своего заточения и быстро погрузиться в воду снова, на этот раз – действительно навсегда, и как раз в том самом месте, где он еще в детстве показывал чудеса плавания. Передвигаясь в воде с противоестественной для человека скоростью, странное создание вскоре исчезло в туманной дали.

С этого самого момента судьба Франсиско дела Веги оставалась неизвестной, но благодаря предыдущей ее части заинтересовала весь мир.

…Брат-бенедиктинец Бенито Херонимо Фейху был весьма ученым мужем, который на протяжении всей жизни неустанно сражался с предрассудками и суевериями Испании XVIII столетия. Его энциклопедический труд «Театр универсальной критики», создававшийся с 1726 по 1740 год, стал крепким фундаментом, на котором он построил свою борьбу со всякими мошенничествами в религиозных делах, время от времени потрясавшими общество. На протяжении нескольких сотен страниц, полных рационалистических доводов, Фейху разоблачал разные чудеса и диковины. Ему удалось разобраться со всеми случаями, кроме истории Франсиско дела Веги. На самом деле, по словам Фейху, тот представлял собой хотя и необычный, но вполне реальный пример приспособления человека к водной стихии. Он ни минуты не сомневался в правдивости истории, учитывая, что многие сведения были получены от высокообразованных людей.

Священники, дворяне и ученые, которые были свидетелями злоключений человека-рыбы, предоставили Фейху всю информацию о нем, удостоверив своими подписями ее подлинность. Частные послания, представлявшие интерес для его темы, были опубликованы в шестом томе труда под названием «Философский обзор редкостного происшествия наших дней».

Слава, которую Фейху приобрел своим язвительным пером, неуступчивым во многих других материях, придала значимость всей истории в конце XVIII века. В Лиерганес начали съезжаться европейские светила зоологии.

Начиная с этого момента попытки проследить судьбу человека-рыбы и выяснить все подробности его жизни не прекращались до наших дней. В середине 1930 х годов поиски возглавил доктор Грегорио Мараньон, посвятивший легенде целую главу своего труда «Биологические идеи отца Фейху». В нем он предложил одну замечательную теорию, которую приняло большинство его коллег. По Мараньону, Франсиско дела Вега страдал кретинизмом (расстройство щитовидной железы, весьма распространенное в ту эпоху в горных районах), был «идиотом и почти что немым», который, покинув родную деревню и последний раз замеченный на берегу реки, вдруг стал считаться утонувшим. Обстоятельства встречи с ним на кадисском побережье и все его замечательные способности пловца, по мнению доктора, относятся к мифической части истории. Его же вид объяснялся вовсе не образом жизни человека-тритона, но болезнью, называемой ихтиозис, в ходе которой на коже появляется чешуя. Специфического сочетания недугов и хворей несчастного человека-рыбы оказалось достаточно для рыбаков и жителей андалузской столицы, чтобы решить, что они поймали невиданное морское чудовище.

Теория Мараньона вызвала большую полемику, но не по существу, оставив в стороне главную предпосылку. А между тем были упущены из виду свидетельства не только десятков рыбаков, но и тех многих людей, которые жили вместе с Франсиско долгое время.

Через несколько лет тот же самый Мараньон пришел к заключению, что вся история прославленного лиерганесца – не что иное, как грубый вымысел, легенда, не имеющая под собой никаких доказательств. То же самое говорили и прославленные ученые прежних столетий, отчаявшиеся найти церковные метрики человека-рыбы и решившие, что его прототипа вообще никогда не существовало. По крайней мере, в официальных списках муниципии Лиерганес, которые велись с XV века в приходе церкви святого Петра, его имя не значится. Казалось, вопрос закрыт.

Ясности не прибавилось и на протяжении последующих столетий. Зато возник монумент, который возвышается у центральной улицы кантабрийского городка: «Его подвиг, пересечение океана с севера до юга Испании, если и не был подлинным, все же должен был быть совершен. Сегодня его главным подвигом можно считать то, что он остался в памяти людей. Правда это или легенда, Лиерганес чествует его и возводит в бессмертие».

…Монастырь кларитинок, Сантильяна-дель-Мар, Кантабрия. Может, здесь и находится средство для разрешения всех сомнений?

«Мои нижайшие просьбы оказали благотворное воздействие на сердце сестры Эмилии Сьерра, – продолжает свой рассказ испанский журналист. – Весьма необычно, что молодой человек, увешанный фотоаппаратурой, с блокнотами, диктофоном и авторучкой попадает именно туда, где никто похожий на него до сих пор не был. Но мне необходимо было попасть туда – я так и пытался объяснить монашке, общаясь с ней почти что криком через маленькую круглую дырку в деревянной двери. Миновав эту первую «заставу», я заметил, как за моей спиной закрылись решетки, и затем я очутился всего в нескольких сантиметрах от искомых сокровищ – церковных метрик, которые, как я понимаю, оставались совершенно неизвестными на протяжении многих лет в этих кельях. Итак, я достиг той самой цели, с помощью которой надеялся проникнуть в волшебную загадку, ради которой столь много проколесил по дорогам Кантабрии».

Однако по мере продвижения стрелки часов уверенность Икера Элизари все убывала, особенно когда ему удалось отыскать одну из старых приходских книг Лиерганеса, датируемую как раз тем самым временем. В ней не было ни одного упоминания Франсиско дела Веги! И тут он неожиданно был возвращен в реальный мир восклицанием монахини. Указательный палец сестры Эмилии Сьерра, дрожа, уткнулся в несколько строчек, написанных настоящими каракулями, которые едва можно было разобрать, да еще в темной комнате. Но сомнений не было: приблизив книгу к окну, они убедились, что записи принадлежат руке Педро Эрасу Миеры, приходского священника Лиерганеса начала XVII века! Эта стопка бумаг необычайной важности включала и церковные метрики Франсиско дела Веги Касара, человека-рыбы!

Плохо сдерживаемая радость Икера передалась и сестре Эмилии, которая судорожно продолжала листать страницы записей крещений, браков и смертей. Немного погодя перед их глазами оказался еще один замечательный документ. Это была книга регистрации смертей прихода Лиерганес, соответствующая периоду с 1722 по 1814 год. Здесь на странице 106 была запись другого кюре, Антонио Фернандеса дель Ойо Венеро, официальное объявление о смерти Франсиско дела Веги, называемого человеком-рыбой, и его исчезнувшего брата Хосе! Из чего можно было сделать вывод, что, по закону той эпохи, следовало ждать целых 100 лет, прежде чем официально объявить умершим пропавшего человека.

«Факты действительно были прямо в моих дрожащих от волнениях руках; отрицать теперь было нечего. Человек-рыба на самом деле жил в здешних местах, и мы можем это доказать», – сообщал исследователь. Это и есть самое важное. С этого момента вызов науке бросала уже сама история его злоключений в морской бездне, – подлинная загадка Ихтиандра, которую теперь уже нельзя будет отнести к сказкам.

Данный текст является ознакомительным фрагментом.